Интересно, и почему же я тебе отказа
Мои щеки обхватывают жесткие пальцы, обрывая пылкую речь, и за одно мгновение лицо оказывается в опасной близости от его губ, опаляющих кожу жарким дыханием.
Замолчи, Сола. Сейчас я с тобой, а не с ними.
Я прямо счастливица, пытаюсь отстраниться, но он не позволяет.
Да, тебе повезло, невозмутимо заявляет этот дьявол, и жесткие губы накрывают мои, унося меня в космос из чувств.
Ужасный мужчина, но в то же время так притягивает, что все его минусы превращаются в токсичные плюсы.
Вчера я сделал то, что не должен был делать, тяжело выдыхает мне в рот, сильными руками крепче сминая мое тело.
Меня охватывает глубоким волнением, и я нервно сглатываю, прежде чем решаюсь заговорить.
Рафаэль, я не понимаю, что между нами. Отчаянно всматриваюсь в его холодные глаза, словно надеясь увидеть в них ответ. Я не хочу, чтобы на моем месте оказалась другая. Смущенно опускаю взгляд. Боюсь услышать его ответ. Любой. Какой бы он ни был. Любая правда от этого мужчины способна ранить меня. Я живу в твоем доме, ем твою еду, но при этом не имею права выбора. А еще иногда ты спишь со мной. Очень редко. Как мне расценивать наши ммм отношения?
Не окажется, сухо бросает Рафаэль, игнорируя последний вопрос, а я поднимаю широко распахнутые глаза, ошеломленно рассматривая его лицо.
Кто я для тебя? С минуту он прожигает меня пристальным взором. Прошу, ответь мне.
Идем, Сола, тебе нужно выпить таблетки. Росси отстраняется и стремительно покидает душевую.
А если я откажусь? выпаливаю ему в спину и останавливаюсь, едва не врезавшись в него лицом.
Если ты умная девочка, Рафаэль поворачивается ко мне, то сделаешь все, что я тебе скажу.
Допустим, я не умная, упрямлюсь, встречая черный непроницаемый взгляд, который от моего поведения становится все тяжелее. Но меня злит, что он не отвечает на мои вопросы, что так яро желает после каждого секса напичкать меня таблетками. Я, конечно, и сама не планирую беременность, но его инициатива обезопасить меня жутко раздражает. Переживаешь, что я забеременею? Или боишься, что от тебя залетит безродная нищенка из России?
Безучастное лицо не выказывает ни одной эмоции, и он молча оставляет меня одну со всеми моими вопросами. Ну, вот и все. Потрахались и хватит. Росси вновь принимает обличие мудака. Рядом с ним состояния счастья так эфемерно. Вот я воздушное облачко, а вот ужеисчадие Ада, мечтающее сварить этого мерзавца в котле.
Погруженная в невеселые мысли, я заворачиваюсь в полотенце и присаживаюсь на край столешницы.
Picina, доносится из спальни голос Женевры.
Не задерживаясь ни на минуту, я спрыгиваю и направляюсь к ней.
Здравствуй, Женевра.
Ах, вот ты где, милая! Женщина вперевалочку следует ко мне с подносом в руках. Тут твой завтрак и таблетки, что велел выпить синьор Росси. Она все переставляет на стол. Я недовольно вздыхаю. Велел он! Я и сама не горю желанием иметь детей, тем более от него. Выпей, деточка, не зли синьора.
Выпью-выпью, Женевра.
Вот и умница. На обед будет фрутти ди маре[1], так что нагуливай аппетит. Твоя худоба меня до инфаркта доведет, ворчит она себе под нос и покидает комнату.
Выпиваю кофе и заталкиваю в себя одно бискотти[2] с мягким миндальным вкусом, но тот факт, что по утрам я обычно не завтракаю, не позволяет в полной мере насладиться пряным вкусом печенья. Выпив таблетки, я натягиваю на себя тонкий шелковый сарафан в нюдовом оттенке и плюхаюсь на кровать, раскинув руки и ноги, словно морская звезда.
Легкий завтрак и приятная забота экономки незаметно уняли мое раздражение. Правда, спустя пару часов оно сменяется смятением. Больше не хочется сидеть в комнате. Набравшись смелости, я решаюсь покинуть уже порядком надоевшие четыре стены и направиться на поиски Росси. На данный момент единственное мое желаниепросто поговорить с ним.
Но, не успев перешагнуть порог, я натыкаюсь на своего верного лысого спутника. Не в силах сдержаться, закатываю глаза.
Мне нужен синьор Росси.
Босс ожидает вас в кабинете.
Даже так? Он что, теперь и за моими мыслями следит?
Синьор не любит ждать. Идите, синьорина.
А я не люблю, когда мне отдают приказы. Но эту шпильку я оставляю при себе. Пробежав пару-тройку лестничных пролетов, я, наконец, добираюсь до его кабинета. Сдерживаю порыв ворваться без предупреждения и тихо стучу в дверь, прежде чем отворить ее.
Правда, когда захожу, меня встречает лишь тишина. Рафаэля нет. Что ж, подождем. Раз он сам желал встречи со мной и распорядился, чтобы я пришла, значит, вернется, и тогда мы поговорим.
Я бесцеремонно устраиваюсь в хозяйском кресле и откидываюсь на спинку, снова осматривая его темное пристанище. Минуту. Две. Пять. Десять. Сижу в безмолвном ожидании. Сама не замечаю, как от давящей скуки начинаю рыскать по громадным ящикам стола. Замираю, когда нахожу старую потрепанную книгу. Аккуратно беру ее в руки и открываю. «Маленький принц». Первое печатное издание.
Твою мать ворчу себе под нос, когда из книжки разлетаются листки.
Тут же начинаю их судорожно собирать и среди выпавших страниц натыкаюсь на корявый детский рисунок. Не могу разобрать, что юный художник хотел изобразить, но поспешно кладу его на место. Времени рассматривать нет. Если сейчас зайдет Рафаэль и увидит меня за порчей раритетной книги, думаю, что так и останусь стоять на коленях. Но, когда вкладываю последнюю страницу, замечаю на форзаце надпись. Не могу ее прочитать, так как она на итальянском яльозыке. И только имя врезается в память. Джиа. То же самое я прочла у него на груди.
В голове не укладывается: «Маленький принц» в столе у дьявола. Не думала, что он вообще читает. Просто парадокс какой-то. Погруженная в свои мысли, я, по всей видимости, путаю ящики, и открываю совершенно другой. От его содержимого по телу пробегает табун колючих мурашек, которые собираются на затылке и будто стягивают волосы в тугой узел.
Перед глазами мои фотографии. Много. Разного периода моей жизни. Даже детские.
Что за хрень?
Медленно кладу книгу на стол и начинаю рассматривать свои снимки. Но вскоре, услышав шум приближающихся шагов, поспешно все убираю на место и вскакиваю из-за стола.
Синьорина Гроссу, в дверном проеме появляется мой лысый надсмотрщик, у Синьора Росси изменились планы, он не сможет уделить вам время.
Вот как. Стараюсь скрыть свое волнение. Ладно, тогда я позвоню ему. Так даже лучше. Вздергиваю подбородок и, облегченно выдохнув, следую к двери.
Не стоит его беспокоить, останавливает меня строгий мужской голос, когда я прохожу мимо Балдо. Вопрошающе поднимаю брови и жду хоть какого-то пояснения. Важные переговоры. Дождитесь его возвращения.
Поджимаю губы.
Ладно, безразлично соглашаюсь, и с еле скрываемым желанием покидаю кабинет.
Синьорина Гроссу, окликает мистер Зануда, заставляя меня обернуться и встретиться с его каменным лицом, и это не просьба.
Что-то еще? интересуюсь с притворной вежливостью.
Хорошего дня, синьорина. Балдо уважительно кивает и закрывает дверь в кабинет.
Прощаюсь с ним легкой улыбкой и стремительно несусь к себе в комнату. От тревожных мыслей голова кругом, а горло сдавливает комок, что с каждой секундой только растет. Сглатываю и вдыхаю большой глоток воздуха, но он застревает в глотке, так и не достигнув легких. Прислоняюсь спиной к стене в попытке остановить панику. Спокойно, Рокси. Дыши. Это недоразумение. Наверняка у Рафаэля есть объяснение этому фотоархиву. Вот только как спросить его об этом? Ведь, если он узнает, что я рылась в его вещах, навряд ли похвалит меня за это. Сердце сжимается в груди, так что даже вдохнуть больно.
Остаток дня я провожу в своей комнате, боясь, что меня могут увидеть в таком взвинченном состоянии. Кусок в горло не лезет, и Женевре приходится чуть ли не с ложечки кормить взрослую девицу. А меня воротит от всего. Хочется побыть одной. Сердце раз за разом пускается вскачь, когда в голову закрадывается мысль, что этот мужчина всю жизнь следил за мной. Господи, там есть фотографии с моего первого выступления, которых нет даже в моем фотоальбоме, потому что в то время у бабушки не было денег на фотоаппарат.
В мои беспокойные размышления врывается загадочное имя Джиа. Чье оно? Неужели у Рафаэля был еще один ребенок? Скорее всего, эти рисунки для него дороги как память. Как и книга, которую он хранит у себя в столе.
Странно Матвей ни разу не заикался о своих братьях или сестрах. Но последнее, о чем бы мне хотелось думать в данный момент, так это вспоминать своего бывшего-предателя.
Выхожу на балкон и забираюсь с ногами в плетеное кресло, прижав колени к груди. Сейчас мне страшно. Потому что я ничего не понимаю. У меня нет ни документов, ни денег. Даже при огромном желании я не смогу вернуться домой. Это просто невозможно.
У тебя что-то случилось?
Зычный голос застает меня врасплох, и я вскакиваю на ноги, но, потеряв равновесие, врезаюсь спиной в перила.
В дверном проеме стоит мрачная фигура Рафаэля. От пугающей энергетики этого мужчины сердце пропускает удар.
Нет все нормально. П-просто
Просто мучает совесть?
Он знает. Росси лениво приближается ко мне, и я замечаю в его руках ту самую книгу.
[1] Frutti di Mareэто морепродукты. Итальянцы готовят Frutti di Mare пасту, пиццу, салаты. И обязательно добавляют в блюдо помидоры или томатный соус.
[2] Бискотти (итал. Biscotti) популярное итальянское кондитерское изделие, представляющее собой сухое печенье с характерной длиной и изогнутой формой. С итальянского переводится как «дважды запеченное». Бискоттиэто общее название печенья в Италии.
Глава 23
РОКСОЛАНА
Тебя разве не учили в детстве, что когда берешь чужие вещи, их нужно класть на место? Он потрясает книгой в воздухе и, демонстративно положив ее на край стола, направляется ко мне.
Давай поговорим спокойно. Моя попытка произнести слова ровным тоном проваливается под его взглядом, и я неосознанно выставляю руки вперед, наивно полагая, что этим остановлю надвигающийся на меня локомотив.
Почему ты такая непослушная, Сола? Мои ладони плотно упираются в грудь Росси. Не оправдывая мои опасения, он мягко обхватывает их и разводит в стороны, сокращая этим расстояние между нами. Я позволил тебе находиться в моем кабинете не для того, чтобы ты со своим любопытством лезла, куда не следует. Его невозмутимость сбивает меня с толку, а когда мужчина ласково заправляет локон мне за ухо, я замечаю его разбитые костяшки и вздрагиваю от едва уловимого прикосновения. Знаешь, что, кроме лжи, я больше всего ненавижу в этом мире?
Молчу. Не считаю нужным отвечать на вопрос, только дрожу под прицелом его жестоких глаз. Ведь я прекрасно знаю, что скрывается за этим гребаным спокойствием.
Я не люблю, когда мои вещи трогают без спроса. Сминает грубыми пальцами мой подбородок. Запомни это, девочка. В следующий раз твоя задница получит по заслугам.
Росси жестко дергает меня на себя, приближая вплотную к своему лицу. Невольно открываю рот, чтобы глотнуть воздуха, потому что его агрессивная близость выжигает остатки кислорода. А от безысходности хочется провалиться сквозь землю, но боюсь, что он и оттуда меня достанет. Охватившая меня паника ослепляет сознание, а его взгляд кричит так, что хочется сжаться в комочек и укрыться от штормового предупреждения, которое я вижу в глазах этого дьявола.
Рафаэль знает, что меня распирает желание спросить, знает, что эта тайна терзает мою душу. Хотя что меня останавливает? Терять ведь мне все равно больше нечего
Откуда у тебя мои фотографии?! выкрикиваю ему прямо в лицо, не выдержав давления страшных догадок.
Он ждал этого вопроса, и на секунду красивые губы насмешливо искривляются. Однако, несмотря на это, лицо Рафаэля по-прежнему остается холодным и бесстрастным. Только глаза постепенно заполняются темными клубами дыма.
Что все это значит? Объясни мне уже шепотом добавляю я, когда он нежно проходится по моим губам большим пальцем.
Тебе страшно?
Нет, с нажимом произношу я, бегая взволнованным взглядом по его крепко сжатым губам, поднимаюсь выше и пропадаю в безумных глазах, которые берут меня в плен своей пугающей чернотой.
Рафаэль сохраняет напряженную тишину, удерживая меня словно под прицелом. Не могу понять, злится ли он или в очередной раз играет, но меня начинает раздражать такая надменность. Почему он снова смотрит на меня как на второсортную вещь? Почему изводит своими тайнами?
Я имею право знать, что все это, черт возьми, значит! Не выдержав, выдергиваю подбородок из его хватки и отшатываюсь назад, плотнее вжимаясь в перила.
Имеешь, сухо соглашается Росси и неспешно отстраняется. Присядь. Он вальяжно располагается в кресле, жестом приглашая меня устроиться рядом.
Я еще мгновение стою неподвижно и, обхватив себя руками, усаживаюсь напротив него.
Твой отец был моим хорошим другом. Я напрягаюсь всем телом, не в силах скрыть удивления. Резкое начало, которое мне совсем не нравится, заставляет пульс сойти с ума. Но Росси, как ни в чем небывало, продолжает:Он помогал мне осуществлять экспорт алкоголя в Россию. Рафаэль останавливается, внимательнее всматриваясь в мое лицо, будто ждет от меня участия в разговоре, но я не знаю, что сказать. Твой отец погиб по моей вине, и я посчитал своим долгом не бросать его жену и ребенка. В память о старой дружбе я приглядывал за тобой и высылал деньги, которые твоя мать с удовольствием тратила на алкоголь и наркоту. Поэтому на время я прекратил помощь и приложил руку к тому, чтобы твою мать лишили родительских прав. Замолкая, он отводит глаза. Меня жутко злило то, что я чувствовал за тебя ответственность, хотя не должен был, произносит, словно пытается себя убедить, по-прежнему глядя вдаль. Я помогал тебе, решал проблемы еще до их появления, но, несмотря на сложности в большом мегаполисе, ты росла очень упрямой девочкой. Порой у меня закрадывалась мысль, что ты всего добилась сама. Танцевальные кружки, престижные конкурсы, хорошее медицинское обслуживание, лучший вуз Москвы, стипендия, приличное жилье, якобы предоставленное университетом все это был я, Сола. Я оберегал тебя вместо отца, но не смог уберечь от собственного сына. И теперь ты здесь.
Сглатываю, не решаясь заговорить. Неужели я всю жизнь жила за счет этого мужчины, слепо веря, что мне просто везло?!
Однажды я лично приехал в Россию, обрывает хриплый голос мои безрадостные мысли. Тебе было шестнадцать. Мне не следовало это делать, но я нашел тебя. Только маленькой девочки с вечно спутанными волосами больше не было. Я увидел красивую девушку. Длинноногую, стройную, с небольшой округлой грудью и опасными зелеными глазами. Правда, твои волосы по-прежнему оставались непослушными. Это единственное, что связывает тебя с той девочкой, фотографии которой мне регулярно присылали в отчетах, тихо усмехается дьявол, отчаянно качая головой, а у меня горло сковано так, что не вздохнуть. После этой встречи все изменилось. Ты больше ни на минуту не выходила из моей головы, Сола. Он пронзает меня хищным взглядом, от которого становится не по себе. И мне плевать, что это неправильно. Я хотел тебя
Все, хватит! Прекрати! Закрываю уши и прижимаю колени к груди.
Я больше не мог воспринимать тебя как дочь своего друга. Ты стала моим наваждением. Я никого так не хотел, как тебя.
Ты точно извращенец! Резко встаю на ноги и устремляюсь прочь. Вот только дальше Росси я не ухожу, уже секунду спустя оказываясь на его коленях в капкане цепких рук.
Я и сам этому не рад, Сола. Но так уж случилось. Он нарочно царапает меня жесткой щетиной. Ты не должна была узнать обо мне, как и о тебе не должны были узнать в моем мире. И теперь ты под прицелом всех моих недоброжелателей. А у меня их достаточно, девочка. Ты сама подставила себя под огонь. Ощущаю, как его тело напрягается, а пальцы крепче впиваются в мою кожу. В ту ночь ты вертела задницей перед моим носом в развратном красном платье. Оно чернильным пятном въелось в мою память. Маленькая девочка, которая забралась в мою душу, предстала передо мной всего лишь пьяной шлюхой! На последних словах Рафаэль срывается и до боли сдавливает меня в объятиях, заставляя вскрикнуть и упереться ладонями в его грудь, которая содрогается от частых ударов сердца.