Его пальцы были как тиски очень больно сжал, даже, кажется, чуть над полом приподнял худенькую Еву и зашипел в ухо:
Если я узнаю, что ты легла под этого гада, я тебя из дома выгоню, поняла? Закончишь на трассе! Да ты знаешь, кто его папаша? Бандит, тварь богатая, думает, весь город купил. А такие вот работяги, как я, ему все должны Он же по улицам ездит, как хозяин Хочешь быть подстилкой щенка Барсегяна? Хочешь?
Не-э-эт пропищала она и расплакалась.
Разрыдалась как никогда громко, даже сама от себя столько эмоций не ожидала.
Отец отшвырнул ее на пол, сжал кулаки и злобно проворчал:
Хватить скулить все вы скулить горазды.
Вышел и за грубость даже не извинился.
Обидно Еве стало страшно. Она ведь ничего, ровным счетом ничего плохого не сделала. Держаться за руку это не то же самое, что совершить грехопадение, так? Почему он так плохо о ней подумал? Почему посчитал падшей? За что?
Бабушка тоже была верующей и строго следила за Евой. Но она никогда не позволяла себе такого грубого отношения.
Никогда в жизни Ева не чувствовала себя такой беззащитной, маленькой и грязной.
Глава 5. Плавающий мир
Сегодня Ева тряслась по дороге в школу даже больше вчерашнего. Как осмелиться сказать? Как настоять на своем?
Настоять было совершенно необходимо, иначе она даже не знала, что сделает отец, если увидит ее с Арамом еще хоть раз. Шея после папиной манипуляции до сих пор побаливала, а еще Ева увидела в зеркале синяки от его пальцев. Хорошо, что у нее имелась водолазка, которая надежно закрывала шею от любопытных глаз.
Вчера ей стало по-настоящему страшно. Страшно представить, что еще он мог вытворить.
Раньше Ева и представить себе не могла, что отец может сделать что-то подобное. Он был очень добрым, пока мама оставалась жива. По крайней мере таким она его запомнила, ведь мать покинула этот мир, когда девочке исполнилось всего пять. А что может запомнить пятилетний ребенок? Во время визитов к бабушке он тоже вел себя вежливо и совсем не агрессивно.
Какой рой мух покусал его вчера?
«Наверное, отец меня просто не любит» горевала Ева по дороге в школу.
Сразу почему-то вспомнилось, как на днях к папе пришел друг. Он увидел Еву в оранжевом платье, так обрадовался, сказал: «Копия твоя жинка почившая, ей тоже яркое шло». Отец в ту же секунду сделался злым, как черт.
«Не ко двору я ему» про себя решила.
И так от этого на душе стало горько, что хоть из дома сбегай. Но она не будет, конечно. Она доучится, найдет какую-нибудь работу, и тогда уж Бабушка говорила нужно сначала вырасти, а потом за себя решать, сколько вздумается. Вот Ева и будет взрослеть, а потом решать.
За последние несколько дней отец раскрылся для нее со множества разных сторон, далеко не приятных. Оказался жадным и ворчливым, а еще неряшливым и ленивым. Другой она себе представляла жизнь с единственным оставшимся в живых родителем.
Девочка ужасно скучала по ветхому, но такому спокойному дому, по бабулиным нежным рукам, пирожкам, урокам. Тосковала по уверенности в завтрашнем дне. Пусть и строгая была ее бабушка, иногда не в меру даже, но, в отличие от отца, Еву любила.
Ничего в жизни Евы не осталось прежнего, кроме разве что сладких пирожков, но и их теперь приходилось печь самой. Хорошо хоть умела.
Малышка добежала до школы за пятнадцать минут до начала занятий. Успела проскочить злосчастный перекресток, где Арам велел его ждать, еще до его появления. Села за последнюю парту, как в первый день занятий.
Весь учебный день промаялась, ожидая взрыва, но одноклассник как будто даже не заметил ее ослушания. Ева даже решила: повезло и пронесло. Но нет, после уроков он подловил ее в гардеробной и зажал в уголке.
Ей было неимоверно страшно оказаться со здоровым парнем наедине. Непонятно, что сделает, а главное это прямое нарушение запрета отца.
Пусти меня взмолилась она.
Арам не послушал, наоборот, заставил упереться спиной в стену, а сам навис над ней, поставил руки по обе стороны от несчастной малышки. А потом вдруг резко нагнулся, на секунду прикоснулся к ее губам своими.
И мир уплыл Все на свете уплыло в дальние дали, колени Евы подогнулись, она забыла, как дышать. А очнувшись от непонятного дурмана, что было силы врезала ладонью по наглой мальчишеской физиономии.
Эй! рыкнул он. Ты чего дерешься?
Да ты что? Нельзя целоваться!
Почему нельзя? Не понравилось? спросил он совершенно серьезно.
За такое Бог накажет! выдала она ему очевидную истину.
Но Арам на это только рассмеялся.
Пусть наказывает, я не боюсь. В общем, так, Монашка, трогать не буду, маленькая ты еще какая-то, зажатая. А целовать буду. Иногда. За это ты получишь от меня защиту, никто другой не пристанет. Но завтра же ты возвращаешься за мою парту и чтишь пункт первый: я говорю, а ты делаешь.
Если папа еще раз увидит, как ты меня в школу провожаешь, он меня убьет тихонько призналась Ева.
Почему? приподнял правую бровь Арам.
Он не разрешает мне встречаться с мальчиками, призналась Ева, впрочем, решив скрыть тот факт, что у отца претензии к фамилии Арама.
Ясно. Тогда провожать не буду, но в остальном все по старой схеме.
Сказал как отрезал, и попробуй поспорь.
Еве была очень понятна эта схема: ей сказали, она сделала. Она всю жизнь так жила. С Арамом изначально не чувствовала себя равной, ведь он гораздо сильнее и весомее маленькой ее. Поэтому такая модель отношений не вызывала внутреннего протеста, наоборот, показалась логичной.
С тех пор так и повелось. В школе она ходила за Арамом тенью, слушалась его. А временами, примерно раз в неделю, он закрывался с ней где-нибудь и целовал. И мир уплывал каждый раз.
За пределами школы они оставались будто бы не знакомы. Хотя Ева в принципе нигде особенно не гуляла. Некогда отец взвалил на нее все обязанности по дому и очень злился, если она что-то не успевала.
Глава 6. Выпускной
Что хорошего в русской девушке? учила его жизни мачеха, Карина.
Первая и третья жена отца так уж вышло.
Он женился на ней в восемнадцать, сделал троих детей и ушел к матери Арама, «мисс Улыбка Нашего Городка», Марине Сукачевой. Увидел ее на конкурсе красоты, который спонсировал, и влюбился. Но счастья с ней не получилось: она сбежала от него к более молодому и перспективному мужчине московскому продюсеру. А сына оставила за ненадобностью.
Отец помыкался-помыкался и вернулся к первой жене. Та не будь дурой приняла чужого сына как своего. Любила даже, наверное, но иногда попрекала происхождением:
Кровь у них гнилая, детей своих не любят, все кукушки и стрекозы лето красное пропоют, молодость прогуляют. Присмотрелся бы ты к Наринэ, она же дочь друга отца
Вот таких рассуждений он наслушался массу. Убедили ли они его? Нет и еще раз нет.
Арам для себя все решил: отец отправит его учиться в Москву, уже обещал. И он поедет вместе с Евой.
Ему уже исполнилось восемнадцать, Еве будет восемнадцать в следующем месяце. Вот как только она справит день рождения, он заберет ее, и больше она своего отца не увидит.
Когда Арам на ней женится, никто больше не посмеет поднять на Еву руку, даже косого взгляда на нее бросить.
Они хорошо будут жить!
Отцу знать не обязательно пока что. А после регистрации ему придется принять Еву, как официальную жену Арама, и никуда он не денется.
О, как же Араму не терпелось начать семейную жизнь с Евой. Видеть ее утром, вечером, ночью. Особенно ночью. За два года у них так и не случилось никакой близости, кроме самых что ни на есть невинных поцелуев. Малышка все твердила: до свадьбы грех, нельзя и так далее. Ну вот после свадьбы пусть расхлебывает. Ему дико не терпелось обрушить на нее все свои желания.
Арам решил сделать предложение на выпускном, рассказать Еве свой план. Это будет романтично, знаково, а еще об этом приятно будет рассказать детям. Предвкушал ее радость, ведь она обязательно должна согласиться. Как она могла ему отказать, если на протяжении двух лет беспрекословно слушалась? Да никак, она согласится.
Он ждал ее перед школой вплоть до церемонии вручения аттестатов, ждал ее позже на банкете, ждал перед началом танцев. Ждал до самого рассвета.
Ева не пришла.
Глава 7. Исчезнувшая
Арам ни слова Еве не сказал, лишь посмотрел в ее огромные, широко распахнутые глаза, зашел за кассу и притянул к себе. Вмял свои губы в ее и почувствовал, как она обняла его за шею.
В такие моменты, когда Ева его обнимала, отвечая на поцелуи, он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Большего счастья, чем получить от нее ответ на свои эмоции, для него не существовало.
Почему ты не пришла на выпускной? Я ждал прогудел он ей на ухо с чувством.
Прости меня вдруг всхлипнула она. Я очень хотела прийти, но отец как узнал, куда собираюсь, тут же запретил, и в тот же день заставил поехать с ним в деревню. Попробуй с ним поспорь! За руку схватил и в машину затолкал. У него же отпуск был. Вот месяц в старом бабушкином доме и просидели. Вообще какой-то псих стал
Я понял, процедил Арам.
Он снова притянул Еву к себе и стал целовать еще настойчивее прежнего. Но после столь долгой и болезненной разлуки одних поцелуев в губы ему оказалось мало.
Сам не понял, как начал целовать ее щеки, шею, а потом схватил Еву под попу и прижал к себе так, как никогда до этого не делал. Вытащил сзади ее блузку из юбки и запустил руки под тонкую белую ткань.
И Ева перестала обнимать его, наоборот, уперлась ладонями в грудь, стала просить:
Арам, не надо Арам, нам нельзя
Почему нельзя? выдохнул он, находясь уже практически в полубессознательном состоянии.
Я говорила тебе, я не буду ничего такого делать до брака. Первым моим мужчиной будет муж А такие ласки, они
Выходи за меня, Ева! Я хочу, чтобы ты стала моей женой, тут же выпалил он без всяких предысторий.
Что? Ее аккуратные брови вразлет вдруг почти соприкоснулись на переносице. Ты же это не серьезно?
Не представляешь, насколько я серьезно! И начал выкладывать ей свой план.
Ева слушала молча, лишь хлопала своими веерами, которые создатель подарил ей вместо ресниц.
Я сниму отдельную квартиру для нас с тобой, куплю тебе билет. По приезде подаем заявление в загс, через месяц поженимся. Твой отец ничего не сможет сделать, как и мой. Они примут наш союз, им придется. А даже если нет, мы будем от них за тысячу километров. И без их поддержки разберемся, заживем как надо, Ева. Все, что мне от тебя нужно сейчас, согласие. Ты горя знать не будешь за мной замужем. Соглашайся, пожалуйста, я без тебя умру!
Это очень серьезный шаг, Арам, простонала она сдавленно.
Все, что касается тебя, для меня всегда было очень серьезно, ответил он с горящим взглядом. Тебе уже восемнадцать, ты взрослая, можешь решать.
Я согласна! вдруг выпалила она и, видимо, удивившись собственной смелости, прикрыла себе ладошкой рот.
«Согласна!» это все, что Арам мечтал от нее услышать.
Он снова потянул ее к себе и впился губами в ее нежный рот. Целовал до тех пор, пока голова не начала кружиться, а из ушей не повалил пар от сильнейшего перевозбуждения.
Отец сегодня работает в ночную. Уже ушел, наверное. Мне домой не надо, вдруг сказала Ева.
Обалдеть, прохрипел Арам, прижимая ее к себе как можно крепче.
Это была самая лучшая ночь в его жизни.
Глава 8. Обещания
Спать с Евой ни с чем не сравнимое удовольствие.
Ощущения настолько острые и яркие, что Араму казалось: до этого будто не жил, просто существовал. И не было в этом его существовании абсолютно никаких наслаждений до той самой первой ночи, поскольку любое наслаждение в сравнении с этим теряло всякую притягательность.
Как же хорошо, что отец Евы как раз в августе набрал много ночных смен, и каждый вечер, что он отсутствовал дома, Ева бежала к Араму.
Для их украденных ночей Арам снимал в местной гостинице номер. Каждый раз один и тот же. И очень скоро парочка начала считать его своим гнездышком.
Арам поражался тому, как раньше у него хватало выдержки держать руки подальше от прекрасной Евы. Ведь там, под нелепой одежонкой, скрывалось такое Что ни в одном взрослом журнале не найдешь. Тело с идеальным сочетанием мягкости и упругости, совершенными округлостями и пропорциями.
Не только он был первым у Евы, но и она у него тоже. До той поры еще ни с одной девушкой он не доходил до самого конца.
Арам обожал Еву всю целиком, каждый сантиметр ее роскошного тела. Не представлял, как смог бы заниматься любовью с кем-то еще, кроме нее. Это казалось ему извращением. Какая там Наринэ? Это бы было для него все равно, что начать есть землю несъедобно, не перевариваемо.
А вот Ева да, Еву ему подавай, пожалуйста, по пять раз за ночь.
Арам испытывал особое удовольствие от того, что любимая досталась ему абсолютно невинной, никем не целованной даже. Это его женщина во всех смыслах. Она повзрослела с ним и с ним же разделит эту жизнь всего лишь логично. Правильно.
Ты меня любишь? спрашивал он каждый раз, когда лежали в кровати и он нависал над ней. Скажи, что ты меня любишь.
Люблю, шептала она ему со смущенной улыбкой.
И Арам рычал от удовольствия, зацеловывая ее нежные губы.
Сам не признавался каждую ночь не по-пацански это. Один раз сказал и достаточно, а дальше делом доказывал свои к ней огромные чувства. Точнее ласками, коих обрушивал на нее каждую ночь целую лавину. Столько, сколько она могла выдержать. Но даже этого ему казалось мало, и расставания по утрам были сродни пытке.
Самым ужасным испытанием оказалось утро последней ночи.
В тот раз ни он, ни она и минуты не поспали, стремясь получить максимум удовольствия, в результате задержались в гостинице гораздо дольше обычного.
Пока одевались в спешке, Арам давал Еве последние указания:
В последний раз расстаемся, милая. Когда будешь на работе, пиши мне, звони, я тоже буду.
Он все же подарил ей мобильный, с которого Ева теперь могла беспрепятственно общаться с Арамом, когда была в магазине, и это значительно облегчило жизнь. Хотя домой его брать побаивалась вдруг отец найдет и заберет.
За пару месяцев я все подготовлю, продолжал Арам. Сниму отдельное жилье, найду работу. Я уже присмотрел одно место неподалеку от дома.
Думаешь, отец может лишить тебя денег, если узнает про меня?
Артур может сказать, и да, может лишить. Поэтому я и хочу снять отдельную квартиру и иметь какой-то личный доход. Не собираюсь тобой рисковать! Отец учил, что каждый мужчина за свою семью в ответе, а значит, я буду отвечать за тебя. Когда подготовлю почву для твоего переезда, куплю тебе билет, ты уволишься и приедешь. Или прилечу и сам заберу Ты только жди меня, ладно? Этой же осенью поженимся.
И повенчаемся?
И повенчаемся! кивнул он с серьезным видом.
Ева все продолжала кусать губу:
Это правда случится? Ты правда заберешь меня?
Я тебе обещаю! Ты можешь на меня положиться, Ева. Дай мне два месяца, я улажу бытовые вопросы, и мы будем вместе.
Потом оба бегом бежали до перекрестка, за которым находился дом Евы. Торопливый поцелуй, и прощай
На целых два месяца прощай.
Уж Арам постарается, чтобы ни днем больше, хотя и это время казалось вечностью.
Глава 9. Аиста вызывали?
Все началось с того, что однажды утром Ева заглянула в шкаф, где хранила нижнее белье и средства личной гигиены, и вдруг обнаружила, что купленные еще в июле гигиенические прокладки до сих пор не пригодились.
Меж тем на дворе уже конец сентября.
«Мамочка моя дорогая? заохала она про себя. Как же это? Зачем же?»
Разом поняла, почему в последнюю неделю так ныла грудь и отчего вдруг стали опухать лодыжки.
«Жуть! Кошмар! Как такое вообще могло случиться? Мы же предохранялись!»
Раньше она подсчетом своего цикла не занималась, поскольку было незачем. Поэтому возможная беременность оказалась для нее полным сюрпризом.
Первым делом по дороге на работу Ева купила тест. А сделав его, заверещала прямо в туалете сувенирного магазина. Сама не поняла, почему верещала. От неожиданности? Страха? Счастья?
Ребенок это же счастье! И Ева, конечно, хотела подарить Араму ребенка, нянчить, кормить, баловать, любить. Но рожать собиралась в законном браке.
Отчего-то именно теперь фраза «Секс только после свадьбы» стала казаться ей правильной. Больше того жизненно важной. Не зря эту простую мудрость передавали из поколения в поколение, и кара обрушивалась на тех, кто не слушался. Если бы они не поспешили с плотской любовью, дождались ее переезда в Москву, обвенчались, а потом уж Все сильны задним умом.