Ни то и ни другое, сэр. Но я замерзла, а мой автомобиль стоит на краю вашего участка. У меня так мало бензина, что, боюсь, мы не сможем уехать отсюда. Придется звонить и вызывать помощь. И мы с подругой были бы весьма вам признательны за возможность погреться и воспользоваться вашим телефоном. Надеюсь, вы не откажете нам в этом?
Теперь его внимание полностью было сосредоточено на Сасс. Он заметил ее, хотя по каменному выражению его лица определить это было нелегко. И все-таки в его глазах она заметила огонек и поняла, что произвела впечатление, когда он смерил ее быстрым взглядом. Этот человек не казался ни удивленным, ни заинтересованным, ни довольным. Он только отметил факт ее существования и теперь пытался оживить в себе давно забытую вежливость. Сасс ждала, гадая, окажется ли Шон Коллиер тем грубияном, каким показался с первого взгляда, или же поэтом, которого она почувствовала за его суровой оболочкой.
Так они и стояли: Сасс, затаившая дыхание; Лизабет, окаменевшая от недобрых предчувствий; Шон Коллиер, подавлявший их своей массивной фигурой и молчанием. Женщины, независимые и гордые, оказались в странной ситуации, когда им пришлось ждать его милости.
Звонить никуда не нужно. Заходите. Садитесь у огня. Я дам вам горючее.
Он чуть подвинулся в сторону. Сасс проскользнула мимо него, вдруг ощутив, какая она маленькая и хрупкая рядом с этим мужчиной. Он повернулся, чтобы пойти за ней, но тут же шагнул назад, вспомнив, что за порогом осталась Лизабет. Скупым жестом он пригласил ее войти, а потом закрыл за ними дверь.
Шон Коллиер вышел из комнаты, не говоря ни слова. Женщины посмотрели ему вслед, а потом Лизабет придвинулась к Сасс и прошептала:
Поехали отсюда, Сасс. Эта затея не нравилась мне с самого начала. Скоро будет поздно. Если задержимся еще хотя бы немного, то и на дороге не найдем помощи.
Не говори глупости, Лизабет.
Голос Сасс прозвучал мягко, где-то в его шелковых глубинах таился смех. Она медленно размотала шарф, глядя на дверь, в которую ушел Шон Коллиер, сняла с головы шапку и встряхнула длинными, рыжеватыми волосами. Лизабет собралась добавить что-то еще, но Сасс жестом остановила ее. Она хотела тишины, чтобы освоиться в незнакомой обстановке.
Из соседней комнаты донеслись приглушенные звуки: звяканье металла о металл, скрип открывавшихся ящиков, шум шагов. Хозяин находился на кухне, и это был хороший знак. Сасс повернулась к Лизабет.
Не говори глупости. На том бензине, что у нас остался, мы не проедем и двух миль. Она ободряюще улыбнулась и увидела, что Лизабет по-настоящему напугана. Лизабет, нам нечего бояться. Он грубиян, но и только. Неужели ты думаешь, что он убьет нас кочергой и закопает в лесу только из-за того, что мы постучались в его дверь?
Нет, конечно, ответила Лизабет, задетая тем, что Сасс считает ее такой наивной, хотя со смущением поняла, что у той есть для этого основания.
И тем не менее опасность все же существовала. Лизабет чуяла ее. Она видела глаза мужчины, видела, как Сасс стояла рядом с ним, как все ее тело вибрировало от флюидов, возникших между ними. Да, опасность существовала, и Лизабет хотелось сбежать отсюда как можно скорей и утащить за собой Сасс. Опасность эта пугала ее больше, чем темнота, холод и странный, забытый Богом край, в котором они оказались. Нужно любым способом увезти отсюда Сасс. Но та уже уселась перед огнем, похоже, не сознавая, что тут происходит.
Лизабет, давай, снимай шубу. Мы уже вошли, так что половина битвы выиграна. Сасс расстегнула тяжелую шубу и выскользнула из нее как раз в тот момент, когда в комнату вернулся Шон Коллиер.
Он взглянул на нее, она на него, и у Лизабет, вновь появилось ощущение опасности. Ирландец двигался быстро и легко, но в нем не было и намека на гостеприимство.
Кофе. Горячий. Наклонившись, он поставил деревянный поднос на выступ очага и отошел. Сасс спрятала улыбку. Даже этому неприветливому человеку не чужда некоторая вежливость. Видимо, мать или жена привили ее ему до такой степени, что она сделалась его второй натурой. На подносе стояли не только кружки кофе, но и английские бисквиты и салфетки, маленький кувшин со сливками и сахар.
Благодарю вас, сказала Сасс, надеясь разговорить хозяина дома. Но надеялась напрасно. Шон Коллиер уже надевал у дверей куртку. Он наклонился и поднял большой фонарь.
Вернусь через десять минут. Вы согреетесь и будете готовы к обратной дороге.
Не оглядываясь, он вышел, унося с собой что-то жизненно важное. Сасс вздохнула, и Лизабет тут же протянула ей кружку.
Вот, выпей. Он ушел ненадолго. А потом одевайся, чтобы мы были готовы
Лизабет! упрекнула ее Сасс. Я просто не верю своим ушам. Ты хочешь уйти? Мы только что взяли приступом крепость. Давай-ка, Сасс рухнула на диван, поморщилась, когда он оказался не таким мягким, каким казался, и похлопала рукой рядом с собой. Мы уже на полпути к цели. Мы будем сидеть здесь до тех пор, пока мистер Коллиер либо выслушает, что мы хотим ему сказать, либо собственноручно выбросит нас из дома.
Игнорируя ее предложение, Лизабет подошла к окну.
Думаю, что все закончится последним. Судя по его виду, он с удовольствием проделает это с нами.
По-моему, ты слепа, Лизабет.
А ты слишком наивна, последовал ответ. Лизабет закрыла глаза, тут же пожалев, что огрызнулась. Она медленно повернулась к Сасс, понимая, что нужно как-то исправлять ошибку, иначе Сасс может отправить ее домой одну. Я просто хотела сказать, что ситуация непредсказуемая. Мы не знаем этого человека. Мы одни, а полицейские, направившие нас сюда, не блещут умом. Я сомневаюсь, что они станут нас искать, если мы не вернемся в отель. В Лос-Анджелесе никто не знает, куда мы поехали. Курт уехал на съемки. Ричард взял отпуск на несколько дней. Ситуация просто безрассудная. Нам не следовало так рисковать. Я считаю, что нам нужно выбираться отсюда, возвращаться в город и лететь домой либо прикинуть, но уже в отеле, как нам лучше подобраться к мистеру Коллиеру.
Лизабет, вздохнула Сасс. Ты прекрасная секретарша и дорогой друг, но ты невероятно прозаична, у тебя нет вкуса к приключениям.
Сейчас речь идет не о приключении, а всего лишь о праве этого человека на неприкосновенность жилища и о нашей собственной безопасности.
Ладно. Ладно. Сасс наклонилась и сжала в ладонях горячую кружку, почувствовав, как нервничает Лизабет. Прости. Я знаю, что веду себя легкомысленно, но во мне говорит азарт. Лизабет, ты меня знаешь. Я не делаю глупостей. Я очень осторожна. Но я решила сделать все возможное, чтобы получить права на эту книгу. Поверь, если я почувствую что-то неладное, то через две секунды мы уже отсюда уедем.
Сасс, ситуация становится просто нелепой. Мы похожи на детей, пробравшихся в дом с привидениями, чтобы проверить себя. Ты просто сошла с ума от этой книги. Я могу назвать тебе вместо нее десяток других, ничем не уступающих ей и совершенно доступных. Зачем нам гоняться за человеком, живущим в такой глуши и не желающим с нами даже разговаривать? Зачем, Сасс?
Сасс медленно поднялась с дивана. Она осторожно поставила кружку на поднос и постояла, словно пытаясь решить, съесть ей бисквит или нет. Однако Лизабет отлично знала ее. Сасс не могла соблазниться такими низменными вещами. Ее интересовали вещи возвышенные, имеющие отношение к творчеству, вроде этой книги, пробудившей в ней столько образов, мыслей и слов. Вот о чем она сейчас думала.
Прочитав эту книгу, Лизабет, я покинула свой дом, свое тело и оказалась там, где никогда не была прежде. И тогда поняла, что эта книга как-то связана с моей судьбой. Не знаю, возможно, это будет моя лучшая роль. Возможно она поможет мне взлететь на небывалую высоту. Знаю только, что там, глубоко внутри себя, я никогда не обрету покой, не говоря уж о счастье, если не попытаюсь выяснить, что она может значить для моей жизни.
Сасс повернулась к Лизабет, ее красивое лицо было необычайно серьезным. Лизабет очень редко получала возможность получить доступ к самым сокровенным мыслям Сасс Брандт.
Лизабет, я живу очень странной жизнью. Меня обожают люди, никогда не встречавшиеся со мной. Меня ненавидят те, кто совершенно меня не знает. Курт и Ричард, и даже ты, знающие меня лучше всех, вы сами не ведаете, к кому привязаны, ко мне лично или к моим экранным героиням
Сасс, только не я
Подожди, Лизабет, дай мне сказать. Мое самоощущение чаще всего окрашено тем, что я в тот момент делаю. Но когда я читала эту книгу, думала о себе, как об Эйлин, то поняла, что у меня появилась возможность обнажить себя так, как никогда прежде.
Сасс махнула рукой, словно прогоняла мысль, особенно ее донимавшую. Она подошла к старому кожаному креслу и провела рукой по его спинке. На ее лице появилась нежность, словно, прикоснувшись к потрескавшейся коже, она каким-то образом стала ближе к владельцу кресла. Она тихо засмеялась.
Понимаю, что это звучит смешно. Ты можешь мне возразить, что это просто другая роль, другая возможность испытать себя, как актрису. Но мне кажется, тут что-то большее. У меня было видение, Лизабет. Мне казалось, что благодаря этой работе я пойму, что такое настоящая страсть, подлинное страдание, что такое женское счастье и честный риск. До сих пор я еще не испытывала подобных вещей. Боже, моя жизнь была такой примитивной. Лизабет, ты должна понять меня. Я прочитала эту книгу, и меня посетило видение
Дверь открылась, и, не успела Сасс договорить, в комнату ворвался холодный ветер. Ее волосы взметнулись, облепили ей щеки, губы; ледяной воздух проник сквозь ее теплый свитер. Но она не пошевелилась. Застыв на месте, Сасс неотрывно смотрела на Шона Коллиера.
Казалось, прошла вечность, пока она не обрела снова возможность двигаться. Сасс осторожно убрала волосы с лица. Ее губы были полными и алыми после пребывания на морозе, а потом и после горячего кофе, лицо зарделось, и она заговорила словно во сне, продолжая мысль, которую пыталась внушить Лизабет, а теперь неожиданно делясь ею с Шоном Коллиером.
У меня было видение прошептала она. Затем, опомнившись, Сасс прогнала от себя воспоминания об Эйлин и книге Тайлера Макдональда. Пора переходить в наступление. Мистер Коллиер, меня на самом деле посетило видение, и все из-за книги, правами на которую вы владеете. Я приехала сюда, чтобы поговорить с вами о «Женщине в конце тропы». Так давайте поговорим. Отбросьте ваши капризы и перейдем к делу.
Сасс одарила его улыбкой, впрочем, без особого успеха. Шон Коллиер снял куртку и повесил ее на гвоздь у двери; казалось, он не слышал, что она сказала. Сасс неустрашимо направилась к камину и взяла с подноса чашку, а Лизабет съежилась от нехороших предчувствий. Прихлебывая кофе, Сасс бродила по хижине; остановить ее уже не было возможности.
Ах, воскликнула Сасс с видом гостеприимной хозяйки. Вы, должно быть, замерзли. Может, принести вам кофе?
Я найду дорогу на собственную кухню.
Простите. Сасс взмахнула руками, изображая капитуляцию. Мне просто хотелось быть вам чем-то полезной. Я весьма признательна вам за то, что вы заправили наш автомобиль.
В баке не так уж и много бензина, но до города вы доберетесь, проворчал он, все еще никак не в силах примирится с присутствием этих женщин в своем доме. По-моему, вам уже пора отправляться.
Мистер Коллиер, посмотрите на вещи разумно. Какой вам смысл держать при себе права на эту книгу, когда вы можете выгодно их продать?
А кто получит от этого наибольшую выгоду, мисс Брандт? Вы? Вы станете богаче? Знаменитей, чтобы даже на Луне люди знали ваше лицо, а заодно и отшельники вроде меня, изредка выбирающиеся в город?
Ладно Сасс опустила руки и стерла с лица обворожительную улыбку. Она уселась напротив него на жесткий диван. Ладно. Вы правы. Давайте поговорим. Я вам ужасно надоела. Я нарушила ваш покой. Вероятно, вы наслаждаетесь вашим уединением Что ж, ваше право. Но мы не стали бы вас беспокоить, если бы вы были на высоте, как душеприказчик наследства Тайлера Макдональда. Взявшись за это дело, вы взяли на себя и обязанности по делам покойного.
У меня нет таких обязательств, мисс Брандт. Тайлер Макдональд умер. Теперь все решения принимаю я. И предпочитаю ни за что не браться. Само по себе, это тоже решение.
Шон заговорил, и Сасс смотрела на него как завороженная. Ни борода, ни усы не могли скрыть его красивые губы. Они чуть приоткрылись, почти по-детски, когда он ждал ее ответа. Он совсем не собирался выслушивать доводы и менять свое решение. Сасс уже это поняла и все-таки не могла остановиться и продолжала говорить, опасаясь того, что едва лишь закончит бороться за свой проект, как ей придется тут же покинуть этот маленький домик, затерявшийся где-то среди просторов Аляски.
И это значит, что мистер Макдональд выбрал неудачного душеприказчика своего наследства
Ш. Дж. Коллиер. Я не ошиблась?
Сасс вздрогнула от голоса Лизабет. Она почти забыла о присутствии здесь своей секретарши, молча расхаживавшей по комнате. Ее глаза метнулись в сторону Лизабет, затем тут же вернулись к мужчине, сидящему в кожаном кресле. Губы его сжались. Насмешка, сквозившая минуту назад, сменилась на холодную настороженность. Он снова превратился в суровое, непонятное и пугающее существо. Его красивое лицо, черные, как угли, глаза сделались настолько непроницаемыми, словно между ними закрылась стальная дверь. Он окаменел. Лизабет же, забыв про свои опасения, подошла к нему и показала медную табличку.
Вы Ш. Дж. Коллиер, ирландский писатель, отказавшийся от Нобелевской премии в области литературы. Впрочем, нет, Лизабет покачала головой, припоминая, вы не отказались. Вы просто исчезли. Вы
4
Вы сын Тайлера Макдональда.
Сасс и Лизабет обменялись понимающими взглядами. Их литературных познаний оказалось достаточно, чтобы понять, что этот мужчина не просто исполнитель воли покойного. Хранитель литературной легенды Тайлера Макдональда преуспел и в создании своей собственной, а после этого внезапно исчез.
Как вы можете так хладнокровно мне отказывать? И как прикажете это понимать? спросила Сасс с негодованием, царственно выпрямив спину, обиженная тем, что этот человек не хочет откликнуться на ее просьбу, хотя сам знает, что такое творчество. Ставить крест на собственном вдохновенииэто одно, но как мы смеете стоять на пути творчества вашего отца, препятствуя его дальнейшей жизни? Видно, вы ужасный трус, мистер Коллиер. Вы сбежали от собственного успеха, а теперь ревнуете к славе отца, даже после смерти. Боже! Это просто немыслимо.
Шон Коллиер резко вскочил с кресла и встал перед Сасс. Она подняла вверх голову без страха, лишь раздосадованная тем, что он оказался таким мелочным. К ним молча подошла Лизабет, и Шон взял у нее табличку. В тишине хижины им были слышны лишь треск и шипение поленьев в камине да звук шагов Шона Коллиера, направившегося к стоящему в дальнем углу письменному столу. Там он положил табличку на то место, где ее нашла Лизабет. Его пальцы чуть задержались на гладкой медной поверхности, медленно погладили темную деревянную рамку. Сасс почудилось, что его плечи вздрогнули и что он еле слышно вздохнул. Но сухие поленья потрескивали в очаге, и у Сасс не было уверенности, что она слышала что-то еще, кроме этого звука. Она сидела неподвижно, не осмеливаясь посмотреть на Лизабет. Теперь даже ей сделалось страшно.
В наступившей тишине Шон Коллиер показался ей более опасным, чем в тот момент, когда она увидела его впервые. Она ощущала исходящий от него гнев, такой глубокий и безмолвный, что он мог граничить с безумием. Лизабет его не замечала, но Сасс почувствовала, и ей захотелось постичь его секрет. Интенсивность эмоций Шона Коллиера интриговала ее не меньше, чем сознание того, что никакого эмоционального взрыва тут не произойдет. И что, возможно, ей не будет позволено увидеть его лицо еще раз.
Моя жизнь никого не касается, мисс Брандт. Я живу так, как мне хочется, и предпочитаю, чтобы мне не напоминали ни о моем наследстве, ни об отце. А теперь, полагаю, что вам пора ехать.
Голос Шона звучал спокойно и властно, не оставляя никаких иллюзий, что они могут поступить как-то иначе.
Сасс колебалась лишь долю секунды, а потом взяла свою шубу со спинки дивана и надела. Она даже не потрудилась ее застегнуть. Лишь обмотала вокруг шеи шарф, заправила волосы под шапку. Посмотрела на Шона Коллиера. Он неподвижно стоял и, казалось, затаил дыхание.
Сасс подалась вперед, ее губы раскрылись, чтобы что-то сказать, хотя она не представляла, какие слова смогут заставить его посмотреть в ее сторону. Лизабет предостерегающе взяла ее за локоть, и Сасс поняла, что она права. Сейчас не время для бесед с Шоном Коллиером и, возможно, такой случай им никогда и не представится. Впрочем, как это ни удивительно, Сасс не испытывала досады. Ее охватила невероятная грусть и ощущение большой потери.