Мак сошел на берег вместе с ним, немного нелепый во флотском мундире, из которого он, казалось, вырос. Маку, как и Девлину, было двадцать четыре года, но за последний год он изрядно растолстел. Девлин подумал, что они представляют собой довольно забавную парунизкорослый толстый шотландец с огненно-рыжими волосами и высокий светловолосый ирландец с холодными серебристыми глазами.
Совсем разучился ходить по земле, проворчал Мак.
Девлин улыбнулся, он тоже чувствовал, что земля под ними стала высокой и твердой, словно штормовая волна. Он хлопнул помощника по плечу.
Дайте ногам день, чтобы привыкнуть.
День или целую неделю, если вы не возражаете, усмехнулся Мак. Есть какие-нибудь планы, кэп? Я тоскую по похотливой шлюхе. У нее будет моя первая остановка.
Девлин был снисходителен к своим людямкак большинство командиров кораблей, он позволял им шлюх в порту, но предпочитал, чтобы они приводили женщин на борт, где их мог осмотреть судовой врач, во избежание заражения сифилисом.
Всего неделю назад мы были в Лиссабоне, с улыбкой заметил он.
А кажется, прошел год, отозвался Мак.
Девлин увидел ожидающий его экипажон прислал с пакетботом сообщение Шону, что возвращается домой.
Подвезти вас, Мак? Помощник покраснел.
Я не собираюсь в город, сказал он, имея в виду Вест-Энд.
Девлин кивнул, напомнив ему, что он должен быть на борту «Вызова» через неделю вместе со всеми тремястами людьми, чтобы отплыть в полдень. Дезертирства на его корабле почти не случалосьэтот поразительный факт не мог понять никто в британском военно-морском флоте. Объяснялось все простопри таком количестве добычи команда была хорошо обеспечена.
Спустя полчаса экипаж громыхал по лондонскому мосту. Девлин смотрел на знакомые виды. После дней, проведенных в море или жарких экзотических портах Средиземноморья, Северной Африки и Португалии, город выглядел темным, мрачным и грязным. Но это был родной город. Он с удовольствием наблюдал за элегантными леди, проезжающими в каретах и шествующими по тротуарам.
Среди посланных им писем одно предназначалось его английской любовнице, и он рассчитывал, что ему не придется скучать этим вечером, да и всю неделю.
Лондонские офисы адмиралтейства находились на Брук-стрит в импозантном здании, построенном из известняка полвека назад. Офицеры и адъютанты входили и выходили. Тут и там виднелись группы моряков, поглощенных разговором. Все головы обратились к Девлину, когда он открыл тяжелые деревянные двери и вошел в просторный круглый вестибюль со сводчатым потолком. Стены украшали портреты великих британских адмиралов и изображения знаменитых битв и кораблей. Любовница Девлина однажды сказала, что его портрет тоже скоро займет здесь свое место. Разговоры смолкли, и в вестибюле воцарилась тишина. Девлин слышал, как прошептали его имя.
Капитан ОНил, сэр? Молодой лейтенант с румяными щеками отсалютовал ему с подножия мраморной лестницы.
Девлин отсалютовал в ответ.
Я должен проводить вас к адмиралу Сент-Джону, сэр, продолжал румяный юнец.
Хорошо, сказал Девлин, не сумев сдержать вздоха. Сент-Джон не был его врагом, его лишь раздражало неподчинение, но он знал цену своему лучшему капитану. А вот адмирал Фарнем хотел отдать его под трибунал, подстрекаемый капитаном Томасом Хьюзом, сыном графа Истфилда.
Адмирал Сент-Джон ожидал его. Это был худощавый мужчина с седой шевелюрой, вместе с ним в комнате находились Фарнемболее высокий и толстый, но с куда меньшим количеством волоси граф Ливерпуль, военный министр.
Девлин вошел в кабинет, отдав честь. Он был заинтригован, так как не припоминал, что когда-либо видел Ливерпуля на Уэст-сквер.
Дверь захлопнулась. Ливерпуль, тощий, низкорослый и темноволосый, улыбнулся ему:
Садитесь, Девлин. Хотите шотландского виски или бренди?
Девлин опустился на плюшевый стул, сняв шляпу.
А бренди французский? Граф улыбнулся:
Боюсь, что да.
Тогда бренди, сказал Девлин, с удовольствием вытянув ноги.
Фарнем выглядел раздосадованным. Сент-Джон сел за свой стол.
Прошло некоторое время с тех пор, как мы имели удовольствие видеть вас здесь.
Девлин пожал плечами:
Проливыбеспокойное место, милорд.
Ливерпуль налил бренди из хрустального графина и передал всем бокалы.
Да, очень беспокойное, подтвердил Фарнем. Поэтому то, что вы покинули «Леди Энн», является серьезным проступком.
Можете что-нибудь сказать в свое оправдание? спросил Сент-Джон.
Она не подвергалась никакой опасности.
Не подвергалась опасности? Фарнем поперхнулся бренди.
Ливерпуль покачал головой:
Адмирал Фарнем требует вашей головы, мой мальчик. Было ли необходимо покидать «Леди Энн» ради охоты за американским торговцем?
Девлин улыбнулся:
«Независимость» была нагружена золотом, милорд.
И вы знали это, когда заметили ее у берегов Триполи? оживился Сент-Джон.
Деньги, милорд, покупают все, пробормотал Девлин.
Не знаю другого командира столь же дерзкого, как вы. Кто ваш шпион и где он? осведомился Сент-Джон.
Возможно, это она. Действительно, это была девушка на Мальте, содержавшая гостиницу, в которой часто останавливались американцы. У меня действительно есть шпионы, но уверен, что это мое дело, и, поскольку это помогает мне выполнять приказы, вопросы, я думаю, можно отложить.
Вы не выполняете приказы! рявкнул Фарнем. Вам было приказано сопровождать «Леди Энн» в Лиссабон. Вам повезло, что ее не захватили вражеские корабли
Везение тут ни при чем. Я контролирую проливы. А это означает, что я контролирую Средиземноморье, и никто не может войти туда незаметно для меня. «Леди Энн» не подвергалась опасности, и ее благополучное прибытие в Лиссабон доказывает это.
И вы изрядно обогатились? пробормотал Ливерпуль.
Приз с нашим агентом в Гибралтаре, ответил Девлин. Он привел туда «Независимость» на буксире. Его доля добычи составляла три восьмых от общей суммы, что приблизительно оценивается в сотню тысяч фунтов. Девлин стал богаче, чем кто-либо мог догадаться, и это намного превзошло его ожидания.
Меня не заботит судьба одиночного корабля «Леди Энн», заявил Ливерпуль. И хотя вы открыто нарушили приказ, мы готовы взглянуть на это сквозь пальцы. Не так ли, джентльмены?
Сент-Джон уверенно кивнул, но Девлин знал, что Генри Фарнему было не так легко с этим согласиться, и это забавляло его.
Я забочусь о скорейшем окончании этой чертовой войны. Ливерпуль стоя ораторствовал, как в парламенте. На горизонте маячит еще одна война, которой следует избегать всеми силами.
Вот почему вы здесь, добавил Сент-Джон. Девлин выпрямился на стуле.
Война с американцамиошибка, сказал он.
Вы ирландец, и ваши симпатии остаются якобинскими, проворчал Фарнем.
Девлину хотелось придушить его. Он сидел не шелохнувшись, пока это желание не прошло.
Американцыбратская нация, как и ирландцы. Было бы позорно воевать с ними по любому поводу.
Мы должны сохранять абсолютный контроль над морями, резко отчеканил Ливерпуль. Уверен, что вы знаете это, Девлин.
Его лояльность остается сугубо эгоистичной. Ему плевать на Англиюон заботится только о богатстве, которое предоставляет ему флотская карьера! с жаром воскликнул Фарнем.
Мы здесь не для того, чтобы обсуждать лояльность Девлина, возразил Ливерпуль. Никто в нашем флоте не служил его величеству более преданно и с большей пользой.
Благодарю вас, усмехнулся Девлин. Но это была правда. Его боевые рекорды в море не превзошел никто.
Война еще не кончена, и вы знаете это, Девлин, так как провели больше времени, чем кто-либо еще, патрулируя Гибралтар и Средиземноморье. Наш контроль там по-прежнему неоспорим. Вы покинете эту комнату с новыми приказами, если я буду уверен, что вы будете в точности выполнять их.
Девлин с интересом приподнял брови. Куда клонит Ливерпуль?
Продолжайте, сказал он.
Ваша репутация шествует впереди вас, признал Сент-Джон. В Средиземноморье и у этих берегов все знают, что ваша военно-морская тактика непревзойденна, хотя и неортодоксальна, и что если вы идете на абордаж, то ведете за собой людей, которые держат вторую саблю в зубах. Вас боятсявот почему никто больше не вступает с вами в бой.
Это большей частью тоже была правда. Девлин обычно давал один предупредительный выстрел, прежде чем идти на абордаж со своими морскими пехотинцами. Сопротивление случалось все реже, и ему стало досаждать это.
Думаю, ваша слава настолько велика, что даже у американских берегов враг побежит при виде вашего корабля.
Я искренне польщен, пробормотал Девлин. Снова заговорил Ливерпуль:
Мы пытаемся избежать войны с американцами. Он посмотрел на Девлина. Послать вас тудавсе равно что запустить лису в курятник, а потом ожидать здоровых и счастливых кур и цыплят. Если вас пошлют на запад, мой мальчик, мне нужно ваше слово, что вы будете следовать приказамнагоните страх на врага, но не станете захватывать его корабли. Ваша страна нуждается в вас, Девлин, но это не место для пиратских штучек.
Неужели они действительно ожидали, что он поплывет на запад и будет нянчиться с американскими торговыми и военными судами?
Я должен преследовать их, угрожать ими отступать? Он едва мог этому поверить.
Да, это основное, что мы требуем от вас. Никакие американские товары не должны проникать в Европуэто остается неизменным. Меняются правила боя. Мы не хотим иметь на своих руках еще один захваченный или уничтоженный американский корабль, еще одну американскую жизнь.
Девлин встал.
Найдите кого-нибудь другого, сказал он. Я не подхожу для этой увеселительной прогулки.
Он отказывается выполнять прямые приказы! фыркнул Фарнем. Когда же, наконец, мы решим повесить его за неподчинение?
Девлин почувствовал желание велеть старому дураку заткнуться.
Это ошибка, милорд, обратился он к Ливерпулю, посылать мошенника вроде меня с таким поручением.
Ливерпуль посмотрел на него и холодно улыбнулся.
Я этому не верю, так как знаю вас куда лучше, чем вы думаете. Он повернулся к двум адмиралам:Вы извините нас, джентльмены?
Оба были удивлены, но кивнули и вышли из комнаты. Ливерпуль улыбнулся:
Теперь мы можем перейти к делу, а, Девлин?
В ответ Девлин скривил уголки рта, но молчал, неуверенный, чего ему ожидатьудара или дара.
Я уже некоторое время назад понял вашу игру, Девлин. Ливерпуль сделал паузу, чтобы вновь наполнить бокалы. В ваших жилах течет кровь ирландских королей, а когда вы поступили во флот, то были бедны, как ирландский нищий. Теперь у вас особняк на Темзе, вы выкупили ваш наследственный дом у Эдера, и я могу лишь догадываться о количестве золота, которое вы храните в банках и ваших сейфах. Теперь вы так богаты, что стали бесполезным для нас.
В ваших устах я предстаю весьма непатриотичным, пробормотал Девлин. Ливерпуль был правпочти.
Все же такой человек, как вы, из прекрасной семьи, всегда в море, всегда захватывает призы, всегда в боюи никогда на земле, никогда дома перед теплым очагом.
Девлин смутился и глотнул бренди, чтобы скрыть это.
Я все думаю, что заставляет вас плавать так быстро, так далеко, так часто. Темные брови министра сдвинулись.
Боюсь, вы романтизируете меня, милорд. Я всего лишь моряк.
Не думаю. По-моему, у вас имеются глубокие, сложные и серьезные причины для ваших действийно, полагаю, я никогда не узнаю, что это за причины?
Мальчик дрожал от страха. Как мог этот незнакомец так много знать?
У вас богатое воображение, милорд, холодно улыбнулся Девлин.
Вы должны получить рыцарское звание, капитан ОНил, сказал Ливерпуль.
Девлин напрягся от удивления. Значит, это все-таки дарпосле удара, подумал он.
Когда-то его предки были королями, но столетия грабежей довели их до жизни арендаторов-фермеров. Он исправил положение. Его отчим с радостью продал ему Аскитон, когда он предложил за него слиток золота. Его великолепный дом на Темзе был приобретен два года назад, когда финансовые обстоятельства вынудили графа Истфилда выставить его на продажу. Ливерпуль знал, что Девлин использует флот, чтобы обеспечить себе безопасность, которая приходит с богатством. Чего он не мог знать, так это причин.
Продолжайте, сказал Девлин, чувствуя, что начинает потеть.
Вы знаете, что для получения рыцарства нужно только выполнять приказы.
Десятилетний мальчик, который видел, как его отец пал от руки хладнокровного убийцы, хотел титула так же, как и богатства, так как могущество делало его существование более безопасным
Девлин ненавидел этого мальчика и не хотел ощущать его присутствие.
Возведите меня в рыцари теперь, сказал он, и, если не возникнет никаких непредвиденных обстоятельств, я отплыву в Америку и буду угрожать ее берегам, не причиняя никакого вреда.
Черт бы вас побрал, ОНил. Ливерпуль улыбнулся. Договорились. Вы будете сэром капитаном ОНилом, прежде чем отплывете на следующей неделе.
Девлин не мог сдержать радостной улыбки. Он ликовал, думая о скором рыцарстве. В его сердце кипела дикая радость при мысли о смертельном враге, графе Истфилдечеловеке, который убил его отца.
Где бы вы хотели получить сельское имение? дружелюбно осведомился Ливерпуль.
В Хэмпшире,ответил Девлин. Ибо тогда его новое поместье находилось бы самое большее в часе езды от Истфилда.
Девлин готовил свою месть годами. С десятилетнего возраста он знал, что должен стать богатым и могущественным, чтобы поразить своего врага. Он поступил во флот, надеясь приобрести это богатство и могущество, не предполагая, что в один прекрасный день станет в десять раз богаче человека, которого планировал уничтожить. Титул прибавлял ему сил, хотя теперь это едва ли имело значение. Истфилд уже был на грани нищеты, так как Девлин медленно, но верно разорял его.
Время от времени их дороги пересекались в различных лондонских делах. Истфилд хорошо его знал. Каким-то образом он узнал его во время первой встречи в Лондоне, когда Девлину было шестнадцать и он вызвал на дуэль младшего сына графа, Томаса Хьюза, из-за шлюхи. Конечно, это было всего лишь предлогом, чтобы нанести удар смертельному врагу, ранив его сына, но дуэль не состоялась. Это было лишь началом смертельной игры Девлина.
Его агенты устраивали саботаж на свинцовых копях Хьюза, подстрекали к забастовкам на его мельнице и даже поощряли арендаторов к массовым требованиям снижения платы, вынуждая Истфилда соглашаться. Финансовое положение графа неуклонно ухудшалось, пока он не оказался на грани необходимости выставить на продажу наследственное имение. Девлин ожидал этого дня, намереваясь купить его.
А пока что он приобрел лучшего жеребца графа, его любимых гончих и дом в Гринвиче. Но главным ударом была вторая жена графа, графиня Истфилд, Элизабет Синклер Хьюз.
Ибо в течение последних шести лет Элизабет делила с Девлином его постель.
И даже теперь она, безусловно, ждала его. Пора было уходить.
Уэйверли-Холл был во владении графов Истфилдов почти сто лет, пока два года назад серия неприятностей не вынудила графа выставить его на продажу. Большой дом из известняка имел две башни, три этажа, беседку и сады, спускающиеся к берегу реки. Девлин прибыл в свой дом на итальянской яхтепризе, который он захватил в начале карьеры. Шагая по причалу, он окидывал взглядом ухоженные лужайки, тщательно спланированные аллеи и дорожки, цветущие розы, которые ползли вверх по темным каменным стенам. Все выглядело очень по-английски.
Девлин двинулся вверх по каменной дорожке, ведущей к задней стене дома, где с террасы открывался живописный вид на реку и город. Мужчина поднялся со стула. Девлин сразу узнал его и ускорил шаг.
Тайрелл!
Тайрелл де Варенн, наследник графского титула Эдера и сводный брат Девлина, зашагал по дорожке ему навстречу. Как и его отец, Тай был высокий, смуглый, с черными волосами и темно-голубыми глазами. Двое мужчина, не похожих друг на друга, как ночь и день, крепко обнялись.
Приятный сюрприз, сказал Девлин, который был рад видеть сводного брата. Это сделало возвращение домой, к которому он был так равнодушен, неожиданно заманчивым.
Шон сообщил мне, что ты возвращаешься, а так как у меня были дела в городе, я решил остановиться в особняке и посмотреть, не вернулся ли ты. Вижу, я правильно рассчитал время, усмехнулся Тайрелл. Он был невероятно красив, и множество любовных связей подтверждало это.