Успокойся, родная, и постарайся расслабиться, шепнул я ей. Обещаю, мы уйдём, как только появится возможность.
Кивнув, девушка глубоко вздохнула и натянула на лицо приветливую маску. Мне удалось уговорить её пойти со мной на эту тусовку денежных мешков. Как я и ожидал, она была не в восторге. И видя её погрустневшее лицо, я был готов отправиться в гордом одиночестве, наплевав на глупое, неписаное правило. Но Криста быстро подавила эту идею в зародыше.
И вот мы здесь. Глаза слепит роскошь и блеск камней в женский побрякушках. Многие расстарались, чтобы выглядеть как можно ярче и презентабельнее, но для меня все равно нет никого, краше Кристы. На девушке надето изумрудное платье в пол, на тонких лямках. Простое и элегантное, в сочетании с её волосами смотрится и вовсе сногсшибательно. Огненные локоны волнами струятся по плечам и груди, крохотные бриллиантовые серьги-гвоздики и подвеска в виде капливот и все украшения. Я хотел купить что-то более броское, но разве её переубедишь? Макияж был лёгким, подчёркивал достоинства лица, но не походил на тонны штукатурки, как у большинства присутствующих женщин. Туфли из чёрной замши и крохотная сумочка завершали образ. Я глаз не мог от неё оторвать, околдованный её красотой. С раздражением я заметил, что другие мужики тоже заметили мою принцессу. Их взгляды, у кого-то восхищённые, у кого-то откровенно похотливые, приводили меня в бешенство, вызывая в душе приступы жгучей ревности. Она моя! Убью любого, кто посмеет хотя бы подумать иначе.
К сожалению, скрепя сердцем, мне пришлось себе напомнить, что я тут по делу. Первоочерёдно, найдя взглядом хозяина вечера в компании нью-йоркский акул бизнеса, я подошёл, чтобы поздравить и представить свою спутницу. После стандартного обмена любезностями, разговор сам собой переходит на темы бизнеса, и я с сожалением выпускаю руку Кристы, оставляя её одну.
Собеседники менялись, с кем-то мне удавалось сразу найти контакт и договориться, что обсудим дела позже в более деловой обстановке, с кем-то нет. Налаживание необходимых связей в бизнесеработа не из приятных. Порой приходится свои личные убеждения и принципы засунуть куда подальше, чтобы достичь желаемого. Вот и сейчас приходилось улыбаться редкостным ублюдкам и льстить им, содрогаясь от желания отойти подальше.
Джонсон, не стоит так пристально следить за своей пташкой, обратился ко мне Харрис, не последний человек в судостроительном бизнесе США. Не съедят её. Она конечно хороша, и, если чуть подправить внешность, станет, наверное, не хуже моей Келли, он кивнул на блондинку, ярко накрашенную, с пятым размером, явно силиконовой, груди. Но всё же думаю вам стоит расслабиться и дать девочке отдохнуть.
Я и не напрягался, коротко ответил я, не имея желания объяснять, что Криста ненавидит подобные мероприятия, и его Келли жалкая, искусственная уродина на фоне моего ангела.
Изредка мне удавалось подойти к девушке, в эти моменты я как мог старался её развлечь, видя, как её мучает скука. Но на глаза снова и снова попадались необходимые мне люди, заставляя оставлять девушку в компании вина и случайных собеседников. Наконец выдался небольшой перерыв, так как новых нужных людей я пока не видел.
Потанцуем? обратился я к любимой.
С удовольствием, её радостная улыбка согрела мне душу.
Клянусь, я не выбирал момент и даже не пытался что-либо подгадывать, приглашая Кристу потанцевать, поэтому объявленный вальс стал для меня сюрпризом. Имениннику захотелось станцевать со своей женой именно его. Девушка же и вовсе побледнела, и стала отказываться.
Я не умею, оправдывалась она.
Я тоже. Будем учиться вместе, парировал я.
Надо признать, я чуть кривил душой, утверждая, что не умею танцевать вальс. В своё время Билли, убеждённый, что нужно уметь не только вести переговоры со всеми видами ублюдков и обращаться со всеми видами оружия, заставил пройти меня краткий курс светских манер и даже выучить несколько танцев. Поэтому сейчас я на автомате выполнял движения, заставляя девушку следовать за собой. В начале она была жутко напряжена, но вскоре смогла расслабиться и даже начала улыбаться.
Я чувствую себя золушкой на балу, шепнула Криста мне на ухо.
Родная, ответил я. Оглянись. Что ты видишь вокруг? Я кучу денежных мешков, в большинстве своём, преклонного возраста, в сопровождении безмозглых силиконовых барби. И даже если тут и найдётся небольшой процент настоящих и не совсем тупых девиц, им до тебя далеко. Так что ты никакая не Золушка, ты королева, Криста.
Ты мне льстишь, рассмеялась она.
Говорю лишь то, что вижу, ответил я, совершенно искренне.
После мы ещё станцевали несколько танцев подряд, уже вполне обычных, и, отойдя в сторону, наслаждались неспешным разговором, вином и закусками. Криста наконец смогла немного расслабиться, глаза её перестали лихорадочно метаться в поисках укромного местечка, но она по-прежнему хотела уйти, и я её понимал. Однако пока не мог этого сделать, питая ослабевающую с каждой минутой надежду встретиться с МакФерсоном, сотрудничество с которым представляло для меня интерес.
И он появился. С надменным выражением лица он разговаривал со стайкой заинтересованных бизнесменов. Было видно, ему скучно и совершенно не интересно ничего из того, что они могут ему предложить. Что же, пришёл мой черёд попытать счастье. Коротко объяснив Кристе, что к чему, я направился в нужном направлении. Поначалу при разговоре со мной во взгляде мужчины стояла всё та же скука, но спустя минут пять мне удалось привлечь его внимание и разжечь интерес. Я так увлёкся деловой беседой, что на какое-то время совсем выпустил Кристу из поля зрения. Пошарив глазами по помещению, я похолодел, увидев её. Она стояла на небольшом подиуме, где располагались столы с закусками и разговаривала с Оливией.
На спине выступил холодный пот, горло сдавило от предчувствия беды. Надо срочно уводить Кристу отсюда и дать знать ребятам, где находится эта змея, чтобы не успела снова уползти в свою нору. Как она сюда вообще попала и что тут забыла? Уже не слушая МакФерсона, я как можно более быстро и вежливо свернул разговор, договорившись о встрече в его офисе, в понедельник.
Не успел я сделать и трёх шагов, в направлении девушек, как раздался крик, и Оливия рухнула с подиума на пол. Она согнулась пополам, и я увидел, как по её ногам, на пол тонкой струйкой стекает кровь.
Мой ребёнок, причитала она, чередуя слова со стонами и всхлипами. Она толкнула меня, шептала бывшая жена и повернувшись к Кристе завопила. Ты! Ты убила моего ребёнка!
На какой-то миг я просто оцепенел, время словно замедлило свой бег. Я смотрел на небольшую фигурку, корчащуюся на полу, потом мой взгляд перешёл на Кристу, смертельно бледную, её губы что-то шептали.
Не правда, мотала головой девушка. Она лжёт. Я не трогала её.
Гомон голосов становился всё громче. Кто-то кричал срочно вызвать неотложку.
Адриан! завыла Оливия. Она убила нашего ребёнка!
Десятки глаз устремились на меня, Оливию и Кристу. Самые разные эмоции застыли на лицах людей: жалость, презрение, любопытство. Вспышки фотоаппаратов ослепляли. Кто-то ощутимо толкнул меня, выводя из оцепенения. Отвратительность ситуации превосходила все возможные пределы. Понял я одно: Кристу нужно срочно уводить отсюда. Можете считать меня бессердечным отморозком, но я не чувствовал жалости к бывшей жене и ни разу не сомневался в том, мой ангел не виновата. Я понятия не имел, правда ли у Оливии выкидыш, но что-то мне подсказывало, что Кристе, которая сейчас того и гляди упадёт в обморок от ужаса, помощь куда нужнее. И плевать я хотел на мнение этих ублюдков. Хотя я не сомневаюсь, это аукнется мне в будущем. Многие любят корчить из себя праведников на публику. Не важно. Всё не важно, кроме того, чтобы защитить её от стаи этих кровожадных шакалов, готовых сейчас растерзать свою жертву.
В помещение ворвалась бригада медиков. Они ловко положили Оливию на носилки. Быстро сделано. Наверное, Риз держал пару машин у дома, на всякий случай.
Адриан! кричала бывшая супруга, пытаясь зацепиться за мою руку. Наш малыш! Пожалуйста, ты мне нужен сейчас!
Я еле удержался, чтобы прилюдно не послать её. Великая актриса пропала в ней. С каждой секундой я всё больше убеждался, что всё происходящее здесь спланировано. От осознания сего факта я почувствовал, как полегчало на душе. Я был твёрдо уверен, что поступаю правильно.
Родная, пойдём, потянул я Кристу за руку.
Я её не трогала, шептала девушка, переведя на меня безумный взгляд. Не трогала. Нет. Адриан, не верь ей. Я ничего не делала.
Я верю тебе. Пошли, Криста, мне пришлось применить немного силы, чтобы привлечь её к себе и иметь возможность увести.
Как только Оливия исчезла из поля зрения, всё внимание толпы досталось нам. Я кожей ощущал осуждение и ненависть. Большинству было просто любопытно, для них произошедшее было очередным поводом для сплетен, не более. Однако от этого не становилось легче. Уже завтра эта мерзость будет во всех газетах и, может, теленовостях. И я с горечью осознавал, у меня недостаточно ни денег, ни власти, чтобы это предотвратить. Но я найду способ с этим разобраться, обязательно найду. В данный момент нужно успокоить Кристу. Поэтому, крепче прижав к себе девушку, которую била крупная дрожь, я грубо расталкивая толпу, направился к выходу.
Глава 36. Криста
Хлопок входной двери заставил меня вздрогнуть, но не более того. Внутри всё словно замерло, будто я потеряла ту нить, которая связывает меня с реальностью. Поэтому я совершенно не помню, как попала домой. В ушах эхом отдавались крики Оливии: «Ты! Ты убила моего ребёнка!» А перед глазами была толпа людей. Только моё подсознание играло со мной в жестокие игры. Их лица мне виделись демоническими масками. В воздухе витали любопытство, осуждение и даже ненависть, объединяло присутствующих одно: все она, так или иначе, жаждали крови, моей крови. Казалось, я даже слышу перешептывание, в котором постоянно проскакивает слово «убийца». Всё это сквозь поры кожи впиталось в мою кровь, смертельно отравив её, заморозив реакции и заперев ураган чувств, которые буквально душили меня внутри моего тела. Всё, что я могла, бесконечное количество раз повторять: «Неправда, я ничего не делала». Но разве меня кто-то услышал, а если и услышал, счёл ли нужным обращать на это внимание?
Годами я жила, сумев почти полностью убедить себя, что плевать хотела на мнение окружающих. И только сейчас поняла, как сильно заблуждалась. Как тяжела ноша общественной ненависти. А ведь это только начало. Уже завтра все возможные издания, наверняка, будут пестреть скандальными заголовками. Я стану персоной нон-грата для жителей этого города, а может и страны. Со временем шум уляжется, но никто ничего не забудет.
Но я ничего не сделала! Совершенно! Словно сквозь вату до меня доносился обеспокоенный голос Адриана, лицо его казалось испуганным. Как я не старалась, мне никак не удавалось понять смысл его слов. Чувства внутри всё множились и не находя выхода застревали комком в горле, мешая дышать. Хотелось плакать и кричать, но глаза оставались сухими, и я не могла издать даже стон. В памяти всплыл эпизод, когда Адриан был близок к помешательству после повторной и уже окончательной смерти Сары от его собственных рук. Он нашёл свой способ выпустить злость и отчаяние наружу, может, и мне поможет?
Что ты делаешь? донеслось до меня сквозь шум в ушах, когда я начала шарить по телу мужчины, пытаясь расстегнуть пуговицы на рубашке. Криста?
Трахни меня. Предельно жёстко, произнесла я, не узнавая собственного голоса.
Чего? а вот в голосе мужчины мне послышались неподдельное изумление и непонимание. Криста, у тебя шок, и ты не в себе
Да заткнись же ты! взмолилась я. Забыл, как пользоваться членом, Джонсон? Мне не нужен твой психоанализ или любовь сейчас, мне нужен тот Адриан, который жёстко трахал всё подряд без малейших угрызений совести.
Не знаю, чего он увидел в моих глазах, но я ощутила, как сильные руки подхватили меня, и я больше не ощущала опоры под ногами. Следом послышались грохот и звон, и вот я лежу на твёрдой горизонтальной поверхности. Адриан рванул лиф платья, раздался жалобный треск ткани, кожу обдало лёгким холодком. Снова треск, и я лежу совершенно обнаженная перед Джонсоном, судя по всему, на кухонном столе. Вжик молнии, и я вскрикнула от резкого и неожиданного вторжения. Не давая мне опомниться, он закинул мои ноги себе на плечи начал двигаться. Жестко и беспощадно, его член глубоко врезался в меня, причиняя лёгкую и такую желанную боль.
Да, да, да шептала я в забытьи.
Ритм движений всё ускорялся, приближая кульминационный момент. Своё я получила, он быстро и безжалостно трахал меня, ни капли нежности в происходящем не было. Я её и не хотела. И вот наконец, сокрушительный оргазм ослепил меня, заставив закричать. Джонсон последний раз вонзился в меня и с глухим стоном замер, чуть навалившись сверху. Пережитая вспышка чувств, снесла стену сдерживающие мои эмоции. Они потоком хлынули по венам, в горле нарастал отчаянный вопль, глаза защипало. Мне не хотелось, чтобы Адриан стал свидетелем моей истерики, он и так уже слишком много видел. Поэтому я максимально грациозно соскользнула со стола, когда он отошёл и ничуть не смущаясь своей наготы, направилась в ванну, ощущая, как по бедру стекает его наслаждение.
Лучше бы я никогда не возвращался в твою жизнь, слышала я за спиной очень тихий шепот пропитанный горечью, который, похоже, не предназначался для моих ушей.
Но я его услышала и это стало последней каплей, тем самым контрольным в голову. Едва завернув за угол, я со всех ног побежала. Оказавшись в ванной, я на полную мощность включила воду и встала под душ, молясь, чтобы Адриан не направился следом. Не могу, не хочу, чтобы он видел меня настолько разбитой и сломленной.
Встав под воду, я села на пол и обхватив колени руками зарыдала. Нет, завыла, как раненный зверь. В голове набатом билось: за что? Хотя, ответ, пожалуй, очевиден. Эта сука мстила мне, потому что я не бросила Адриана, не отказалась от любви, не повелась на её интриги. Только сейчас, я до конца осознала, как прав был любимый, говоря, что эта женщина ни перед чем не остановиться и ничем не побрезгует, дабы добиться желаемого. Она дьявол в юбке. Унизила так, что вряд ли когда смогу отмыться, лишь потому, что я хотела быть счастливой.
Господи, родная, раздался голос Адриана и в следующий миг крепкие руки, игнорируя моё сопротивление прижали меня к его груди. Прости меня. Прости, что из-за меня, достаётся тебе. Это я виноват. Ей нужен я.
Уйди, хрипло взмолилась я.
Нет, твёрдо возразил он. Плачь, кричи, можешь даже разнести всё вокруг, но только при мне. Я не оставлю тебя одну бороться с отчаянием.
Уткнувшись ему в грудь, я разрыдалась горше прежнего, выпуская наружу весь тот яд, который отравил меня сегодня. Его объятия давали мне силы, наполняя благодарностью за то, что не послушал меня и остался. Когда истерика наконец стиха, Адриан бережно, как ребёнка, вымыл меня. Происходящее вызвало ощущение дежавю, подобное уже было когда-то. Судя по слабой улыбке на его губах, он тоже вспомнил тот момент. Потом он мигом ополоснулся сам. Завернув меня в пушистый махровых халат, он накинул второй на себя и отнёс меня в спальню и бережно опустил на кровать. Лёг сзади и обнял, не говоря ни слова, будто чувствуя, разговоры сейчас ни к чему. Так я и уснула в тёплых объятиях бесконечно любимого мужчины, совершенно опустошённая морально и эмоционально.
* * *
Воскресное утро встретило меня дождём и низкими тучами, нависшими над городом. Я молча проглотила завтрак, приготовленный Адрианом и удалилась обратно в спальню. Мы не говорили о случившемся вчера, мы вообще перебросились лишь парой незначительных фраз.
Часы показывали, что я проспала почти до полудня. Внутри до сих пор было как-то пусто. Нет, я больше не ощущала ни горечи, ни отчаяния. Я просто была пуста и даже радовалась этому. Так было проще думать.
Сейчас, глядя на ситуацию без примеси лишних эмоций, я видела её чётко и ясно. Всё, до малейшей детали, было спланировано. Эта женщина наверняка не один день готовилась нанести удар. Кровь Разве можно спровоцировать выкидыш по расписанию, вплоть до минуты? Да и можно ли намеренно на такое пойти? Всё, это навело на мысли, а была ли Оливия беременна? Неужели эти кошмарные дни, наполненные страхом, болью и муками совести были бессмысленны? Похоже, что так. Всё этоеё подлость, жестокость и беспринципность, вызывали в душе всполохи ненависти. Почему эта женщина просто не может оставить нас в покое?!
Как я и ожидала, газеты уже выплёскивали со своих страниц потоки грязи и клеветы. Я видела, что Адриан напряжён и явно не хочет выпускать меня из дома. Но разве обязательно покидать квартиру, чтобы всё узнать? Интернет услужливо рассказал обо всём происходящем. Как бы я не готовилась, но статьи пошатнули моё спокойствие, точнее сказать, разбили его вдребезги. Заголовки были пронизаны сочувствием к несчастной, обманутой и брошенной Оливии, которую безжалостно лишили последней радости в жизниеё ребёнка. Адриана журналисты выставляли бессердечным подонком, бросившим жену, оказавшимся от собственного дитя в пользу любовницы. Так же его обвиняли в нечеловеческой жестокости по отношению к Оливии, некоторые даже умудрялись исказить факты до абсурда. Например, что он перешагнул, в прямом смысле этого слова, через истекающую кровью, корчащуюся от боли женщину, чтобы увести свою девку. Меня же открыто называли детоубийцей, потаскухой и разрушительницей чужих семей. Акулы пера превзошли самих себя, приписав мне всевозможные грехи и пороки. Самое мерзкое, что в статьях, где говорилось о прошлом вечере, указывалось множество иментак называемые свидетели. С отвращением я узнавала в них людей, которые недавно улыбались нам и говорили, какая мы с Адрианом прекрасная пара. Лживые лицемеры! Моральные уроды, стервятники, пирующие на чужой беде. Сколько мерзости и грязи! Когда же я научусь смотреть на этот мир с достаточной для собственной защиты долей цинизма?
Воскресенье пролетело быстро и как в тумане. Я ждала понедельника, жаждала его, как никогда. Моя работа всегда помогала мне забыться, отрешиться от собственных бед. Мне было необходимо выбросить всё лишнее из головы, и я не знала лучшего способа, как занять эту самую голову чужими проблемами и их решением. Вот только я в очередной раз просчиталась, проявила крайнюю степень наивности.
Как только я вошла в здание, то сразу же начала ощущать десятки осуждающих взглядов. Большинство не осмеливалось открыто демонстрировать неприязнь, но стоило мне пройти мимо, я буквально чувствовала, как меня мысленно поливают помоями. Когда я переступила порог редакции, стало ещё хуже. Коллеги, с которыми совсем недавно у меня были нейтральные и даже дружественные отношения, смотрели на меня с порицанием. И лишь немногие с сочувствием, будто знали, что на самом деле произошло и понимали степень человеческой подлости и жестокости. Мало кто решался заговорить, да и смысл? У меня не было желания оправдываться, ведь я ни в чём не виновата. Кто хочет осудить, тот осудит. Обычно людям совершенно не нужна правда, им нужен повод для сплетен и козёл отпущения, которого можно безнаказанно смешать с дерьмом. Этим неудачником оказалась я.
Но и это было не худшим, что меня ожидало. На рабочем столе я обнаружила записку от Флетчера с просьбой зайти к нему в кабинет. Сердце тревожно сжалось, обуреваемое нехорошим предчувствием. И стояло мне увидеть начальника, я поняла, что не зря. Мужчина смотрел на меня с сочувствием, но настроен был решительно. Я сразу всё поняла. Его объяснения, что никто не захочет спрашивать советов, как построить отношения у женщины с такой репутацией, были лишними. Единственное, послабление, которое он мне дал, это позволил написать заявление по собственному желанию. Собственному желанию? Да уж. Только вот выбора у меня не было, никого не интересовало хочу ли я этого. Флетчер прежде всего был владельцем издания, и в первую очередь его интересовали тиражи и доход. И я больше не являлась доходным сотрудником, а вот испортить репутацию газете могла. Внутри всё протестовало и стонало от несправедливости, пока я трясущейся рукой заполняла форму. После, я на автомате собрала вещи и навсегда, не оглядываясь, покинула редакцию газеты «Правда». Бывшая жена Адрина не просто унизила и вываляла меня в грязи, она меня уничтожила.
Я не стала звонить Джонсону и жаловаться, а просто вернулась домой и свернувшись на постели в калачик смотрела в окно. В голове была уйма вопросов. Почему всё так? Почему кому-то достаточно просто встретиться и понять, что они взаимно любят друг друга, чтобы обрести счастье, а мы вынуждены проходить всё новые и новые круги Ада? И что ждёт нас в конце этого пути из боли и потерь? Счастье или окончательный крах и разрушение? Удастся ли нам выстоять?
Потеря любимой работы была ударом в самое сердце. Мне нравилось то, что я делаю. Я была тем редким счастливчиком, для кого работа не являлась каторгой ради денег, а приносила искреннее удовольствие. Но теперь, стараниями этой суки, её нет. Как же я ненавидела сейчас эту женщину! Да будь она проклята!
Размышляя надо всем этим, я не сразу заметила, как вернулся Адриан. Я слышала хлопок двери, но мне не хотелось вставать. Не умею я так искусно притворяться, что всё отлично, а портить лишний раз ему настроение ни к чему. Не сомневаюсь, у него самого сейчас на работе бедлам. То, что в субботу от сделал выбор в мою пользу вместо того, чтобы изображать убитого горем отца и прыгать вокруг Оливии, наверняка дорого обошлось его бизнесу. Но этот самый выбор, давал мне силы жить и надежду, что всё происходящее не напрасно.
Вот ты где! воскликнул Адриан, чуть ли не вбежав в комнату. Криста, ты смерти моей хочешь? Что у тебя с телефоном? Я думал с тобой беда какая случилась!
Разрядился, констатировала я, посмотрев на аппарат, не подающий признаков жизни, и почувствовав укол раскаяния, произнесла:Прости. Я просто забыла о его существовании.
Он застыл, видимо размышляя, стоит ли продолжить разнос или пока хватит. Голубые глаза пристально оглядывали меня несколько секунд, прежде чем угрюмость на его лице сменилась растерянностью и настороженностью.
А ты почему дома? Только не говори
Да, меня уволили, с горечью произнесла я.
Родная, выдохнул сочувственно любимый. Это не конец света. Я всё улажу. Обещаю. Просто дай мне время.
Столько обещаний я слышала за последние недели? Но только сейчас задумалась, чего они стоят и каков шанс, что он их сможет исполнить. Если в плане отношений, верности и прочих вещей этого направления, всё зависело только от Адриана, то в ситуациях, подобных этой, он был бессилен. Так к чему эти пустые обещания? Он так пытается меня успокоить?
Не обещай того, чего не можешь выполнить, резковато отрезала я. Лучше, сейчас вообще мне ничего не обещай. Я этого не хочу.
Но я
Хватит.
Я понимала, что поступаю жестоко и бью по больным местам, но у меня просто не было сил слушать новую порцию «обещаю». Мне хотелось совсем другого
Адриан, я готова. Я хочу знать, почему эта женщина присутствует в нашей жизни и разрушает её. Хочу знать, почему ты женился на ней и чем вообще занимался все те годы, что мы были порознь.
Видимо, Джонсон не разделял моего стремления к истине сейчас. Его взгляд был тяжёлым и каким-то обречённым. Мне же было всё равно. Нам давно нужно было поговорить и обсудить всё это. Я, и только я, виновата, что разговор до сих пор не состоялся. Сама отмахивалась от попыток любимого рассказать. Но сейчас я хотела знать всё, жаждала этого. Независимо от того, считает Адриан момент подходящим или нет.
Глава 37. Криста
Ладно, произносит Адриан, после немного затянувшейся паузы.
Потом он отходит к окну и, встав ко мне спиной, заводит руки назад. Из-за излишне яркого дневного света я вижу только его силуэт. Он молчит, а я не тороплю. Даю ему возможность собраться с мыслями.
Думаю, ты и сама помнишь из наших бесед во время написания автобиографии, что с Оливией я знаком уже не первый год.
Да, кивнула я. Помню. Вы с ней две недели изучали постельные утехи в стиле БДСМ.
На мои слова мужчина едва заметно кривится. Ему неприятно.
Да какое БДСМ, Криста. Так, баловство. Не спорю, использование различных девайсов может здорово разнообразить секс, но я не доминант и не хочу им быть, наконец Адриан повернулся ко мне лицом, но по глазам я видела, мыслями он сейчас далеко. Мне нравилось то, что мы с ней делали. Не стану отрицать, мне всегда нравился жёсткий секс. В те времена мне как раз хотелось чего-то такого, например, связать партнёршу. Только думаешь, каждая на такое согласиться? Мы с Оливией нашли общий интерес и с головой погрузились в удовлетворения собственных желаний. Правда, в процессе выяснилось, что всё же они у нас несколько различаются. Мне просто хотелось необычных сексуальных игр, ей же полноценный сессий. Она пыталась меня учить, настаивала, я отказывался связываться с чем-то опасным. Не до такой степени я отморозок, калечить девушек в постели как-то не для меня. И если в начале я был в восторге от наших игр, то в последствии меня они начали тяготить. Оливияискусная любовница, наверное поэтому я тянул до последнего и наша связь продлилась две недели. Конец приходит всему: нашим «отношениям» конец пришёл, когда она притащила с собой опасные плётки, иглы, ножи и девицу, чтобы на ней демонстрировать, как и что использовать. Тогда я и сказал ей, что нам с ней больше не по пути. Конечно же, она была не согласна. Сначала не поверила, потом закатила сцену со слезами и мольбами. Когда на всё это я заявил ей, что меня больше не интересуют ни она, ни секс с ней, та обозлилась. Из моего дома она уходила сыпя проклятиями и угрозами. Под конец Оливия пообещала мне, что я пожалею об этом. О её угрозах я забыл на следующий день, о ней самойчерез неделю. Потом жил как привык: работа, девочки. Не прошло с тех пор и года, как встретил тебя. Думаю, нет смысла пересказывать нашу жизнь?
Тут он был прав, я и сама всё знала. Странно, но сейчас, слушая о связи любимого с этой женщиной, я не испытывала ревности. Взрослею? Возможно. Какой смысл ревновать к прошлому? Мы тогда и знакомы не были. К тому же я всегда знала, у Адриана было много любовниц, как до меня, так и после. Главное, чтобы их не было сейчас.
Это, конечно, интересно, но не отвечает на вопрос: почему она сейчас ломает наши жизни и отношения? как бы познавателен не был его рассказ, но это я уже слышала, меня больше интересовало, что было после нашего расставания.
Знаешь, а я ведь дописал автобиографию, и у меня даже была мысль, что стоит дать тебе почитать её вместо этого разговора, отстранёно произнёс он. Это было бы проще для меня, но как-то недостойно и малодушно. У тебя наверняка будут вопросы, ответы на которые ты захочешь получить, не теряя времени.
На его слова, я лишь кивнула. Я чувствовала, он оттягивает момент. Боится? Или просто никак не может подобрать слова?
Помнишь, я рассказывал тебе про визит дона Карлоса, главаря мексиканской мафии и его требования? спросил он и услышав моё тихое «да», Адриан продолжил, Так вот, в последствии, я серьёзно облажался. Да так, что подал пример другим, и наказать меня стало для него делом принципа. Интерес ФБР был только началом.
Я слушала про то, как он бежал из города, а потом и из страны. Как узнал, что за мексиканцы назначили награду за его голову и скрываться приходилось не только от властей, но и от различных криминальных элементов. Как гибли его верные люди, и он дал им свободу, оставшись в итоге один. Больно было слушать, как он скитался из города в город, спал урывками, где придётся. Гонимый всеми, чужой в мире простых люде и в мире криминала. Сердце сжималось от его рассказа. Почти два года он прожил в этом Аду, в то время как я жила в уюте и комфорте с родными. Да, я ужасно тосковала по нему и иногда злилась, проклинала за то, что от него нет ни единой весточки. И только сейчас я поняла, как эгоистичны были мои мысли. Но разве я знала об этом тогда?
И вот он сидит, расположившись в кресле неподалеку от меня, рассказывает всё это мне. Выжил. Несмотря ни на что и вопреки всему. Назло всем уродам, которые так жаждали его смерти. Он здесь, со мной, наперекор всем их стараниям. Мне до боли, до дрожи в теле хотелось оказаться сейчас к нему как можно ближе. Обнять, поцеловать, вдохнуть родной запах его тела, но я не позволяла себе эту роскошь. Раз он отсел от меня, то ему наверное так легче говорить, проще собраться с мыслями. И я не хотела ему мешать. Если мне тяжело слушать, то каково ему говорить, вспоминать этот кошмар?
Дальше я услышала про встречу в Питером Уайтом, который сначала восхищался его живучестью и умом. Как он предлагал Адриану золотые горы, правда, с одним маленьким условием, о котором любимому поведала уже Оливия. Я чуть не задохнулась, узнав это самое условие. Женитьба на ней в обмен на различные блага и, главное, мою жизнь и свободу.
Мне просто не оставили выбора, Криста, Адриан сжал кулаки, стараясь обуздать эмоции.
Ты уверен, что они воплотили бы угрозы в жизнь? прошептала я тихо.
Более чем, глаза закрыты, челюсти сильно сжаты. Уайтне тот человек, который будет просто пугать. В случае ослушания, он всегда выполняет обещанное наказание. Я в своё время был о нём много наслышан. Но даже не это убедило меня. Было достаточно просто посмотреть ему в глаза, чтобы понятьэто не шутки.