ХОЛОСТЯКУинтер Реншоу
Глава 1
Дерек
Она сегодня не принимает посетителей.Меня встречает женщина с тонкими красными губами, волосами цвета воронова крыла, собранными в пучок, и с идеально ровной осанкой.Вам придется зайти в другой раз.
Она пытается закрыть дверь, прежде чем могу возразить, но я успеваю просунуть в дверной проем носок своих черных оксфордов. (Примеч.: Оксфордывид обуви, который характеризуется «закрытой» шнуровкой).
Суд назначил меня ее попечителем.Я достаю из внутреннего нагрудного кармана белую визитную карточку с логотипом «Роузвуд и Роузвуд».Я адвокат Дерек Роузвуд. Она меня ждет.
Женщина сжимает и без того тонкие губы, опасливо принимая от меня визитку. Она рассматривает логотип и бросает резкий взгляд на мое лицо
Ей нездоровится.Женщина возвращает визитку, словно я какой-то мелкий торговец.Пожалуйста, позвоните, прежде чем соберетесь прийти в следующий раз.
Мой секретарь звонил. Вчера. Говорил с домоправителем Томасом Гамбрелом,Я осматриваю огромную усадьбу. Проем парадной двери грозит поглотить меня целиком.Мне сказали приехать в два.
Я поднимаю запястье, потянув за рукав пиджака, чтобы показать ей циферблат своих часов.
Я приехал на три минуты раньше,говорю я.Но более чем готов подождать, если мисс Рэндалл нужно больше времени, чтобы привести себя в порядок.
Я сохраняю нейтральное лицо и уверенную позу, показывая, что никуда не уйду, пока не увижу свою подопечную. Никто не знает, как долго продлится это опекунство, но, если я буду регулярно проверять Серену Рэндалл, мне обязательно нужно наладить хорошие отношения с ее персоналом. Последнее, что нужно «Роузвуд и Роузвуд»,это слухи, пятнающие наше доброе имя. Слишком много адвокатов разрушили свои карьеры, потому что не смогли сдержать свой дурной нрав в неприятных ситуациях как эта.
Я всегда внимателен к словам, аккуратно выбираю выражения, общаясь как непосредственно с клиентом, так и с его окружением. Всегда.
Извините, я не запомнил ваше имя, когда вы представились.Я смягчаю свой тон, надеясь разрушить глупую оборонительную модель поведения, которую она выбрала. Я здесь для того, чтобы защитить поместье и мисс Рэндалл.
Эудора Дарси,представляется она, отходя в глубь дома.Заходите внутрь и подождите в гостиной. Я посмотрю, что можно сделать.
Эудора широко распахивает тяжелые двери, предлагая мне войти. Она не пытается скрыть свое недовольство, но меня это ничуть не беспокоит. Понадобится что-то посерьезнее, чтобы испортить мне настроение.
Я снимаю шляпу и жду, пока мои глаза привыкнут к тусклому освещению. Снаружи все ярко и красочно, так выглядит погожий апрельский день на открытке. Растут дубы. Поют малиновки. Цветут тюльпаны. Прямо как в диснеевском фильме.
Но в самом доме я едва могу видеть на расстоянии вытянутой руки.
Здесь настолько пыльно и сыро, что я начинаю задыхаться от кашля. Это старое фамильное поместье, и странно, что родители Серены требуют, чтобы она жила здесь, пока не закончится период финансовой опеки.
Подождите здесь, пожалуйста.Эудора указывает на комнату с темным гарнитуром, затем делает несколько шагов, чтобы включить маленькую лампу.Я сделаю все возможное, чтобы мисс Рэндалл спустилась как можно быстрее.
С этими словами она разворачивается и исчезает как тень.
Проходит минута, потом другая, потом еще десять. Я достаю телефон, и в темной комнате свет экрана кажется особенно ярким, отчего я прищуриваюсь. Одно жалкое деление индикатора антенны. Я пробую отправить сообщение своему секретарю по поводу стопки документов, которую оставил на своем столе сегодня утром. Две попытки неудачные, но с третьей все получается.
Мой телефон издает сигнал входящего сообщения и выводит его на экран. Через несколько секунд мой палец нависает над двумя селфи с обнаженной женщиной, которую я подцепил неделю назад. Почему женщины думают, что такое селфи может зацепить еще раз? У меня есть причина ей не звонить. И эта причинанаше маленькое рандеву ничего не значило. Было весело, но на этом все. Я могу поклясться, что объяснил все предельно ясно, когда она скакала на мне третий раз за ночь. Я не встречаюсь дважды. Не состою в отношениях. Я не их потенциальный парень.
Черт возьми, прояви к себе немножко уважения, Аманда.
Я удаляю ее фотографии и обнаруживаю экземпляр книги «Большие надежды» (Примеч.: знаменитый роман Чарльза Диккенса), лежащий на кофейном столике. Судя по обложке, а я готов поспорить, что это первое издание, книге, наверное, лет сто пятьдесят; наверное, они приобрели ее в «Барнс и Нобл». (Примеч.: американская компания, крупнейшая в США по продажам книг. Стоимость экземпляров книг первого издания может доходить до 30 000 долларов за книгу). И я не удивлюсь, если в семье Рэндаллов она лежит на столике, чтобы читать ее, попивая кофе.
Поместье Белькур находится посреди глуши, где-то между Рикстон Фоллсом и Манхэттеном, окруженное пышными зелеными рощами и аллеями величественных дубов. Эпоха его расцвета давно прошла. Такое впечатление, что сам великий Джей Гэтсби (Примеч.: Имеется в виду герой романа американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда) проводил здесь свои невероятные вечеринки. А вот жить в этом поместье молодой девушке лет двадцати с небольшим Видимо, каждому свое.
Я могу предложить вам что-нибудь выпить, мистер Роузвуд?обращается ко мне Эудора.Мисс Рэндалл изменила свое решение. Она скоро придет.
Что предпочитает пить хозяйка этого дома?Я убираю телефон в карман, прочищая горло.
Эудора кривит губы в мимолетной усмешке, прежде чем выражение ее лица снова становится пустым.
Полагаю, это зависит от времени суток. В этот час она пьет чай. Вы желаете горячий или холодный?
Холодный. Спасибо.
Она исчезает, а я осматриваюсь вокруг. Слабого света лампы достаточно, чтобы осмотреть комнату: толстые гобелены закрывают панорамное окно за диваном, позади меня позолоченное зеркало. Провожу рукой по дивану, на котором сижу. Тисненый бархат. Мягкий, как мех.
От скуки ожидания и зарождающимся в связи с этим раздражением поднимаюсь и иду к окну, дергая гобелен в сторону. Комнату заливает свет, взлетают пылинки, и я быстро зажмуриваюсь. Щурясь, прикрываю глаза рукой и поворачиваюсь к дверному проему.
И первое, что вижуее волосы.
Золотисто-рыжие. Блестящие.
Это гобелен Оклера. Шестнадцатый век. Он называется «Охота на Пегасов». Но все равно, пожалуйста, потрогайте всё своими руками.Ее голос прорезается сквозь сгустившийся воздух.
И тогда я вижу ее глаза.
Невероятно голубые, сияющие внутренним светом.
Серена.Я двигаюсь к ней, протягиваю руку, параллельно пытаясь восстановить свое дыхание.Дерек Роузвуд. Ваш опекун. Рад познакомиться с вами.
Мой финансовый опекун,поправляет она меня. Наши руки соприкасаютсяее ладони нежные, не знающие тяжелой работы.Мне не нужна нянька. На самом деле, мне и финансовый опекун ни к чему, но, очевидно, стоит тебе принять несколько плохих решений, и следующее, что с тобой происходиттвой отец отсылает тебя прочь и приговаривает к жизни в подземелье, а твоя мачеха моментально звонит своему адвокату.
Присядем?Я указываю на диван и сажусь первым.
Эудора появляется откуда-то из-за угла и ставит на журнальный столик перед нами маленький поднос. На одном краю стоит фарфоровый чайник и чашечка с пакетиком чая, а на другомстакан чая со льдом.
Сахар?Серена встречается со мной взглядом.
Пожалуйста.
Она поднимает один кубик своей крошечной ложечкой и весьма ловко бросает его в мой стакан. После этого она трижды стучит ложечкой об ободок и, отложив ее в сторону, протягивает мне мой стакан.
Я наблюдаю, как она готовится выпить свой чай: преднамеренно медленными движениями, словно никуда не торопится, и у нее полно времени.
Полагаю, так оно и есть.
М-м-м.Она подносит чашку к губам, делает осторожный глоток, и я понимаю, что еще не дотронулся до своего напитка.Этот диван когда-то принадлежал Уоллис Симпсон, герцогине Виндзорской. Она была подругой моей прапрабабушки. Знаете, король Эдуард Восьмой ради нее отрекся от престола. Это безумно. И романтично.
Кажется, я слышал об этом однажды.
Я вру. Мои знания о Британской королевской династии равны нулю, но зато я прекрасно умею нести чушь.
Королева-мать ненавидела Уоллис. Семейная драма не знает социальных различий.
Или некоторые люди просто не могут без нее жить, она их манит, как пламя мотыльков.
Серена закатывает свои прекрасные глаза.
Знаете, почему я рассказываю вам все это, Дерек?спрашивает она. В ее голубых глазах тревога, брови приподняты.
Розовые губы изогнуты в полуулыбке, и я не могу не почувствовать, что она на два шага впереди меня, испытывает меня, изучает. Не могу себе представить, каково эторасти с таким богатством и привилегиями, но понимаю, как это может влиять на человека.
Тем не менее, я не могу «прочитать» эту девушку даже ради спасения своей жизни. Она плетет паутину интриг, и я уже полностью втянут. Обычно я могу раскусить человека за пару минут. Несколько слов, немного наблюдения за языком телаи я могу раскрыть цель или понять смысл действий.
Но Серена не так проста.
Понятия не имею, Серена.Я отражаю ее тон и позу. Она крайне осторожна, и я должен смягчить ее, если, конечно, смогу.
Потому что мне скучно.Она поднимается и выдыхает, проводя рукой вниз по шелковистому платью цвета лаванды, обтягивающему ее гибкое тело.Когда живешь в социальной изоляции в проклятом музее, становишься кладезем бесполезных знаний.
И, видимо, болезненных.
И вы ничем не помогаете.Ее голубые глаза встречаются с моими.
Я?стараюсь не смеяться. Вместо этого напоминаю себе, что она не в себе, иначе меня бы здесь не было.
Просто не смотрите на меня так.Ее идеальный носик морщится, прежде чем она делает еще один глоток чая.Выглядит грубо, Дерек Роузвуд.
Я не смотрю так на вас.
Посмотрите на себя со стороны: у вас отвисла челюсть минуту назад при виде меня.
Она красивая женщина. Очень привлекательная. Ослепляющая. Смотреть на неевсе равно, что смотреть на солнце. Если буду смотреть слишком долго, не смогу увидеть ничего другого. Она изысканная. Я отдаю ей должное. Но ее высокомерие сильно портит впечатление. Высокомериедурная черта, она никого не красит.
О чем вы говорите?Я встаю, но не подхожу к ней.
Вы смотрели на меня, будто я... сумасшедшая.Взгляд Серены опускается на толстый ковер у ног.
И тогда я понимаю.
Дело не в ее красоте.
Она заправляет гладкую, блестящую рыжую прядь за ушко. Ее волосы разметались и теперь свисают с плеч. У нее красивая ухоженная кожа, и контраст темной комнаты и теплого солнечного дня за окном лишь подчеркивает эту хрупкую красоту.
Серена,я прочищаю горло, приближаясь к ней на пару шагов,не думаю, что вы сумасшедшая. Я вас не знаю. Во всяком случае, пока. Я здесь, чтобы выполнять свою работу. Я здесь для защиты ваших активов, чтобы ваши средства были надлежащим образом распределены до завершения опеки. Это все. Я здесь не затем, чтобы судить вас. Не затем, чтобы навязывать свое мнение или вторгаться в вашу жизнь. Я хочу, чтобы вам был комфортно. Вы мой приоритет.
Она поднимает на меня свой взгляд, и я вижу, как выражение ее лица смягчается. Губы Серены, сложенные в форме сердечка, расслабляются, но только на долю секунды.
Простите, но я назову ваши слова... чушью.В этой женщине есть дерзость, и она не боится ее использовать. Я чертовски это уважаю. Она сжимает ладонью локоть противоположной руки и смотрит в окно, словно хочет выпить и закурить.Мой отец платит вам зарплату. И вы работаете на нее.
Нее?
Мою злую мачеху.Серена закатывает свои красивые голубые глаза, а в голосе звучит нескрываемая досада.Несравненная Вероника Кенсингтон-Рэндалл.
Имя звучит знакомо, уверен, что видел его, когда просматривал бумаги, после того как отец повесил на меня задание об опекунстве, бросив мне папку с делом этим утром, но я ни на кого не работаю.
Я с ней не знаком,говорю я.Серена, я работаю на вас. И никого кроме вас. Судья назначил опекуна для вашего поместья. «Роузвуд и Роузвуд» выбрали в качестве беспристрастного наблюдателя, поэтому я здесь.
Вы думаете, я параноик, да?
Совсем нет.Я лгу. Вроде. У меня нет ни одной гребаной подсказки, что думать об этой женщине, но я полностью поглощен происходящим. То, как она разговаривает. Плавные движения ее изящного тела. Ее талант к драматическому вскидыванию бровей и то, как она беззастенчиво делится своими скоропалительными выводами и отказывается извиняться.
Она полностью завладела моим вниманием, и неважно, плохо это или хорошо...
Вероника убедила весь мир в том, что я сумасшедшая. Сейчас я не могу ступить на Манхэттен. Ни один из моих друзей не послал мне ни одной весточки. Не то чтобы я больна, ну, вы понимаете.
С такими друзьями...
Она сканирует меня таким внимательным взглядом.
Вы уверены, что никогда не слышали о Веронике?
Никогда.
Серена слегка вздыхает, уголки ее розовых губ приподнимаются, словно она забавляется.
В какой пещере вы живете?
Она возвращается на диван, когда-то принадлежавший женщине, чье имя я уже забыл, и садится, обхватив руками чашку. Я осторожно занимаю место рядом с ней.
Мои приоритеты не связаны с выяснением, кто есть кто. Без обид. Образ жизни богатых и знаменитых мне не интересен.
Без обид. А с чего им быть?Она улыбается мимолетной улыбкой, в ее тоне слышится неожиданный намек на сочувствие.Блеск и гламурне что иное как маска. Наша жизнь невероятно обыденна, и мы тратим катастрофическую сумму денег, пытаясь доказать, что мы какие-то особенные.
Она смеется всего секунду.
Вы считаете себя особенным, мистер Роузвуд?спрашивает Серена.
Не думаю, что могу судить об этом сам.Я провожу ладонью по своему тонкому черному галстуку.Могу только сказать вам, кто является особенным для меня, но не что я сам особенный. Это не мне решать.
Мудрый человек.Она отпивает из чашки, глядя перед собой.
За панорамным окном садовник придает кустам самшита форму безупречного прямоугольника, и мы молча наблюдаем за его работой.
У вас замечательный дом,говорю я.Земли, сады. Все безупречно. Вам очень повезло, что вы будете жить в таком красивом месте.
Это местозамаскированная тюремная крепость. Никто младше семидесяти не должен здесь жить,фыркает она, переходя на более резкий тон.Отсутствие интернета. Плохая мобильная связь. Я полностью отрезана от внешнего мира.
Я прочищаю горло, отводя взгляд.
Простите.Она поворачивается ко мне.Лекарство, которое я принимаю, делает меня раздражительной и рассеянной. Не могу удержать ход своих мыслей в голове. Клянусь, мое настроение все время меняется, но это не я.
Теперь ее голос мягок, а лицо хмурое.
И эти головные боли. Боже, они ужасны. Именно поэтому я держу дом таким темным.Ее голос переходит в извиняющийся шепот.
Я не теряю времени, встаю и завешиваю окно многовековым гобеленом.
Лучше?
Спасибо.Завораживающе-прекрасные черты Серены становятся лишь тенями в темноте, но этого недостаточно для того, чтобы скрыть ее красоту.Прошу прощения, если я была резка с вами, Дерек. Вы первый человек, с которым я говорила за последние сорок пять дней, кто не получает зарплату у Вероники.
Серьезно?
Она кивает, изящно перекидывая одну ногу через другую. Ее взгляд устремлен на позолоченные часы, стоящие на мраморной стойке. Циферблат часов светится белым в полутемной комнате. Рискну предположить, что минуты тянутся немного медленнее, когда их отсчитывают эти часы, и одного этого достаточно, чтобы сделать любого нормального человека немного сумасшедшим. Все остальное прилагается.
Раньше у меня была своя жизнь,говорит Серена. Ее губы изгибаются в прохладной улыбке.Красивая, волнующая, полноценная жизнь. Были друзья. И жених. И благотворительная организация. Люди, которые зависели от меня. Цель. У меня была хорошая жизнь, Дерек. И потом я потеряла все. Я потеряла все, но не знаю, как это произошло. Потом они сказали, что я сумасшедшая, и теперь вы здесь. И все, что я знаю, больше не имеет смысла.
Почему бы вам не рассказать мне, что случилось? Свою версию произошедшего. Начните с самого начала.