Мне кажется, все, что происходило сегодняпроисходит с одной исключительной целью: доконать меня окончательно.
Будто мало мне машины, провонявшей какой-то приторной дрянью.
Будто мало мне было сальных взглядов мужской части персонала, которые явно в уме еще на корпорате мне в трусы залезли, а сейчас только продолжали свою воображаемую оргию.
И уж конечно, мало было нашего шутника-программиста Васи, который установил мне вместо заставки на рабочий стол коллаж из моих же фоточек из ресторана.
Я на столе, я у дверей, я в зале ресторанас тыла, с фасада, в профиль
И хоть бы сфоткал, как я ставила Верещагина на колени. Глядишь, и оценила бы «юмор».
Позвонила, натянула, пообещала провести инвентаризацию на складе комплектующих в ближайшие суткиколлаж с моего рабочего стола исчез.
Вася понял, что шутки я не понимаю. Особенно такие дебильные. И приглашения на ужин не слышу тоже. А что поделать, у меня в анамнезе диагноз "стерва та ещё".
Нет ведь. Это было не все. Еще и кретин Соловьев, вместо того чтобы заниматься своими курьерскими делами, третий раз за день приперся в бухгалтерию и чесал там языком с девочками, отвлекая их от документов.
А потом мы будем спрашивать, почему аванс начислен в последний день графика, а не в первый
Один раз обнаглевший Соловьев даже сунулся ко мне в кабинет, но одного моего взгляда хватило ему, чтобы понятьпопробует открыть свой рот в моем присутствиия оторву ему язык вместе с головой. На такой риск этот мачо идти не рискнул, но дурью маяться не завязал. Пришлось рявкнуть.
Виталик же кривит губы, мол, «что ты о себе возомнила» и хватает же наглости, но все-таки сваливает. Все-таки не все в этом мире работает через задний проход.
Ничего, у него будет самое большое количество штрафных санкций, чем у всех прочих имбецилов.
Тишиной я насладиться не успеваю. И сосредоточиться на отчететоже. А меж тем сдавать его послезавтра. И пусть он будет составлен идеально. Не хочу давать мудаку даже шанс до меня докопаться.
И вот тут за два года моей работы в фирме Верещагина первый раз генеральный директор является ко мне, открыв дверь кабинета ногой.
Это что такое? и первый раз врывается ко мне с таким рыком. Из-за его спины видно, как удивленно смотрят на босса девочки из бухгалтерии. Ну, да, это не тот мачо, что вас в койку затаскивал, да?
Я тебя спрашиваю, что это за херня? мудак швыряет передо мной два листа бумаги.
Вы читать разучились, Антон Викторович? спокойно уточняю я, отодвигая от себя клавиатуру. Это заявление на увольнение по собственному желанию. В двойном экземпляре.
У Верещагина вспыхивают глаза. О, я знаю этот взглядон таким взглядом смотрит на какого-нибудь очень упрямого конкурента. Того самого, об которого Антон в уме уже планирует вытереть ноги. Увы. Со мной ему придется обломиться.
Ты совсем охренела или просто прикидываешься дурой? рычит мое ублюдочное начальство. Ты никуда не уйдешь.
А вот с этим вы ошибаетесь, Антон Викторович, я пытаюсь не улыбаться настолько ядовито, заявление написано в двух экземплярах, вписано в журнал входящей корреспонденции. Дата сегодняшняя. Мои часики тикают. Мучиться с тобой мне осталось совсем недолго.
Хорошая все-таки вещьзнание Трудового Кодекса. Нет, можно было и заказным письмом послать, но и с передачей через секретаршу и проводкой через журналтоже схема рабочая.
Нет, это на самом деле шедевральновот это его поведение.
То есть унизить меня на корпоративе, угнать и осквернить мою машину, разбить мой телефони прочее по списку моих к нему претензийэто в системе ценностей Антона Верещагина настолько безобидные шалости, что я не имею права среагировать на это соответственно. Я охренела, понимаете?
Боже, нет, этого мальчика точно мало пороли в детстве. Какая жалость, что законом запрещено восполнять эти родительские упущения. О-ох, я бы восполнила! С огромным удовольствием бы восполнила.
Господи, скорей бы конец рабочего дня. Скорей бы дождаться Прошиной машины. Скорей бы в клуб Не могу уже терпеть. Не могу!
Думаешь, самая умная? рот у Верещагина вроде как улыбается, глаза все те жеяростные, злые.
Это не я сказала, парирую, разводя руками.
Хорошо, дорогая, как скажешь, щерится Антон, вот только ты же не возражаешь, что мы проведем по твоей работе глубокий аудит? Проверим эффективность твоей работы. А то не дай бог, мне тебе еще рекомендации писать, а я и не в курсе, что надо.
Пожалуйста, я пожимаю плечами, подготовьте приказ для Семенова, пускай он
О нет, никогда в жизни Верещагин не смотрел на меня вот так, будто он голодная тигровая акула, а якусок сырого мяса, тебя проверю я. Не выходя из твоего кабинета.
Твою ж мать
Нет, я прекрасно знала, что аудитор из Верещагина был настолько охренительный, что его реально боялись нечистоплотные на руку бухгалтера. И в те времена, когда Антон Верещагин еще не собрал себе капитал, не нашел партнеровон был лучшим частным специалистом по вопросам аудита.
Да, да, у Антона Верещагина действительно были мозги. Хотя я в свете событий последних дней уже об этом и подзабыла.
В любом случаея не боялась. Я делала свою работу чисто, так, чтобы комар носа не подточил. Хотела, чтобы босс обратил внимание, а ему было дело только до коротких юбок девок, бегающих вокруг. Через мозг Антону Верещагину понравиться просто невозможно.
Но глубокая проверкаэто не быстро. Это от нескольких дней до недели.
И что, все это время он будет торчать в моем кабинете, разбирать мою документацию, папку за папкой?
А ведь я представляю, как он будет докапываться до каждой строчки или запятой, требовать, чтобы я подошла, посмотрела, дала свой комментарий.
Еще и с лапами своими наверняка полезет, а я буду фантазировать о том, как буду эти его клешни ломать. М-м-м! Поганая перспективка. Ну, если вынести за скобки мысль про фантазию.
Господи, он же меня окончательно доканает. После этого увольнения мне будет впору сдаваться в дурдом, чтобы не убивать всех подряд людей попадающихся мне по дороге.
Разве можно вас так отвлекать, Антон Викторович? интересуюсь я. Вы же у нас занятой начальник, как можете вы тратить время на такие мелочи?
Ничего, я потрачу, скалится Верещагин, у меня тут трагедия, главный бухгалтер увольняется внезапно. Ужасно подозрительно, вдруг она деньги вместо того, чтобы ими налоги оплатитьна оффшоры вывела? Кому доверишь такое дело? Прочие дела подождут.
И нету у меня больше никаких слов, только матерные. Но ведь нету повода отказыватьсяда и как откажешь в рабочем вопросе непосредственному руководству?
Пожалуйста, Антон Викторович, я делаю широкий жест в сторону стеллажа с папками, документы за последние полгода в вашем распоряжении. Остальное уже сдано в наш архив.
Ничего, начнем с малого, ухмыляется Верещагин, а я пытаюсь представить, как это я выдержу с ним рядом хоть несколько дней. И работать ведь еще надо!
Судьба решает, что мне досталось мало. Судьба дарит мне еще один «подарок».
Ирина Александровна, Игнат Сергеевич просил вам цветы занести и передать свои извинения
Сладенький голос Ольги Ивановской раздается от входной двери в бухгалтерию. А якак чертова ищейка, втягиваю носом воздух. Ольга ведь входит не однавперед неё заходят её духи.
Омерзительно навязчивые приторные духи.
До отвращения, до тошноты мне знакомые.
И вот эту гадину он разложил в моей машине? Да на ней же пробы ставить некудасвободного квадратного сантиметраи то не найдется! Подешевле-то шалавы не нашлось, да?
Ну, спасибо, хоть ничьи трусы мне на водительское кресло не возложили!
Видимо, моя ненависть как-то отражается на лице, потому что от моего взгляда Ивановская пытается спрятаться за букет каких-то там роз, который она держит в руках. И смотрит на меня так, будто я её ударила.
Хотя будь у меня правоя бы ударила И за волосы бы эту лицемерную тварь оттаскала с душой.
Значит, как поныть мне во время корпоратива, что «мужикикозлы, а мужья и начальствоособенно» так «Ирочка, как ты меня понимаешь, да-да, мужиков надо пороть», а как потом раздвигать ноги перед мудаком в моей машинетак о понимании никто и не вспомнил. А потом скажите мне кто-нибудь, что внутренняя женская мизогинияэто вещь нелогичная и необоснованная. Как можно не ненавидеть вот таких вот мелких потаскушек?
Ирина Александровна, вам нездоровится? пытается лепетать эта курица, а я просто пытаюсь смотреть на неё, без мыслейну вот почему? Почему она? Почему он выбрал её, а не меня?
Вон пошла, тихо рычу я, и Ольга-таки испаряется.
Какая благоразумненькая дрянь Правильно, с той стороны двери ты всяко больше проживешь.
Может, и правда? Забить на регламент, перестать ходить на работу? Пусть выдает себе увольнение по статье. Ну, я ж Прошу реально запорю таким вот образом.
Жалко. Жалко, потому что с увольнением по статье я буду рассчитывать на совсем другие перспективы, даже со связями.
Господи, зачем мне такое живое воображение? Зачем я сейчас представляю, как именно трахали эту потаскушку в моей тачке?
Может, сменить машину? Смогу ли я ездить в ней нормально сейчас?
Сбоку насмешливо хмыкает Верещагин. Сидит себе на краю моего стола своей чертовой задницей, глазки свои красивые, мудацкие на меня таращит, головку свою пустую набок наклонил.
А ты ведь ревнуешь, Ирочка
Он этого не сказал. Я это сама осознала.
Я. Ревную. До темноты в глазах, до спазма в горле, до ощущения, что в животе возится клубок обжигающих холодом змей. Ревную!
И кого? Этого ублюдка, который держит меня за второсортную, недостойную его внимания женщину?
Который с удовольствием трахнет самую главную потаскушку в фирме, а я для него«унылая персона»?
Который добивается меня только из-за того, что я швырнула носом в землю его самолюбие. И настолько мерзкими, грязными методамичто чувствуешь себя уже даже не второго сорта, а третьего. Ведь даже банальных извинений я оказываюсь не достойна. Только шантажа, угроз и мудачизма.
Что ты там о себе возомнил щенок? Ничего ты для меня не значишь!
Ну что, начнем проверку, Ирочка? сладко улыбается Верещагин, и я впиваюсь ногтями в собственное колено, чтобы хотя бы не ударить свое чертово начальство по его самодовольной физиономии.
На столе вибрирует телефон.
СМС. Даже если это рассылка от какого-нибудь банка, я и то скажу спасибо, лишь бы не глядеть на Верещагина, лишь бы так не ломило в груди этой яростью.
«Карета подана, хозяйка» с незнакомого номера.
Боже, Проша, как ты вовремя.
Как глоток свежего воздуха в этой яростной духоте. Я кошусь на часы, ио, да! Все так, как надо! Восемнадцать ноль восемь.
Увы, Антон Викторович, я улыбаюсь настолько неестественно, насколько вообще получается, у меня окончен рабочий день, а переработки возможны только при согласии сотрудника. Сразу предупреждаю, яне согласна.
В ответ я получаю настолько же едкую ухмылку.
Значит, начнем завтра прямо с утра, Ирочка, цедит Верещагин и таки слезает с моего стола, буду с нетерпением этого ждать.
Прямо с утра. Мне «наслаждаться» его компанией с самого утра. Звучит ужасно, ведь я в его присутствии абсолютно слетаю с катушек.
Он мог бы мне припомнить, что я сегодня опоздала, но у нас не было личной договоренности, что я отработаю, и куда более вероятно, что я пошлю его по известному адресу с этими предложениями «отработать». Я ведь знаю, чего он добивается.
Нет, он хитрее. Он хочет доканать меня настолько, что мои нервы не выдержат, и я сдамся самой себе. Вот только мудак явно недооценивает крепость моих нервов. Я два года держалась на расстоянии. Две недели не выдержу? Имея на руках столько поводов для ненависти к этому ушлепку?
Да и не была бы я хорошей Доминанткой, если бы не знала такие слова как самоконтроль и дисциплина.
Жди, щенок. В уме ты уже думаешь, что победил. В умея уже под тебя легла. Вот только этогоне будет. Тебе придется обломаться.
Все. Мудак свалил из моего кабинета и с моего горизонта. Теперьтолько забрать сумку с атрибутикой и спуститься вниз. Меня ждет Проша, его ремень, его спина
Только мыслями обо всем этом я и живу с утра.
Возможномне полегчает
Глава 12. Антон
Хмельницкая действительно выходит из здания с той самой сумкой на плече.
Молодец, Виталик, не подвел со своей кляузой. Может быть, даже останешься на этой работе. Ну, если с понижением в зарплате и должности, чтобы я тебя в лицо не видел, и чтобы повода лезть к Ирине у тебя не было.
И Антон Викторовичмолодец, нужного дятла следить за Хмельницкой приставил. Свой приз ты получишь чуть позже, если все закончится так, как ты спланировал. Ну, а разве может оно закончиться иначе?
Она выждала ровно десять минут с моего ухода, и на парковке оглядывается, явно в поисках моей машины. Видимо, все-таки предполагает, что я могу за ней следить.
Ага, конечно, так я легко попадусь, дорогая, за идиота что ли держишь?
Свою тачку я отдал Игнату, а в свое распоряжение взял самую неприметную из служебных.
Хмельницкую забирают. Я не ошибся в своих предположенияхСМС явно была от кого-то из её знакомых. Правда, когда я вижу матерый черный пятый BMW, к которому, покачивая задницей в своих красных штанишках, направляется Хмельницкая, у меня дергается глаз. Оба глаза.
Это тачка её папика? Или как там в их среде? Хозяина? Господина?
Судя по всемуидея о том, что на мерседес свой Ирочка насосала, может оказаться не так уж далека от истины.
Она мне еще не дала, но наличие у неё покровителей и любовников меня уже бесит. Особеннотаких.
И ведь она еще и ерепенится! Значит, подстилаться под какого-то там мудака с деньгамиэто она может. А я уже, оказывается, недостоин, чтобы до меня эта королева снисходила. Что, денег мало? Недостаточно крут в её системе ценностей? Да уж куда, блять, круче? С президентом что ли трахается?
В моей крови кипит один только охотничий азарт. Он не утихал с начала дня, с явления Ирины, а когда она таки провернула свой гребанный маневр с этими своими заявлениямиэто нетерпение настичь мою жертву стало и вовсе невыносимым.
Я хочу её. Догнать. Зажать. Трахнуть!
А что дальшеподумаю после. Больше ничего сейчас не хочу.
Следить за черной бэхой оказывается не сложно, она весьма выделяется на дороге среди череды дешевеньких опелей и ниссанов. А вот не попадаться в поле её обзора и не спалиться самомувот это непростая задачка. Я её, кстати, заваливаю, потому что в какой-то момент водитель той точки закладывает несколько мудреных петель, сбрасывая меня с хвоста.
Пришлось отстать сильнее, в какой-то момент я даже теряю их из виду, но в самый последний момент все-таки замечаю именно ту бэху, заезжающую на территорию какого-то обнесеннего высоким забором комплекса. Под шлагбаум.
А еще я успеваю увидеть, как из бокового окна высовывается ручка в красном рукаве, с зажатым в ней каким-то черным предметом.
Клубный пропуск?
Да, я угадал.
Уже запарковавшись у кафе через дорогу, и прогулявшись вдоль этого самого забора я нахожу и КПП, на котором «без клубной карты не принимаем», и даже вывеску «ЗАО Тресс».
Трессзначит путь. Интересное название для закрытого клуба извращенцев.
Бордели в наше время выглядят приличней, чем госучреждения.
Охранники на КППте еще мордовороты, нарываться на силовое соревнование мне не хочется. В конце концов, я мордой лица торгую, клиентов там охмуряю, и так далее.
Я отхожу от КПП подальше и достаю телефон. Клубная картадело десятое, известно же, что в наше время все решают связи и знакомства. И уж я-то знаю, что в любую закрытую тусовку можно пробраться, если у тебя есть нужные знакомства.
Смальков отвечает только с третьего прозвона.
Что там у тебя? Ты все-таки угробил Ирину и не знаешь, куда спрятать тело? спрашивает он сразу.
Геныч, скажи мне, а ты со своими девочками для порок завязал уже?
Вот такие вот очаровательные у меня партнеры, да? Да, вы не ошибаетесь, Смальковтоже БДСМ-щик. Причем уже довольно давно, куда давнее, чем даже мы с ним знакомы. Он уже даже из-за этого успел развестись один раз. Жена не поняла его увлечений.
Откуда я знаю?
Один раз ездил с Генычем в клуб, на какую-то закрытую вечеринку. Не особо меня это все втащило. Тогда. Это почему-то несравнимо с тем ощущением, что и сейчас, потому что если честно, откровение об Ирине мне внезапно понравилось. Вот её я на коленях очень хочу увидеть. Это же бомбая знаю Хмельницкую как выхолощенную незамужнюю бугхалтершу. Кто мог предположить, что в свободное от работы время она предпочитает ходить на коленях?