И, судя по их широко распахнутым ртам, они только что стали свидетелям нашего небольшого шоу.
Я быстро опускаю окно и, высунув средний палец, кричу им «Мишки, отстой!», после чего подрезаю их и быстро вклиниваюсь в поток.
К тому времени, как мы приезжаем на игру, я чувствую необыкновенное воодушевление от пережитого адреналина и Стефани. Я ограничиваюсь одним пивом, но покупаю ей вина по заоблачной цене, и мы болтаем про «Акул» вплоть до третьего тайма. Она даже не против, когда я одеваю шляпу в виде акулы и пускаюсь в пляс после каждой забитой шайбы.
На самом деле, иногда она смотрит на меня так, я не могу описать как именно, но это заставляет мое сердце биться сильнее. Я чувствую тепло, которое согревает меня до костей, и его эпицентр - в моей груди. Я хочу поймать её взгляд и удержать его навсегда, чтобы в холодный, пасмурный день чувствовать себя таким же живым, как сейчас
Иногда, задаюсь вопросом, люблю ли я ее.
И не знаю, как долго я смогу притворяться, что это не так.
Сразу после начала третьего тайма, начинается эта проклятая «Камера Поцелуев» под рекламой «Dentyne» (прим. «Dentyne» - марка жевательной резинки), и после того, как две пары неловко отказываются, камера останавливается на нас.
Ага. Наши лица появляются на огромном экране, который видят все болельщики.
Я пожимаю плечами и смотрю на Стефани. Она застенчиво улыбается мне, стараясь не смотреть в сторону камеры. Я кладу руки по обе стороны от ее лица и страстно целую ее. Мол, я действительно сделал это. Если вы хотите что-то сделать, сделайте это хорошо.
Несколько человек около нас аплодируют и свистят, но потом все вновь переключаются на игру.
Вечером того же дня, после того, как Акулы побили Мишек в овертайме, мы едем к ней и падаем на кровать. Мне больше не хочется ничего обсуждать и меня это не волнует. Все, что я хочу - быть внутри нее, чувствовать каждый сантиметр ее мягкого, теплого тела. Мы это мы, какая разница, какие чувства мы испытываем друг к другу, когда нам так хорошо. Чертовски хорошо.
- Думаю, я теряю себя, - шепчу я после того, как мы возвращаемся к реальности. Наши обнаженные тела тесно переплетаются, я держу её за руку. Мое горло сжимается, когда я пытаюсь снова заговорить.
- Каждый раз, когда внутри тебя или просто рядом с тобой, я все больше теряю себя.
Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на нее. Она смотрит на меня огромными, влажными глазами, в которых я замечаю то, чего так отчаянно желал все это время.
- Боюсь, что рассыплюсь на части и тебе придется собирать меня по кусочкам, - говорю я ей, - Пожалуйста, будь нежной со мной.
Не знаю, почему я думал, что она посмеется над моими словами, но она этого не делает. Быть может, потому что это правда, и она это знает. Она протягивает руку и исследует мои губы кончиками пальцев. Они пахнут сексом. Они пахнут раем.
- Линден, - хрипло говорит она, - Пожалуйста, будь со мной нежен.
В груди что-то щелкает, и это чувство вырывается на свободу.
Я люблю ее.
Черт возьми, я так сильно ее люблю.
- Обещаю, - говорю я и прижимаю её к себе. Я считаю удары ее сердца, прежде чем мы оба засыпаем. В моих снах нет ничего кроме тепла и света.
***
Следующим утром я подвожу Стефани до работы. Я знаю, что-то изменилось в наших отношениях, вскрыт еще один слой. Воздух между нами пропитан нежностью, она сквозит в каждом взгляде, в каждом прикосновении. Это заставляет чувствовать себя более уязвимым, чем хотелось.
Я иду в тренажерный зал и провожу несколько часов, разрабатывая мышцы на ногах и руках перед завтрашним полетом. Закончив, я еду в «Лев», чтобы немного прийти в себя и выпить пинту пива.
Джеймс и Пенни оба здесь. Я рад видеть Пенни, не знаю почему. Я практически не разговаривал с Джеймсом последние пару недель, точнее, со Дня Благодарения. Я не появлялся в баре, потому что не хотел вылезать из постели Стеф.
Должен признаться, я чувствую себя виноватым. Я просто откладывал неизбежное, боясь оказаться в неловкой ситуации. Не хочу, чтобы мои отношения с Джеймсом изменились. Но это так, и я не могу быть единственным, кто это чувствует. Теперь то, что я тайно сплю со Стефани уже почти шести недель, кажется мне неправильным. Это ощущается как ложь, будто я специально обманываю Джеймса, и это не хорошо.
- Посмотрите, кто пришел - говорит Пенни, когда вхожу в бар. Она сидит за стойкой, на своем обычном месте. Я пододвигаю стул и сажусь рядом с ней, поймав взгляд Джеймса, пока тот обслуживает клиента. Он кивает мне, но не улыбается. Вообще-то, он выглядит немного раздраженным. Я очень надеюсь, что это связано не со мной.
- Привет, сладкий кексик, - говорю я ей.
- Сладкий кексик?
Я пожимаю плечами.
- Почему бы и нет? Что плохого в сладком кексике?
Она поджимает свои красные губы и смотрит на меня сквозь очки.
- Зависит от того, на диете ты или нет. Где ты был, незнакомец?
- Повсюду, - говорю я уклончиво.Как ты себя чувствуешь?
- Не достаточно пьяной.
- Ну, сейчас всего лишь пять по полудню.
- Ты шотландец, кто ты такой, чтобы говорить мне такое?
- Хороший вопрос. Пожалуй, мне тоже следует начать.
Я жду, пока у Джеймса появится свободная минутка, и машу ему рукой.
- Привет, тупая башка, - говорю я
Он смотрит на меня, не моргая.Тупая башка?
- Меня он назвал сладким кексиком, - бормочет Пенни в свой бокал.
Я хмурюсь, глядя на него в ответ.
- Не говори мне, что ты обиделся.
- Не знаю, мужик, я не видел тебя целую вечность. Думаю, ты бы мог быть повежливее.
Он вынимает из холодильника «Anchor Steam» (прим. «Anchor Steam» - пивной напиток), достает дешевое вино с нижней полки, ставит все это передо мной и уходит в другую часть бара.
Я смотрю на Пенни.
Что не так с его задницей?
Она шумно выдыхает.
Ну, даже не знаю, что тебе на это сказать. В последнее время он и со мной ведет себя крайне воинственно.
Я не рад это слышать. Мне нравится Пенни. Я наклоняюсь вперед и киваю ей. Она выглядит уставшей, возможно, даже плакала.
- Черная полоса?
Она быстро кивает, ее подбородок немного дрожит, но ей удается взять себя в руки.
- Да. Надеюсь, это просто черная полоса.
- Хорошо, главное, что вы вместе, уверен, все будет хорошо, - замечаю я и чувствую себя лучше, искренне веря в то, что говорю.
- Я не знаю, - говорит она и наклоняется ближе. Я чувствую запах виски и понимаю, что на самом деле она уже изрядно пьяна.
- Если бы я попросила тебя, ты бы сказал мне правду?
Не уверен, что это хорошая затея. Но все же я киваю.
- Конечно.
- Джеймс мне изменяет?
Моя голова резко дергается назад.
- Нет. Изменяет тебе? Нет. В смысле, я ничего об этом не знаю.
- Ты уверен?
- Ну, в последнее время мы мало общаемся, ты же знаешь, но я уверен, что Джеймс не обманщик. Он слишком нежный для всего этого дерьма. Он проболтается тебе из чувства вины, если что-нибудь сделает. Карма и все такое, для него это важно.
- Хорошо, - тихо говорит она и возвращается к выпивке.
- Что заставило тебя так думать?спрашиваю я, потому что мне любопытно. Джеймс всегда отличался своей преданностью. На самом деле, он такой преданный, что это порой заставляет тебя думать, будто ты обязан ответить ему тем же.
- Не знаюпросто я чувствую. Как будто есть кто-то еще.
Мое сердце пропускает пару ударов.
- Да?
- Да. Можешь назвать это женской интуицией.
Я должен быть осторожен в своих словах. Не хочу, чтобы она подумала кое о ком, если еще не подумала. Я имею в виду Стефани.
- Разве паранойя не то же самое?
Она смотрит на меня.
- Нет, не то же самое. Я просто не думаю, что он все еще любит меня.
- Так ты думаешь, что все дело в новой девушке?
- Я не уверена. Но сейчас что-то определенно изменилось.
Ее глаза осматривают потолок, думаю, она старается не заплакать, но потом она хлопает пустым стаканом от виски по стойке и говорит.
- Черт побери. Разве это не то, что все девушки говорят в фильмах сороковых, когда узнают, что их парень им изменяет?
Я смотрю на Пенни, и мое сердце буквально сжимается от жалости к ней. Но в то же время я чувствую беспокойство. Дело не в Стефани. Если Джеймс действительно отстраняется от Пенни, то по другим причинам. Может быть, есть какая-то другая женщина, о которой я не знаю. Да и откуда мне знать? Мы долго не общались. Может быть, Джеймс не такой уж преданный, как я думал.
Может, он так же хорошо умеет хранить секреты, как я.
Эта мысль отрезвляет меня, и я отодвигаю от себя пиво, едва ли допив его до конца. Когда Джеймс наконец-то появляется рядом, Пенни уходит. Если честно, я даже не заметил, как она ушла, полностью погруженный в собственные мысли.
- Эй, чувак, - говорю я ему. Его глаза медленно скользят по мне.Прости, что назвал тебя тупой башкой, не предупредив.
- Все нормально, - ворчит он.
- Ты в порядке? Такое чувство, что у тебя ПМС.
Он одаривает меня жестким взглядом, от чего мне хочется сделать пару шагов назад. Но так я сижу на стуле, отступать мне некуда.
Я показываю ему пустую бутылку.
- Пойду схожу еще за одной.
Джеймс упирается в стойку, держа в одной руке тряпку, и наклоняется вперед.
- Знаешь, Линден, а ты все-таки наглец. Ты не разговаривал со мной в течение нескольких недель, а теперь ты приходишь сюда и делаешь вид, будто все в порядке.
- А разве не все в порядке?
- Нет.
- Чувак, да что с тобой такое? Я разговаривал с тобой. Где твой чертов телефон? Посмотри. Я писал тебе смс. И ты отвечал мне. Так что не говори, что мы не общались.
- Ты знаешь, что я имею в виду.
Мне приходится изобразить тупую блондинку.
- Нет, не знаю. Просто я был занят в последнее время, вот и все.
- Чем занят?спрашивает он, и я слышу обвинение в его голосе.
- Просто занят.
- Очередной киской?
- Нет.
- Знаешь, я видел тебя.
Ох, вот дерьмо.
- Видел меня? Что ты имеешь в виду?
Он выпрямляется и скрещивает руки на груди.
- Тебя и Стефани.
Такое чувство, что меня окунули в ледяную воду. Она течет по моим жилам, сковывая все тело. Каким-то чудом мне удается не расколоться.
Джеймс продолжает.
- Я смотрел игру «Акул», мужик. Я видел вас двоих в Камере Поцелуев. Уверен, ты наслаждался этим.
Я тяжело сглатываю. Откинувшись на спинку стула, я одариваю его легкой улыбкой.
- Ну и что?
Он хмурится.
- Ну и то? - выплевывает он. - Что, черт возьми, ты делал с ней на игре?
- Она захотела пойти.
- Это было нашей темой, мужик.
- Я знаю, - говорю я, испытывая небольшое облегчение, когда это происходит.Но она позвонила мне, сказала, что у нее был плохой день, и я подумал, что это отличный способ её подбодрить.
- Как мило с твоей стороны, - говорит он с желчью.Почему ты не пригласил меня?
- Это было в последнюю минуту, и ты работал.
- Я мог бы что-нибудь придумать.
Пожимаю плечами.
Ну, я не знаю.
- А почему, черт возьми, ты поцеловал ее?
Теперь он снова приходит в себя. Я должен обезвредить эту бомбу и желательно быстро.
- Это была Камера Поцелуев, что мы должны были сделать? Ты думаешь, что я не мужик, который поцелует горячую девушку, сидящую рядом с ним?
- Ты думаешь, что Стефани горячая?
Я фыркаю с открытым недоверием
- Ты шутишь, что ли? Она чертовски горячая.
- Ты говоришь о моей бывшей.
Я закатываю глаза.
- Да, но я так же говорю о своем друге. Что, друзья не могут называть друг друга горячими? Ты довольно горяч для эмо-хипстера, Джеймс, который проводит слишком много времени в своего рода темном подвале.
- Да пошел ты.
- Чувак, не будь таким гомофобом.
Он по-прежнему смотрит на меня и явно хочет вернуть разговор к Стефани.
- Кроме того, - говорю я ему, понимая, что собираюсь солгать, и надеюсь, что Стефани не убьет меня за это.У нее есть парень.
- Что?Джеймс само внимание.
Ох. Может, Пенни была и права.
- Э-э, ну на самом деле не парень. Черт, думаю, он её приятель. Но да, она с кем-то познакомилась. Случайно. Но дело не в этом. Они вроде как встречаются.
- Кто, черт возьми, этот парень? Она ничего не говорила мне. Как его зовут?
Мои глаза устремляются на неоновую вывеску «Guinness», висящую на стене.
- Айрленд.
- Его зовут Айрленд?
- Ага. Айрленд Браунгласс.
- Айрленд Браунгласс?
Я вскидываю руки.
- Чувак, я не уверен, что правильно запомнил его имя. Реально.
- Где, черт возьми, она познакомилась с Айрлендом Браунглассом?
- В баре в Кастро.
- Что? Ты уверен, что он не гей?
Я пожимаю плечами.
- Не знаю, может быть. Но думаю, Стефани выяснит это ближайшее время. Она умная девочка.
Он выглядит слегка растерянным.
- Не могу поверить, что она с кем-то встречается.
- Ну, возможно, мы его знаем - говорю я и тут же отшатываюсь от взгляда, который получаю от Джеймса в ответ. - Что? Я просто хочу сказать, что мы оба должны поддерживать нашу связь. Вот и все. Если ты с ума сходил от того, что я не звонил, то позвонил бы мне сам. Чем старше мы становимся, тем больше в нашей жизни появляется разных проблем, которые нужно решать.
Я хочу добавить, что не стоит раздувать из мухи слона, даже если Стеф с кем-то и встречается, но боюсь услышать его ответ. Боюсь того, что мои опасения окажутся правдой, потому что в тот момент, когда я услышу, что Джеймс любит ее, мне придется сделать нелегкий выбор. Выбор, который лишит меня как минимум одного лучшего друга.
Так что я ничего не говорю. Я просто пью пиво, а потом, когда Джеймс снова получает заказ, вылавливаю свой телефон и пишу Стеф.
Кстати, я сказал Джеймсу, что ты встречаешься с парнем по имени Айрленд Браунгласс. Вы познакомились в баре в Кастро, и он может быть геем, но ты этого не знаешь наверняка. Короче, позже объясню.
Спустя минуту она отвечает:
Тебе же лучше, если это объяснение окажется убедительным.
Не уверен, что оно таковым окажется, и не уверен, что не проболтаюсь ей о своих опасениях на счет Джеймса.
Такое чувство, что мы постепенно теряем власть над происходящим.
Мне просто нужно держаться.
Глава 18
СТЕФАНИ
Вы знали, что самый раздражающий в мире звукэто когда пьяные поют в караоке? Рождественские песни в пьяном караоке - это еще хуже. Спасительная благодать приходит, когда кто-то меняет слова песни «Серебряные колокола» на «серебряный трах, грузовик пикап».
Сразу ясно, что это Джеймс, он стоит на барной стойке, гордо возвышаясь над всеми, и горланит во всю самую странную версию «Серебряных колоколов», что я когда-либо слышала. По крайней мере, он намного веселее половины тех, кто сейчас в баре.
Это корпоратив «Бургундского Льва» и все мы собрались здесь, чтобы выпить дешевого пунша и крепкого гоголь-моголя. Бонусом будет то, что к концу вечера у нас точно завянут уши от завышенного самомнения каждого из присутствующих. Это как билет в первый рад на прослушивание шоу «American Idol». Хотя, нет. Это еще хуже.
Я знаю, что не умею петь, поэтому решаю сделать миру одолжение и спокойно сижу в углу. Линден, естественно, умеет петь и привык выходить на сцену «Льва» время от времени. Только он сегодня вечером прилично и выступил. Я говорю прилично, потому что он пьян и пытался спеть песню Led Zep «Battle of Evermore». Для любого, кто хоть что-то знает о музыке, и кто обладает хоть каким-нибудь слухом, очевидно, что не стоит даже пытаться петь как Роберт Плант, когда ты в драбадан пьяный.
До Рождества осталась неделя, и сегодня мы с Линденом в первый раз показываемся вместе на публике, среди друзей. Но пусть мы и на публике, мы не ведем себя как пара. Я сижу с Пенни и Кайлой с одной стороны столика, а Линден сидит рядом с Дэном с другой. Каждый из нас пытается не смотреть на Джеймса, но он как автомобильная авария, от которой невозможно оторвать взгляд.
Я наклонилась к Пенни
- Ты должна им гордиться.
Она кивает.
- О, да, очень.
В последнее время она немного изменилась. В общем-то, я виделась с ней всего несколько раз, и мы давно не говорили по душам, так что я не очень-то знаю, что происходит у нее в жизни. Но она очень тихая и довольно мрачная. Мысленно я делаю себе заметку, спросить ее позже, когда мы будем наедине, как она на самом деле себя чувствует.
- Так, как дела у тебя и Айрленда?говорит она.Айрленд Браунгласс, верно?
Линден бьет меня по ноге под столом, и я подавляю желание посмотреть на него. Я помню, что он прислал мне смс на эту тему на прошлой неделе, но, когда после этого я увидела его, мы сразу отправились в постель, и так ни разу и не говорили об этом.
- Айрленд хорошо. У нас все хорошо, - киваю я.Все замечательно.
- И вы познакомились в Кастро?
- Ой!вскрикивает Кайла по другую сторону от меня.Кто только что ударил меня? Это был ты, засранец?