- А как на счет секса?
Я искоса бросаю на него взгляд.
- А что не так с сексом? Это совершенно разные вещи. Я не какая-то там скромница, Джеймс, да ты и сам это знаешь.
- Да, это правда, - говорит он, улыбаясь про себя. Джеймс смотрит на меня, и его глаза темнеют.Ты можешь наслаждаться сексом и без любви.
Я не успеваю ответить, как он резко наклоняется вперед и целует меня, опрокинув стакан с вином,
Я слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Его губы и язык ощущаются так знакомо, что меня бросает в дрожь. Я словно перенеслась во времени на семь лет назад. Хоть я и не думала о Джемсе в этом плане уже много лет, но его прикосновения не ощущаются чем-то ужасным.
На самом деле, это даже приятно.
Но я все еще хочу знать, что происходит.
Я отпрянула, думая о вине, которое просачивается сквозь мои джинсы в области колен.
- Эй, - едва успеваю сказать я, переводя дух. Я пытаюсь занять себя, промокая салфеткой пятно от вина на пледе.
- Займемся этим позже, - быстро говорит Джеймс, и я снова ощущаю его губы на своих. В его поцелуе столько отчаяния, и я не понимаю, чем оно вызвано.
Или, может быть, понимаю.
Все дело в одиночестве.
- Джеймс, - его губы быстро перемещаются вдоль моей челюсти, вниз по шее.Я не уверена, что это хорошая идея.
- Конечно, хорошая, - возражает он и кладет мне руку на грудь, сжимая нежную плоть. Мой тонкий кружевной бюстгальтер никак этому не препятствует, скорее наоборот. - Я хочу тебя, ты хочешь меня.
Это не совсем так. Я упираюсь ему в грудь и внимательно смотрю на него. Глаза Джеймса затуманены страстью, и ему с трудом удается сфокусироваться на мне.
- Джеймс, - снова говорю я, на этот раз более уверено.
- Что?отвечает он, беспокойно убирая волосы с лица.Стеф, послушай это всего лишь секс. Ничего больше.
Я смотрю на него с подозрением.
- Поверь мне, - говорит он, лаская мои волосы и притягивая меня ближе. - Только секс. Было время, когда у нас неплохо это получалось. Почему бы не повторить?
- Потому что это может положить конец нашей дружбе, - отвечаю я. Это же очевидно. Возможно, для кого-то это обычное дело, спать со своими бывшими, но я не такая. Я знаю, что ни к чему хорошему это не приведет, особенно если вы постоянно общаетесь.
- Одна ночь ничего для меня не изменит, - говорит он. - А для тебя?
Я не уверена. Я знаю, как отношусь к Джеймсу, но переспать с ним, это как одеть теплый, старый свитер.
А я люблю носить уютные теплые свитера в холодную погоду.
- Нет, говорю я ему, - немного смягчившись. - Это ничего для меня не изменит.
Он улыбается мне своей широкой улыбкой, от которой его глаза начинают сверкать, как фейерверк в ночном небе. - Тогда, в честь старых добрых времен
Он встает и выключает свет в магазине, прежде чем вернуться ко мне на плед. Мы падаем на еду и вино. Не верьте тому, что показывают в фильмах, это вовсе не так весело, как кажется. Пока он стягивает мою блузку через голову, я молюсь, чтобы он не бросил ее на вино, а когда он посасывает мои соски, я думаю лишь о сыре с плесенью, который в данный момент прилипает к моей спине. Боюсь, все эти французские деликатесы окажутся на моей одежде и коже.
Лишь в тот момент, когда я абсолютно голая оказываюсь на четвереньках, мне, наконец, удается расслабиться. Вероятно, помогает и то, что член Джеймса скользит в меня словно вторая кожа, и его чертовски удивительный пирсинг как и прежде попадает в нужное место. Никто другой не стимулировал мою точку G так, как делал это Джеймс, и даже если все дело в пирсинге, мне плевать.
Я бурно кончаю, но в тот момент, когда мое тело оказывается на пике блаженства, я думаю вовсе не о Джеймсе.
а о Линдене.
Мне с трудом удается сдержаться и не выкрикнуть его имя, хотя именно его лицо всплывает у меня перед глазами, и я представляю, как сильные руки Линдена крепко держат меня за талию, пока он врезается в меня сзади.
Но в моей суровой реальности есть только худощавый быстрый Джеймс. Любая женщина отдала бы левую сиську, чтобы быть с ним, любая, но не я.
Для меня есть только один мужчина.
И я не в силах этого изменить.
Когда все заканчивается, я иду вместе со своей одеждой в небольшую уборную в задней части магазина и смываю все это дерьмо со своей кожи. Недавно я купила новое дорогое мыло для рук с ароматом шалфея и лаванды для своего магазина, и я начинаю хихикать от того, каким образом мне приходится его использовать.
Вот я и распечатала собственный магазин.
Я вытираюсь ворсистым полотенцем для рук и снова одеваюсь. На моей блузке небольшое пятно от вина, с которым мне завтра придется бороться с помощью отбеливателя. Потому что сейчас я кажется немного не в себе от количества выпитого вина и опьяняющего оргазма. Но осознание произошедшего снова начинает просачиваться в мои мысли, как плесень в защищенном от света месте.
Я только что переспала со своим бывшим парнем и лучшим другом Джеймсом. Он может сколько угодно говорить, что эта ночь ничего не значит, но картофель в беконе, сыр, вино и клубника (Бог ты мой, у нас же еще осталась клубника в шоколаде) говорят о другом. Возможно, я преувеличиваю и вижу то, чего нет, но мне очень хочется, чтобы все было как прежде.
Я должна идти только вперед. Мне не нужна прежняя я в возрасти двадцати с небольшим лет. В следующем году мне будет тридцать, и я не собираюсь соскальзывать назад, особенно не на член Джеймса, каким бы волшебным он ни был.
Выйдя из уборной, я ощущаю странную скованность и неловкость, словно пугливый жеребенок, который не знает, каким должен быть его следующий шаг. Мне хочется, чтобы все выглядело так, будто ничего не произошло, но настроение Джеймса сложно предсказать, я не знаю, чего от него ждать.
Он стоит над пледом, без рубашки, но слава Богу в штанах, и смотрит на беспорядок, который мы тут устроили.
Он смотрит на меня с неким недоумением.
- Похоже, я не до конца все продумал.
- Уверенна, что сыр и вино отстираются, - говорю я ему и показываю собственную только что вымытую руку. - Я без труда отмылась.
Теперь он выглядит невероятно довольным.
- Похоже, мы поддались моменту.
Да уж. Моменту. Или же хорошо продуманному плану и алкоголю.
Я пожимаю плечами.
- Для этого и нужны такие моменты.
Откашлявшись, я подхожу к пледу и приседаю на корточки, чтобы убрать контейнеры. К сожалению, клубника не выжила.
Я выбрасываю все в мусор и смотрю на Джеймса, пока тот скручивает плед.
- Что ж, спасибо, что заскочил. Было весело.
Возможно, это было немного грубо, но чем быстрее он перестанет на что-то надеяться, тем лучше.
Он замирает и внимательно смотрит на меня, словно пытаясь понять, вру я или нет. Но я не вру. Было и вправду весело. Только я бы предпочла не повторять такого рода веселье.
Я очень надеюсь, что мне не придется ему это говорить.
Черт. Он все еще смотрит на меня. Так и знала, что это была ошибка.
Чертово одиночество и глупые старые свитера.
- Да, было весело. Тебя подбросить домой?
- Даже не смей говорить мне, что ты приехал сюда на машине, - предупреждаю я.
Он качает головой.
- Я приехал на такси. Поехали, на двоих будет дешевле.
Я делаю вид, будто обдумываю его предложение, после чего говорю, - У меня еще остались незаконченные дела. Я, наверное, поеду последним автобусом.
- Могу подождать.
Нет, не можешь.
Я мило ему улыбаюсь.
- Это займет некоторое время. Бумажная работа, сам знаешь, каково это. Я позвоню тебе завтра.
Над магазином словно сгущаются тучи. Глаза Джеймса больше не искрятся, а губы сжимаются в тонкую линию.
- Хорошо. Поговорим потом, - говорит он довольно резко.
И как ни в чем не бывало, Джеймс вместе со своей огромной сумкой, клетчатым пледом и проколотым членом покидают «Fog&Cloth», унося с собой свои сомнительные мотивы.
Двери за ним закрываются.
Я выдыхаю, чувствуя невероятное облегчение.
И раскаяние.
Глава 5
Для первой недели в возрасте двадцати девяти лет и для второй с того момента, как я стала владелицей собственного бизнеса, я все чаще задавалась вопросом, не разрушила ли я одни из лучших дружеских отношений в своей жизни.
Нет, я не о себе и Джеймсе, хотя именно он послужил тому причиной.
Я говорю о себе и Линдене. Я отправила ему сообщение и спросила о Надин сразу же после того, как мы с Джеймсом переспали. Линден не ответил. В понедельник я попыталась еще раз, в ответ снова тишина. Facebook, старый добрый Facebook, сказал мне, что он был в сети и оставил несколько комментариев под чужими постами. Я залезла на страницу Надин, «противный, чертов аппендикс удален», - гласил ее статус. Выходит, её операция прошла хорошо, почему же мне до сих пор ничего не пришло от Линдена?
Я начала волноваться. Сначала я подумала, что Джеймс рассказал Линдену о том, что произошло. Не удивлюсь, если он обставил все так, что это именно я его соблазнила, тем самым разрушив нашу дружбу. И теперь Линдену нельзя со мной разговаривать из-за чертовой мужской солидарности, будь она проклята.
Но во вторник мне неожиданно позвонил Линден и спросил, не хочу ли я сходить с ним и с Джеймсом в кино, заскочив перед этим перекусить. Он извинился за сообщения, когда я подняла эту тему, и сказал, что у него сдох телефон, и он не мог его зарядить, потому что последние несколько дней провел в больнице с Надин. Кроме того, у нее телефон на базе андроида.
У Линдена айфон.
Как и у меня.
Они не могут пользоваться зарядными устройствами друг друга. А мы можем. Но не то, чтобы это что-то значило.
Я не нахожу себе места, когда джип Линдена останавливается у обочины. Взяв себя в руки, я спускаюсь вниз по крутой подъездной дорожке. На улице жуткая жара и я тут же начинаю потеть, вышагивая в своих новых кожаных сапогах оливкового цвета с пряжками (последнее поступление в моем магазине), джинсах и блузе с широкими рукавами. Краем глаза я замечаю Джеймса, сидящего на переднем сидении.
Будет неловко.
Но к моему удивлению он выходит, откидывает переднее сиденье и залезает назад как раз тогда, когда я подхожу к машине.
- Спасибо, - говорю я.
Я старательно избегаю смотреть ему в лицо, боясь увидеть его чувства и боясь того, что теперь между нами, возможно, что-то изменилось.
- Все в порядке, - говорит Джеймс, примерно то же самое он сказал мне на прошлой неделе, ну знаете, прямо перед сексом.
Неужто и вправду все хорошо? Прям так уж и все?
Я сажусь в машину, пристегиваюсь и смотрю на Линдена.
Он улыбается мне, и на его лице с трехдневной щетиной появляются те самые ямочки, а глаза сверкают как у ковбоев в голливудских фильмах, намекая на то, что вне камер у них своя тайная жизнь.
- Мальвинка, - говорит он со своим фирменным шотландским акцентом, чертовски возбуждающим, как-же-я-чертовски-рада-слышать-это акцентом. - С днем рождения, черт побери. Мне так жаль, что я не смог прийти.
- Ничего страшного, - говорю я, похлопывая его по бедру. - Рада, что с Надин все хорошо.
Он вздрагивает и заводит джип.
- Эти несколько дней были реально тяжелыми, но завтра ее должны выписать. Она буквально выставила меня из палаты.
Я улыбаюсь, несмотря на новости.
- Что ж, она права. Ты должен отдохнуть, чтобы потом помогать ей, да и сама она нуждается в отдыхе.
Полнейшая фигня, но звучит довольно неплохо, и, кажется, Линден повелся. Он кивает и смотрит на Джеймса в зеркало заднего вида.
Надеюсь, ты позаботился о нашей малышке в ее день рождения.
На мгновение мои глаза с ужасом распахиваются и, затаив дыхвание, я жду ответа Джеймса, который может все разрушить. Но, несмотря на все мои опасения, он говорит:
- Позаботился. Линден, чувак, она становится настоящей занозой в заднице, когда тебя нет рядом.
И тогда я понимаю, что все хорошо. Линден не знает, что мы переспали. Джеймс не держит на меня обиды. Нам удалось переспать и двигаться дальше. Все встает на круги своя.
Да, все встает на круги своя.
Жаль только, что теперь это «на круги своя» включает Линдена, который привязан к кому-то без аппендикса.
Но я достаточно взрослая, чтобы не зацикливаться на этом.
***
На часах без пятнадцати десять, когда раздается стук в дверь со стороны склада. До открытия еще пятнадцать минут и я не могу сдержать срывающееся с моих губ низкое рычание. В эти утренние часы у меня всегда много дел и я не проявляю должного терпения к первым клиентам, всегда поторапливая их.
Но когда я выглядываю из-за кассы, мое рычание сходит на нет, превращаясь в нечто более сексуальное.
За дверью стоит мужчина-модель.
По крайней мере, он выглядит именно так. На самом деле, еще никогда в своей жизни я не была так уверена на счет рода занятий другого человека или его предназначения.
Я быстро смотрю в декоративное зеркало с подставкой для украшений (всего $325, успейте купить) и прихожу к выводу, что даже несмотря на сонное выражение лица, я выгляжу не так уж и плохо. Окрашивание волос в стиле омбре с плавным переходом от платины к розовому, которое я сделала на прошлой неделе, и все эти занятия по велоаэробике, которые я посещала в борьбе со своим быстро растущим задом, кажется, сделали свое дело. У меня здоровый цвет лица и довольно цветущий вид.
Я подхожу к двери и открываю ее со скрипом.
- Мы открываемся только через пятнадцать минут, - говорю я, выглядывая наружу, чтобы получше рассмотреть незнакомца.
Парень смотрит на меня широко раскрытыми зелеными глазами.
- Простите, - говорит он, - я знаю, что сейчас чертовски рано, но я бы хотел поговорить с Вами, прежде чем Вы откроете магазин.
Чертовски, ха? Парень явно из Северной Калифорнии.
- Хорошо, - говорю я, надеясь, что не улыбаюсь как дура, исподтишка оценивая его гибкое загорелое тело и темно-русые волосы, которые ниспадают ему на лоб. В нем есть что-то от Криса Хемсворта и Мэттью МакКонахи.
- Чем я могу Вам помочь? Мы, правда, не торгуем мужской одеждой.
- А планируете? - спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
- Посмотрим. Я открылась только на прошлой неделе и еще не совсем уверена на счет того, чем буду заниматься. - Я кокетливо поднимаю взгляд и, хлопая ресницами, добавляю, - Только никому не говорите.
Он ухмыляется. Его кривая усмешка довольно милая.
- Не скажу, не волнуйтесь. - Улыбка исчезает с его губ, и он беспокойно потирает кончик носа. - Просто мой брат, Мик, создал линию мужской одежды в начале этого года, и я помогаю ему, бродя по округе и спрашивая, не хочет ли кто-то ее приобрести.
Он заглядывает в стоящую позади него кожаную сумку, которую я только сейчас заметила, и достает оттуда светло-коричневый конверт. Протянув его мне, он случайно выпускает конверт из рук. Парень явно немного взволнован и поэтому такой неуклюжий, но мне это нравится.
Он поднимает его, и на этот раз я забираю конверт из его дрожащих рук, прежде чем он снова его упустит.
- Значит, ты делаешь это для своего брата? - спрашиваю я, вытягивая каталог и открывая его. Состряпано на скорую руку, но снимки сделаны довольно профессионально. Я замечаю фото этого парня, что сейчас со мной разговаривает.
Я машу каталогом в его сторону.
- Так ты модель.
Так и знала.
Он кивает головой, несколько смутившись.
- Да. По крайней мере, пытаюсь реализовать себя в этом. Я делаю это и для брата и для себя. Он думает, что если удастся найти хороший магазин, то возможно получится выпустить эксклюзивную линию. А я был бы моделью.
Забавно, но даже когда тебе почти тридцать, ты не осознаешь, насколько ты повзрослела, и чем старше становишься, тем чаще думаешь о будущем. Ты начинаешь откладывать деньги на пенсионный счет, остаешься дома в вечер воскресения, потому что в понедельник хочешь встать пораньше и пойти в спортзал, ты регулярно встречаешься со своим бухгалтером, принимаешь пищевые добавки с омега-3 и кальцием, покупаешь дорогой ночной крем и т.д.
Все это происходит постепенно, но когда все факты соединяются воедино, то только тогда ты понимаешь «Вау, думаю, теперь, я, черт возьми, взрослая. Посмотрите на меня!»
Это был один из тех случаев. Скорее всего моя запоздалая реакция связана с тем, что я лишь недавно открылась, но этот красивый солнечный мальчик спрашивал меня, не хочу ли я эксклюзивную мужскую линию для своего только что открывшегося магазина и будь я проклята, если не почувствовала, что наконец-то нашла то, что искала.
Хотя, это вовсе не значит, что я знаю, что делаю.
- Значит, - говорю я, пытаясь подобрать правильные слова, - ты будешь рекламировать одежду, ту самую, которая будет эксклюзивно продаваться в моем магазине?
- Полагаю, все зависит от того, что ответят в других магазинах.
Мое сердце тревожно сжалось при мысли о конкуренции. - Что за другие магазины?
Он пожимает плечами и чешет затылок, выглядя при этом чертовски очаровательно.
- Точно не скажу. Это я им предлагал свой товар, а не они мне. Однако владельцы тех магазинов не были такими же красивыми, как Вы.
Я покрываюсь румянцем и ловлю себя на том, что стыдливо опускаю взгляд.