Нет. Точнее да. Рафаэль перемещает руку мне на затылок и, схватив за волосы, задирает мою голову. Второй рукой залезает под платье и накрывает ладонью изнывающее лоно. Господи, я хочу, чтобы ты прекратил трогать меня.
Ты хочешь, а вот твое тело буквально кричит об обратном. Шероховатые ладони поддевают мои трусики, и те с треском рвутся. Кожа вспыхивает в тех местах, где секунду назад в нее болезненно впивались ленточки. Сильнее закусываю губу и поджимаю пальцы на ногах, чтобы сдержать стон. Они мокрые, Рафаэль демонстративно прокручивает тряпицу на пальце и отбрасывает в сторону, как и твоя девочка.
Умелыми прикосновениями он проходится по складочкам, размазывая влагу, а я от каждого нового движения вспыхиваю жарким огнем, распадаюсь на невидимые частицы. Голова идет кругом. Уже не в силах сдерживать тихие стоны, полностью отдаюсь его власти.
Из экстаза меня вырывает грубая хватка на затылке. Рафаэль сильнее сжимает в кулаке мои пряди и подносит ко рту пальцы, которые только что заставляли мое тело дрожать в сладких конвульсиях. Обхватываю их губами и жадно слизываю собственные соки. Наблюдающий за мной мужчина резко выдыхает, а затем выдергивает из моего рта пальцы и резко хватает меня ими за подбородок.
Ты чувствуешь этот вкус, девочка? Это вкус моей власти над тобой, чувственно хрипит он, склонившись к моему уху. Ты могла бы каждую ночь получать мои ласки, но выбрала не тот путь, куколка. Теперь ты не получишь ничего. Я раз за разом буду доводить тебя до грани, но лишать сладкого завершения. А если увижу, что твои наглые ручки попытаются закончить начатое мной, тебя ожидает хорошенькая порка. Голододин из лучших способов воспитания. Поэтому ты будешь такая голодная, что сама встанешь передо мной на колени и начнешь молить о снисхождении и защите. И только тогда я подумаю, заслуживаешь ты их или нет.
Росси грубо отстраняет меня за волосы и заглядывает в глаза. Во мне уже бурлит не возбуждение, а ненависть, которую этот гад в очередной раз разжег во мне.
Уяснила?
Да пошел ты! Тебе и недели не выдержать рядом со мной, чтобы самому не сдаться. Сдохнешь от спермотоксикоза! И я не нуждаюсь в защите! яростно выплевываю ему в лицо, глядя на ядовитую ухмылку.
Хочешь свободы? Росси выпускает меня, и я тут же поднимаюсь на дрожащие ноги, отходя подальше от этого дьявола. Он достает из ящика пистолет и медленно кладет его на стол, пристально наблюдая за моей реакцией. Единственный выход из моего мира перед тобой. И поверь, это лучший вариант, что я могу тебе предложить. В противном случае до тебя доберутся другие кланы, и тогда ты будешь молить, чтобы тебе всадили пулю в лоб, но они этого не сделают. Каждая клетка твоего тела будет пропитана болью. Тебя используют как рычаг давления, а потом о тебе никто даже не вспомнит.
Кажется, каждое слово обрывает по струнке в моей душе, а эхо боли бьет в самое сердце, заставляя его скулить от страха.
Так что, отказываешься от моей защиты? надменно осведомляется этот мерзавец. Пренебрежительный тон и взгляд победителя выводят меня из себя, и, поддавшись яростному порыву, я хватаю со стола пистолет и уверенно направляю прямо ему в голову.
Отказываюсь!
[1] Семья превыше всего (итал.)
Глава 16
РАФАЭЛЬ
И что будешь делать? Скрещиваю руки на груди, насмешливым взглядом окидывая направленный на меня пистолет.
Использую свой выход на свободу.
Сола медленно перебирает тонкими пальцами по рукоятке, а потом кладет на курок и указательный.
Я с неприкрытым любопытством всматриваюсь в ее лицо: в глазах горит страх, но в то же время и решимость всадить в меня пулю. И, что удивительно, там нет никакого сожаления. Упругая грудь девчонки взволнованно вздымается, и я невольно облизываю губы, усмиряя дикое желание прикоснуться к ней, обхватить ладонями, искусать каждый миллиметр сахарной кожи, вобрать в рот затвердевшие соски
Твою мать! Член в секунду наливается горячей кровью, а разум затуманивает похоть.
Хватит пялиться на мои сиськи! довольно сдержанным, но слегка недовольным тоном ворчит Сола.
Облизав пересохшие губы, отбрасываю порочные мысли и поднимаю взгляд к ее лицу. Огромные глазищи буквально пронзают меня осколками зеленого льда.
Ну и чего ты медлишь? Может, помочь? Неспешно поднимаюсь с кресла, что заставляет девчонку вздрогнуть и шагнуть назад.
Не подходи! Я выстрелю! В голосе плещется отчаянная ненависть, и мне придется утолить ее жажду мести.
Конечно, выстрелишь, в пару шагов сокращаю расстояние между нами и, перехватив тонкое запястье, забираю пистолет, только сначала с предохранителя сними, абсолютно спокойно произношу я. Ловким движением снимаю защелку и вкладываю оружие обратно ей в руку. Вот теперь целься. Вновь отступаю назад, и она делает глубокий вдох. Ну же, девочка, нажми на курок. Ты ведь этого хотела?
Ты не боишься? полные губы четко выговаривают слова, сама же Сола нервно переминается с ноги на ногу, продолжая целиться мне прямо в голову. Думаешь, я не сделаю этого?
Сола, тяжело вздыхаю, чувствуя, что меня начинает раздражать этот спектакль. Сжимаю пальцами переносицу, чтобы не выйти из себя, и вновь устремляю взгляд на несносную девчонку. Пуля для таких, как явсего лишь спасение.
Она нервно кусает губу, словно сдерживает вопль ярости. Сейчас передо мной не сука, а ранимая юная девушка с пылающей зеленью в блестящих глазах. И она запуталась. Сола напоминает поломанную куклу в ожидании кукловода, чтобы сделать шаг. И ей это позволительно, ведь на хрупкие девичьи плечи свалилось слишком много проблем. Я понимаю это, но не хочу трястись над ней, потому что такая сильная духом девушка не нуждается в жалости.
Нет, глухо шепчет Сола, прикрывая глаза и качая головой, а потом опускает руку и равнодушно швыряет пистолет на стол. Почему ты такой? пристально всматривается в мое лицо эта бестия. Такой весь крутой, захотелпоставил перед собой девушку на колени, захотелзапер ее в комнате, захотелпоимел, а в действительности боишься даже самому себе признаться, что я тебе небезразлична! срывается на крик, впиваясь в меня очень серьезным, полным надежды взглядом, словно чего-то ждет от меня. Но я молча сажусь в кресло, не разрывая зрительного контакта. На ее губах медленно появляется грустная улыбка. Мне жаль тебя, Рафаэль. Ты трус! Она отходит к окну и продолжает, стоя ко мне спиной:Мне даже интересно, тебе есть чем гордиться в своей жизни? Есть ли тот, кто будет оплакивать тебя, если с тобой вдруг что-нибудь случится? Есть ли тот, кто дорожит тобой? Я спокойно поднимаюсь из кресла, пропуская мимо ушей бесконечный поток бессмысленных вопросов, и бесшумно подхожу к Соле. Тебе стоит изменить что-то в своей жизни. И да, в одном ты прав: пуля для таких, как ты, лишь спасение. Так что это твой выход, Рафаэль. Твой, а не мой. Я хочу жить
Девушка запинается, когда я беру ее за плечи, прижимаю спиной к себе и зарываюсь лицом в шелковистые волосы.
Я устал возиться с тобой, Сола, хрипло признаюсь, обдавая ее макушку горячим дыханием. С сегодняшнего дня ты получаешь ровно то, что заслуживаешь. А не будешь проявлять уважение, отдам тебя на растерзание своим людям. Они ведь псы, как ты их называешь, поэтому будут рады такому угощению.
Она дергается, сбрасывая мои руки, и с искаженным от злости лицом поворачивается ко мне.
А как ты проявляешь ко мне уважение? Можно узнать? Трахаешь меня? Лупишь по заднице? Отчитываешь? Рафаэль, я не шлюха, не животное и не ребенок. Не нужно меня дрессироватья не буду слушаться. Говорю, глядя тебе в глаза: не буду!
Можешь противиться, злиться, ненавидеть меня, но тебе придется подчиниться, и ты останешься здесь. Просто потому, что я так хочу. Мне нужно, чтобы ты находилась здесь, и плевать, если ты не разделяешь моего желания. Любое передвижение по дому будет контролироваться. Мало тебе особняка? Пожалуйста, в твоем распоряжении несколько сотен гектаров вокруг. Это максимум, что я могу сделать для твоего комфортного проживания здесь.
Комфортного?! Да я как собака на привязи! Ее подбородок начинает дрожать. Я хочу домой, сдавленно шепчет она, едва сдерживая слезы, а я тону в колдовской силе ее глаз. В этих бездонных изумрудах с отблеском оливы ярким пламенем горит непокорность. Не в силах выдержать мой пристальный взгляд, Сола начинает мерить шагами комнату и судорожно растирать ладонями лицо. Значит, буду пленницей бред какой-то! закусывая губу, снова пристально на меня смотрит и недовольно хмурит лоб. Мне нужен телефон. Позвонить близким людям. Предупредить о бессрочном отпуске.
Сола, мне не хочется, как ты выразилась, дрессировать тебя. Скажем так, отчасти это правда, потому что твоя непочтительность по отношению ко мне недопустима, и если не хочешь получить пылающую задницу, пересмотри поведение.
Пересмотрю, если посчитаю это нужным.
Не могу сдержать усталой усмешки. Эта своенравная девчонка просто невыносима, но в то же время я на клеточном уровне питаюсь исходящими от нее искрами, пью ее жизненную силу, которая непрерывно вырывается наружу. Онабурлящий сосуд непокорности, и я не знаю, стоит ли вообще усмирять этот вулкан. Ведь притягивает меня к ней именно внутренний огонь. Роксолана как коллекционный бурбон, а мгновение перед первым глотком и есть настоящий кайф. Это сладостное предвкушение чарующего момента заставляет ощущать себя живым и испытывать весь спектр эмоций. И сколько мучиться в этом чувственном томлении, выбирать только мне. Сола рядом, и я могу взять ее прямо сейчас, но не хочу упускать бушующий ураган, что каждый раз выносит меня за грань дозволенного. И не хочу сломать ее, окровавленными руками убить в ней жажду жизни. Да, это и неизбежно, но пока есть время, я буду наслаждаться каждым мгновением. Буду пить ее, словно эликсир молодости. Смеюсь сам над собой. Седина в голову, бес в ребро. Старый дурак поддался чарам молодой девчонки. Она так глубоко забралась в мою душу, которую долгие годы считал мертвой, что теперь я оказался в неизведанном плену.
Тебе смешно? хмурит она лицо, грозно скрещивая на груди руки. Знаешь, что
Помолчи, Сола, обрываю ее тираду нетерпеливым жестом. Я знаю, что у твоей бабушки проблемы со здоровьем. От резкой смены темы Сола на секунду каменеет, но потом ее глаза широко распахиваются, а поза напоминает оголенный провод под напряжением. Понимая, что сейчас бью в ее слабое место, с невозмутимым спокойствием продолжаю:Хочу предложить тебе своего рода бартер.
Откуда ты знаешь про мою бабушку? растерянно спрашивает она и нервно теребит пальцы.
Мне известно даже больше, чем тебе, девочка. Например, то, что она обманывала тебя, когда говорила, что принимает лекарства. Сола шумно втягивает воздух. Сейчас она в реанимации, но состояние стабильное.
Ч-что ты такое говоришь она прикрывает рот ладонью, хлопая ресницами, и отрицательно мотает головой, ты лжешь Матвей каждый месяц посылал моей бабушке деньги на лекарства
Сола, раздраженно выдыхаю, ты еще не поняла, что мой сын просто тебя использовал?
Какой кошмар! Девушка обхватывает голову руками, пальцами зарываясь в волосы. Нет, я не верю, он бы не поступил так со мной
Я достаю из внутреннего кармана пиджака телефон и, набрав нужный номер, протягиваю ей.
Позвони. Мне нет смысла врать, Сола, не нужно придумывать ложь, чтобы держать тебя здесь. Но я хочу договориться по-человечески, чтобы твое проживание было комфортным и для тебя, и для меня. Трясу перед ней мобильником. Звони. Надеюсь, после этого разговора ты поймешь, что я заслуживаю определенного доверия и уважения.
Девчонка неуверенно берет из моих рук телефон и подносит его к уху. Я удаляюсь из кабинета, давая ей время переварить информацию, которую она сейчас узнает.
Захожу в гостиную и замираю перед камином, сосредотачиваясь на играющих языках пламени. Завтра мне предстоит лететь в Америку. Грядет война с Каморрой, и мне потребуются сторонники. Здесь искать их небезопасно, как и доверять кому-либо, крысы-то еще не найдены. Мысленно настраиваюсь на то, что придется оставить Солу одну. И пусть она будет под контролем и круглосуточной охраной, внутри все равно неприятно свербит.
Ушел в отрыв с новой игрушкой? Ехидный вопрос Орнеллы разбивает вдребезги умиротворяющую тишину. Не отвечаешь, не перезваниваешь. Цоканье каблуков приближается, и вскоре тонкие руки обнимают меня со спины. Я ведь скучаю, мурлычет она мне на ухо и слегка прикусывает шею.
Орнелла, тебе прекрасно известно, что я позвоню сам, когда ты мне понадобишься. Расцепляю руки и поворачиваюсь к ней лицом.
В голубых глазах медленно собираются грозовые тучи. Эта женщинасобственница во всем и наивно полагает, что имеет право клеймить меня. Знаю ее много лет. Хладнокровность и коварство Орнеллы убили уже не одного мужчину, но на меня ее чары не действуют, с ней можно хорошо потрахаться, но не больше. Она ни разу не овладевала моими мыслями, а женщина, которая не заставляет меня думать о себе в ее отсутствие, априори никогда не станет моей спутницей. К тому же у меня жизненный принцип: не заводить отношений с теми, с кем ведешь бизнес. Она из богатой семьи Бертини, занимающейся импортом и экспортом алкоголя, а я получаю процент за то, что крышую ее ненасытного папашу. Сама же Орнелла работает главным переводчиком в одной из моих компаний.
Мне звонил Маттео. Прочистив горло, она отходит к окну, делая вид, что мой отказ совершенно ее не задел. Но я слишком хорошо знаю эту женщину.
Тот факт, что гаденыш просил ее о помощи, безжалостно вспарывает мои вены. Я прикрываю глаза, пытаясь подавить гнев. Меньше всего мне хочется, чтобы в проблемы внутри семьи оказались вовлечены посторонние.
И чего же он хотел?
Помощи. Твой сын допустил ошибку, и ему страшно, Рафаэль.
Ты пришла молить о пощаде этого щенка?!
Я пришла вразумить тебя.
Орнелла, не делай того, что заставит меня от тебя отвернуться.
Ты себя слышишь?! срывается она на повышенный тон, при этом выражение лица у нее боевое. Ты собрался отвернуться от сына, меня, и ради кого? Малолетней шлюхи? Кто она вообще такая? После ее появления ты сам не свой! Приди в себя, это же твой сын! Накажи, но не убивай. Не бери себе
Орнелла! цежу сквозь зубы, сдерживая желание придушить стерву. Видимо, ты забыла, с кем разговариваешь. Рот будешь раскрывать, только когда стоишь передо мной на коленях. Выдыхаю в попытке вернуть самообладание. Я признателен, что ты проявляешь заботу о Маттео, но он мне больше не сын. Щенок нарушил мой запрет, предал и понесет положенное наказание. А то, что я делаю с этой девчонкой, тебя не касается.
Зачем она тебе? спрашивает с искренним непониманием, презрительно сузив глаза.
Я подхожу вплотную и приподнимаю ее подбородок, отчего полные губы тут же приоткрываются в желании вкусить мои.
Повторяю: тебя это не касается, Орнелла. Надавливаю большим пальцем на нижнюю губу и с удовлетворением замечаю, как эта мегера прикрывает глаза и выгибается, словно загулявшая кошка.
Если ты предпочтешь мне эту девчонку, я убью ее, и ты это зна
Договорить женщина не успевает, потому что мои пальцы в секунду сдавливают ее щеки.
Ты не имеешь права приходить в мой дом и бросаться здесь угрозами. Перемещаю вторую руку ей на затылок, грубо сгребая волосы в кулак, и рывком притягиваю ее к себе. Ты поняла меня, Орнелла? спокойно произношу ей прямо в рот.
Тихое покашливание, раздавшееся чуть позади, заставляет меня обернуться.
Я дико извиняюсь, но мне нужно поговорить с вами, синьор Росси, смущенно выдавливает Сола, нервно сжимая в руках телефон.
Отпускаю Орнеллу, и та отшатывается назад, растирая раскрасневшиеся щеки.
С таким настроем больше не приходи в мой дом, предупреждаю ее холодно.
Приношу свои искренние извинения, синьор Росси, как ни в чем не бывало заявляет Орнелла и гордо дефилирует в сторону выхода, но останавливается рядом с Солой, окидывая ее оценивающим взглядом. Тебе никогда не справиться с этим мужчиной, шипит достаточно громко, чтобы я услышал, но, больше не задерживаясь ни на секунду, уходит. С трудом подавляю желание усмирить стерву.
Похоже, вы плохо удовлетворяете свою женщину, раз она такая нервная, синьор Росси, с неприкрытым недовольством говорит Сола.
Думаешь, я могу делать это плохо?
Девушка тут же опускает глаза, и я наблюдаю, как разгорается нежный румянец на ее щеках.
Спасибо, что сказал правду, меняет тему, поднимая на меня виноватый взгляд, и протягивает мне мобильный. И спасибо за возможность услышать ее голос, бабушке уже лучше.