Психологическое насилие. Неудивительно, что Максим никому не верит.
- В течение нескольких лет Орлов постепенно заменил всех слуг, которые могли бы нам помочь, которые так же, как и я, удивлялись происходящему. К моим тринадцати годам мы остались без друзей, запертые в нашем отдалённом поместье.
Порой остаться без друзей равнозначно остаться беззащитным.
- Пожалуйста, продолжай.
- Орлов всё повторял свои сказки. И Дмитрий, опять же, оставался его преданным защитником. Потом я узнал, что он угрожал Дмитрию убить меня - последнего члена его семьи - если кто-нибудь что-нибудь обнаружит.
- Как ты понял, что Орлов врал?
- В канун Рождества я прокрался в комнату Димы, чтобы собрать заказанную для него в подарок железную дорогу. Мальчика там не было. Я нашёл его в постели Орлова с этим леденящим душу безучастным выражением лица. Этот человек заставил моего брата провести с ним всю ночь, потому что даже его больной разум верил, что нужно сблизиться с жертвой - во время ебучих каникул.
Так вот почему Дмитрий чуть не взорвал телефон в тот день. И почему этот праздник так ненавидел Максим.
- Я напал на Орлова, но он был куда крупнее меня. Придя в себя, я обнаружил, что заперт в подвале, а моя спина - кровавое месиво.
Его спина. Его шрамы. Они у него с детства.
Максим смотрел куда-то в пространство.
- Орлов хотел меня сломить, заставить молчать. О лучшем нельзя было бы и мечтать: жил он в особняке со всеми удобствами, с Дмитрием, который всегда был к его... услугам. Этот человек пошёл бы на что угодно, лишь бы оставить всё как есть. Так что он держал меня в подвале. Солнца я не видел... долго.
- Ч-что? Сколько?
- Полгода.
Мои губы беззвучно шевелились. Этот кошмар становился всё ужаснее.
Взгляд Максима затуманился:
- Он меня едва кормил и поил, держал в темноте без какого-либо источника света. Но когда и это меня не сломило, он выпустил наружу свой скрываемый гнев и высек меня. Он бил до тех пор, пока не устала рука, и заново не открылись мои раны. В тёмном помещении моя кожа покрылась кровавыми гнойными струпьями. - Он вздрогнул. - Раны горели, жгли, сводя меня с ума. Я изголодался по солнечному свету. Чем дольше я оставался без солнца, тем сильнее прогрессировала болезнь, распространяясь по всему телу. Доходило до того, что я мечтал не иметь кожи вовсе.
Когда я попыталась представить его боль, на глаза навернулись слёзы. Теперь многое стало понятно. Его слова "тридцать один год страданий - позади" Сначала его мучил отец, потом - Орлов. И спустя десятилетия Максима всё равно не отпускали эти воспоминания.
- Я загибался в том сыром ледяном подвале и знал, что там и умру. Тогда я решил притвориться, что меня сломали, но не смог сыграть так умело, как это делал Орлов. В тринадцать лет я был приговорён к смерти. И с каждым днём казнь подбиралась всё ближе.
Я едва сдерживала слёзы.
- Так вот почему ты расспрашивал меня о первых воспоминаниях.
Он кивнул. Ему хотелось узнать, что делала я, когда он умирал.
И вот почему он ненавидел зиму. Вот зачем всегда открывал все окна и двери.
Этот человек называл меня... своим солнцем?
- Но хуже всего было знать, что Орлов по-прежнему насиловал моего брата. Никого не осталось. Защита Дмитрия была моей обязанностью. И я с ней не справился.
- Но ты ничего не мог сделать. Ты сам был ребёнком.
- Александр сказал то же самое, хотя я думаю, что как раз он бы придумал что-нибудь, чтобы сбежать и спасти брата. На самом деле именно Дмитрий мне помог. Однажды ночью, в пронизывающий мороз, он вышел из своего апатичного состояния на достаточное время для того, чтобы осознать, что я умираю. Он вырубил Орлова лопатой. А потом рыдал, сидя на коленях рядом со мной, пока я душил эту мразь. Я убил Орлова прежде, чем тот очнулся.
Максиму пришлось это сделать? Ребёнком? Моё сердце просто кровью обливалось, когда я думала о нём и о Дмитрии.
Он изучал выражение моего лица.
- Вокруг моей семьи смерть и разрушение. Александр убил, будучи подростком. То же сделал и я. Только голыми руками и беззащитного человека. Из того подвала я вылез, как какое-то жуткое существо с отчаянным желанием убивать. Разве ты сможешь смотреть на меня по-прежнему?
- Нет, не смогу. Я просто потрясена тем, каким храбрым ты был и как сумел защитить себя и брата от этого монстра. - Хотела бы и я быть такой храброй! Я стиснула Максима за плечи. - Вся эта история меня просто переполняет яростью. Ужасно, что ты несёшь на себе такой груз. Но ты не думал о детях, которых ты спас от этого человека в будущем? Или о детях в прошлом, за которых ты отомстил? Если Орлов был готов дать тебе умереть, то, вполне вероятно, он убивал и раньше.
Моя реакция заставила Максима отпрянуть, но мне надо было, чтобы он понял.
- Иногда людям недостаёт смелости сделать то, что нужно - взрослым недостаёт. - На моём месте Максим бы сразился с Эдвардом с высоко поднятой головой. - Всё, что они могут - это лишь мечтать о том, чтобы быть смелыми. Ты сделал то, что должен был, будучи подростком. Так что да, теперь я смотрю на тебя другими глазами!
- Я не ожидал увидеть такую... горячность. - Взгляд Максима скользнул по моему лицу, затем переместился на своё правое плечо.
В которое я вцепилась мёртвой хваткой? Смутившись, я убрала руки и прочистила горло.
- И что ты сделал потом?
Моя реакция заставила его нахмуриться, но он продолжал:
- Дмитрий не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о том, что творил с ним Орлов, так что я избавился от тела в лесу. Его так и не нашли. Мы сказали, что он напился и исчез прямо перед штормом. Никто особенно его не искал. Много лет спустя я узнал, что Орлова подозревали в насилии над детьми в его родном городе. Потом в качестве опекуна к нам приехала пожилая женщина. Она нас не обижала, но и не помогала.
- В каком состоянии Дмитрий сейчас?
Он потёр ладонью лицо.
- Ему было неприятно узнать о наших с тобой отношениях.
Максим сказал, что не был готов к тому, чтобы про меня узнали его братья.
- А я сама выставила всё напоказ.
- Но к свадьбе он всё равно бы обо всём узнал.
- Так некоторые из тех гневных звонков были обо мне?
- Этому не помочь. - Он выдохнул. - Дмитрию сильно досталось, и это сказывается. Каждый шаг, предпринятый им к исцелению, словно бы ещё глубже затягивает его в прошлое.
- Кто есть ещё в его жизни? Спутница? Друзья?
- Он не способен на отношения. В этом мы были схожи, и в какой-то момент смирились. У меня был сценарий, а Дмитрий разработал так называемые протоколы. Они гораздо более подробные, практически... всеобъемлющие. - Он открыл рот для продолжения, но вдруг замолк. - Ты с ним познакомишься. Не хочу, чтобы у тебя заранее сложилось превратное мнение.
Что может этому помешать? Но я ответила:
- Понимаю.
- Он винит Александра в том, что он нас бросил. Как старший, Александр был Дмитрию отцом. А потом - ушёл.
- Поэтому ты тоже его презирал?
- Раньше я его ненавидел, считая, что он беззаботно живёт под покровительством достойного человека, каким был Ковалёв. И только недавно я узнал, что до того, как Ковалёв его усыновил, Александр долгое время жил на улице. Среди многих беспризорных детей он оказался изгоем. Он рос в совершенно других условиях - терпя побои, но в достатке - и от рождения был немногословен. Остаться одному означало столкнуться с... испытаниями, то, что он оставил нас - его никак не освободило. На самом деле Александр считал, что он единственный будет страдать. Теперь, встретив Натали, он думает, что предыдущие события были призваны закалить его, чтобы он был способен её защитить, что теперь смысл его жизни - её безопасность и счастье. Что ты об этом думаешь?
Я мягко спросила:
- Разве мы можем этому не верить? Если ты полагаешь, что на всё есть своя причина...
Казалось, он это обдумал.
- Много лет я тоже не понимал, за что мне были посланы такие страдания в детстве. Меня мучила бессонница. Пропал аппетит; я мог есть или не есть, совершенно не испытывая удовольствия от приёма пищи. Гиперчувствительная кожа не выносила прикосновений. Долгое время, чтобы просто надеть рубашку, приходилось стискивать зубы. Но, даже выздоровев физически, я понял, что не могу выкинуть это из головы. Если кто-то подходил ко мне достаточно близко, чтобы дотронуться, я чувствовал, что готов сжаться в комок.
Почти как я, когда пыталась прорепетировать свой рассказ о прошлом.
- Но с тобой всё по-другому. Ты сладкоежка. И крепко спишь.
- Я могу к тебе прикасаться, - прошептала я.
- Об этих улучшениях я рассказал Алексу и спросил его совета.
Было странно слышать, что такой самодостаточный человек искал совета другого. Но, с другой стороны, Алекс - его старший брат, с которым он недавно воссоединился.
- И что он сказал?
- Он убеждён, что мужчина может узнать свою женщину, потому что начнёт изменяться для неё, чтобы стать тем, кто ей нужен. Ты сказала, что если намерение достаточно сильно, люди могут измениться. Натали нужна была Александру больше его старых привычек, так что он их отбросил. Это соответствует тому, во что ты веришь?
- Да.
- Я почувствовал что-то в тебе даже не успев прикоснуться, solnyshko. Когда ты улыбнулась сквозь бокал и сообщила, что вид из пентхауза "Селтейна" "приемлемый", у меня мурашки по спине побежали, потому что я захотел улыбнуться в ответ. На тебя я реагировал, как на ни какую другую девушку, и это выбивало меня из колеи. - Максим провёл кончиками пальцев по моей щеке. - Тогда, в детстве, сидя в том подвале, хотел бы я знать, что на другой стороне земли храбрая маленькая девочка отстаивает свою гордость. И что однажды она войдёт в мою жизнь, чтобы сделать её ярче.
Я прижала губы к его лбу.
- А я теперь знаю, что тогда, в заснеженной Сибири, в немыслимых условиях мальчик становился мужчиной.
Как Максим смог стать таким уверенным в себе? Таким легко справляющимся с большой ответственностью? Таким исключительным во всех смыслах?
- Ты сказала, что это случилось, было больно, но впереди будет лучшая жизнь. Это так? Я становлюсь тем, кто тебе нужен, Katya?
Я судорожно вздохнула.
- Может быть теперь, когда ты изменился, стоит двигаться дальше? Может, ты хочешь продолжать в том же духе?
Несколько долгих мгновений он молчал, словно принимая какое-то решение. Наконец, спросил:
- Я не слишком много всего на тебя вывалил?
- Нет. Но моя душа болит за тебя. - За напуганного подростка, которым он был. За страдания его брата. И за его собственные.
- Мне и правда... лучше. Легче. Алекс был прав в том, что ноша уменьшится. Я бы всё равно, в конце концов, всё тебе рассказал, так что рад, что с этим покончено.
Потому что он был уверен, что мы будем вместе? Моё сердце вопило. Мне так нужен этот мужчина! Он - воплощение моей мечты.
- Знай я, что ты так отреагируешь, не страшился бы своего рассказа.
- Спасибо, что доверился мне.
- А ты должна довериться мне в ответ. Чтобы мы могли двигаться дальше вместе.
Dios mío. Я нервно сглотнула. Как я могу ему не доверять?
Я бы могла сейчас рассказать всё Максиму - ну, или, по крайней мере, попытаться выдавить из себя несколько слов, но его взгляд говорил, что он хотел от меня совершенно другого. Он хотел забыться во мне. Познать удовольствие и похоронить боль. И я хотела дать ему всё это.
Когда он обнял меня, я решила, что, вернувшись в Майями, тоже ему доверюсь.
Моё сердце споткнулось, едва я осознала, что собираюсь, в конце концов, это сделать.
После свадьбы я расскажу ему всё.
Глава 32
Вечером перед уходом, я поцеловала Максима, и он, сонно моргая, открыл глаза.
Занявшись любовью дважды, мы заказали еду в номер, а потом снова заснули. Я встала и успела одеться ещё до его пробуждения.
Джесс и Натали сказали мне прийти к трём часам, чтобы сделать причёску и макияж вместе со всеми подружками невесты. Но даже после вчерашнего вечера мне не хотелось показаться навязчивой. Однако сейчас было уже почти пять, и я решила, что уже можно пойти проверить, не нужна ли Джесс в последнюю минуту какая-нибудь помощь.
Максим оглядел меня с ног до головы.
Волосы я собрала в высокий свободный пучок, а вокруг шеи застегнула жемчужное ожерелье. Мочки ушей украшали такие же жемчужные серьги. Макияж был минимальным. На фоне моего невероятного платья глаза казались янтарными, так что я подчеркнула их цвет мягкими коричневыми тенями.
Интересно, что он скажет о платье?
- Ну?
Когда дизайнер только предложил жёлтый цвет, чтобы подчеркнуть мой загар и цвет глаз, я наморщила нос, полагая, что для свадьбы нужно будет подобрать что-то более консервативное. Но, примерив это простое облегающее платье без рукавов, я просто влюбилась.
Взгляд Максима потеплел, рот приоткрылся.
- Ты... само совершенство, solnyshko.
Видя его реакцию и помня о его прошлом, я порадовалась, что выбрала такой яркий и смелый цвет.
Он посмотрел мне в глаза.
- И ты - моя.
Я сглотнула. Прошлой ночью он говорил именно то, что имел в виду.
Только я начала волноваться, как он добавил:
- Дайте мне десять минут, мисс Марин. - Мисс. - Я быстро приму душ, и мы спустимся.
- Я подумала, что стоит проведать Натали и Джесс, и узнать, не нужна ли им моя помощь.
Его тело мгновенно напряглось.
- Ты... ты избегаешь меня после того, что я тебе рассказал?
Я наклонилась, чтобы взять в ладони его лицо.
- Нет. - Поцеловала быстро, сильно. - Мне сказали быть там ещё два часа назад, но я решила подождать. А потом стала волноваться, справится ли Джесс сегодня с организацией. Надо убедиться, что у Натали есть помощница. После всего пережитого она заслуживает самую фантастическую свадьбу на свете.
- А, понятно. - Он закинул руки за голову, и во мне сразу же проснулся аппетит. - Рад, что ты с ними поладила. Иди. Я скоро приду.
Выйдя из отеля, я направилась к павильону. Доносившийся смех привёл меня в гостиную, оккупированную подружками невесты. Комната была полна народу. Обогнув толпу из гостий, парикмахеров, визажистов, фотографов и видеооператора, я, наконец, смогла увидеть Натали. У меня челюсть отвисла.
Длинное платье цвета слоновой кости явилось, должно быть, прямиком из сказки. Юбка у этого эффектного произведения искусства с открытой спиной была выполнена из струящегося шёлкового шифона с лёгким розовым оттенком, подсвечивающим белую кожу невесты. Длинные рыжие волосы были уложены в высокую свободную причёску и украшены капельками жемчуга, вьющиеся локоны обрамляли улыбающееся лицо.
Я не сдержала восклицания:
- Dios mío, tan guapa! Ты прекрасна!
Она покраснела и махнула мне рукой.
- Кто бы говорил - тебе стоит чаще носить такой цвет! Я бы тебя обняла, но Джесс запретила мне прикасаться к любому, у кого на лице макияж. Или следовать за блестящими штучками. Или потеть.
- Могу я что-нибудь для тебя сделать?
- Всё в порядке, пока Джезабель не застала меня за едой.
И тут я увидела Джесс. На ней было такое же розовое платье, как и у других подружек невесты, только её вырез был достаточно глубоким, чтобы открыть ложбинку между грудей.
Она ткнула пальцем в меня.
- В этом платье ты просто супер-секси, мамуля. Поцелуй-ка меня. Да, лимузином мы занялись уже на ногах, кривых как у Полли, так ведь? Чёртовы русские. Налей себе шипучки. Догоняй.
Думаю, наша размолвка была забыта. Хотя я всё равно когда-нибудь растолкую ей закон убывающей доходности.
Взяв пару бокалов с подноса проходящего мимо официанта, я вручила один из них Натали. Сделав глоток, я вспомнила, что с шампанским у меня не всё складывается.
- Ты что, ела выпечку? - грозно повернулась она к Натали. Строгая Джесс была сродни стихийному бедствию. - Не смей прикасаться к этому платью своими граблями. - Может, ты и не ценишь высокую моду, но я истратила на это просто кучу твоих денег! Цени хотя бы это. - Развернувшись, она щёлкнула пальцами, подзывая Полли. Девчушка чуть не кувырком бросилась к Джесс, которая моментально стянула её декольте на более сексуальную глубину.
- Неужели ты тоже из жалких Амишей, как и Кэт?
Уже нет! Я показала ей язык.
Сквозь толпу в попытке добраться до Натали пробиралась Ребекка. При виде дочери на её глазах выступили слёзы.
- Моя дочурка, - шмыгнула она носом.
- О, мам, - огорчённо протянула Натали, широко улыбаясь.
Увидев, что слёзы Ребекки потекли ручьём, Джесс отрезала:
- Она же не по доске собирается пройтись, а всего лишь выходит замуж - за подозрительного русского мужика, заказанного по почте. Ты приняла таблетки, которые я тебе дала? Прими. И я проверю твой рот.
За стёклами очков Ребекка закатила глаза.
- Но только чтобы ты от меня отстала, Джессика! - Она достала что-то из сумочки и решительно поднесла ко рту.
Глаза у Джесс округлились.
- Стой...
Но Ребекка уже запила таблетки шампанским.
- Это ведь был "валиум", да?
Джесс отрицательно помотала головой, но вслух сказала:
- Конечно, так и есть. Теоретически.
О, Dios mío.
Ребекка восприняла это как шутку.
- Ну, я теперь могу оплакать свою дочурку?
- Повторишь этот вопрос через двадцать минут, Бекс...
Взбудораженные и воодушевлённые, мы потом ещё немного поболтали ни о чём. Как бы мне хотелось, чтобы и у меня в прошлом было всё это: чтобы в такой важный день рядом со мной были родственники и друзья.
- Так, дамочки, - Джесс хлопнула в ладоши. - Обратный отсчёт пятнадцать минут. Кому-нибудь нужно в туалет? Говорите сейчас или терпите вечно.
Полли, как ошпаренная, выскочила из комнаты, за ней неуверенно последовала Ребекка. Джесс тут же оказалась рядом.
Минуту спустя Джесс вернулась и вывела меня в коридор. Ребекка стояла, прислонившись к стене с мечтательным выражением лица.
- Что случилось? - спросила я.
Приглушённым голосом Джесс сообщила:
- Не говори Натали, но я случайно накормила её мать колёсами, которые приберегла на вечер. Так что теперь ты официально будешь следить за представлением под названием "Трип Ребекки". - Она повернулась к женщине. - Видишь, Бекс? Разве всё вокруг не кажется радостнее?
Mierda.
- Не вопрос. - Фраза стала моей мантрой. С другой стороны, слёзы у неё на лице моментально высохли!
- Можешь отвести её в павильон?
- Уже идём.
Уводя Ребекку, я услышала голос Натали:
- Кто-нибудь видел мою маму?
Джесс громко ответила:
- С ней секси-мамуля. И они уже пошли в павильон.
Я улыбнулась витающей в облаках женщине.
- Почти пришли, Ребекка. Вот сюда. Теперь повернём налево - на другое лево. Окей, muy bien.
От внутреннего убранства павильона с его высоченными наклонными потолками, изогнутыми перекрытиями и сверкающими полами просто дух захватывало. Зал был украшен пионами, лилиями и роскошными орхидеями, которые распространяли в воздухе тонкий аромат. Сквозь огромные окна открывался вид на освещённый внутренний дворик, украшенный подвесными фонарями, свет которых отражался в снегу.
Когда я нашла Тома, он, нахмурившись, подхватил Ребекку под руку. Она же гладила его галстук.
- Всё в порядке?- спросил он меня.
Увиливай и уклоняйся.
- Она выпила немного шампанского. - Пока я это говорила, она, словно марку, лизнула его лицо.
Том был совершенно сбит с толку.
- Кэт, не могла бы ты с ней тут посидеть, пока я буду вести Натали к алтарю?
- Конечно. Не вопрос. Ребекка, нам сюда. - Мы пошли в первый ряд, где мне-таки удалось её усадить. Оглядываясь по сторонам, я пыталась найти хоть что-то, чем можно было бы её занять, ну, хотя бы погремушку и светящуюся палочку. Ничего не обнаружив, я указала на подол её платья. - Ой, Ребекка, смотри! Рюшечки-рюшечки-рюшечки!
Это её впечатлило.
События принимали просто нереальный оборот. Я присутствовала на свадьбе дочери русского криминалитета и обожаемого ею бандита, сидя рядом с матерью невесты, которая находилась под кайфом.
И мой... парень (мурашки) тоже связан с мафией. О, и миллиардер, к тому же.
Из соседней комнаты появился Алекс в сопровождении троих друзей, они вместе заняли свои места у алтаря. Им полагалось выстроиться в линию и ждать подружек невесты. А где же Максим?
Жених Натали был облачён в смокинг, но из-за своих татуировок и короткой стрижки всё равно выглядел опасным. Он явно нервничал, дёргал свой воротник и крутил головой в поисках Натали.
Его нервозность привела меня в восторг. Мужчина, завтракающий пулями, действительно боялсячто невеста сбежит.
Потом... появился Максим.
Едва увидев его в смокинге, я со свистом втянула воздух, взметнув руки в стороны, будто попав в автокатастрофу.
Un hombre magnífico. Выглядеть прекраснее было просто невозможно.
Найдя меня глазами, он послал мне лукавую улыбку, прекрасно зная, как потрясно выглядит - зная, что сразил меня наповал. Я просто таяла от тёмного обещания в его взгляде.
Когда он встал рядом с Алексом, я увидела двоих высоких и сильных мужчин. Напряжение, которое было между ними, немного ослабло. Максим хлопнул брата по спине, поддразнивая.
Как только заиграл свадебный марш, я помогла Ребекке встать на ноги. На дорожке, ведущей к алтарю, появились одна за другой подружки невесты. Джесс, проходя мимо, подмигнула и послала мне воздушный поцелуй. Я перевела взгляд на Максима; эта сценка заставила его скривиться. Ребекка указывала в потолок и шептала:
- О-о-о.
Затем Том вёл Натали к алтарю, а все вокруг вздыхали при виде прекрасной невесты. Кроме Алекса. Он переменил позу, словно едва удержавшись на ногах.
Натали выглядела абсолютно спокойной и готовой к замужеству. К началу новой жизни.
Даже когда Том передал Натали жениху и все уселись, Алекс по-прежнему выглядел, словно громом поражённый. Наверное, руки у него дрожали.
Я слышала, как Натали сказала ему:
- Ты стал слишком секси, Сибиряк. Думаю, пора тебя окольцевать.
Нахмурившись, он с готовностью закивал.
Усадив Ребекку обратно, я старалась не пялиться на Максима. Но глаза хотели смотреть лишь на него.
Присутствие на такой свадьбе, с таким мужчиной представляло для моего сердца реальную опасность. Что-нибудь всякий раз напоминало мне сказку; сколько времени потребуется, чтобы я начала мечтать о своей собственной?
Когда жених с невестой начали обмениваться брачными клятвами, Максим пригвоздил меня к месту проницательным взглядом. Всё вокруг померкло, и я готова была поклясться, что в зале остались лишь мы вдвоём.
От выражения его лица моё дыхание участилось, как будто он давал мне свои собственные обещания. После утренних признаний я понимала, что он ждёт от меня чего-то большего - и готов обнажить всю душу, чтобы заполучить это.
Только факт оставался фактом - я была замужней женщиной - хотя позволила ему думать, что свободна. Я позволила так думать всем.
Нет, я не произносила ложь вслух.
Я жила ею.
***
Por Dios, не дай Максиму поймать подвязку. Вспотевшей рукой я поудобнее перехватила букет невесты - который только что поймала.
Перед этим Джесс вынудила меня присоединиться к толпе претендующих на букет незамужних женщин. Хоть Полли чуть из платья не выпрыгивала от нетерпения, а у большинства девушек в предвкушении горели глаза, я встала в стороне, чувствуя себя лишней на этом празднике жизни.
Букет ударил меня прямо в грудь. Не подхвати я его, цветы бы просто упали на пол.
Все девушки меня поздравили, некоторые искреннее других. (Правда, Полли, зелен виноград? Вот. Держи-ка.) Натали меня обняла, а Джесс провозгласила себя моим свадебным координатором.
- Я забила это место, сучки!
Руки Максима сомкнулись вокруг меня, его глаза ярко горели.
- Как интересно.
Натянув улыбку для всех вокруг, я осознала, как никогда раньше, что вся моя жизнь состоит из лжи.
До этого момента всё шло так хорошо. Я сидела на коленях у Максима на последнем ряду, переплетя наши пальцы. Мы обсуждали, как Ребекка попробовала наркоту (ещё четыре часа кайфа, Бекс), и почему мне почти нельзя пить (шампанское означало мою смерть), и почему ему почти нельзя пить ("я же шафер, говорят, это весьма серьёзная должность"), и насколько расслабленнее выглядит его брат, официально заполучив Натали.
Вернее, он расслабился лишь на время. Но с наступлением ночи и учитывая постоянные поддразнивания Натали - с быстрыми взглядами и не особенно скрытными прикосновениями - становилось понятно, что Алекс уже готов консумировать брак.
И сейчас, когда он встал на одно колено, чтобы снять с Натали подвязку, желание между ними можно было измерять по шкале Рихтера. Его руки, стягивающие вниз кремовую кружевную ленту, дрожали от предвкушения.
Рядом с Максимом стояли другие неженатые мужчины. Не обращая ни на кого внимания, этот самодовольный дьявол мне подмигнул. Будь я свободной женщиной, наверное, упала бы в обморок. Но сейчас мне оставалось только улыбнуться в ответ.
Когда Алекс, словно из рогатки, запустил подвязку в воздух, я наблюдала за её полётом, будто за невероятной передачей в футболе. В замедленном воспроизведении...
И поймал её Максим - из-за своего высокого роста.
Джесс потащила меня к стулу.
- Ну, давайте же, мамуля и Макс!
Я села с букетом в руках, а он опустился передо мной на колени. Все толпились вокруг, смеясь и хлопая в ладоши.
Надевая на меня подвязку, вне себя от счастья, Максим и сам выглядел довольно похотливо.
- Смотри-ка, он скоро доберётся до первой базы, - заметила Джесс. - В этом раунде ты выиграл девчонку, русский. Но лучше заботься о ней как следует. У меня есть электрошокер, и я не знаю, как им пользоваться!
Максим разглаживал на мне подол платья, его взгляд потемнел, а руки начали дрожать почти как у брата. Скользя ими вниз, он пробормотал:
- Не думаешь, что судьба пытается нам что-то сказать?
Сердце прыгнуло в горло. Я просто окаменела.
Он так хорошо меня читал, и понял, что что-то происходит. Закрепив над моим коленом подвязку, он поправил платье. Потом улыбнулся мне, как требовалось.
И впервые за всё время его улыбка была фальшивой...
Глава 33
- Пожалуйста, поговори со мной, - попросила я Севастьянова, как только наш самолёт взлетел, направляясь в Майями.
После того, как мы вчера занялись любовью, я практически сразу же отрубилась, слишком вымотавшись от необходимости изображать радость. Ночью я ненадолго проснулась и обнаружила, что он стоит у окна, уставившись в темноту. На его щеке дёргался мускул, и я готова была поклясться, что он был чем-то... уязвлён.
По-моему, он вообще не спал. Во время завтрака он испускал волны напряжения. Был отстранён и натянуто вежлив, в полной мере пользуясь той самой фальшивой улыбкой.
- Ты за весь день едва пару слов мне сказал, Максим.
- Мне нужно многое обдумать.
Зазвонил телефон, и, ни слова не говоря, он ответил на звонок. Я смотрела в иллюминатор, ожидая, когда снова представится возможность с ним поговорить. Один звонок превратился в два, затем - в пять. Я не понимала слов, но с беспокойством чувствовала, что речь шла обо мне.
Я ушла прилечь в отдельной кабине. Вместо того чтобы вновь заняться на этой кровати любовью, мы оказались по разные стороны нового барьера.
Я всё ещё чувствовала дикую усталость в теле и какое-то отупение в голове, и будто бы боролась с похмельем после каких-нибудь колёс Джесс.
Может, столько новых впечатлений - это для меня уже чересчур? Три года я жила практически отшельницей, а потом вдруг попала в толпу новых людей. От нищеты и необходимости считать каждую копейку я вдруг перешла к радостному транжирству полумиллиона. От воздержания я попала в изобилие секса. Я была убеждена, что могу не встретить своё тридцатилетие - что уж говорить о повторном браке - как вдруг я влюбляюсь в человека, которому нужно от меня всё.
Сбитая с толку, я провалилась в сон. Полный кошмаров об Эдварде.
В одном сне он был покрыт кровью - моей - и подкрадывался поближе. Я стояла, замерев на месте, не в силах заставить себя бежать - единственный путь к спасению. Я слышала эти кошмарные хлюпающие звуки, издаваемые Джулией, теряющей кровь. Снова и снова я пыталась бежать, умоляя Эдварда оставить меня в покое, но он подходил всё ближе, обещая "Я ВЫПОТРОШУ тебя! Живую покромсаю на куски!" Моё тело в кровати сотряслось. Я вскочила, тяжело дыша. Мы уже приземлились? Почему Максим меня не разбудил?
Когда самолёт по лётному полю направился к месту парковки, я пошла в туалет. Никогда ещё кошмары об Эдварде не были такими жуткими. Словно я вернулась к нему обратно.
Умывшись, я уставилась на своё отражение. Расслабленная женщина, которую я могла видеть несколько дней назад, исчезла, из зеркала на меня смотрела привычная Кэт, которую я знала долгие годы.
Когда я присоединилась к Севастьянову в салоне, выражение его лица заставило меня отступить. Напряжение превратилось в нескрываемый гнев.