Именно тогда ты и узнал, кто он?
Да.
А что с ним сталось? спросила Августа, терзаемая дурными предчувствиями.
Лишившись единственного источника средств к существованию, он вынужден был пойти на службу в армию. И вскоре погиб смертью героя на Пиренейском полуострове.
Какая чудовищная ирония судьбы! И никто об этом не знает?
До сих пор об этом знал лишь я один. Ты единственная, кому я рассказал все, и, надеюсь, сохранишь мой рассказ в тайне.
Да, разумеется, слабым голосом проговорила Августа, думая о том, какие муки выпали на долю этому гордому и благородному человеку. Пережив такое, милорд, вы должны были искать действительно добродетельную женщину. Теперь для меня в этом нет ничего удивительного.
Дело не только в том, что может пострадать моя собственная гордость, резко прервал ее Гарри. Я бы хотел, чтобы миф о Кэтрин как идеальной жене и матери сохранился ради Мередит. Ребенку необходимо уважать своих родителей или хотя бы память о них. Мередит всего девять лет, и она совершенно уверена, что Кэтрин была любящей матерью и добродетельной женой.
О, как я это понимаю! Тебе не о чем беспокоиться, Гарри, я никогда не нарушу представлений девочки о ее матери.
Он слабо улыбнулся:
Не сомневаюсь. Ты не способна на подобное. Ты очень добра и умеешь хранить удивительную верность тем, кого любишь. Отчасти именно поэтому я на тебе и женился. И я очень надеюсь, что со временем ты полюбишь мою дочь.
Уверена, что полюблю. Августа, потупившись, рассматривала свои затянутые в перчатки руки, покорно лежавшие на коленяхНадеюсь, что и она со временем сумеет полюбить меня.
Она послушное дитя. Она поступит так, как ей скажут. Она знает, что ты теперь стала ее новой мамой, и непременно постарается показать свое уважение к тебе.
Уважение и любовь не одно и то же, милорд. Можно заставить ребенка уважать кого-то, можно заставить его вести себя примерно, но нельзя заставить кого-то любить или не любить! Не правда ли? Она выразительно посмотрела на Гарри, Как нельзя заставить жену любить своего мужа или наоборот
Я постараюсь, чтобы и мой ребенок, и моя жена относились друг к другу с должным уважением, упрямо заявил Гарри. И помимо этого, от своей жены я ожидаю верности. Я понятно выразил свои мысли?
Да, милорд. Августа снова принялась перебирать бахрому на платье. Но я с самого начала пыталась внушить вам, что никак не могу служить образцом добродетели.
Он мрачно улыбнулся:
Образцом добродетели нельзя считать никого.
Я очень рада, что вы это понимаете.
Но мне было бы весьма желательно, если бы вы предприняли некоторые шаги в этом направлении, моя дорогая, довольно сухо добавил Гарри.
Августа быстро подняла на него глаза:
Вы что, смеетесь надо мной, сэр?
Господи, Августа, конечно же нет! Я просто скучный ученый-педант, которому явно не хватает беспечности нрава, позволяющей совершать легкомысленные поступки.
Августа нахмурилась:
Но ты и вправду смеешься надо мной, Гарри! Знаешь, я должна тебя кое о чем спросить.
О чем же?
Ты сказал, что никогда не простишь своей жене вероломства, но я тоже не всегда была до конца откровенна с тобой. Я, например, не сказала тебе об этом дурацком карточном долге Лавджою.
Ну, это не такое уж страшное вероломство. Ты просто вела себя, как всегда, безрассудно, пытаясь спасти честь нортамберлендских Баллинджеров, и, естественно, попала в беду.
Естественно? Так, Гарри, послушай
Если бы вы обладали хотя бы каплей здравого смысла, мадам, то не стали бы лишний раз напоминать об этом неприятном происшествии. Я как раз стараюсь поскорее забыть о нем.
Ну а мне будет весьма трудно забыть о нем, сэр, учитывая тот факт, что именно сие неприятное происшествие, как вы изволили выразиться, и привело к тому, что вам пришлось спешно жениться на мне.
Я все равно женился бы на тебераньше или позже. Повторяю еще раз, Августа.
Она озадаченно взглянула на него:
Но почему, милорд? Я все еще не до конца понимаю, почему вы выбрали именно меня, когда у вас в списке было так много гораздо более достойных кандидатур?
Гарри довольно долго смотрел на нее.
Вопреки всеобщему мнению, безупречные манеры и идеальное поведение совсем не главные из моих требований.
Нет? Августа изумленно раскрыла глаза.
Манеры и умение подать себя, которыми обладала Кэтрин, были поистине безупречны
Августа нахмурилась:
Но в таком случае что именно вы желали видеть в своей будущей жене?
Ты сама назвала это качество в ту ночь, когда я обнаружил, как ты крадешься в библиотеку Энфилда.
Мне нужна всего лишь по-настоящему добродетельная женщина.
Ну да, я это знаю. Однако для таких, как вы, милорд, женская добродетель идет рука об руку с четким представлением о правилах приличия и соблюдением их.
Необязательно, хотя и допускаю, что это было бы весьма неплохо. Гарри вдруг стал как-то особенно серьезен. По моим представлениям, добродетель в женщине основывается исключительно на ее способности хранить верность. И опять же согласно моим наблюдениямнесмотря на то что вы, мадам, к сожалению, упорно остаетесь весьма безрассудной и упрямой молодой ледиименно вам в высшей степени свойственно умение хранить верность. Возможно, вы умеете это лучше всех, кого я знал в моей жизни.
Я? Августа была явно озадачена его заявлением.
Да, дорогая, именно ты. Я ведь не мог не заметить, как ты преданна друзьям, например Салли, или верна своим нортамберлендским Баллинджерам.
Да уж, не хуже спаниеля
А мне как раз очень нравятся спаниели! Гарри улыбнулся, услышав в ее голосе огорчение.
Она подняла к нему лицо, глаза ее пылали гневом.
Верность, милорд, сродни любви! По крайней мере, мне так представляется. И купить ее с помощью обручального кольца нельзя!
Как раз напротив. И я это сделал несколько часов назад, тихо возразил он. Постарайся-ка вспомнить, Августа. Меня в самом деле не очень интересует чувство, которое ты называешь любовью. Однако я рассчитываю на уважение и верность, с каким ты относишься к остальным членам твоего семействак покойным и ныне здравствующим.
Августа гордо выпрямилась:
Ну а я взамен получу то же самое?
Можешь быть в этом совершенно уверена. Я до конца исполню свой супружеский долг. В глазах его неожиданно сверкнула страсть.
Она потупилась, не желая быть испепеленной охватившим его чувственным огнем.
Прекрасно, милорд. Пусть будет верность. Но не более, пока я сама не приду к иному решению.
И что, черт побери, должно означать сие загадочное заявление, Августа?
Она решительно отвернулась к окну:
Всего лишь то, что, пока вы не начнете придавать должное значение такому чувству, как любовь, я не позволю себе испытывать это чувство и по отношению к вам.
«Нет, я непременно заставлю его понять, сердито думала Августа, что бракэто не просто холодный обмен обещаниями верности!»
Что ж, поступай, как тебе заблагорассудится, пожал плечами Гарри.
Она искоса глянула на него:
Значит, вы не возражаете против того, что в мои планы не входит любовь к вам?
Не возражаю, если вы будете прилежно исполнять свои супружеские обязанности, дорогая.
Августа поежилась:
Как вы холодны, милорд! Я до сих пор этого не понимала. Судя по некоторым вашим недавним поступкам, можно было надеяться, что и вы вполне способны на безрассудства и столь же горячи в своих чувствах, как и любой из моих предковнортамберлендских Баллинджеров.
Ну разве кто-нибудь может сравниться с нортамберлендскими Баллинджерами! возразил Гарри. И уж менее всего я
А жаль. Августа потянулась к своему ридикюлю и достала книжку, которую намеревалась почитать во время путешествия. Она открыла ее и уткнулась в страницу.
Что вы читаете, мадам? мягко осведомился Гарри.
Вашу последнюю книгу, милорд. Она не осмелилась поднять на него глаза. «Некоторые замечания относительно» Римской истории от основания города» Тита Ливия «.
По-моему, довольно скучное чтение для вас, дорогая.
Вовсе нет, милорд. Я уже читала несколько ваших работ и нашла их весьма интересными.
Правда?
Да, а что? Если, разумеется, не считать один очевидный недостаток, присутствующий во всех ваших работах.
Недостаток? Господи, умоляю, скажите же мне, что это за недостаток! Гарри был явно взбешен. Как вы можете, собственно, говорить о недостатках моих научных трудов? Разве вы изучали античную филологию, мадам?
Совершенно необязательно быть ученым и заниматься античностью, чтобы заметить, чего всегда не достает в ваших книгах, милорд.
Да неужели? Ну так назовите же мне этот недостаток, прошу вас, дорогая! взревел он.
Августа изумленно подняла брови, посмотрела ему прямо в глаза и ласково улыбнулась, точно ребенку:
Видите ли, сэр, при чтении ваших исторических исследований несколько раздражает тот факт, что в каждом из них вы упорно игнорируете роль женщин в развитии культуры.
Женщин? Гарри ошарашенно посмотрел на нее. Однако сразу взял себя в руки. Но женщины не творят историю, мадам.
Я давно подозреваю, что такое впечатление складывается главным образом потому, что историю пишут мужчины вроде вас, милорд, заявила Августа. По неизвестной мне причине эти авторы совершенно не обращают внимания на вклад женщин в культурный процесс. Мне это впервые бросилось в глаза, когда пришлось кое-что прочесть, поскольку именно я занималась интерьером нашего клуба» Помпея «. Оказалось очень трудно отыскать в исторических трудах нужные сведения о выдающихся женщинах.
Нет, это уж слишком! простонал Гарри. Теперь она упрекала его в недостаточной компетентностиэта взбалмошная девчонка, увлекающаяся Вальтером Скоттом и Байроном! И вдруг, сам того не желая, он улыбнулся. Знаете, мадам, я почему-то предчувствую, что вы будете весьма интересным приобретением для моего хозяйства.
Грейстоуногромный дом, возвышающийся над дорсетширскими равнинами, производил впечатление такой же силы и неприступности, как и его хозяин. Это было весьма впечатляющего вида здание, построенное в духе палладианства , выдержанное в соответствующих классических пропорциях и великолепно смотревшееся среди зелени старинного парка.
Последние лучи заходящего солнца играли на окнах дома, когда карета, поднявшись по довольно крутой подъездной аллее, остановилась у крыльца.
Тут же началась невероятная суматоха, слуги бросились распрягать лошадей и встречать свою новую хозяйку.
Августа с любопытством осматривалась, опираясь на руку Гарри, помогавшего ей выйти из кареты, » Грейстоун станет моим новым домом «, твердила она себе и все-таки никак не могла до конца осознать ту огромную перемену, что произошла в ее жизни сегодня утром, когда она стала графиней Грейстоун. Женой Гарри. Теперь это ее дом и ее слуги.
Наконец-то у нее снова есть свой дом! Дом, о котором она так мечтала.
Она пыталась проникнуться этим необычным чувством, когда в раскрытых дверях появилась маленькая темноволосая девочка и стремительно сбежала с крыльца. Она была одета в очень скромное беленькое платьице из муслина, которое не могло похвастаться ни одним украшениемни оборкой, ни ленточкой.
Папа! Папочка, вот ты и приехал! Я так рада!
Лицо Гарри смягчилось, ласковая радостная улыбка озарила его, и он наклонился, чтобы поздороваться с дочерью:
Я все думал, насколько же ты еще вырастешь за это время, Мередит. А сейчас познакомься со своей новой матерью.
Августа затаила дыхание: она не представляла себе, как отнесется к ней дочь Гарри.
Здравствуйте, Мередит. Я очень рада.
Мередит посмотрела на Августу умными лучистыми серыми глазамиих она могла унаследовать только от отца. Девочка очень красива, мелькнуло в голове у Августы.
Но вы же не можете быть моей мамой, мадам, пояснила Мередит с непоколебимой уверенностью. Моя мама умерла и находится в раю.
Теперь Августа займет ее место, твердо заявил Гарри. И ты должна называть Августу мамой.
Мередит внимательно посмотрела на новую жену отца, потом снова повернулась к нему:
Во-первых, она не такая красивая, как мама. Я много раз видела мамин портрет в галерее. У мамы были золотые волосы и очень красивые голубые глаза. Нет, я не стану называть ее мамой.
У Августы упало сердце, однако ей все же удалось улыбнуться, ибо она заметила, что Гарри уже нахмурился и готов со всей суровостью ответить на столь решительное заявление дочери.
Я совершенно согласна с вами, я далеко не так красива, как ваша мама, Мередит. Если вы похожи на нее, то она, конечно же, была настоящей красавицей. Но может, все же вы найдете и во мне нечто привлекательное? А пока, разумеется, называйте меня так, как вам больше нравится.
Гарри хмуро посмотрел на нее:
Мередит должна уважать свою новую мать, и она непременно научится ее уважать.
О, не сомневаюсь, что именно так и будет! Августа улыбнулась девочке, которая показалась ей страшно испуганной. Но существует множество иных уважительных форм обращения, которые она может использовать при разговоре со мной. Не правда ли, Мередит?
Да, мадам. Девочка смущенно взглянула в сторону отца.
Гарри возмущенно сдвинул брови:
Она будет называть тебя мамой, и кончено. Ну а теперь, Мередит, скажи, где твоя тетя Кларисса?
Высокая, несколько сухощавая дама, одетая в отлично сшитое, но лишенное каких бы то ни было излишеств и украшений серое платье, появилась на крыльце:
Я здесь, Грейстоун. Добро пожаловать домой!
Кларисса Флеминг величественной походкой спустилась с крыльца. Это была довольно привлекательная женщина лет за сорок, которая, однако, держалась с поистине ледяным достоинством. Ее настороженные серые глаза смотрели на этот мир столь отстраненно, точно она постоянно готовила себя к возможному разочарованию. Чуть посеребренные сединой волосы были убраны в идеально гладкий строгий пучок на затылке.
Августа, это мисс Кларисса Флеминг, произнес Гарри, быстро знакомя дам друг с другом. По-моему, я не раз упоминал о ней. Она наша родственница, которая оказала мне неоценимую услугу и взяла на себя заботы о воспитании Мередит.
Да, разумеется, я о вас слышала. Августа снова умудрилась улыбнуться, хотя на душе у нее кошки скребли: что касается Клариссы, нечего было и надеяться на радостный и теплый прием.
Мы только сегодня утром получили известие о вашей свадьбе, подчеркнула Кларисса. Насколько я поняла, вы заключили брак весьма поспешно, не так ли? Свадьба, как мы полагали, должна была состояться лишь месяца через четыре.
Обстоятельства внезапно переменились, сказал Гарри, явно не собираясь вдаваться в подробности и что-то объяснять, и холодно улыбнулся. Я прекрасно понимаю, что для вас наш приезд в определенном смысле явился неожиданностью. Но тем не менее убежден, что вы радушно встретите мою молодую жену. Разве я не прав, Кларисса?
Кларисса подозрительно взглянула на Августу.
Ну разумеется правы, ответила она, я к вашим услугам, мадам. Если угодно, я покажу вам вашу спальню. Полагаю, вам было бы приятно привести себя в порядок после долгого путешествия.
Благодарю вас.
Августа быстро посмотрела на Гарри и увидела, что тот уже занят и отдает какие-то приказания слугам. Мередит не отходила от него ни на шаг, все время держа отца за руку. Оба не обращали на Августу никакого внимания, так что она позволила Клариссе увести себя в дом.
Насколько я поняла, нараспев произнесла Кларисса, поднимаясь по лестнице и входя в просторный отделанный мрамором холл, вы родственница леди Пруденции Баллинджер, автора многочисленных и весьма полезных учебников для юных леди?
Леди Пруденция приходилась мне тетей.
Ах вот как! В таком случае вы, должно быть, принадлежите к гемпширской ветви семейства Баллинджеров?! воскликнула Кларисса с некоторым воодушевлением. Это прекрасная семья! И очень известная благодаря своим многочисленным успехам на интеллектуальном поприще.
Нет. Августа гордо вздернула подбородок. Я совсем из другой ветви этого семейства. Из нортамберлендской.
Понятно, протянула Кларисса. И вспыхнувший было огонек одобрения погас в ее глазах.
Поздним вечером Гарри сидел в своей комнате с бокалом бренди в руке и пытался читать книгу Фукидида о Пелопоннесской войне . Но не понимал ни слова из прочитанного. Его не оставляли мысли о том, что его молодая жена лежит сейчас в постели одна. Из соседней комнаты давно уже не доносилось ни звука.