Ничего, все в порядке, мистер Ноукс. А порцию свою я постараюсь съесть, твердо сказала я и, зачерпнув ложку супа, проглотила ее, демонстрируя готовность выполнить данное только что обещание.
Остаток завтрака прошел весьма приятно, и я даже заставила себя съесть понемногу от всего, что подавалось, отдав тем самым должное кулинарному искусству миссис Ноукс. Я стала расспрашивать Адриана о французском займе, и он с готовностью отвечал на мои вопросы, демонстрируя отменное чувство юмора, знакомое мне еще со времени нашего с ним рокового путешествия. На какое-то время мне даже удалось забыть о том, что он, вероятнее всего, ненавидит меня.
Впрочем, я снова вспомнила об этом, когда мы оказались наедине в библиотеке. Какое-то время мы молча, глядя друг другу в глаза, стояли по разные стороны потертого персидского ковра, лежавшего на полу в центре комнаты, а потом лорд Грейстоун сказал:
Добиться признания брака недействительнымнелегкое дело, Кейт.
Я готова дать свидетельские показания о том, что мой дядя все подстроил, заверила я его.
Адриан стиснул зубы.
Меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы всем стало известно, как Чарлвуд поймал меня в ловушку с помощью самого старого из всех существующих трюков.
Пожалуй, действительно неловко признаваться в том, что вас так провели, согласилась я. Но все же лучше перетерпеть чувство неловкости, чем всю жизнь быть прикованным узами брака к жене, которую вы не любите, не так ли?
Последовала долгая пауза, во время которой я наблюдала за танцем пылинок в сверкающих косых лучах солнца, свободно проникающих в комнату из-за раздвинутых бархатных портьер.
Внезапно Адриан пересек ковер и, взяв меня одной рукой за подбородок, поднял мою голову так, что я вынуждена была посмотреть ему прямо в лицо. Я с удивлением ощутила мозоли на его длинных и сильных аристократических пальцах.
Вы либо невероятно наивная, либо самая умная молодая леди, которую я когда-либо знал, мягко сказал он.
Внезапно я ощутила вспышку гнева и так рванулась, что Адриан разжал пыльцы и выпустил меня. Я попятилась на несколько шагов и, глядя ему прямо в глаза, с ожесточением выкрикнула:
Я не то и не другое!
Вот как?
Да, именно так!
Несколько секунд он пристально вглядывался в мое лицо, а потом сказал:
Пойдемте-ка на конюшню, вы мне покажете Эльзу.
Смена темы разговора была более чем неожиданной, но я была ей только рада. Я переоделась в свою зимнюю одежду для верховой езды, Адриан надел широкое, удобное пальто, и мы с ним отправились на конюшню.
За то время, пока мы завтракали, зимний воздух уже успел довольно сильно прогреться, и я приподняла голову, подставляя лицо ласковым солнечным лучам. Мы оба молчали, и в тишине отчетливо был слышен хруст гравия на дорожке под нашими сапогами.
Когда мы подошли к стойлу Эльзы, Адриан ласково окликнул ее.
Ну как ты тут, девочка? заговорил он. Выходи-ка и поздоровайся со мной.
Животное явно узнало его. Сначала кобыла подняла голову и насторожила уши, а затем медленно развернулась и, вытянув вперед шею, подошла, издала негромкое ржание и потерлась мордой о его плечо. Адриан поднял руку и погладил лошадь по белой звездочке на лбу.
Думаю, именно в этот момент я его и полюбила.
Эльза выглядит просто замечательно, сказал он чуть погодя. Накинув кобыле на шею кожаный недоуздок и затянув его, граф вывел ее из стойла. На гнедой, тщательно вычищенной шерсти Эльзы заиграло солнце. Ну-ка прокатитесь на ней, а я посмотрю, попросил Адриан, взглянув на меня.
Я сейчас принесу ваше седло, миледи, сказал Уилли прежде, чем я успела произнести хоть слово, и затрусил в кладовую, где хранились седла и упряжь, оставив нас наедине с Адрианом, если, конечно, не считать стоящую как раз между нами кобылу.
Сколько ей было лет, когда вы приобрели ее? спросила я, поглаживая ладонью шею животного.
Ей было тогда четыре года, а мне четырнадцать, ответил Адриан. Она несколько раз принимала участие в скачках на ипподроме в Ньюмаркете, но без особого успеха, так что мне удалось купить ее по весьма низкой цене.
Она так замечательно сложена. Вы никогда не пытались получить от нее потомство?
Конечно, пытался. Дважды. Однако оба жеребенка родились мертвыми, и после этого я решил, что с нее довольно.
А вы не думали взять ее с собой на Пиренеи?
Нет. Этой малышке там не место, сказал Адриан, и в его низком, глубоком голосе явственно послышались теплые нотки. Вы знаете, она ведь на самом деле и не лошадь вовсе, а принцесса в лошадином обличье.
Я радостно засмеялась: слова лорда Грейстоуна привели меня в восторг.
Появился Уилли с моим седлом и тут же укрепил его на спине Эльзы. Почувствовав на себе посторонний предмет, кобыла прижала уши, но тут же, услышав от меня несколько ласковых слов, успокоилась.
Мне не хотелось ни подвергать ее тяготам и лишениям, которые выпадают на долю лошадей в кавалерийских частях, ни продавать какому-нибудь охотнику, который, ради того чтобы добыть лисицу, готов допустить, чтобы лошадь свернула себе шею. Вот поэтому-то я и отправил ее сюда, а Лэмбурн. Разумеется, Эльза была еще слишком молода, чтобы оставлять ее здесь на конюшне без всякого применения, но у меня, похоже, не было другого выхода.
Ну вот, она готова, миледи, сказал Уилли, который, пока мы с лордом Грейстоуном разговаривали, затянул подпругу.
Адриан бросил взгляд в сторону приставной платформы для посадки на лошадь. Он еще не знал, что, несмотря на высокий рост Эльзы, я никогда ею не пользовалась. Между тем я вдела левую ногу в стремя и одним сильным движением мягко и точно опустилась в седло. Сделав это, я направила Эльзу в сторону манежа, а Адриан пошел следом за мной, негромко разговаривая с Уилли.
Начала я, как всегда, с довольно долгой прогулки шагом, которая должна была разогреть мышцы животного. Затем я пустила ее резвой рысью. При этом я то и дело заставляла кобылу делать круги и менять направление движения. После пятнадцати минут такой разминки я, демонстрируя возможности лошади, пустила ее галопом.
Если всадник держится в седле и управляет лошадью в классической манере, животное, идущее галопом, чутко реагирует на каждый его посыл, движется стремительно и прекрасно держит равновесие. При этом его задние ноги выносятся далеко вперед, а гибкая спина лошади служит как бы мостиком между задними ногами и удилами, находящимися под контролем всадника. У Эльзы это получалось просто блестяще. Мышцы ее были мощны и упруги, всем своим видом она выражала сосредоточенность и внимание и выглядела на ходу так, словно была вдвое моложе.
Получаса такой интенсивной работы вполне достаточно для верховой лошади. Когда они минули, Адриан открыл ворота манежа и, пока я спешивалась, подошел к самой морде кобылы. Я, как всегда, похвалила Эльзу и дала ей кусочек сахару. После этого Уилли отвел ее обратно в стойло, где она получила честно заработанную порцию сена.
Мне всегда хотелось ездить на ней именно так, но я не знал, как это делается, заговорил Адриан.
Меня этому научил мой отец, сказала я. До революции он учился в Сомюре.
Покинув конюшню, мы с графом пошли по дорожке, посыпанной гравием, обратно к дому. Моя голова едва доставала ему до плеча, и я заметила, что он укорачивает шаги, приноравливаясь ко мне.
Я, к сожалению, вынужден был учиться по книгам, сказал он. «Искусство верховой езды» Герньера было для меня чем-то вроде Библии, но брать практические уроки мне было не у кого.
Над нами по ярко-голубому небу плыли маленькие белые облачка. Со стороны дома доносился запах древесного дыма.
Вы прекрасно обошлись и без посторонней помощи, заметила я. Когда я впервые села верхом на Эльзу, то сразу почувствовала, что ее хозяин был весьма умелым всадником, и это меня, честно говоря, удивило. Англичане обычно так тяжелы и неповоротливы в седле.
Лорд Грейстоун не ответил, и я, вдруг вспомнив, что он в прошлом был офицером кавалерии, испугалась, что его обидели мои слова.
Я только хотела сказать, что они не используют классическую посадку, поспешно поправилась я.
Когда герцог Веллингтонский был молодым, сказал Адриан, он обучался верховой езде в Анжере. Он всегда считал, что в английской кавалерии искусство верховой езды находится на весьма низком уровне.
Мой отец придерживался того же мнения, но я решила, что сейчас об этом лучше не упоминать.
Слова герцога наверняка к вам не относились, сказала я. Адриана явно позабавило то, что я так горячо отстаиваю его умение держаться в седле.
Я стараюсь совершенствоваться, коротко заметил он.
В это время мы проходили мимо старой сыроварни. Тень от ее стен закрывала прилегающий к постройке участок земли от прямых лучей солнца, и потому в этом месте на дорожке поблескивал нерастаявший лед. Я опустила глаза, внимательно глядя под ноги, чтобы не поскользнуться, и услышала, как Адриан сказал:
Когда я был в Лиссабоне, я имел возможность поездить верхом в Королевском манеже. Для меня это было настоящим открытием.
Я подняла голову и встретилась с ним глазами. Он улыбнулся. Улыбка была какой-то особенной. Никогда раньше я не видела на его лице ничего подобного. И сердце мое странно екнуло.
Я привез с собой лузитанского жеребца, добавил Адриан.
От удивления я раскрыла рот. Лузитанская порода лошадей являлась национальной гордостью Португалии. Ее выводили веками, и представители этой породы особенно легко поддавались дрессировке.
Сюда, в Англию?! воскликнула я.
Удивление мое было легко объяснить: португальцы очень строго следили за тем, чтобы лузитанские лошади не попадали за пределы их страны.
Да, в свое поместье Грейстоун-Эбби. Вы должны как-нибудь заглянуть туда и покататься на нем верхом.
Глава 7
Ваш брат рассердился, когда узнал, что вас отчислили из университета? спросила я у Гарри, который впервые приехал с визитом в Лэмбурн после того, как пять дней назад здесь в первый и пока что в последний раз побывал Адриан.
Мы с Гарри, как обычно, сидели в библиотеке. Младший брат Адриана с завидным аппетитом уплетал обильно смазанные маслом оладьи миссис Ноукс. Я к ним даже не прикасалась: в последние пять дней аппетит у меня снова пропал. Проглотив очередной кусок, Гарри мрачно ответил:
Нет, Кейт, он не рассердился. Он просто очень разочарован. Если бы он разозлился, мне было бы легче.
Я прекрасно его понимала.
Разумеется, он надеется, что в следующем году я снова отправлюсь в Оксфорд, чтобы продолжить учебу. А пока буду заниматься с приходским священником, чтобы не отстать.
Как вы думаете, у вас все же будет время, чтобы заняться поисками Пэдди? с тревогой осведомилась я.
Поиски Пэдди для меня стоят на первом месте, Кейт, заверил меня собеседник, старательно поглощая оладьи.
Я почувствовала огромное облегчение. Меня серьезно беспокоил тот факт, что приезд Адриана каким-то образом помешает мне в проведении моего расследования.
Вы видели вчерашнюю «Морнинг пост»? спросил Гарри с набитым ртом.
Нет, ответила я. Газеты приходят сюда с опозданием на несколько дней.
Ну, Адриану-то их доставляют вовремя. Гарри наконец разделался с оладьями и иронично приподнял одну бровь, как это делал его старший брат. Никогда раньше я не видела на его лице этого выражения. Там в колонке светской хроники есть кое-что интересное.
Может быть, вы скажете мне что именно или так и будете сидеть и ухмыляться? спросила я, нетерпеливо постукивая ногой по ковру.
Я вовсе не ухмыляюсь, обиделся Гарри.
Нет, ухмыляетесь.
Нет, не ухмыляюсь.
Я зажмурилась и принялась считать в уме до десяти. Дойдя до восьми, я услышала шелест бумаги и, открыв глаза, увидела, что Гарри стоит около моего кресла, держа в руках газетную вырезку. Я сразу же увидела, что она именно из «Морнинг пост», и, наклонив голову, принялась читать.
«Кое-чем интересным», как охарактеризовал это Гарри, был первый абзац колонки под рубрикой «Говорят, что» «Где же супруга некоего графа, который недавно вернулся из-за границы? прочла я. Соответствуют ли истине слухи о том, что граф в скором времени намерен с ней развестись? Если это так, то что же тогда будет с его политической карьерой?»
О Господи! С трудом оторвав глаза от газетных строк, я посмотрела на Гарри. Ваш брат, вероятно, просто в бешенстве?
Да, он в бешенстве, подтвердил Гарри и, снова опустившись в свое кресло, развалился в нем, вытянув ноги к огню. Адриан не любит, когда его к чему-либо принуждают, а Чарлвуд сделал это уже дважды.
Вы считаете, что это дело рук Чарлвуда? спросила я, взмахнув газетной вырезкой.
Наверняка. А вы со мной не согласны?
Да, наверное, вы правы, убитым голосом признала я.
Я сказал Адриану, что единственный возможный способ приструнить этого подонкаэто создать вашему браку благопристойный фасад, с удовлетворением сообщил Гарри. И мне кажется, что он со мной согласился.
Что значит «придать вашему браку благопристойный фасад»? устало спросила я.
Сделать его реальным, разумеется. В конце концов, Кейт, я не вижу никаких причин, мешающих вам с Адрианом поладить. Оба вы молоды, оба привлекательны, оба с ума сходите по лошадям. Мой собеседник улыбнулся ангельской улыбкой. Все может получиться как нельзя лучше. Разве я не прав?
Чудовищная толстокожесть, проявленная Гарри, на какое-то время лишила меня дара речи. Должно быть, он догадался по выражению моего лица, что сказал что-то не то, потому что, взмахнув рукой, тут же добавил:
Ладно, ладно, не заводитесь, Кейт. Я думал не столько об Адриане, сколько о вас. Ведь вам нужен дом, где вы могли бы жить.
Я раскрыла рот для ответа, но Гарри, не дав мне произнести ни слова, заговорил снова:
Напрасно вы вбили себе в голову, что могли бы жить где-нибудь под одной крышей с этим вашим конюхом. Это невозможно. Вы леди, а леди не живут с конюхами. Для вас будет гораздо лучше, если вы останетесь жить с Адрианом.
Я выждала, чтобы убедиться, что Гарри наконец закончил свою тираду, а затем сказала:
Возможно, для меня это и лучше, а для Адриана? Я вовсе не намерена удерживать его в узах брака, которыми его связали со мной в принудительном порядке!
Это как раз самое лучшее из всего того, что с ним могло случиться, упрямо продолжал гнуть свое Гарри. Вы как жена гораздо больше ему подходите, чем эта леди Мэри, вся такая правильная и добродетельная.
Я очень сильно сомневалась в том, что дело обстоит именно так, однако мне все же было приятно это услышать. Опустив глаза вниз, я снова пробежала взглядом колонку светской хроники.
А это правда, что развод повредит политической карьере вашего брата? спросила я.
Да, ответил Гарри.
Но ведь почти у всех мужчин есть любовницы, возразила я. Боже мой, даже герцог Веллингтонский имеет любовниц! Однако его политической карьере это отнюдь не вредит.
Но он ведь не разводится с женой, Кейт. Любовницыэто одно, а разводсовсем другое.
Но ведь это же лицемерие, ужасное лицемерие! горячо воскликнула я.
Ну да, лицемерие, согласился Гарри, но так уж устроен мир, Кейт. Так что вы, если желаете добра Адриану, просто обязаны остаться его супругой.
Я нахмурилась и, откинувшись на спинку кресла, уставилась на огонь. На несколько секунд воцарилось молчание, а потом Гарри заговорил снова:
Вы только подумайте, Кейт, если мы с вами будем находиться в тесном контакте, нам будет гораздо легче заниматься расследованием обстоятельств убийства вашего отца. А мы сможем постоянно встречаться, если вы останетесь замужем за Адрианом. Если же вы будете настаивать на разводе, одному Богу известно, куда вас занесет жизнь.
Пожалуй, вы правы, безвольно сказала я, коснувшись пальцем нижней губы.
Возможно, завтра Адриан приедет с вами повидаться, продолжил Гарри, но я решил, что будет лучше, если я подготовлю вас к тому, что он собирается вам сказать.
Это было очень мудро с вашей стороны, Гарри, сказала я.
Ну вот, а теперь не предавайтесь отчаянию, подбодрил меня мой собеседник. Адрианпрекрасный человек, Кейт. Бояться вам нечего. Лучшего мужа вам не найти.
Ночью я почти не спала. Мысли так и роились в голове, носились кругами, словно собака, пытающаяся поймать собственный хвост. Вот главные из них:
"Адрианчудесный человек, и я хочу остаться его женой.
Если мы сохраним наш брак, а Адриан будет меня ненавидеть, я стану самой несчастной женщиной на свете.
Я не хочу оставаться его женой, если он не хочет быть моим мужем.
Он ведь любит другую женщинубезупречную леди Мэри.
Я никакая не графиня. Адриан будет меня стесняться.
Возможно, я смогу сделать так, что он меня полюбит".
Подобные раздумья, как вы понимаете, не самое плодотворное занятие. Когда наконец утром я встала с постели, под глазами у меня залегли темные круги. Можете себе представить, какие комментарии последовали по этому поводу со стороны мистера и миссис Ноукс.
Небо и солнце были затянуты низкими серыми тучами, и в воздухе стоял запах снега. «Нет уж, лучше бы Адриан сегодня не приезжал», подумала я. Однако чуть погодя, когда я сидела в библиотеке и пыталась читать «Благосостояние государств», дверь открылась, и в комнату вошел лорд Грейстоун.
На плечах его пальто белел снег, капельки воды от растаявших снежинок, словно алмазы, мягко поблескивали в его волосах. Я взглянула на него поверх книги, но не произнесла ни слова.
Мистер Ноукс помог Адриану снять пальто и спросил, будет ли он пить чай или предпочтет ромовый пунш.
Пока ничего не надо, Ноукс, ответил Адриан. Нам с ее милостью нужно поговорить, так что оставьте нас одних.
Разумеется, ваша милость, абсолютно бесстрастно ответил мистер Ноукс. Когда он разговаривал со мной, я никогда не слышала в его голосе таких интонаций.
Когда дверь за мистером Ноуксом закрылась, Адриан подошел к камину и протянул руки к огню.
На улице начинается снегопад, сказал он.
Да.
Вздохнув, он повернулся ко мне:
Кейт, боюсь, что нам с вами придется сохранить наш брак.
Высыхая от близости огня, кончики его влажных волос стали слегка завиваться. Заложив закладкой страницу, на которой остановилась, я закрыла книгу, положила ее на колени и спросила:
Почему?
Адриан приподнял одну бровь.
Я думал, Гарри побывал здесь вчера и дал вам почитать «Морнинг пост».
Да, так оно и было.
Бровь Адриана взлетела еще выше.
Тогда, как мне кажется, ответ на ваш вопрос совершенно очевиден. Сохранение нашего брака отвечает и моим, и вашим интересам. Если говорить прямо, моя дорогая, вам некуда отсюда идти, а мне не хотелось бы выглядеть дураком в глазах друзей.
Я испытывала сильное желание посмотреть на него долгим, очень долгим взглядом, но побоялась, что он угадает мои мысли, и потому опустила глаза и напряженным голосом произнесла:
Пусть мое благополучие вас не тревожит, милорд. Смею вас заверить, что я и сама прекрасно могу позаботиться о себе.
На том постоялом дворе в Ластере у меня сложилось иное впечатление, заметил он.
Я удивленно вскинула на него глаза и, резко выпрямившись в кресле, спросила:
Что вы хотите этим сказать?
Я хочу сказать, что для меня было совершенно очевидно, что вы панически боитесь Чарлвуда, сказал Адриан, сверля меня своими серыми глазами. Именно поэтому я согласился на вас жениться, Кейт. Нужно было быть чудовищем, чтобы вернуть вас к нему в лапы.
Слова Адриана меня просто убили.
А я-то думала, что вы считаете меня участницей дядиного заговора, сказала я придушенным голосом.
Если вы в этом и участвовали, ответил Адриан, то только из страха перед вашим дядюшкой. Адриан немного помолчал. Что он вам такого сделал, Кейт?
Я прижала ладони к пылающим щекам.
Ничего он мне не сделал! И я вовсе его не боялась! Вам не нужно было жениться на мне по этой причине. Повторяю, я в состоянии позаботиться о себе.
Вы настолько в состоянии позаботиться о себе, что, когда я только упомянул о том, что вам, возможно, придется вернуться в имение вашего дяди, вы ответили, что скорее станете экономкой.
Я терпеть его не могу, пробормотала я сквозь стиснутые зубы. Но я его не боюсь.
На этот раз, выражая явное недоверие, вверх взлетели сразу обе светлые брови. От этого я так расстроилась, что вскочила на ноги. Книга, лежавшая у меня на коленях, упала на пол. Я наклонилась, чтобы поднять ее, а когда выпрямилась, Адриан, стоя рядом со мной, протягивал вперед руку.
Дайте-ка посмотреть, что вы читаете, попросил он.
Я посмотрела на его мускулистую, с длинными пальцами, так повелительно вытянутую вперед руку и неохотно отдала ему книгу.
Адам Смит? с удивлением произнес Адриан и снова посмотрел на меня. И вы в этом что-нибудь понимаете?
Нет, выдавила я. Я просто сижу тут и вожу глазами по строчкам.
Извините, Кейт, я вовсе не хотел вас обидеть, сказал Адриан, которого моя реакция, по всей видимости, немного позабавила. Просто все дело в том, что очень немногие молодые леди интересуются проблемами экономики.
В вашей библиотеке совсем нет романов.
Я ведь уже извинился.
Мне не нравится, когда со мной говорят покровительственным тоном, ровным голосом произнесла я.
Веселое выражение исчезло с лица лорда Грейстоуна и уступило место задумчивому.
Я это запомню, сказал он.
Прежде чем мы продолжим нашу беседу, милорд, мне бы хотелось, чтобы вы кое о чем узнали, сказала я, решив, что наступил подходящий момент для откровенного разговора.
Я слушаю, сказал Адриан, прислонившись спиной каминной доске, скрестив руки на груди и наклонив вперед голову.
Я все еще боялась взглянуть на него и потому уставилась на ковер, на розово-голубой поверхности которого виднелись темные точки там, где на дорогую старую шерсть падали искры из камина.
Я должна вам сказать, что понятия не имею, что такое быть графиней и как графиня должна себя вести. Именно поэтому мой дядя вынудил вас жениться на мне. Он знал, чтоЯ сглотнула комок, сделала над собой усилие и, закрыв глаза и мысленно прося у отца прощения за свои слова, закончила начатую фразу:
что женитьба на дочери игрока-ирландца нанесет вред вашей политической карьере.
Тут я быстро взглянула на лорда Грейстоуна, чтобы понять его реакцию на мои слова. Однако лицо его было абсолютно непроницаемым.
Да, я в самом деле понятия не имею, как должна вести себя жена такого человека, как вы, снова заговорила я, не сводя глаз с ковра. Я совсем не представляю себе, как должно вестись хозяйство в таком доме, как ваш. Девять месяцев, которые я провела в Лэмбурне, самый долгий срок, в течение которого я когда-либо жила на одном и том же месте, а до этого я всю свою жизнь переезжала из гостиницы в гостиницу. Я снова подняла глаза, ловя взгляд Адриана. Я не гожусь вам в жены, милорд. Думаю, вам лучше со мной развестись.
Мне было очень трудно все это сказать. У меня было такое ощущение, будто я предаю своего отца. Но перед этим я всю ночь пролежала без сна и, обдумав все как следует, пришла к выводу, что необходимо сказать то, что должно быть сказано.
Оттого что Адриан продолжал молчать, я занервничала и добавила:
Вы правы, когда говорите, что я не люблю своего дядю, но вы ошибаетесь, говоря, что мне некуда идти. Найдите мне Пэдди ОГрэди, и я смогу жить там же, где живет он.
На этот раз, когда Адриан заговорил, тон его наконец несколько смягчился:
Мне очень жаль, Кейт, что я не был знаком с вашим отцом. Он не только научил вас великолепно ездить верхом, но и воспитал в вас честность. Должно быть, он был прекрасным человеком.
Глаза мои заволокло слезами, и лицо Адриана стало расплываться. Я изо всех сил сжала кулаки, стараясь удержать себя в руках.
Да, это так, горячо подтвердила я.
Видите ли, Кейт, вполне возможно, что все, что вы мне только что рассказали, правда, продолжил Адриан, и голос его зазвучал еще мягче, но вы забываете об одном.
О чем же? мрачно спросила я, боясь моргнуть, так как в этом случае слезы, выступившие у меня на глазах, могли посыпаться градом по щекам.
Вы можете научиться тому, чего не умеете.
Я моргнула, но слезы, к счастью, так и не пролились.
Вы сказали, что овладели навыками экономки, заметил Адриан. Вы что же, солгали мне?
Разумеется, нет! Я действительно могла бы быть экономкой.
Так вот, графиней быть гораздо легче, чем экономкой.
Я неуверенно взглянула на Адриана. Он отошел от камина и протянул ко мне руку.
Подойдите сюда, мягко попросил он.
Сердце заколотилось у меня в груди, словно испуганный зверек. Я сделала в направлении Адриана небольшой шажок и остановилась. Он молча ждал. Я шагнула еще раз, потом еще, пока наконец не приблизилась настолько, что могла вложить свою руку в его раскрытую ладонь. Его пальцыя не переставала удивляться тому, что на них были жесткие мозолисомкнулись вокруг моих, и он потянул меня к себе все ближе и ближе, пока моя грудь не приблизилась вплотную к его груди. Я осторожно набрала в легкие воздух и почувствовала, что от Адриана пахнет солнцем.
Посмотрите на меня, сказал он.
Я подняла на него глаза, и в этот момент его губы прильнули к моим.
В этом поцелуе не было страсти. Губы Адриана были тверды, но в то же время нежны, в их прикосновении не было ни гнева, ни злости, и это произвело на меня потрясающее впечатление. Голова моя запрокинулась назад. Проходили секунды, но я находилась словно в трансе. При этом я чувствовала на своих ногах волны тепла из камина и ощущала, как руки Адриана с длинными сильными пальцами обхватили мою талию, а потом перекочевали к пояснице, чтобы сделать объятия еще крепче. Я со всей страстью, на которую была способна, ответила на поцелуй Адриана, и мне показалось, что я очутилась в раю.
Когда он оторвался от моих губ и опустил руки, я испытала приступ отчаяния. Потом ко мне медленно вернулась способность соображать и воспринимать окружающее, и я вспомнила, что нахожусь в поместье Лэмбурн, в библиотеке, что камин в комнате зажжен, что в кухне занимаются своими обычными делами мистер и миссис Ноукс и что человек, которого я только что поцеловала с таким пылом, женился на мне против собственной воли. Осознав все это, я ужасно испугалась.
Попятившись от Адриана, я прикрыла ладонью рот, словно хотела его спрятать, заметив при этом безо всякого удивления, что рука моя дрожит мелкой дрожью. Мне было страшно взглянуть на лорда Грейстоуна. Я боялась, что увижу в его глазах презрение, боялась, что он решит, что я просто потаскуха.
Кейт, сказал он, вам нечего опасаться.
Голос его звучал чуть хрипло, но я не почувствовала в нем и тени презрения. Медленно, осторожно я подняла глаза.
Прядь светлых волос упала Адриану на лоб, глаза его, полуприкрытые прищуренными веками, сверкали.
Милая, не смотрите на меня так, проговорил он. Я не буду больше этого делать, обещаю вам.
Тут я почувствовала, что душа моя словно раздвоилась. Одна ее половина страстно желала, чтобы Адриан снова заключил меня в объятия, другая же испытала облегчение. Мне всегда нравилось держать себя под контролем, и я знала, что в тот момент, когда Адриан целовал меня, я в какой-то мере изменила самой себе.
Сядьте, Кейт, попросил Адриан. Нам надо поговорить.
Я кивнула и, пятясь, двинулась к своему креслу. Почувствовав ногами его обивку, опустилась на него и приготовилась слушать. Граф расположился в кресле напротив. Должна заметить, что кресло, когда в нем сидел Адриан, казалось более тесным, чем тогда, когда в нем располагался Гарри. Лорд Грейстоун провел пальцами по волосам, вернув на место непокорную прядь, и сказал:
Через два дня вы переедете в Грейстоун-Эбби. Мы пробудем там столько, сколько вам будет нужно для того, чтобы научиться всему, что должна знать и уметь графиня, моя супруга. Не думаю, что это займет у вас много времени. После этого мы отправимся в Лондонкак раз к началу светского сезона. Это раз и навсегда положит конец всяким сплетням.
Я думала, мы собираемся поговорить, но то, что я слышу, это не разговор. Вы просто огласили приказвот и все, заметила я.
Глаза Адриана сузились.
Вы не согласны с чем-то из того, что я только что сказал? осведомился он вежливо. Пожалуй, слишком вежливо.
Мне нравится, когда меня просят, и не нравится, когда мне приказывают, ответила я.
Ну что ж, я могла гордиться собой: голос звучал ровно и спокойно. По моему виду Адриан ни за что бы не догадался, насколько напуганной я чувствую себя в душе. Но я хотела с самого начала ясно дать понять, что не намерена выполнять любую его прихоть. Для этого у меня был слишком независимый характер.
Пауза, наступившая после этих слов, явно затягивалась, но я не собиралась нарушать ее первой.
Удобно ли вам будет отправиться в Грейстоун-Эбби послезавтра? произнес наконец Адриан, на этот раз действительно с безукоризненной вежливостью и с соответствующим интонации почтительным выражением лица.
Неудивительно, что вы добились таких успехов в Париже, милорд, сказала я с неподдельным восхищением. По вашему лицу никто бы не догадался, что у вас, по-видимому, руки так и чешутся меня прикончить.
В ответ он рассмеялся.
Я в самом деле испытываю очень сильное желание кое-что с вами проделать, признался он, но я имею в виду вовсе не убийство.