Да,говорит он осторожно.
И ты сказал, что это благородная традиция.
Да.
Хорошо, я хочу быть рядом с тобой, пока ты будешь участвовать в этой благородной традиции.
Ну, я не хочу тебя там видеть.
Почему?
Потому что я буду все время отвлекаться, и у меня не будет возможности сосредоточиться. Я хочу быть точно уверен, что ты находишься в безопасном месте. Дома.
Какая-то часть меня с облегчением вздыхает из-за того, что я не увижу этот бой. Я уже начинаю испытывать боль, от одной мысли о боксерском поединке между совершенно незнакомыми людьми. Я даже не могу предположить, что буду делать, если увижу окровавленного Джека таким варварским способом.
Можно ли мне по крайней мере подождать тебя в машине?
Он вздыхает.
Хорошо, ты можешь подождать меня в машине с Шейном.
Я смотрю на него с удивлением.
Соберется много народу?
Новость передается из уст в уста и место, где все произойдет, было определено организаторами несколько часов назад, поэтому никто толком не знает сколько соберется народу, пока не наступит суббота.
И будут делать ставки?
Он пожимает плечами.
Обычно делают.
* * *
Приходит суббота. Мы молча едем, никто не разговаривает, я сижу на заднем сидении автомобиля, угрюмая, вся в своих мыслях и боюсь, Шейн везет нас к ангару, который находится непонятно где. Доминик выходит нам навстречу, чтобы встретить нас и проводить к месту боя.
Смуглый мальчик разруливает прибывающие автомобили, двигающихся к полю с ангаром. Я в шоке от увиденного, сотни и даже больше, чем сотни, машин припаркованы здесь. Шейн останавливается у ангара. Здесь же стоит фургон, продающий хот-доги и гамбургеры. Я наблюдаю за вереницей людей, тянущихся в ангар.
Доминик ожидает нас. Он направляется к машине. Доминик высокий и широкоплечий, как и его братья, но сразу бросается в глаза, что он не «мозги» этой семьи.
Там просто гребаный зоопарк,говорит он, наклонившись к стеклу Джека.
Пилкингтон уже здесь?спрашивает Джек.
Только что прибыл. У него есть много сторонников. Его женщины просто ненормальные, но не волнуйся, у тебя не займет много времени, чтобы уложить его.
Джек выходит из машины. Я выскакиваю за ним. Доминик признательно кивает мне головой, я не отвечаю ему, поскольку именно он втянул Джека в эту затею.
Джек поворачивается ко мне и улыбается.
Поцелуй меня на удачу?
Я кидаюсь в его объятия, беру его лицо в ладони, и с таким отчаянием целую. Его губы теплые, он обхватывает меня за талию, его язык аккуратно проходится по моим губам. Но без страсти. Я настолько четко ощущаю его холодные пальцы, двигающиеся у меня по спине. Я отрываюсь от него, и он улыбается мне снова.
Шейн подходит и встает рядом со мной, пока я смотрю на удаляющегося Джека с Домом.
Почти у входа в сам ангар, он останавливается и оборачивается на нас. Я машу ему, он просто смотрит на меня, как будто пытается запомнить, словно он последний раз меня видит. Эта мысль заставляет сжаться мое горло от страха. А вдруг с ним что-то случится? Сотрясение мозга или еще хуже. Или... смерть. Столько людей погибло за время этих боев.
Сама мысль придает мне такие силы, что я непроизвольно делаю шаг вперед, чтобы побежать к нему, но Шейн хватает меня за плечо. Я останавливаюсь и просто стою, пока Шейн по-прежнему удерживает меня, а Джек продолжает внимательно вглядываться в мое лицо.
Наконец, Джек кивает, разворачивается и заходит в ангар, больше не обернувшись. Как только он входит внутрь, я слышу рев приветствующий его толпы. Я чувствую, как меня начинает колотить дрожь. Шейн убирает руку с моего плеча, но я сама обхватываю себя руками, пытаясь не думать о том, что происходит в этом ангаре.
Я вглядываюсь в лицо Шейна. Он пристально смотрит на вход в ангар, лицо напряженное, тревожное.
Все будет хорошо, правда ведь?
Да, все будет хорошо,отвечает он очень тихо, стараясь не смотреть мне в глаза.
Сейчас впервые, я осталась с ним наедине после той ночи в особняке Джека, когда он обнаружил нас.
Прости,говорю я.
Он резко разворачивается ко мне.
О чем?
О той ночи. Я не хотела тебя обидеть или создать какие-то неприятности между тобой и Джеком.
Он недоверчиво смотрит на меня.
Ты не понимаешь, не так ли?
Понимаю, что?
Мой брат никогда бы так не поступил, если бы ты подходила мне.
Я смотрю на него с нескрываемым любопытством. Опять та же непоколебимая преданность по отношению друг к другу, даже за счет себя.
Мой брат заменил мне отца, которого у меня никогда не было. Знаешь ли ты, что он мечтал стать ветеринаром? Он хотел стать самым лучшим ветеринаром в мире. Он был уверен, что может разговаривать с животными. Возможно, так оно и есть, потому что даже самые злобные и свирепые собаки начинают перед ним вилять хвостом.
Его глаза становятся холодными.
И ради нас он лишился своей мечты. Только благодаря ему, мы являемся сегодня теми, кем являемся, потому что он принимал жесткие решения и осуществлял их, они тогда были просто необходимы для того, чтобы мы остались живы и смогли процветать. Я обязан ему жизнью. Согласен, ты мне понравилась, но, не знаю, что ты себе на придумывала, я спокойно смог отойти в сторону. И кстати горжусь, что так сделал, хотя бы что-то смог сделать для него хорошее, например, познакомить тебя с ним.
Мои щеки вспыхивают ярко-красными пятнами от чувства вины.
Я не специально,бормочу я.
Ты такая умная и все же настолько слепа,говорит он, качая головой.Когда ты смотришь на него, что ты видишь?
Я не понимающе покачиваю головой. Мои мысли о Джеке все такие перемешанные, они сами конфликтуют друг с другом и от этого, я испытываю растерянность, поэтому даже не пытаюсь анализировать, что думаю.
Ты видишь бросающегося в глаза своим внешнем видом гангстера, не так ли? Одевающегося, также, как они, но это маскировка, которую он использует, чтобы они не смогли разглядеть, что он не является одним из них.
Я вспоминаю Джека на лошади и его на острове. Ему нравилось ходить небритым, босиком и без рубашки.
Ты действительно думаешь, что мой брат угождает всем подряд? Я никогда не видел ни одной женщины, которая бы так близко подобралась к нему, и о которой он так заботился. На самом деле, на моей памяти, никогда такого не было. Черт побери не заблуждайся по поводу сильных чувств, которые он имеет к тебе, ты его слабость.
15.
Джек
Ангар заполнен гулом голосов. Все вокруг меня делают ставки и кажется всюду деньги переходят из рук в руки. Доминик привлекает внимание некоторых наших парней, чтобы они прокричали мне приветствие, но их слишком мало по сравнению с людьми, которые пришли посмотреть на Летучую Мышь.
Шесть футов и два дюйма, гораздо ниже меня, весом более девятнадцати английский фунтов, и с грудью более пятидесяти пяти дюймов, он не только ветеран тридцати кулачных боев, но и чемпион. Я не рассказал Лили, Билли Джо Пилкингтон никогда не проигрывал. Его противники, и это известный факт, или медленно остывали или уползали с трудом от него в конце боя.
И естественно он думает, что никто и никогда не сможет побить его.
Глубоко вздохнув, я направляюсь на импровизированный ринг. Прошло много времени, с тех пор, как я участвовал в одном таком поединке. Ринг представляет из себя маленький шесть на шесть футов квадрат, огороженный по три тюка сена, поставленных друг на друга и доходящих до уровня бедер. Билли Джо стоит в углу, по пояс голый, выпятив грудь, покрытую татуировками, и самая выделяющаяся из всехлетучая мышь с широко открытым ртом в жутком крике, и надпись: «Страха нет», написанная старинным готическим английский шрифтом.
Его черные глаза с хладнокровной решимостью зафиксированы на мне, он потягивает Гиннес из банки. Медленно глотает, намеренно сжав банку рукой, и белая пена выплескивается прямо из банки, обливая его огромные руки. Он отшвыривает согнутый кусок металла в сторону, и с диким ревом многократно ударяет себя в грудь кулаком, показывая всем удивительное чертовое шоу.
Не отводя от меня взгляда, он ударяет кулаком (один раз он разбил костяшки пальцев в пух и прах во время очередного боя) в раскрытую ладонь другой руки. Он чувствует обожание собравшейся толпы и пытается запугать меня.
Я делаю шаг за огороженное пространство сеном, и оказываюсь на ринге с Пилкингтоном.
Я ощущаю на себе глаза каждого отдельного человека в этом переполненном ангаре. Все изучающе смотрят на меня, в надежде обнаружить какую-нибудь слабость с моей сторонылегкое подергивание, нервную улыбку, закрытые глаза, они готовы к любому самому маленькому знаку, чтобы определиться на кого из нас лучше поставить свои деньги. Но я полностью удерживаю все свое внимание на Пилкингтоне. Он гораздо стал шире, чем мне казалось, более сильный и мускулистый. У него на лице появился новый шрам, похожий на след от укуса.
В этот момент я понимаю, что мы совершенно два разных рода. Он борется за смерть, я же борюсь, чтобы жить. Это совершенно противоречит всему, что я собираюсь делать в своей жизни. Тем не менее, этот бой реален и это уже произошло. На секунду я вспоминаю Лили, которая ждет меня снаружи. Я заталкиваю эту мысль поглубже в себя. Шейн позаботиться о ней, она под хорошей защитой. Мне необходимо сделать это и выйти отсюда. Я направляю свои мысли к моему противнику.
Чего ты ждешь, Иден?с насмешкой спрашивает Пилкингтон.
Его голос вдохновляет толпу на всевозможные крики, которая жаждет крови. Игра должна начаться, наличие крови входит в кулачный вид спорта!
Пилкингтон делает шаг вперед, вторгаясь в мое пространство, я соответственно вторгаюсь в его. Я спокойно встречаюсь с его поблескивающим свирепым взглядом. Мы стоим настолько близко, что наши носы практически соприкасаются друг с другом, как первобытные животные, борющиеся за потомство. Двое сцепившихся рогами соперников в битве за превосходство.
Его бушующие черные глаза поблескивают, и вдруг он ударяет своей головой по моей, покачивается и с громовым криком делает выпад. Я чувствую легкий ветерок, скользящий по свой щеке и свист его железного кулака, с тошнотворным треском, впечатывающего мне в висок, кажется, что в голове все перевернулось, в ушах стоит звон. У меня подкашиваются ноги, и я чуть ли не рухаю на землю. Но я так разошелся от гонки адреналина, что не чувствую боли. Его болельщики вокруг меня просто сходят с ума.
Сделай его. Бл*дь, сделай его,воют они.
Это плохое начало. Я понимаю, что он уже один раз меня поимел, причем именно сейчас.
Каждый удар забирает что-то у меня. Это не похоже на шоу по ТВ. Это намного изматывающе. К несчастью для Билли Пилкингтона, мы еще и полчаса не пробыли в бою, когда я действительно ослабею. Его удар дезориентирует меня только на мгновение. Я поднимаю глаза и вижу, как он стоит ноги врозь, руки подняты вверх, как будто он гладиатор, который совершил свой последний удар и выиграл поединок. Парень, ты неправ. Я еще не закончил. По крайней мере не так быстро.
Давай, Джейк,откуда-то слева кричит мне Доминик.
Я качаю головой, чтобы убрать шум и заставить свои ноги двигаться. На этот раз Пилкингтон не получит превосходство в неожиданности. Я мощным апперкотом двинулся вперед. Он отскакивает назад, пытаясь уклониться, но я все равно достаю его ударом. Он начинает пошатываться, но все же остается в вертикальном положении.
Я наношу удар сбоку ему в челюсть. Он уклоняется от удара, и я наношу удар по печени. Боль заставляет со свистом выйти воздух из его легких. Он отвечает ударом по моей левой почки. Я ахаю от вспышки боли и падаю на колени. Черт побери, это очень больно. Скорее всего в течение нескольких дней я буду ссать кровью.
Я пытаюсь подняться, но он ударом сбоку ударяет меня по ноге. Я опрокидываюсь на спину. Он подкатываясь направляется ко мне, и с бешеным криком, накидывается на меня сверху. Сместить его вес, оказавшийся на мне, нереально. Мое тело дергается, пытаясь что-то предпринять. Его большие паучьи руки начинают давить мне на глаза. Я с размаха ударяю его локтем по ребрам и слышу треск костей. У него глаза расширяются от неожиданности, и он скатывается с меня.
Мы оба опять стоим на ногах.
Я даю себе волю и мощным апперкот снизу посылаю ему в середину подбородка. Бац. Он морщится и падает с глухим стуком, словно потерял сознание, на пол. В эту секунду я думаю, что все закончилось, но потом вижу, как он садится, кровь льется у него изо рта, и черт побери? Улыбается мне. Ну, бл*дь, во-первых, никто никогда не вставал без помощи врачей после моего лучшего удара, потому что этот удар способен уложить даже лошадь.
Теперь я понимаю, что одиночные удары не в состоянии пробить этот «Крепкий орешек», потому что я наблюдаю, как он поднимается на ноги и поворачивается ко мне лицом. Со стоном он делает, покачиваясь шаг вперед. Его покачивающиеся движения и стоны обезоруживают меня. Он продолжает покачиваться и сильно ударяет меня по ребрам. Жгучая вспышка боли рябью проходит у меня по позвоночнику.
Еле переведя дух, я сгибаюсь пополам и пошатываясь отпрыгиваю с трудом удерживаясь в вертикальном положении. Удар имеет эффект, у меня подкашиваются колени, голова кружится, но все равно вслепую я наношу ответный удар.
Я понимаю, что сейчас веду гребаную войну, оставив с левой стороны открытое тело и получаю пару ударов костяшками пальцев, словно они из стали. В голове у меня что-то щелкает от невероятной силы ударов, рот наполняется кровью. Я сглатываю, и защищая голову, отвечаю со всей силой, производя несколько комбинаций, которые обрушиваются на него.
Теперь его голова выглядит так, словно весит на волоске. Черт его знает, как он по-прежнему еще остается на ногах. Существует одна вещь, которую мне действительно стоит признатьон так же силен, как чертов бык. Он движется на меня и проводит ряд ударов. Один из которых тяжело приземляется мне на челюсть. Я вижу, словно сквозь пелену, как моя кровь брызгает на зрителей, от этого они начинают орать еще громче. Чем больше они видят крови, тем чувствуют себя лучше, если эта кровь не их.
Я втягиваю воздух от боли и достаю его снова, на этот раз сокрушительным ударом в солнечное сплетение, он сгибается пополам. Я вижу, как он падает на колени, на лице отражается ужасная боль, кровь тонкой струйкой льется у него изо рта и его глаза стали изумленными. Ему п*здец как херово, но мудака так просто не сломить.
Я делаю глоток воздуха, он пошатываясь движется ко мне, и я вспоминаю тот нелегкий путь, который прошел, будучи бойцом (независимо от того, насколько избит твой противник, последнееэто сила его удара), когда его кулак с хрустом заезжает мне по ребрам, а потом тут же врезается мне прямо в челюсть. Еще больше моей крови брызгает на двух парней, которые стоят ближе всех ко мне. Огненная боль в ребрах заставляет меня упасть вниз, я задыхаюсь и начинаю яростно кашлять.
Черт, сдавайся, Иден,сипит Пилкингтон, покачиваясь надо мной, его лицо все в крови.
Но сдаваться это не для меня. Я смогу сделать из него неходовой товар. Я поднимаюсь на ноги (меня удерживает на плаву адреналин) и начинаю танцевать знаменитые перемещения-движения Идена. Это было так давно, но мое тело помнит их все, настолько ясно и отчетливо, словно это было вчера. У Пилкингтона мои движения и перемещения вызывают головокружение и завораживание. Удары сыпятся на него со всех сторон, от чего ему становится все хуже и хуже. Они слишком быстрые, и он не в состоянии на них реагировать, поскольку один глаз полностью заплыл, он уже слишком утомлен, чтобы блокировать мои удары.
Посылая устойчивые удары ему в лицо и тело, заставляет его задыхаться. Я вижу после трех сильных ударов, что у него почти не осталось сил держаться на ногах. Толпа просто взбесилась: они знают, что я делаю. Он не вынес еще одного удара. Он рухнул на пол. Но не только он один рухнул, поскольку у меня тоже кончились силы в ногах, я рухнул рядом с ним, кровь и пот капает у меня с тела.
Мы не выиграли.
Судья должен будет решить по очкам.
Но прежде чем он собирается огласить свое решение, которое может запустить другой виток новый вражды между нашими семьями, раздается громкий крик мужского голоса: «Полиция, полиция».
Наблюдатели заметили их за милю отсюда, это дает нам несколько минут, чтобы выбраться. Двести с лишним человек впадают в панику в этом ангаре и начинают пробираться и бежать к выходу, создавая полную сумятицу.
Дом и еще один парень встают рядом со мной.
Мы должны уходить,говорит мне Дом.
Подожди.
Я поворачиваю голову к главе клана Пилкингтонов, пытаюсь помочь ему подняться, хватаю его за предплечье. Боль пронзает мне ребра. Его губы разбиты, течет кровь и слюна, лицо в синяках и тоже разбито, волосы и одежда пропитались кровью и грязью. Он выглядит как дикарь. Мы оба выглядим, как дикари, словно в нас попала молния.
Вражда между нами окончена,я с силой сжимаю его плечо, и он смотрит мне в глаза. Его глаза больше не горят ненавистью, а наоборот в них светиться мягкость после тяжелой битвы.
Я уважаю тебя, Джек Иден,говорит он, брызгая кровью мне в лицо.У тебя имеются яйца. Ты встретился со мной лицом к лицу. Твоей семье и моей не легко сейчас, но ты не будешь иметь никаких проблем от Пилкингтонами впредь.
Я поднимаю руку всю в крови, он пожимает ее, как мужчина.
А ты крепкий черт, Билли Джо Пилкингтон, я бы не хотел участвовать с тобой в этом снова,он взрывается болезненным смехом, от чего сам содрогается. Я чувствую взаимное уважение.
Типично для его масштаба, он говорит:
Ты величайший боец всех времен... после меня.
Я ухмыляюсь.
Я слышу вой сирен. Его люди хватают его под подмышки и помогают двигаться к выходу.
Как в тумане, я слышу сквозь голоса женский голос, судорожно зовущий меня. Лили.
И потом я вижу ее. Бог мой! Она выглядит, как настоящий чертовый ангел.
16.
Лили
Ах, Боже мой, Джек! Ты весь в крови,кричу я, падая на землю рядом с ним. Я не могу поверить, что он находится в таком состоянии.
Ты видела этого парня?шутит он, брызгая кровью изо рта.
Я смотрю на него в ужасе.
Пошли,быстро кричит Дом. его Нам лучше сваливать отсюда. Через несколько минут свиньи будут рыться здесь.
Шейн ждет перед дверью с работающим двигателем,отвечаю я автоматически, вспомнив, что Шейн говорил мне. Звук сирен становится намного ближе.Пошли,говорю я высоким и пронзительным голосом. его Нам стоит поторопиться.
Мужчины семьи Пилкингтонов бросаются к нам и быстро пожимают руку каждому. Совершенно случайно мой взгляд сталкивается с одним из их помощников, который взглядом выражает признание, показывая глазами, что нужно шевелиться и быстрее уходить. Я никогда не видела его раньше. Затем они начинают двигаться к выходу, и я перевожу свое внимание на Джека, беспокоясь, как бы быстрее его доставить в машину Шейна, по крайней мере до прибытия полиции.
Дом и еще один парень поддерживают Джека под руки. Поразительно, что он еще способен двигаться в таком состоянии. Я бегу вперед открыть заднюю дверь автомобиля. Джек с трудом залезает, парень убегает, Шейн выруливает на дорогу. Оглушительные сирены сейчас, уже совсем близко, но копы как всегда опоздали. Поразительно, как быстро разъехались все машины.
Я оборачиваюсь к Джеку.
Боже мой, Джек. Посмотри на себя,шепчу я.
Большая часть этой крови не моя,врет он.
Мы едем к врачу, правда ведь?
Неа. Врач придет домой.
Я откидываюсь на спинку сидения и закрываю глаза, потому что испытываю шок вперемежку с потрясением.
Эй,говорит он.
Я поворачиваю голову.
Вражда закончилась.
Я с грустью киваю, мне кажется, что цена слишком высока.
Тебя мучает боль?
Неа, у меня до сих пор зуд.
Зуд?
Ага. Зудит все. Это сравнимо с сексом.
Я поднимаю брови.
Ну не совсем,он улыбается, потом морщится от боли.
Я смотрю на него, он нежно дотрагивается до моего лица. И по какой-то причине у меня на глаза начинают наворачиваться слезы.
Не надо, Лили. Нет. Все произошло именно так, как и должно было быть.
Это от шока,всхлипываю я. Даже не знаю, почему я плачу. Мне кажется это так глупо, но чувствую при этом себя невероятно подавленной и потрясенной.
Мы мчимся по улицам, Джек постоянно морщится.
* * *
Приходит врач и к моему ужасу сообщает, что у Джека перелом ребер. Он назначает курс противовоспалительных и обезболивающих препаратов. Я делаю ледяную ванну, и Джек осторожно опускается в нее. Зашкаливающий адреналин сошел на нет и сломанные ребра даже заставляют его с трудом говорить, поскольку невероятно болят. Он лежит в ледяной ванне час. Я вижу огромные фиолетовые синяки и шишки, появляющиеся у него на ногах, теле и лице.
Как ты себя чувствуешь? его спрашиваю я, садясь на сиденье унитаза.
Как в аду. Даже один лишь простой вздох заставляет почувствовать себя несчастным. И голова раскалывается.
Когда он наконец-то выходит из своей ледяной ванны, дрожа, я аккуратно помогаю ему пройти в постель и укрываю одеялом. Забинтовываю ему сбитые и содранные костяшки рук.
Почему бы тебе не вздремнуть немного? его говорю я.
Он вздыхает.
Я бы хотел заняться сексом.
Я смотрю на него с удивлением.
Как?
Я мог бы, если бы ты сделала всю работу.
Я качаю головой не веря. Он не может даже дышать, чтобы не испытывать боль и хочет заняться сексом. Невероятно!
Ты согласна? его упрашивает он.
Нет. Посмотри в каком состоянии ты находишься. Твое лицо выглядит, словно чертовый воздушный шарик. И ты даже не можешь дышать, не испытывая боль. Я не собираюсь заниматься с тобой сексом. Вдруг я причиню тебе еще больше боли?
У нас еще никогда не было секса в течение трех дней,хмурясь говорит он.
И кто в этом виноват? Кому необходимо было беречь силы, чтобы подготовиться к большой битве?
Как насчет минета?
Ты с ума сошел.
Я думал, тебе нравится набухший член.
Я ухмыляюсь.
Я не буду этого делать.
Правильно, тогда просто раздвинь ноги и позволь мне посмотреть на твою киску.
Я краснею.
Хорошо, хотя бы просто грязные разговоры.
Прекрати, Джек. Я не буду делать ничего подобного. Ты должен отдыхать.
Ну, давай. Я просто хочу увидеть свой член в твоем красивом ротике.
Я поднимаю одеяло и черт возьми он жесткий, как кусок дерева. Я назад укладываю одеяло, прикрывая его тело.
Вредина,ворчит он.
Я ухмыляюсь.
Кстати, нам придется через несколько дней навестить маму. Она хочет встретиться с тобой.
* * *
Просыпайся, Лили. Проснись,голос Джека вырывает меня из сна. Сбитая с толку и находясь все еще в яростных воспоминаниях сна, оборачиваюсь к нему, в приглушенном свете от лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, он лежит на кровати совершенно неподвижно. Его тело напряжено и все еще испытывает боль, чтобы двигаться, поэтому он лежит на спине и смотрит озабочено на меня.
Он протягивает руку и мягко опускает меня назад на подушку.
Ты кричала.
Вся моя кожа влажная от пота, я глубоко вдыхаю.
Не спишь?
Боль не дает заснуть,отвечает он скрипучим голосом.
Я приподнимаюсь на локте.
Настолько сильно болит?
Я буду жить. С тобой все в порядке, Лил?
Я делаю глубокий, успокаивающий вдох.
Ничего страшного, просто приснился кошмар.
Про что?
Я зеваю, не прикрывая рот рукой, не могу рассказать ему о Льюке и существует только один способ, чтобы отвлечь его. Я тихо смеюсь.
Ты все еще хочешь секса?
На долю секунды он смущается, но потом вижу знакомый отблеск сексуального возбуждения мелькает в глубине его глаз.
Что скажешь?
Я откидываю одеяло с наших тел и опираюсь на ладони по обе стороны от него, очень осторожно опускаюсь на его эрегированный член, вздыхая от удовольствия, пока его огромная эрекция входит, растягивая и наполняя меня снова.
Бог мой! Я так скучал по твоей тугой киске,стонет он.
Осторожно, стараясь не касаться его своим телом, я захватываю своими тугими мышцами его член и начинаю двигаться вверх-вниз, мне кажется, он чрезвычайно толстым. Кошмарный сон распадается на осколки, опадая, словно листья осенью, и я забываю все эмоции, которые испытала в этом сне.
Я испытываю чистое удовольствие и чувствую, как он становится еще жестче и больше глубоко внутри меня. Я знаю, что скоро он зайдет за грань. Я ощущаю его пальцы, двигающиеся на моем влажном, набухшем клиторе, пульсирующим и очень напряженным.
В тот момент, как его семя устремляется вверх по члену, он крепко зажимает мой тугой бутон между пальцами. Внезапные и такие яростные эмоции, накатывают на меня, и они настолько отличаются от моих осторожных манипуляций с ним, когда он заставляет своими действиями меня кончить. Я стараюсь слишком резко не дергаться от этого, но блаженные спазмы проходят по моему оргазму с ног до головы, но его собственная кульминация инстинктивно заставляет с силой совершить последний толчок в меня, опуская мои ягодицы на его бедра.
Его стон перемешен взрывным экстазом с ужасной болью. Какое-то время я удерживаю его в ловушке внутри себя, пока не успокаиваются наши тела от вибраций. Помню, однажды я прочитала, что сердце похоже на росток с усиком, и не может процветать и расти в одиночку. Оно всегда будет тянуться к ближайшему и чему-то прекрасному, потому что не в состоянии сам себя обвить и ему необходим кто-то другой. Я пытаюсь осторожно приподняться, но у него вырывается звук протеста.
Что?шепчу я, замерев, боясь, что причинила ему боль.
Я так...он колеблется пару секунд.Горжусь тобой.
17.
Через неделю после боя, когда синяки уже пожелтели, но ребра до сих пор так и не зажили, мы едем в дом матери Джека на обед. Она живет в коттедже, перед которым разбит очаровательный английский сад. Английские сады всегда очень красивые весной, но ее до сих пор выглядит очень красивым. У входной двери висят кашпо с фиолетовыми петуниями. Дверь открывается прежде, чем мы нажимаем на звонок, и на пороге появляется удивительно маленькая женщина, возможно, около пяти футов и трех дюймов, с необычайно яркими зелеными глазами, приветливо улыбаясь нам.
Она тепло целует сына в обе щеки и официально протягивает мне руку. Я рада этой показной формальности. Ее рука маленькая, но сильная, настоящая рука садовника. Джек знакомит нас.
Приятно познакомиться, Лили,говорит она, у нее мягкий голос, но ее акцент намного больше, чем у сына.
Приятно познакомиться, Мара,отвечаю я.
Она довольно быстро убирает свою руку и соединяет с другой, прислонив близко к груди.
Вам лучше войти,говорит она и проводит нас в гостиную, которая выглядит точно так, как я и ожидала. Чистая, прибранная, тюлевые шторы с двух сторон подхвачены зажимами, в изобилии семейные фотографии и изысканные фарфоровые фигурки на подоконнике.
Садитесь,приглашает она и оставшись у двери, как-то неуверенно интересуется, не хотим ли мы чего-нибудь выпить.
Нет, ты садись, а я приготовлю нам всем выпить. Что ты будешь, мама?
Я сажусь на диван, она приседает на краешек бархатного кресла в стиле королевы Анны.
Я выпью шерри,говорит она, и я замечаю, как крепко сжаты ее руки на коленях.
Лили?Джек смотрит на меня, приподняв бровь.
Я выпью тоже, что и ты.
Джейк подходит к резному бару и открывает его, на полке которого стоит внушительный выбор бутылок.
Как же вы познакомились?начинает спрашивать Мара.
Я перевожу на нее свой взгляд, она как бы вежливо улыбается, но глаза у нее настороженные и колючие.
Шейн представил нас,отвечаю я.
Она хмурится.
Шейн?
Да, я работала танцовщицей в «Эдеме».
Танцовщицей?
Ах! Порок, нарушающий всяческие принципы морали. Она в последний момент остановила себя, чтобы не перекрестится.
Она,легко прерывает Джек,не танцует там больше.
Его мать переводит на него взгляд, в большей степени озадаченный, смешанный с любопытством.
Ах!
Теперь она работает у меня.
Неужели?мягко спрашивает она, взяв бокал с шерри у сына.
У меня появляется желание выпить залпом весь свой бокал, но я не делаю этого. Вместо этого я удерживаю бокал в руке и выдерживаю пятнадцать минут допроса, замаскированного под вежливое общение.
Наконец, его мать встает.
Пожалуйста, извините меня. Думаю, что обед готов,она исчезает на кухне, и я чувствую, как мои плечи сковало напряжение.
Я думаю, что она полюбит тебя,шепчет мне Джек.
Я думаю, что нет,шепчу я в ответ.
Думаю, она поменяет свое мнение,утешает он меня, целуя в нос.
По какой-то странной причине, его слова успокаивают меня. Я смотрю ему в глаза, он смотрит сверху-вниз на меня, и мы оба настолько теряемся друг в друге, что даже не слышим, как его мать возвращается в комнату.
Она кхекает, мы дергаемся, и оба поворачиваемся к ней. Ее лицо побелело, кажется будто она пребывает в шоке от того, что увидела.
Даже Джек замечает это.
Что с тобой, мам?спрашивает он, направляясь к ней. Он обнимает ее за плечи, и она рядом с ним, кажется еще меньше и такой хрупкой.