Брэнд не был уверен, что поступил очень мудро, поцеловав ее. Но тем не менее он сделал это и пробился сквозь ее скорлупу, обнаружив хрупкость, которая потрясла его. В ней было столько самопожертвования и столько желания, столько невинности и столько страсти!
Что делало эту женщину такой непохожей на других? Что делало его таким безрассудным с ней рядом?
Он уже узнавал настроение Марион по тому, как менялось ее дыхание и опускались ресницы. Но лишь глядя в ее глаза, он мог сказать, что она чувствует.
Это он предложил поехать в Ричмонд, услышав от Фанни, что Марион почти не выходит из дома после того бала, отговариваясь тем, что неловко чувствует себя с тростью.
Неужели злые языки вынуждают ее сторониться людей? Ему было все равно, что сплетники болтают о нем, лишь бы ее оставили в покое. Она не должна прятаться, словно совершила что-то постыдное. Ей надо научиться не обращать внимания на клеветников. Интересно, зачем она ездила в магазин Хэтчарда? Она пробыла там всего несколько минут.
Размышления о магазине Хэтчарда и книгах навели его на одну мысль, и, когда в разговоре возникла пауза, он обратился к Фебе:
Пока мы ждали прибытия кареты, я заглянул в одну из твоих тетрадей. На обложке написано: «Семейная история», но там ничего нет, кроме родословного дерева.
Это потому, объяснила Феба, что про мою семью почти нечего писать. Мы такие скучные.
Леди Бетьюн рассмеялась:
Благодари за это судьбу. Родословная моей семьи, к примеру, изобилует пиратами и авантюристами. Мы избегаем упоминать о них в высшем свете.
Правда? просияла Феба. Как здорово! Папа был единственным мужчиной в нашей семье, и хотя я очень его люблю, нет ни одной истории, которую я могла бы написать о нем.
Хотела бы я сказать то же самое о своем внуке, вставила бабушка Эша Денисона, и все рассмеялись.
На твоем месте, продолжала леди Бетьюн, я бы поостереглась копаться в семейной истории. Никогда не знаешь, на какую тайну наткнешься. Любой семье есть что скрывать.
Леди Бетьюн, подумал Брэнд, облекла его мысли в слова, но вряд ли они остановят Фебу. Как раз наоборот.
Я уверена, подала голос Марион, что у Лонгбери интересная история, Феба. Возможно, ты могла бы ее написать.
Брэнд погрузился в раздумья. Немного поразмыслив, он отбросил мысль, что Феба может подвергать себя опасности, описывая историю семьи. Она же не знает, что спрашивать, да и Марион наверняка не позволит своей младшей сестре досаждать людям вопросами.
Это Марион рискует, возвращаясь в Лонгбери, если такой риск вообще существует. Он все еще не пришел к определенному мнению на этот счет.
Солнце светило ярко, легкий ветерок был пропитан запахом травы и деревьев; воздух наполняло веселье. Марион прекрасно проводила время. Никто не бросал на нее косых взглядов, и Брэнд вел себя как безупречный джентльмен, в одинаковой степени уделяя внимание всем присутствующим. Эш Денисон приехал в двухколесном экипаже и катал в нем всех дам. Феба была в восторге, и хотя невозможно было уговорить ее сесть верхом на лошадь, она с удовольствием гладила животных и кормила их морковкой.
Эмили тоже была в своей стихии. Эш Денисон, душа общества, сделал ее объектом своего вниманияголовокружительное переживание для восемнадцатилетней девушки. Марион не обращала внимания на этот легкий флирт. Их визит к кузине Фанни подходил к концу. Через несколько дней они отправятся в Лонгбери. Эмили осталось недолго развлекаться.
Марион наблюдала за Брэндом из-под полуопущенных ресниц. Она позволила ему подобраться к ней слишком близко, вернее, он сумел пробиться сквозь ее защитный слой. Он понятия не имеет, что она совсем не та, на ком он мог бы жениться.
Ее взгляд попал в ловушку его пристального взгляда, и, оставив Фанни, Брэнд направился к ней. Марион отругала себя за неосторожность. Витая в облаках, она сидела на скамейке одна, вместо того чтобы держаться поближе к двум грозным дуэньям, которые бродили бог знает где.
Он сел рядом.
Я пришел попрощаться. Это должно положить конец сплетням. Тем более что за все это время мы не обменялись и парой слов. Когда люди увидят, что я уезжаю, то подумают, что между нами все кончено.
Вы возвращаетесь в Лондон?
Он указал на грума, который держал под уздцы двух лошадей:
Верхом. С остальными я уже попрощался. А завтра я уезжаю в Брайтон, так что, вероятно, мы увидимся не скоро.
Марион знала, что поездка в Брайтон связана с выборами, но его слова расстроили ее. Она не рассчитывала на такое быстрое расставание.
Брэнд встал и склонился над ее рукой.
Марион, мягко проговорил он, если вы будете так на меня смотреть, я могу не устоять перед соблазном снова поцеловать вас.
Она вырвала свою руку и поспешно отвела глаза.
Счастливого пути, мистер Гамильтон.
Он засмеялся и пошел прочь. Она смотрела ему вслед, пока они с грумом не скрылись за деревьями.
Назначенный день отъезда, казалось, не хотел наступать. Сильный ветер, бушевавший всю ночь, не разогнал туч. Дождь лил не переставая, и пришлось зажечь свечи, чтобы рассеять мрак.
Такой день, по мнению Фанни, не годился для путешествия.
Только подумай, сказала она, что будет, если реки выйдут из берегов. Лонгбери может оказаться отрезанным, и тогда вам придется торчать на каком-то захудалом постоялом дворе среди неотесанных грубиянов. Я считаю, вам надо остаться, пока погода не наладится.
Они упаковывали сундуки в спальне Марион. Нога больше не болела, и, разговаривая, Марион быстро сновала по комнате, собирая книги и всякие мелочи.
Я же из Озерного края. Если бы я боялась какого-то дождя, то вообще бы никуда не ездила. А когда мы устроимся, вы должны навестить нас. Лонгбери не так далеко. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала наше пребывание здесь таким незабываемым. Лонгбери покажется очень скучным после Лондона.
Тогда зачем торопиться с отъездом? Сезон еще не закончился. Надо только чуть-чуть потерпеть, и, возможно, результат удивит тебя. Ты, должно быть, знаешь, сказала Фанни, что я думаю о тебе и мистере Гамильтоне. Нет. Не перебивай меня. Я набралась смелости и намерена поговорить с тобой так, словно ты моя дочь. Она тяжко вздохнула, затем быстро продолжила:Ты ведь убегаешь не из-за Джулии Милфорд? Реджи сказал мне, что этот роман окончен. Марион, разве ты не знаешь, что нет на свете такого мужчины, который не сожалел бы о некоторых моментах своего прошлого?
В глазах Марион заискрилось веселье.
Если мужчина сожалеет о миссис Милфорд, то он, должно быть, глупец. Нет, послушай меня, Фанни. Я знаю, что ты думаешь, но ты ошибаешься. Мистер Гамильтон не собирается жениться на мне. Он поддерживает дружеские отношения с нашей семьей лишь потому, что был близким другом моей тети.
Но он же поцеловал тебя!
Это не имеет никакого значения. Он баллотируется в парламент. Он будет у всех на виду. А меня ты знаешь. Я предпочитаю тихую жизнь. В кругу газетчиков и политиков я буду словно рыба, выброшенная из воды.
Не скромничай! Ты была бы для него одним из главных козырей на выборах.
Разговор был прерван Эмили, позвавшей их из холла:
Марион, поторопись. Почтовая карета ждет нас, и форейторы теряют терпение.
Иду, отозвалась Марион и поспешила вниз по лестнице.
Реджи ждал их внизу. Он вопросительно взглянул на жену.
Фанни покачала головой:
Не могу убедить ее остаться. В Озерном крае они привыкли к такой погоде.
Остаться?!в смятении воскликнула Феба. Ты же обещала, что мы поедем в Лонгбери сегодня, Марион!
Марион критически оглядела младшую сестру. Та была одета не так тепло, как хотелось бы Марион, но она просто сказала:
Я не передумала, но где твой дорожный плед?
Я положила его в карету, сказала Эмили.
Не забывайте, напомнил Реджи, что на пути много хороших почтовых станций. Не колеблясь, прерывайте свое путешествие, если погода ухудшится. Лонгбери никуда не денется.
Фанни и Реджи попрощались с сестрами Дейн, и карета тронулась в путь.
Почему ты так расстроилась? спросил Реджи, когда они вернулись в дом.
Я думала р Брэнде, печально ответила Фанни, надеялась ну, что они с Марион поженятся. Но если он будет жить в Лондоне, а Марионв Лонгбери, ничего не выйдет.
Реджи обнял жену за плечи.
Брэнд не вернется в Лондон, по крайней мере не сейчас. Он устраивает свою штаб-квартиру в Лонгбери, в доме, оставленном ему его дедом. Ведь наш избирательный округ находится там.
Потрясенная Фанни резко остановилась:
Не думаю, что Марион знает об этом. Реджи улыбнулся:
Скоро узнает.
Марион протерла запотевшее окно кареты. Дождь лил не переставая, до Лонгбери предстоял еще далекий путь, а все почтовые станции, которые они проезжали, были переполнены людьми, желающими получить ночлег. На последней станции им сказали, что мест нет. Если и на следующей не будет, возможно, придется умолять какого-нибудь крестьянина пустить их на ночлег.
Эта мысль напомнила Марион мамины слова, которые она говорила отцу во время их прошлой поездки в Лонгбери: «Если наследующей станции нас не возьмут, Пенн, придется просить какого-нибудь доброго человека пустить нас на ночлег».
Пеннпрозвище отца, сокращенно от титулаПенрит. На самом деле его звали Джордж, но никто не называл его так, даже мама.
Марион покачала головой. Должно быть, память подводит ее. В Лонгбери она ездила только с мамой. Отец не ладил с тетей Эдвиной. Откуда же тогда взялось это воспоминание?
Она ничего не придумывала, она помнила это. Они ехали в карете, она сидела у папы на коленях и держала на руках Фебу. «Поспи, маленький эльф», сказал папа, но она никак не засыпала. Она ощущала натянутость в отношениях родителей и чувствовала, что никто из них не хочет навещать тетю Эдвину.
Марион?
Она подняла глаза и увидела, что Эмили смотрит на нее.
Что такое?
Я только что вспомнила, кто такой Дэвид. Ты ведь когда-то была помолвлена с Дэвидом, верно?
Да, непринужденно ответила Марион, была, пока он не узнал, что мое приданое слишком невелико для того, чтобы содержать его в роскоши, на которую он рассчитывал.
Эмили на мгновение заколебалась, затем решительно продолжила:
Значит, ты из-за него так и не вышла замуж? Ты все еще любишь его?
Марион была изумлена.
Кто, скажи на милость, внушил тебе эту мысль? Эмили пожала плечами.
Именно его имя ты назвала, когда пришла в себя после обморока.
Я не падала в обморок! У меня просто закружилась голова, вот и все.
Ты не ответила на мой вопрос. Марион поцокала языком.
Нет. Я не люблю Дэвида Керра.
А как насчет мистера Гамильтона? Он ведь поцеловал тебя.
Марион готова была вскипеть.
Он поцеловал меня по-дружески. Тут нет ничего такого. Клянусь, я ни в кого не влюблена.
На губах Эмили заиграла улыбка.
Я тебе верю, но сомневаюсь, что поверят сплетники. Поговаривают, что он дал от ворот поворот миссис Милфорд, потому что она со своими выходками стала для него обузой, но ты, графская дочь, можешь стать предметом его гордости.
А мне нравится мистер Гамильтон, высказала свое мнение Феба.
Сестры рассмеялись. Потом поболтали о том о сем. Ресницы Эмили опустились, и она в конце концов задремала.
Марион смотрела в окно, предаваясь размышлениям.
«Ты графская дочь и можешь стать предметом его гордости». Увы, только она одна знала, насколько далеко это от истины.
Глава 5
Марион резко проснулась, когда почтовую карету сильно тряхнуло и она накренилась на один бок. Книги, журналы и мелкие вещи попадали на пол. Марион подхватила Фебу, чтобы та не соскользнула со скамьи. Проснувшись, Феба стала вырываться, но потом притихла.
Форейторы пытались отвязать испуганных лошадей. Сердце Марион заколотилось.
Выходим! сказала она Эмили. Ты первая, я подам тебе Фебу.
Там такой дождь, запротестовала Эмили.
А ты предпочитаешь утонуть? Вылезай, я сказала!
Глаза Эмили расширились от испуга, когда вода хлынула в карету. Выбраться оказалось нелегко. Единственная дверца, которая открывалась, находилась под таким углом, что пришлось толкать ее плечом.
Скорее! крикнула Эмили, принимая Фебу и протягивая руку Марион. Колесо сломано, и карета того и гляди перевернется.
Вода быстро поднималась. Марион ощущала тяжесть юбок, жадно впитывающих воду.
Я сама справлюсь, прокричала она. Позаботься о Фебе. Отведи ее в безопасное место.
Эмили убрала руку, и Марион встала на скамью. Несмотря на свои заверения, вряд ли она могла выбраться без посторонней помощи.
Отойдите! послышался поблизости мужской голос. Она узнала этот голос. Карета опасно покачнулась, и в следующее мгновение показалось лицо Эша Денисона. Марион была так потрясена, что только молча уставилась на него.
Дайте мне вашу руку! скомандовал он.
Что вы здесь делаете?
Проверял все почтовые станции на дороге в надежде отыскать вас целыми и невредимыми. У последней мы разминулись буквально в несколько минут. Они сказали мне, что забиты под завязку и что вы поехали дальше.
Вы что преследовали нашу карету?
Давайте оставим объяснения на потом, хорошо? Дайте мне вашу руку, леди Марион.
Она не собиралась уходить без своей сумочки. На этот раз не будет никаких записок с угрозами. В карете было темно, но она знала, где лежит сумочка. Там, на скамейке.
Быстрее! приказал он. Пока нас обоих не смыло. Марион схватила свой ридикюль, испуганно вскрикнула, когда карета покачнулась, и ухватилась за его руку.
Они стояли высоко на боку кареты, а вода с каждой секундой поднималась все выше и выше. А может, это карета тонула. Марион испуганно ахнула и прижала к себе сумочку.
Осторожнее! крикнула она.
Беспечно рассмеявшись, Эш спрыгнул в бурлящую воду. Теперь Марион поняла, что произошло. Они находились на середине брода, который проливной дождь превратил в стремительный поток. Колеса почтовой кареты, должно быть, ударились о подводный камень, и она перевернулась.
Еще не добравшись до берега, лорд Денисон начал раздавать приказы слугам и форейторам. Марион узнала Мэнли, слугу Брэнда Гамильтона. Он помог Фебе сесть в карету Эша.
Марион хотела горячо поблагодарить лорда Денисона, да только он не дал ей и рта раскрыть.
Идемте, леди Марион, сказал он, вы дрожите от холода. Давайте доставим вас к теплому огню и горячему ужину, а потом я отвечу на все ваши вопросы.
Она надеялась, что он ответит на все вопросы в карете, но лорд Денисон предпочел ехать с Мэнли на козлах. Странно, подумала она. Почему Мэнли не с Брэндом Гамильтоном?
И почему она так подозрительна, когда должна благодарить свою счастливую звезду, что они оказались поблизости?
На следующей станции лорд Денисон воспользовался именем Брэнда Гамильтона, и это возымело волшебное действие. По словам Эша, Брэнд Гамильтон был известной личностью в этих краях, потому что собирал голоса за местного кандидата на последних выборах. И хотя им предоставили лишь маленькую комнатку в мансарде, Марион была рада. Другим приходилось устраиваться на ночь в трапезной или на любой свободной скамейке, которую удавалось найти.
Лорд Денисон коротко поговорил с ней, прежде чем удалиться. Он наткнулся на них не случайно.
Я знал, сказал он, что сегодня вы должны были отправиться в Лонгбери, а поскольку сам туда еду, подумал, что мы могли бы сделать это вместе. Я разминулся с вами на Ганновер-сквер на каких-то несколько минут и здорово встревожился, когда погода ухудшилась. Но все хорошо, что хорошо кончается.
Вы едете в Лонгбери? спросила Марион.
Чтобы помочь приготовить дом Брэнда. Он присоединится ко мне через пару дней, и Лонгбери будет его базой, по крайней мере до конца выборов.
Марион как можно тщательнее скрыла свой испуг. Она не испытывала неприязни к Брэнду Гамильтону. Она просто хотела бы, чтобы его избирательный округ находился на другом краю Англии.
Денисон оставил сестер в вестибюле на попечении Мэнли.
Мэнли вел себя, по мнению Марион, как старая, испытанная пастушья собака с кучкой отбившихся от стада овец.
Он отвел их наверх, в комнату и ворчливо предупредил, чтобы никуда не ходили, он распорядится, чтобы им принесли обед.
Как только дверь за ним закрылась, Феба воскликнула:
Мне нравится мистер Мэнли, а вам? Старшие сестры рассмеялись.
Улыбаясь, они оглядели свою комнату. Она была маленькой, с низким потолком, крошечным чердачным окошком и большой кроватью, занимавшей почти все пространство. Но главное, в камине весело потрескивал огонь и было так тепло, что они сняли верхнюю одежду и встали перед огнем, чтобы просушить мокрые юбки. Это было лучшее, что они могли сделать, пока не прибыли их сундуки.