Отпустите меня! Я сейчас буду кричать! Я. задыхаюсь, последнее действительно правда, мне не хватает кислорода, во рту невообразимая сухость.
Кто-то резко сдергивает с головы покрывало, или во что меня там укутали. Часто моргаю, пытаюсь понять кто передо мной. Темнота салона машины не позволяет мне разглядеть лицо своего похитителя.
Пей, к моим губам подносят бутылку с водой, но уворачиваюсь. Кто знает, что там в этой бутылке намешано. Может быть наркотики или снотворное. Меня грубо хватают за голову, приподнимаю и пихают в рот горлышко. Пытаюсь выплюнуть все, что попадает в рот, но давлюсь, приходится глотать, чтобы не захлебнуться.
Вот и умничка, какой противный голос у этого мужика, скрипучий. Красивая, проводит пальцем по щеке, дергаю головой. Черт, руки прижаты к телу, как и сумочка. Вот бы добраться до нее и позвонить папе.
За руль кто-то садится. Слышу невнятную речь, с трудом понимаю, что говорят. В итоге ничего не поняла. Твою ж мать, куда это я встряла? Машина трогается, и я начинаю извиваться, в надежде высвободить руку и достать мобильник.
Тише, детка. Не шуми. Будешь хорошей девочкой, никто тебя не обидит.
Да пошел ты! Отпусти меня немедленно, иначе я обеспечу тебе огромные неприятности, на мои угрозы похититель смеется.
Дерзкая. На язык не сдержана.
Да хотела еще раз послать, но язык заплетается, а глаза наливаются свинцовой тяжестью. Не хочу засыпать, нельзя, но увещание мозга никак не отражается на моем желание спать. Я не почувствовала, как меня освободили, как забрали мой клатч. И не знала, что меня увозят из города.
* * *
Голова болит. Во рту невообразимая сухость. Открываю глаза, понимаю, что нахожусь не в своей комнате. Шевелю руками, ногами, не связаны, уже лучше. Значит я номинальная пленница, если бы была фактическая, посадили на цепь и бросили на пол, а не на удобную кровать.
Медленно приподнимаюсь, осматриваюсь. Обычная комната, с красивой обстановкой, все подобрано со вкусом, но для меня мебель слишком тяжеловата на вид.
Обхватываю руками колени, утыкаюсь в них лбом. Вот дерьмо! Я не испытываю иллюзий, что это чей-то розыгрыш. Слишком все слажено, подготовлено, похитители знали меня, где поджидать. Главное, что не ошиблись, не обознались. Или? Хотя вряд ли Но в голове никак не укладывалась мысль, что в нашем современном обществе до сих пор существует такое варварское поведение.
Черт! Щеки мокрые. Я сто лет не плакала, последний раз было три года назад. Мой устойчивый мир рухнул к ногам, когда родители внезапно перестали делать вид, что у нас семья, и все оказалось иллюзией ради меня. С тех пор не разрешаю себе разводить сырость, но сейчас что-то идет не так, хочется закрыть глаза и прошептать: «чур меня».
Открывается дверь. Испуганно вскидываю голову, ожидая кого-то из вчерашних похитителей, вооружённого до зубов. Мое воображение уже вырисовывает самые кровавые картины моей последующей расправы, когда папа откажется платить, если поверит словам своей жены о том, что это постановка.
Мне приходится сжать зубы, не позволить вошедшему человеку увидеть мой шок и удивление. В любой ситуации нужно держать лицо.
В комнату входит Давид, тот самый «жених» из клуба. Странно, что имя запомнила, на имена у меня девичья память. Следом с подносом заходит девушка в платке с опущенной головой. Она без каких-либо указаний ставит поднос на стол, молчаливо оставляет меня наедине со вчерашним знакомым незнакомцем.
Что это все значит? тихо спрашиваю мужчину. В груди клокочет злость, но мне удается держать себя в руках и не устраивать сцен с криками. Хотя очень хочется, еще бы стукнуть его по голове чем-нибудь, отключится, а я сбегу. Не думаю, что девушка меня задержит.
От его немигающего взгляда становится неуютно, ещё ближе притягиваю ноги к себе. Я не отвожу глаза в сторону, как скромная девственница, но и в упор не смотрю, потому что невозможно долго вынести этот мрачный взгляд.
Возвращается девушка, неся в руках какую-то одежду. Аккуратно складывает её на кровать, уходит. Зачем мне одежда? Мне и в своей хорошо, немного мятая, но это чепуха, дома переоденусь. Вызывающе смотрю в чёрные глаза, давая себе установку, не трусить.
Поешь, потом переоденься, приказывает таким тоном, словно я должна послушаться и повиноваться. Ха! И еще три раза ха. Пусть командует другими, но не мной.
Я не хочу есть, надменно смотрю на Давида, Требую, чтобы меня отпустили немедленно! Похищение преследуется законом.
Можешь идти, кивает в сторону двери, не проявив на своём смуглом лице никаких эмоций. И все? Так просто? Пошутил надо мной? Сжимаю недовольно губы, но не собираюсь оставаться в этом доме и минуту, особенно с этим малообщительным типом. Быстро вскакиваю с кровати, одергиваю юбку. Босоножки небрежно валяются возле ножек кровати, обуваюсь и с высокомерным видом прохожу мимо мужчины.
Обычный дом, среднего достатка. Все мило и уютно без лишнего декора. Аккуратно спускаюсь с крыльца, чувствуя позвонками тяжёлый взгляд Давида, шедшего за мной. Во дворе две женщины, увидев меня, замирают.
Пусть смотрят, мне по фигу. Правда, на их фоне выгляжу, как проститутка, те в юбках в пол, в тонкой футболке с рукавами, с покрытой головой. Моя мини-юбка и провокационный топ, прикрывающий только спереди, совсем не вписываются в семью мусульман. А то, что это они, большого ума не надо. Ничего против этой веры не имею, сама крещенная, о Боге вспоминаю редко.
Ничего не забыла? подпрыгиваю от неожиданности, неловко обернувшись. В руках Давида был мой клатч.
Спасибо, что напомнил.
Телефон разряжен.
Вызови мне такси, не пешком же мне идти, заправляю за ухо волосы, забираю сумочку. Айфон действительно смотрит на меня чёрным экраном. Ладно, детокс от сетей тоже полезен, переживу пару часов без связи. Заодно и папочка поволнуется.
Боюсь тебе придётся долго ждать. И не факт, что кто-то поедет в такую даль.
В смысле? я не жду ответа, бегу к калитке на подгибающихся ногах. Куда меня привезли???
Это полный треш. Я оказываюсь на улице, где вокруг меня одни частные дома, как в деревне, стоящие друг напротив друга. Я вообще не понимаю, где нахожусь, тишина улицы оглушает меня сильнее, чем самый громкий звук в клубах. Паника накатывает на меня, как приступ. Хочу кричать, но стискиваю зубы. Вихрем возвращаюсь во двор.
Какого хера? ору во весь голос, хватая Давида за руку. Где, я черт возьми, оказалась? дёргаю в свою сторону, краем глаза замечаю, как из соседнего здания с любопытством выглядываю дети.
За языком следи, строго выговаривает мне мужчина, грозно смотря в упор. Но я сейчас слишком взвинчена, чтобы обращать внимания на угрозу. Иначе мне придётся мылом прополоскать тебе рот.
Да пошёл ты! не зря мама говорила, что я не умею чувствовать опасность. Не зря, иначе бы меня сейчас не тащили за шкирку, как котёнка. И не засунули с головой в бочку с водой.
Ты ахринел! плююсь, с мокрой головы на меня льётся вода. За "ахринел" я получаю по губам. Немного больно, но больше унизительно. Вскидываю руку, её перехватывают и заводят за спину. Свободной рукой упираюсь в мужскую грудь, обтянутую хлопком футболки. Я чувствую, как бешено стучит его сердце. Поднимаю глаза Что там Дина спрашивала? Ухнуло ли сердце вниз? Ничего подобного. Но определённо что-то между нами щелкнуло. Карие глаза напротив темнеют до черноты, а губы превращаются в тонкую линию.
Ещё раз я услышу, как ты ругаешься
То что? Задницу надерешь? эх, Алёна, Алёна, ничему тебя жизнь не учит. Нет бы промолчать, ты намеренно дерзишь. Хорошо одно, мы разговариваем тихо, посторонние могут только догадываться, о чем мы тут шепчемся. Голову посещается странная мысль: как мы смотримся со стороны? Наверное, ужасно. С меня все еще капает вода, топ насквозь промок, обрисовывая мою грудь. Мне должно быть прохладно, но мне жарко. Жарко от этого близкого контакта, когда чувствую не только сердцебиение, но и слышу чужое тяжелое дыхание. Скрещиваемся взглядами, и сердце ухает вниз. Неожиданно и непонятно.
О, кажется вы уже договорились друг с другом! этот голос я узнаю. Узнаю, даже если его изменят, невозможно не узнать тембр человека, который перевернул твою жизнь с ног на голову.
И тебе привет, брат, Давид отпускает мою руку, отстраняется.
Ну, дала невеста свое согласие? устремляет на меня любопытный взгляд, я хмурюсь, пытаясь понять, на что я должна согласиться. Что, блин, происходит?
4
* * *
Так, дышать и улыбаться, пока не пойму, что происходит. Давид смотрит на братца прищуренным взглядом, я кожей чувствую его недовольство, раздражение, внешне он даже бровь не приподнимает. Почему-то только сейчас, глядя на мужчин, в мою голову закрадывается мыслишка, что «жених» не причастен к похищению. Радости и желания жениться я не вижу, а вот тип, напротив меня, не нравится мне с той минуты, как услышала его противный голос. Это он мне в машине пихал в рот бутылку со снотворным, что я хорошо так отключилась, не чувствуя, как меня поднимали и куда-то несли.
Не ожидал тебя здесь увидеть с утра, Давид распрямляет плечи и двигает челюстью, а в голосе ирония. Я делаю шаг назад. Нет, не испугалась, мне просто стало неприятно от похотливого взгляда, жадно щупая глазами мою грудь. Мокрая ткань сейчас как вторая кожа, скрещиваю руки на груди и прячусь за спиной Давида. Защитник так себе, но он ни разу не посмотрел на меня заинтересованно.
Не смог уснуть, зная, что являюсь вершителем чей-то жизни, скриплю зубами, терпения во мне мало, даже капли не наскребется, а вот злости хоть отбавляй.
Тебя просили?! вылезаю из-за спины Давида, наступая на этого придурка, вершитель, бля. Ты кто такой? А? тыкаю пальцем ему в грудь, наслаждаясь его секундой растерянностью, но он ухмыляется, зараза такая.
Дерзкая. Не показалось. А, Давид, цепляет? опять его глаза смещаются с моего лица на грудь. Я возмущенно фыркаю, а когда он облизывается, вскидываю руку, но ее перехватывают.
Давид ничего не говорит, берет меня под локоть и утаскивает в дом. Я благоразумно молчу, но когда он меня бесцеремонно толкает на кровать, шумно выдыхаю.
Не, ты видел эту наглую морду? Ему даже не стыдно! Да ему нужно было влепить и еще сверху добавить! Какой наглец! И ты тоже хорош! я, наверное, была похожа на дракона, готового вот-вот извергнуться огнем.
Переоденься в сухую одежду, неприлично ходить перед людьми раздетой.
Я одета!
Условно. Но то, что сейчас на тебе, сложно назвать одеждой, тряпки едва прикрывающее твое тело, вспыхиваю, когда его глаза беспардонно смещаются с лица на грудь. В лице не меняется, ему видимо до моих прелестей ровно. Это как-то задевает.
Ты можешь выйти сейчас на улицу в том, что на тебе, но потом вини себя, когда попадешь в руки других мужчин, они тебя в этом, окидывает меня холодным взглядом, примут за проститутку. Ты ж ей не являешься? Или я ошибаюсь? его брезгливость и презрение окончательно укрепляют мою догадку в том, что Давид не причастен к похищению, но для верности уточняю:
Ты к моей краже никакого отношения не имеешь?
Ты, конечно, симпатична, но не настолько, чтобы мне захотелось нарушать закон.
Тогда, как ты объяснишь мое присутствие в этом доме?
Тебе напомнить, кто вообще эту кашу заварил? иронично усмехается, Кажется, именно ты первая назвала нас женихом и невестой. Иногда надо понимать перед кем открываешь рот. Дядя Ашот воспринял твою шутку всерьез, когда ты ушла, мне пришлось тоже пошутить, сказать, что ты мечтаешь быть похищенной по всем традициям Кавказа.
Никогда об этом не мечтала.
Наш разговор подслушал Омар, а он парень действия, отворачивается, подходит к окну. Сейчас ты в доме моей матери, поэтому пока ты здесь гостья, хотелось, чтобы ты соблюдала приличия.
Паранджу надеть?
Это смотрит на меня искоса, хмурится. Я понимаю, что он пытается вспомнить мое имя.
Алена.
Алена, ты бы все же переоделась.
Тебя смущают мои соски? ухмыляюсь, провокационно облизываю губы кончиком языка. Давид до хруста сжимает челюсть, глаза темнею и ничего мне хорошего не предвещают.
Меня смущает твое поведение, голос сексуально хрипит, я прикусываю нижнюю губу и медленно опускаю глаза вниз. Несколько секунду я прожигаю взглядом ширинку, Давид отворачивается.
- Ты бы все же переоделась. Я пока попробую договориться с другом, чтобы он отвёз тебя домой, достаёт из кармана мобильник. Спина, обтянутая белой рубашкой, заставляет волноваться, как и задница. А он ничего так сложен, любопытно, как выглядит без одежды.
Все же прислушиваюсь к просьбе, беру одежду с края кровати, иду в ванну. Своя неприятно влажная, поэтому с радостью переодеваюсь в лосины и тунику-рубашку, закатывая рукава до локтя. Волосы расчесываю пальцами, собираю их в гульку, взяв в долг чьи-то шпильки. Ванна, как и комната, определенно принадлежит девушке, мужских принадлежностей здесь не наблюдается. Умывшись, чувствую себя более-менее сносно. Похмелье не сильно мучает. Тут признаки жизни подает мой желудок, напоминая мне, что я со вчерашнего дня ничего нормального не ела. Давид все так же стоит у окна, оборачивается, наблюдая с прищуром, как иду к столу.
Творог с орехами, чай, сыр, лепешка. Не густо, не правильно, но не с голоду же помирать. Придётся позже выложиться с Толиком в тренажерном зале, превратить жир в воду.
Вкусно, еда действительно вкусная, домашняя. Сто лет такое не ела, а лепешка просто смак. Давид слегка качает головой, трёт переносицу.
Сегодня тебя никто не сможет отвезти.
Не беда, можно вызвать такси.
Боюсь никто не согласится потерять день, чтобы довести тебя до Сочи, Давид называет город, в котором я сейчас нахожусь. Давлюсь едой, поспешно делаю глоток чая.
Чего? Не, это уже не в какие ворота не лезет! Что мешает тебе отвезти меня? Твоя родня это учудила, тебе и разгребать!
Разгребать? вспыхивает Давид, переставая контролировать свои эмоции. Он в гневе, я тоже не удав.
А что нет? сидеть и смотреть на него снизу не очень, поэтому встаю. Твой брат меня похитил, пусть меня и везет обратно! Меня будет искать отец, а я не могу ему сообщить, где нахожусь!
Я привезу тебе зарядку от айфона, тебе придется побыть здесь. Через три дня я возвращаюсь в Сочи, так уж и быть, прихвачу тебя!
Ну уж нет, мне нужно сегодня домой! Вези зарядку, я буду папе звонить! на самом деле не буду ему звонить. Скорей всего попрошу Дину приехать за мной.
Давид! в комнату без спроса, без стука входит пожилой мужчина и сразу же впивается в моё лицо цепким взглядом. Придирчиво рассматривает каждую черточку, поджимает губы, явно ему не по вкусу, не нравлюсь. Я вызывающе задираю подбородок, не отвожу глаза в сторону, когда встречаемся взглядами.
Ашот сказал, что ты приходил с невестой, густые чёрные брови с проседью сдвигаются к переносице.
Папа, вышло недоразумение, Давид отходит от окна, я сажусь на стул. Запихиваю в рот большой кусок лепешки, чтобы не было соблазна ляпнуть лишнего. Судя по папе, он не в восторге от "невесты".
В общем, мы с. - смотрит на меня, я закатываю глаза к потолку, опять не запомнил имя.
Алёна, выдаю с набиты ртом, получается "алева".
Да, мы с Алёной пошутили, усмехается. Даже горжусь этим Давидом, не дрогнул, когда сначала на него, потом на меня устремляется разгневанный взгляд карих глаз.
Пошутили? грохочет бас папы, в глазах молнии, вот-вот в кого-то попадет, слишком их много. Не разочаровывай меня!
К сожалению, это правда.
Правда??? Давид! Ты говоришь Ашоту, что у тебя невеста, Омар ее похищает в традициях нашего народа, так как ей хотелось почувствовать колорит, и теперь заявляешь, что шутка??? Всему есть придел!
Никто его не просил похищать девушку!
Ты опять позоришь семью! Мало того, что не наша, так еще блондинка, христианка! каждое его слово заставляет Давида стискивать зубы, черты лица ожесточаются, а в глазах вспыхивает огонь протеста и непокорности. Ужасно то, что его отец не слышит слов, которые ему сказали.