«За пафос и антураж пятерка, усмехнулся Константин, хотя не замечал за ней раньше тягу к мелодраме, еще и к маме, конечно, уехала».
Константин потушил свечи, выключил музыку, попробовал набрать ее номер, ожидаемо услышал, что абонент вне доступа. Поговорить теперь удастся только в театре, к Трякиным ему дорога была закрыта, могут и полицию вызвать, если сунется.
Айлин в это время входила в старую московскую квартиру академиков Марии и Валентины Трякиных. Первое, что она почувствовала, это лёгкий запах бабушкиных духов. Этот запах всегда был здесь, сколько себя Айлин помнила, даже сейчас, когда бабушка вот уже вторую неделю поправляла здоровье в санатории. Айлин расстегнула светлое пальто. Весна в этом году выдалась долгой. Вышла встревоженная Мария, увидев дочь, она замерла, а потом понятливо покачала головой.
Айлин не спеша стянула с тонких запястий перчатки, положила их на антикварное трюмо и, наконец, взглянул на мать. Взгляд у неё был больной, как у побитой собаки. Но спустя секунду она выпрямила спину и, через силу улыбнувшись, сказала:
Мама я вернулась.
Я вижу.
Ты даже не скажешь: «Я же тебя предупреждала?»
Не скажу, с грустной улыбкой ответила Мария и потянула к своей повзрослевшей дочери руки.
Алена сделала несколько шагов и прижалась к маме. Две очень похожие женщины долго стояли, обнявшись под большой жёлтой люстрой.
Следующие дни стали тяжелыми для Айлин, она продолжала работать в театре, ежедневно сталкиваясь с Константином. Он не прекращал попыток вернуть ее.
Ну прости, хорошая моя, я виноват. Я должен был сказать тебе о ее беременности. Но это все так некстати получилось, я сам не ожидал.
Айлин просто молчала и старалась как можно реже оставаться с ним наедине. Видя, что Айлин не поддавалась и избегала его, Васильев усилил давление.
Мы столько лет вместе, а люблю тебя даже сильнее, чем в первые дни. Что может быть важнее? Какой-то штамп в паспорте? Ради этого ты хочешь разорвать наши отношения?
Это давно нужно было прекратить. Айлин старалась не показывать своих эмоций.
Кому нужно!? Тебе? Мне? Или может Кате? Катя идеальная жена для меня. Идеальная мать для моих детей. Но люблю я тебя. И ты любишь меня не меньше. Давай бросим все и уедем с тобой куда-нибудь на острова. Представь: солнце, море, ты и ясказка!
Айлин испытала дежавю, она будто снова увидела жонглера, ловко подкидывающего цветные шарики.
Костя, по-твоему, мне до сих пор восемнадцать? Почему ты все еще пытаешься повесить эту лапшу на мои уши? Другую музу себе найди. Идеальную. Или не идеальную. Но дуруточно.
Оставь уже свое упрямство! Ты уверена, что мы сможем друг без друга? Мы слишком связаны. Ты любишь, и я люблю, я хочу, чтобы ты всегда была рядом. В театре, в сердце, в моей жизни.
Костя, прошу, отпусти меня, тихо попросила Айлин.
А ты в своём эгоизме подумала, что я не могу тебя отпустить? Он сверкнул стальными от ярости глазами.
Отпусти, или я сама уйду. Мы не сможем работать вместе, устало сказала Айлин.
Сможем, если ты успокоишься и вернёшься ко мне. Я тебя не отпущу.
Если в театре Айлин еще старалась держать лицо, то дома, едва переступив порог, падала на стул и часами смотрела, как старые часы на стене отсчитывали секунды. Стрелки тикали, отбивая ритм, подходила мама, пыталась поговорить, обнимала и целовала ее, звала ужинать, Айлин что-то отвечала и даже что-то ела, но потом снова застывала, смотря, как стрелка часов двигалась по кругу. Она еще больше похудела и стала похожа на свою тень. Из санатория вернулась бабушка и тоже пыталась вывести внучку из депрессии.
Алена, сколько можно так мучиться?
Не знаю, мне плохо. Не могу ходить в театр, не могу видеть его, сердце рвется на части. И без театра не могу.
Тогда подумай о том, чтобы уйти в другой театр.
Кому я там буду нужна?
Если ты на сцене только благодаря Васильеву, а не своему таланту, значит, ты изначально выбрала неправильную профессию. Голос бабушки посуровел. Посмотри на меня и мамумы академики в отрасли, где женщин почти нет. И ни один мужчина нам в этом не помог, а сколько их пыталось помешать? Или ты думаешь, только в театре существуют интриги? Ты такая же трусиха, как твой Васильев. Тогда возвращайся уже к нему, хватит нам с Машей душу рвать. Живи, как жила.
Алена вскочила, бабушка, отвернувшись, подошла к старому буфету, зазвенела стеклянная дверка, в кухне запахло лекарством. На шум вышла Мария. Она посмотрела на бледную дочь, остановила трясущуюся руку Валентины и сама отмерила капли.
Ну зачем ты, мама? Тебе нельзя нервничать. А ты, Алена, и правда, решайся уже на что-то. Или возвращайся к Васильеву, или уходи из театра.
Утром Айлин улетела к отцу на несколько дней. А когда вернулась, в театре ее огорошили новостью, что начались репетиции с дублершей Айлин. Новость о размолвке режиссера с его главной актрисой давно дошла до театрального руководства, и Константину сразу порекомендовали готовить замену. Константин поначалу отказывался, но после внезапной поездки Айлин в Швейцарию начал репетиции с другой актрисой.
Айлин восприняла это спокойно, посчитала себя свободной от обязательств перед театром и в тот же день отправилась к подруге Анжелике Линник, арт-директору круизного лайнера «Князь Игорь». Та выслушала все душевные терзания подруги и со вздохом сказала:
Ты, конечно, нашла к кому прийти жаловаться на несчастную любовь. Я последняя, кто мог бы помочь тебе советом или сочувствием. Правы твои мама и бабушка: не можешь без неговозвращайся, не хочешь продолжать эту связьуходи. В чем проблема?
Анжелика, если я останусь в Москве, то сама через пару недель к нему прибегу. Я больна им, это необъяснимая зависимость. Когда он рядом, я напрочь забываю о своих решениях, принципах. Все улетучивается, я будто полностью в его власти. Я хочу вылечиться, освободиться от него. Мне нужно расстояние, я бы уехала к отцу, но не могу, он быстро найдет меня там. Он с моим отцом неплохо сдружился.
Понятно, в чем твоя проблема, улыбнулась Анжелика. Что ж, через пару дней я уеду на работу, начинается курортный сезон. Я могла бы взять тебя на корабль.
Лицо Айлин просияло.
Спасибо, Анжелика! Ты просто спасла меня!
Не просто так, Айлин, я собираюсь тебя использовать как одну из лучших актрис.
Айлин задумалась и, помолчав с минуту сказала:
Я не хочу, чтобы меня узнали. Не хочу ехать в качестве актрисы. Увидев, что Анжелика нахмурилась, быстро исправилась. Я могу иногда выходить на сцену, если тебе это необходимо, но не под своим именем.
Не актрисой? с сомнением переспросила Анжелика. Тогда аниматором? В спортзал, возле бассейнов или в детский клуб?
Детский аниматор, восхищенно произнесла Айлин, вспомнив слова Константина о том, что она и дети несовместимы.
Это сложнее, конечно, но я попробую. У меня уже есть профессиональный детский аниматор, могу тебя взять ее помощником. Как звать тебя будут?
Алена Трякина, уверенно улыбаясь, ответила девушка.
Глава 9
Айлин ушла из театра по-английски, намеренно сжигая все мосты, почтой отправила заявление на увольнение, а с возможными проблемами оставила разбираться адвоката.
Проводы были быстрыми, опешившие академики, конечно, хотели, чтобы их любимая Алёнка изменила свою жизнь, но крутизна такого поворота ввергла их в ступор, а пока они решалирадоваться или огорчаться, Алёна Трякина уже собрала чемоданчик, расцеловала маму с бабушку и упорхнула самолетом в сторону Черного моря.
Переход из пасмурной московской весны в жаркое солнечное лето был резким. Едва Алена вышла на трап, ее оглушила волна тепла, ярких звуков и запахов и растянула на бледном, осунувшемся лице робкую улыбку. Алёну подхватила суетливая толпа пассажиров, пронесла через весь аэропорт и вытолкнула наружу в солнце, в зной, в согревающее до самых косточек южное лето.
Алёна вдохнула полной грудью и впервые за последние недели беззаботно рассмеялась:
«Ура! Отпуск!», позавидовала сама себе. Это сколько она уже мечтала об отпуске? А тут несколько месяцев на шикарном лайнере. Айлин уже чувствовала, как ее затяжная депрессия начала отступать. Аэропорт, такси, порт и вот ономоре: бескрайнее, свободное!
Алёна прошла портовый терминал и остановилась, разглядывая многопалубный лайнер. Стыдно признаться, она никогда не бывала раньше на таком большом корабле, хотя частенько каталась на яхте. Папочка жил на берегу Женевского озера и увлекался яхтингом, пристрастив к любимому занятию и дочь. Но то яхта, а здесьтакая махина. Алёна окинула восхищенным взглядом лайнер, подумав:
«Ого, ничего себе громадина! Интересно какая у него максимальная скорость? Вот бы порулить!»
Анжелика Линник вышла встречать подругу, но не сразу её узнала, а узнав, рассмеялась. Она впервые увидела всегда изысканную и утонченную Айлин Берг абсолютно без косметики, в джинсовом комбинезоне и потрепанных кедах. Выглядела она скорее как посетитель детского клуба, чем как воспитатель. На губах играла улыбка предвкушающая приключение, а опиралась Айлин на огромный чемодан, едва ли не с нее ростом.
Несмотря на занятость в последние дни перед началом круиза, арт-директор провела для своей любимой актрисы экскурсию по кораблю. Алёне все понравилось. На неё еще от терминала произвёл впечатление круизный лайнер, а роскошный и современный интерьер концертных залов, множества ресторанов и мест отдыха дополнили приятную глазу картину.
Анжелика со снисходительной улыбкой выслушивала хвалебные отзывы о «Князе Игоре», а потом спросила, чем Айлин думала заниматься после круиза.
Я получила ответ из театра Женевы, куда летала пару недель назад. Меня ждут в конце августа. Отпустишь меня до окончания сезона?
Она состроила умоляющее личико. Арт-директор снова рассмеялась.
Я и не надеялась, что ты останешься здесь до октября, до августа бы тебя удержать.
Анжелика проводила Алену в ее каюту и оставила обустраиваться. Она заселилась в небольшую двухместную комнату. В ожидании начала круиза оббежала весь корабль и перезнакомилась со всем персоналом. Ей предстояло работать с опытным детским аниматором Мариной, очень доброй и спокойной женщиной. Они быстро нашли общий язык и даже подружились. Познакомилась с аниматорами и актерами, опытным взглядом вычислила самых ядовитых змей, каких оказалось немного, в целом коллектив был дружный и не кусачий. Немного насторожил ее режиссер. Слишком быстро узнал он в Алёне Трякиной ведущую актрису крупного российского театра, но разговор по душам немного сбавил первоначальный восторг пожилого режиссера, Айлин объяснила ему, что на сцену выйдет только в редких спектаклях и под новым именем.
Накануне начала круиза в каюту Алёны вселилась соседка, круизный фотографВероника Цветочкина. Она бы понравилась Алене, если бы не была так сильно похожа на главную театральную сплетницу, которая впоследствии заменила Айлин на сцене. И, не смотря на очевидные попытки Вероники подружиться, Алёна старалась держаться с ней отстраненно. Миниатюрная блондинка, голубоглазая, с очень женственной, округлой фигурой показалась актрисе слишком смазливой.
«Типичная плейбой-красотка, мужчины таких любят», подумала про нее Айлин. А беззаботная улыбка, не сходящая с пухлых губ, и прямой, открытый взгляд фотографа показались Алёне признаком недалекого ума.
На корабль прибывали пассажирыбольшие и маленькие. Родители, чуть освоившись на лайнере, приводили своих чад в детский клуб. Дети были разных возрастов, от скучающих школьников до только научившихся ходить карапузов. Любопытные детские взгляды сталкивались с не менее любопытным взглядом детского аниматора, и детвора, все как один, вычисляли в Алёне потенциальный источник развлечений, а Алёна видела в каждом новом ребенке интересное и увлекательное приключение.
«Это оказалось легче, чем я думала», сделала вывод Алёна, поняв, что дети тянулись к ней без усилий с ее стороны, несмотря на то, что она никогда не общалась с малышней так близко.
Алене получалось найти общий язык с любым ребенком: тихоню растормошить, а хулигана приструнить, но вместе с этим дети видели и чувствовали что, несмотря на смешливость и доброту, мягкость в Алене отсутствовала и ее «нет» было весомым, а распоряжения выполнялись безусловно.
Весь день проходил в играх и заботах, а вечерами вновь накатывала тоска. Она все еще скучала по своему мастеру, по снисходительно-насмешливому или трогательно-заботливому любимому мужчине. В такие моменты ее охватывали сомненияправильно ли она поступила, что разорвала отношения. За ней раньше пытались ухаживать и другие мужчины, а она лишь с холодным презрением поглядывала на них. Никто не мог сравниться с Константином Васильевым, в ее глазах он был самым красивым, умным, талантливымлучшим. Она всерьез беспокоилась, что он так и останется в ее жизни первой и единственной любовью.
По вечерам Алена развлекала себя единственным доступным в каюте способомнаблюдала за своей соседкой. Алена постепенно поняла, что ошибалась в своем первоначальном мненииНика оказалась сложнее, чем показалась на первый взгляд. Но понять ее до конца все не получалось. Люди с разными характерами на Нику по-разному реагировали: дети любили, большинство пассажиров испытывали симпатию, даже не особо общительный толстяк-программист с ней подружился, но для стервозных дамочек она была как красная тряпка для быка. Они постоянно стремились Нику укусить. Когда исподтишка, когда в открытую, а Ника не замечала или просто не реагировала на нападки, еще больше раздражая змеюк. Для Алены такое поведение Ники было непонятным. Алена сама не раз становилась объектом для негатива менее успешных конкуренток, всегда вычисляла самых злобных распространительниц сплетен и методично избавлялась от них или, по крайней мере, била ответным словом, да так, чтобы всем становилось понятно, что подобные выпады в свой адрес Айлин Берг не потерпит.
«Странная она, улыбается всем, блаженная, честное слово, так хочет всем нравиться или на самом деле не замечает?»
Лишь проживая с Никой в одной комнате несколько недель, Алёна поняла, что этот открытый взгляд и нежелание видеть косые взгляды не от глупости и не игра. Алена удивилась: «Это какой-то особый дар: в нее кидают грязь, а она не пачкается». Вокруг Ники были сплетни, косые взгляды, а она не замечала, будто они ее не касались, а даже когда видела, все равно продолжала смотреть на мир влюблёнными в жизнь глазами.
Еще в Нике забавно сочетались любопытство и тактичность. Алена видела, как Нику распирало от желания поговорить, разузнать о ее жизни, но она держалась, не лезла с расспросами.
Так две девушки жили в комнате, приглядываясь друг другу, не особо сближаясь, но и не конфликтуя, пока с Никой не случилась беда. Ее обидели и оклеветали пьяные мажоры из ВИП-кают. И в этом случае Алена уже не могла остаться в стороне, видя, что Ника не собиралась наказывать обидчиков, и что им все может сойти с рук. Алена сама решила проучить негодяев.
«Добро должно быть с кулаками, и если Ника кулаки примерять не желает, то явсегда пожалуйста, так рассуждала Айлин, гримируясь под зомби-приведение, потом с сомнением посмотрела на свои тонкие кисти рук. Да уж, кулачки так себе. Тогда зубы!»
Она хищно улыбнулась в зеркало, в сочетании с зомби-гримом улыбочка получилась жуткой. Удовлетворенно кивнула отражению, решив, что завтра можно и в вампира поиграть, и отправилась пугать злодеев.
Алёна несколько ночей креативила, используя всю свою фантазию. То она была зомби-мальчиком, то вампиром-куклуксклановцем, то приведением невестыпьяному клиенту все хорошо заходило. Довела несостоявшегося насильника до нервных припадков, закодировала его и всю гнилую компашку до конца дней, а главному негодяю обеспечила принудительное психиатрическое лечение. Ника догадалась, кто был исполнителем акции возмездия, и это окончательно укрепило дружбу между девушками.
Айлин очень забавляла и подчас восхищала жизненная философия Ники.
Я думаюлюбовь это когда ты становишься лучше, сильнее, умнее, счастливее. У тебя так было с твоим режиссером?
Не совсем, ответила Айлин после паузы, я думала, что счастлива с ним, а сейчас вижу, что становилась безвольной куклой, чем-то беспринципным и циничным, моя личность растворялась. Я любила его, а он, похоже, что с моей помощью любил себя. А ты любила того мальчика, отца Вани?