Да! звонко ответила я, разразившись затем громким смехом, увидев, как отец качает головой.
Ну, всё, хватит, отец поднял меня с дивана, я забираю дочь домой!
И забрал. Уже через несколько минут наша машина катила по дороге. Всю дорогу, пока мы ехали домой, отец читал мне нотации, пытаясь поставить на путь истинный. Но я его совсем не слушала, я громко подпевала радио. Я была сильно пьяная, потому даже не заметила, как мы оказались у дома, а затем и в особняке.
О, Боже мой! Что это?! в ужасе воскликнула моя мать, увидев меня в таком состоянии.
Как это что? вступила в разговор Светлана, явно не собираясь упускать момент, когда меня можно уколоть. Это твоя дочь мама, правда, пьяная в стельку. Но это и не удивительно, она же у нас
Кто?! эх, не стоило ей меня задевать. Кто я?!
***
ГЛАВА 3
Шл&а и алкашка! выпалила мне в лицо сестрёнка, испытывая при этом явное удовлетворение своим превосходством надо мной.
Ах ты, швабра! начала я. Мочалка общипанная! Выдра! Сначала на себя посмотри, а потом о других говори!
Ой, ты что думаешь, я тебя испугалась, что ли?! Ты же на ногах не стоишь, что ты мне сделать можешь?
Всё! выпалила я, а затем одним прыжком, словно хищница набросилась на сестру, что есть мочи, вцепилась ей в волосы. От неожиданности и боли она закричала.
Конечно, нас быстро разняли, но я успела ей отомстить за обидные слова. Ничего не ответив, Светлана убежала к себе в комнату. А вот мне самой подняться не удалось. Потому помогали мне мои родители!
Но вот утро, в отличие от вечера было не таким весёлым, потому что проснулась я со страшной головной болью. Открыв глаза, я со скрипучим стоном села в кровати.
Вот, чёрт! я схватилась за разламывающуюся голову, которая вот-вот должна была разлететься на меленькие кусочки.
Что? Плохо тебе? спросил папа, который, по-видимому, всё это время находился в комнате.
Да, усмехнулась я, вино французское, а похмелье русское! пошутила я.
Ну, ты вчера и отличилась! он покачал головой поцокав при этом языком.
А что я такого сделала? невинно спросила я, хотя мне и самой было стыдно за моё вчерашнее поведение.
Она ещё спрашивает! удивился отец моей наглости. Начнём с того, что ты напилась, как свинья!
Ну, папуля, ты это загнул, никак свинья, а как маленькая хрюшка! продолжала шутить я.
Это дело не меняет! Дальше, продолжил он перечислять мои вчерашние проступки, пела песни на всё здание фирмы, а когда мы шли к машине, признавалась в любви сослуживцам. И это хозяйка фирмы! постыдил он меня.
А что я сделаю, если я любвеобильный человек!
Ага, любвеобильный человек! не согласился он. Настолько любвеобильный, что даже свою сестру за волосы оттаскала.
После этих слов папы, я уже не смогла сдержать смеха, хоть голова и грозилась разлететься на мелкие кусочки.
Так она сама виновата, заметила я. Нечего меня было задевать. Я трезвая-то врезать могу, а она на пьяную полезла!
Как папа не пытался быть серьёзным, но улыбка всё-таки заиграла на его лице.
Да, всё ещё улыбаясь, продолжил он, на тебя нельзя долго сердиться! он поцеловал меня в щёку.
Ну, всё, папа, иди! я начала выталкивать его из комнаты. Мне нужно привести себя в порядок, а потом ехать в офис. Сделай одолжение, приготовь мне что-нибудь.
Ага, рассольчик! подколол он меня и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
А я начала операцию под названием: «Долой похмелье!». Для начала я приняла холодный душ, выпила таблетку обезболивающего, затем оделась и навела марафет. А когда во всей своей красе предстала перед зеркалом, на меня смотрел совсем другой человек.
Ну, вот, совсем другое дело! я послала себе воздушный поцелуй, взяла сумочку и вышла из комнаты.
Когда я спустилась в столовую, вся семья была уже в сборе и завтракала.
Всем доброе утро! поприветствовала я всех и села за стол. Но, видимо, поесть спокойно мне было не суждено, поскольку тут же начались кордебалеты, повторяющиеся с неизменной постоянностью вот уже несколько лет.
Ну, уж нет! Светка злобно бросила салфетку на стол. Я за одним столом с алкашкой сидеть не собираюсь!
А тебя никто не заставляет! Свободна! не уступила я. К тому же тебе диета не помешает!
Дура! в сердцах выпалила сестрёнка и пулей вылетела из столовой.
Я думала, что с её уходом мне наконец-то удастся позавтракать спокойно, но видимо я ошиблась, потому что с нотациями пристала мама.
Наташа, ты не думаешь, что ты перегибаешь палку? начала она. Ты же внучка Аронова Виктора Семёновичаего наследница! А так напилась!
Опоздали вы с воспитаниями, маменька! Я уже выросла! И как мне жить, буду решать только я, вы сами меня к этому вынудили пять лет назад!
Ничего не ответив, мама, последовав примеру Светки, тоже вышла из столовой, злобно швырнув салфеткой.
Ну, крикнула я, уже устав от выходок родственников, кто следующий? Ты, Саша?
Нет, я, пожалуй, воздержусь! ответил он на полном серьёзе, будто решив, что на сегодня с меня хватит.
Но как бы там ни было, но скандалы закончились, и мне удалось поесть спокойно. Закончив трапезу, я вежливо попрощалась и вышла из дома.
Опять скандалы? поинтересовался наш старый водитель, явно собираясь меня отвезти.
Я уже привыкла! отшутилась я, садясь в машину.
Я решила, что сама буду ездить на работу, не прибегая к услугам водителя, но сегодня почему-то согласилась! Может, просто была слишком взвинчена утренней сценой, и мне нужно было успокоиться, дабы не наломать дров в офисе.
Когда я вошла в свой кабинет, то увидела Степаныча, лежавшего на диване с сырым полотенцем на лбу. Бедняжка, не сладко ему после вчерашнего! Как я вошла, он естественно не слышал, поэтому я решила его напугать и, тихонько подкравшись к нему, крикнула:
Степаныч!!! Степаныч естественно подскочил, как ошпаренный.
Ты что, с ума сошла? поняв, что это всего лишь я, он лёг обратно.
Да, Степаныч, тебе можно только молочко пить! подшутила над ним я.
Ну, спасибо, успокоила! А ещё подруга называется! обиделся он.
Да ладно тебе, я пошутила. Тебе, что, очень плохо? сочувственно поинтересовалась я, присев около него.
У меня такое чувство, будто меня поезд переехал! проскрипел он, от чего мне стало жаль его ещё сильнее. А я такая негодница ещё и подшучиваю над ним.
Слушай, Степаныч, может, домой поедешь? Отдохнёшь, отлежишься? предложила я.
А как же ты? засуетился он. Я тебя одну не оставлю!
А я не маленькая, справлюсь! И няньки мне не нужны! настаивала на своём я. А вот тебе не помешает отдохнуть! Так что без разговоров! Я вызываю своего шофёра, он тебя и отвезёт! Всё ясно! нарочито строго спросила я.
Да, шеф! из последних сил пошутил он.
Через некоторое время приехала машина, и я отправила Степаныча домой. Но мои приключения на этом не закончились. Когда я возвращалась в свой кабинет, то услышала, как моя секретарша сплетничает в приёмной с нашей буфетчицей. Начала разговора я не слышала, но из того, что мне удалось подслушать, я поняла, что темой для разговора стали я и Степаныч:
Да! Их песни везде было слышно! повествовала о вчерашнем празднестве секретарь. А потом приехал Владимир и увёз её домой!
Да ты что! неподдельно удивилась собеседница. И что она в нём нашла?! Он же старый! А ты, что думаешь, у них, правда, это ну, роман, как теперь это принято называть!?
Кажется, да! подтвердила свои догадки Регина Александровнасекретарь.
Когда, кажется, тогда креститься надо! с этими словами я вошла в приёмную.
Ой, Наталья Владимировна! состроила глупое лицо буфетчица. А я вам тут рассольчик принесла! она протянула мне стакан.
Рассольчик? переспросила я, она молча кивнула. Мне?
Да.
А зачем?
Ну, это ну,просто вы вчера э-э выпили, заикаясь, начала объяснять она. Я понимаю, с кем не бывает! Я думала вам э-э плохо!
Нет, Анна Сергеевна! Мне очень и очень хорошо! я отдала ей стакан обратно. Так что приберегите его для себя!
С этими словами я направилась к себе, но, не дойдя до двери, снова обратилась к ним:
Кстати, Степан Степановичочень хороший и преданный друг! А что на счёт романа между нами, так это только игра вашего больного воображения! и ушла в кабинет, громко хлопнув при этом дверью!
У меня в голове не укладывалось, то, что они придумали про меня со Степанычем. Ну, ладно я, они меня совсем не знают, не знают, какая я и на что способна. А Степаныч?! Они же знают его как облупленного! Он в этой фирме со дня её основания! Всего себя отдал этому делу, даже не женился! Понятно, почему он ко мне так относиться, он видит во мне дочь или внучку, но уж ни как не любовницу или жену! Это же глупо! Я снова подумала о Степаныче, и моё сердце сжалось! И не из-за жалости к нему или сострадания, оно сжалось так, будто ждало беды! Я начала нервно ходить по кабинету, снова и снова измеряя его шагами, мой взгляд то и дело падал на телефон.
Ну, всё, хватит! обругала я себя. Не уже ли на тебя так подействовали слова этих двух сплетниц?! Пора заняться работой! я взяла в руки отчёт и стала его изучать, только буквы плясали, никак не желая складываться в слова, а уж тем более во фразы. Я с досадой швырнула папку, и снова стала мерить кабинет шагами. Господи! Да что же это?! взмолилась я, и ответ не заставил себя ждать.
Буквально через пару минут в кабинете, даже без стука, появилась Регина Александровна с дрожащими руками и белая, как мел. И я поняла, дождались!!!
***
ГЛАВА 4
Наталья Владимировна, обратилась она ко мне дрожащим голосом, произошло несчастье! и разрыдалась, опустившись на диван.
Что? вместо слова из меня вырвался слабый писк.
Степан Степанович, он в больнице! всхлипывая, начала рассказывать она. Его хотели убить!
Женщина мне протянула листок с адресом больницы, где был Степаныч, я его схватила и как пуля вылетела из кабинета. Своего шофёра я отпустила, когда он повёз Степаныча, а ждать пока он вернётся, времени не было, потому мне пришлось воспользоваться услугами попутной машины.
Едва я приехала в больницу, тут же отправилась в реанимацию, где сейчас находился Степан. Но и здесь меня ждал сюрприз, едва я подошла к палате, как меня окружили двое полицейских.
Вы кто? обратился ко мне третий, только что вышедший из палаты.
Я хозяйка фирмы, где работает Степан Степанович! объяснила я. Как он?
Им сейчас занимаются врачи! А вот с вами мне нужно поговорить! Присядем? он указал мне на стул.
О чём? я послушно села.
Когда вы видели Одинцова в последний раз?
Сегодня, он чувствовал себя плохо, и я предложила ему поехать домой, чтобы он отдохнул!
Он уехал на такси? зачем-то спросил он, хотя сам, я готова поклясться, знал, что никакого такси не было.
Нет, я его отправила со своим личным водителем!
Какая была машина?
Серебристый «
Volkswagen
», номер не помню!
Как зовут водителя? он задавал вопросы таким тоном, что я поняла, он подозревает меня, как бы глупо это не казалось.
Редников Артём Анатольевич! Он давно у нас работает! возможно, его вопросы так бы и продолжали сыпаться на меня, но на моё спасение из палаты вышел врач, и я сразу же подбежала к нему, навязчивый следователь поспешил за мной.
Как он? в надежде на хороший ответ спросила я.
Состояние тяжёлое, но будем надеяться на лучшее! ответил доктор.
К нему можно?
Не долго, доктор похлопал меня по плечу и освободил мне дорогу. Я было, уже хотела зайти в палату, но следователь остановил меня, схватив за руку.
Я думаю, посторонним не следует к нему заходить! пояснил он, не выпуская моей руки. Тем более вамвы главная подозреваемая!
Идите к чёрту! выпалила я, и, освободив свою руку, вошла в палату. Мужчина хотел последовать за мной, но доктор остановил его.
Когда я увидела Степаныча, такого беспомощного, подключенного ко всем этим аппаратам и трубкам, то почувствовала, как болезненная пустота, резко заполнившая всё моё тело, поднималась к горлу, а глаза стали наполняться слезами. Я подошла к кровати и взяла его за руку.
Степаныч, миленький, я поцеловала его руку, что же они с тобой сделали? Но ты ведь не умрёшь? Правда? Ты поправишься? И я тебе обещаю, как только это произойдет, мы с тобой разопьём самую лучшую бутылку вина или шампанского, как ты захочешь! это было глупое обещание, но мне почему-то казалось, что он меня слышит и обязательно откроет глаза, чтобы ответить что-нибудь в ответ, но он не реагировал. И я решила, что буду его оберегать, что никуда от него ни на шаг не отойду. Пусть он знает, что не одинок, что нужен мне!
Но не успела я поудобнее устроиться у кровати больного, как в палату вошёл уже порядком надоевший мне следователь.
Наталья Владимировна, будьте так добры, покиньте палату, мне нужно вам кое-что сообщить.
У меня от него нет секретов! про иронизировала я, но выйти согласилась. Что вам от меня нужно? злобно процедила я, едва мы вышли из палаты.
Чтобы вы поехали со мной! он протянул мне наручники. Вы арестованы по подозрению в попытке покушения на убийство.
О, как? Но это же бред! возразила я. Зачем мне его убивать?
Вот мы и разберёмся, зачем! он посмотрел на меня нахальным взглядом. Давайте ваши ручки? он протянул наручники, видимо страстно желая заковать в них мои руки.
А без этого никак нельзя? как можно наглее спросила я. Или вы меня боитесь?
Я? Вас? они пренебрежительно окинул меня взглядом, но наручники убрал.
И это было его главной ошибкой.
Потом он взял меня за руку и направился к двум полицейским и велел сторожить Степанича.
А я отвезу её в участок! он показал на меня пальцем. А затем быстро зашагал к лифту, потащив меня за собой.
Когда мы оказались с ним в лифте вдвоём, он отпустил мою руку и, нажав на кнопку с номером один, достал блокнот и стал в него что-то записывать, явно не предполагая, что я могу что предпринять. Но я не собиралась ехать в участок, у меня были совсем другие планы, планы к побегу. Потому, едва загорелась кнопка «2», я вытащила из сумочки лак для волос (надо же просто забыла его выложить, а как пригодился) и прыснула ненавистному следователю в глаза. Закрыв лицо руками, он взвыл от боли, посылая в мой адрес различные ругательства. Ещё немного и он, справившись с болью, наверняка схватил бы меня, но на моё спасение двери лифта открылись, и я, отправив лифт на первый попавшийся этаж, бросилась бежать. К счастью в коридоре почти никого не было и я, быстрым шагом, дабы не привлекать внимание вышла на улицу. Но, едва я оказалась вне здания больницы, как понеслась прочь со всех ног.
Незаметно для себя я оказалась в скверике между двумя домами старой постройки. «Зачем я убежала? задала я себе вопрос. Ведь я же не виновата!» Но сама же и ответила на свой вопрос: именно, потому, что не виновата. И я должна это доказать, должна сама докопаться до правды, поскольку правоохранительные органы явно не хотели утруждать себя данным вопросом. Им проще было всё списать на меня, и закрыть очередное мокрое дело, приписав нам со Степанычем какую-нибудь любовную связь, с известным криминальным продолжением. Или ещё чего хуже, данным следователем мог кто-то управлять. И за хорошее вознаграждение я могла сначала оказаться на зоне, а потом погибнуть от рук сокамерниц. И вторая моя версия была, к сожалению, более вероятна, чем первая.
Я навалилась на холодную стену старого дома, чтобы перевести дыхание. Как только я почувствовала, что отдохнула, то продолжила свой путь. Но далеко мне уйти на этот раз не удалось. Едва я завернула за угол дома, меня схватили двое мужчин и, заломив мне руки, запихнули в машину. А там приложили к носу платок с какой-то гадостью, и я вырубилась
***
ГЛАВА 5
Сколько я пробыла без сознания, не знаю, но когда пришла в себя, то обнаружила, что сижу на стуле, плотно к нему привязанная, а руки мои связаны за спиной. Первый вопрос, который я задала себеэто «где я?», и ответ мне пришлось искать самой. А находилась я, судя по всему, в каком-то подвале, потому что вокруг были бетонные стены, на которых не было ни окошечка, а под потолком проходили трубы отопления. Всё это помещение было завалено разными ящиками и коробками. Как я уже ранее сказала, сидела я на стуле, а недалеко от меня стоял старинный дубовый стол, одну из ножек которому заменяли ящики. Около него стояли ещё четыре стула, а на столе валялась моя сумочка, из которой были вытряхнуты все мои вещи: документы, косметика, фотография дочки. Но взгляд мой остановился на троих мужчинах, стоящих у двери и о чём-то споривших. Говорили они тихо, потому причину их спора я не расслышала. Двое из них были те, которые меня похитили, а вот третьего я видела впервые. Это был мужчина лет сорока пяти, пятидесяти, высокий и вполне приличный на вид. Он даже внушал некоторое доверие, не знаю почему, но на бандита он не походил. Не такими рисуются в наших воображениях бандиты. Обычно мы представляем их бритоголовыми, накаченными и с неприглядной физиономией. А он был одет в джинсы и пиджак, тщательно выбритый с аккуратно зачёсанными назад волосами. Видимо мой пристальный взгляд обратил на меня его внимание, потому, дав знак остальным выйти, он направился ко мне со словами: