Хочешь, я с Наташей поговорю? Похоже, мама совсем не удивилась её словам.
Вот ещё. Думаешь, он кого-то послушает?
Настя передёрнула плечами и отпила глоток чая.
Посмотрим, что дальше будет.
А можно я с тобой завтра к этому дяде поеду? Он же разрешил, попросила Глаша, на лице которой появилось умильное выражение.
Нет. Не думаю, что это хорошая идея.
А мне кажется, что отличная. Тем более, я завтра в поликлинику собралась. Лучше ребёнок пусть с тобой побудет на свежем воздухе, чем станет сидеть под дверьми кабинетов, проговорила мама.
Ты плохо себя чувствуешь? тут же переполошилась Настя.
Нет. Просто на осмотры схожу.
И они пока не могут подождать?
А зачем ждать? Да и Глаша праваНаташа ведь только за то, чтобы ты туда с ней приезжала.
Настя вздохнула и посмотрела на дочь. Глаза той уже зажглись от нетерпения, и наверное, ничего страшного и вправду не случится, если они завтра поедут к Зубареву вместе. По крайней мере, хотелось в это верить.
Ладно. Но если вдруг дядя Саша будет не рад, больше мы таких экспериментов ставить не будем. А сейчас давайте о чём-нибудь более приятном.
***
Саша был зол. Зол с того самого момента, когда мать привела к нему Настю. И не просто привела, а взяла на работу его сиделкой. Ведь как бы она ни пыталась обозвать эту должность, всё сводилось к тому, что у него на время появлялась сиделка-развлекалка. И это неимоверно бесило.
Но сейчас мама перешла все границы. Как только Настя вошла в его комнату, он испытал столько чудовищных эмоций, что от них захотелось взвыть. Он ведь любил её когда-то, а теперь она видела его таким уродом, каким он стал.
И вот сегодня предел его терпения почти что лопнул. Настя приехала на «работу» со своей дочерью. Ему хватило одного взгляда на смущённо улыбающуюся девочку, прижимающую к себе мягкую игрушку, чтобы понятьон их не прогонит. И орать не будет тоже, потому что материться при детях было вроде как нехорошо. Зато сделает то единственное, что было возможнымзакроется в своей комнате и будет посылать всех, кто решит к нему зайти, ко всем чертям.
Он просидел в одиночестве пару часов и постоянно ловил себя на том, что прислушивается. Помимо воли, жадно пытаясь уловить хоть что-то.
Саш! в дверь в третий раз за два часа забарабанил Влас. Хватит ерундой заниматься. Открой, ты же знаешь, что один не справишься.
Зубарев сжал челюсти. Влас был правбез посторонней помощи он обходиться не мог.
Заходи и закрой дверь на замок, скомандовал Саша, всё же открывая Власу.
Ну ты даёшь. Никто к тебе ломиться насильно не будет.
Ребёнок всё ещё в доме?
Ты про Глашу?
Я не знаю, как её зовут.
Слушай, она клёвая. Про тебя спрашивала.
Что спрашивала?
Почему ты с нами не сел обедать. А вообще крутая девчонка, тебе бы понравилась.
Зубарев хмыкнул и отвернулся. Влас вроде как всегда был более чем разумным, а тут неужели не понимал, как именно он будет себя чувствовать в компании их троих? Как станет отвечать на вопросы этой самой Глаши, которые наверняка будут сыпаться словно из рога изобилия? И касаться станут в основном его ущербности.
Ладно. Хватит об этом, давай уже делами займёмся.
Саша понял, что не один, когда почувствовал на себе пристальный взгляд. Влас ушёл с полчаса назад, вновь оставляя его в одиночестве, и Зубарев занялся довольно привычным деломуставился в окно, за которым сегодня царило настоящее лето.
Ой, пискнула Глаша, пойманная на месте преступления, когда Саша обернулся и прямо взглянул на девочку. Видимо, Влас не запер дверь и ребёнок заглянул в комнату из любопытства.
Глаша попыталась ретироваться, но Зубарев процедил:
Стой.
Сначала из-за двери показались длинные уши зайца, следомвыглянула и сама Глаша. Улыбнулась, наверняка стесняясь, от чего на её щеках появились ямочки.
Привет, поздоровалась она и, осмелев, вошла в комнату. Правда, так и осталась стоять у порога, видимо, решив, что если поймёт, что её вот-вот прогонят, успеет убежать.
Привет, хмуро поздоровался Саша.
А мама мне про тебя рассказывала.
Что именно?
Ну, что ты ездишь, а не ходишь. Я вот тоже больше ездить люблю, чем ходить.
Она смущённо улыбнулась снова и сделала крохотный шажок в сторону Зубарева. Осмотрелась и кивнула, как будто что-то сама с собой решила.
А я ходить любил. И бегать. И в хоккей играть.
О! Мама тоже любит хоккей. Мы с ней часто его смотрим.
Теперь расстояние между ними сократилось ещё на два Глашиных шага. И Саша вдруг понял, что испытывает странное чувство. Настоящую смесь чувств, если быть точным. Растерянность, удивление, даже то же самое смущение, которое испытывала и девочка напротив. Но он знал точнопоследнее, чего ему сейчас хочется, это прогонять малышку из комнаты.
И за кого мама болеет?
За «Сан-Франциско Скорпионз», а ты?
А я уже ни за кого.
Он отвернулся, чтобы не смотреть во все глаза на Глашу. Она была точной копией Насти, той, что была с ним семь лет назад. И она возвращала его мысленно в то время, где ему было так хорошо с её мамой.
Я очень на матч сходить хочу. Но всё никак, вздохнула Глаша, после чего, словно бы разом решившись, сократила оставшееся расстояние между ними и встала рядом.
До Скорпионов добираться долго.
Я знаю. Мама говорила.
А что ещё она говорила? Ну, обо мне?
Ой, такое неприлично вслух произносить, хихикнула девочка.
Брови Зубарева поползли наверх. Настя что, рассказывала своей дочери об их совместном прошлом? Глаша же смотрела на него, нахмурив брови, и только и делала, что теребила ухо мягкому зайцу.
Мне можно говорить всё. Раз уж мама про меня тебе рассказывала.
Девочка сделала глубокий вдох и с сомнением посмотрела на Сашу. Пришлось выдавить из себя подобие улыбки, которая вроде как должна была подбодрить ребёнка. Хотя, Зубарев был уверен, что она скорее пугала.
Она сказала она сказала, что тысамая большая задница из всех возможных. Вот что она говорила.
Это было настолько неожиданным, что Зубарев не удержалсязапрокинул голову и расхохотался. И ржал громко, едва ли не до слёз, в то время как Глаша смотрела на него со смесью веселья и по-детски наивного удивления.
Твоя мама права, наконец отсмеявшись, кивнул он. А ты тоже так считаешь?
Я пока с тобой мало дружу, чтобы это узнать.
Мало дружишь? То есть, мы друзья?
Угу. Или ты не хочешь? Со мной многие дружат, им нравится.
Ну я пока не пробовал, улыбаясь помимо воли, пожал плечами Саша и тут же услышал уверенное:
Так давай попробуем.
Саша настолько растерялся от этого, казалось бы, ничего не значащего предложения, что не сразу нашёлся, что ответить Глаше.
Ты действительно хочешь дружить с таким, как я? уточнил он с сомнением.
Да, тут же отозвалась она. Почему я могла бы не хотеть?
Потому что я не такой как все.
Ты ездишь. Но мы можем ездить вместе.
И малышка вдруг, совершенно неожиданно для Зубарева, устроилась у него на коленях и повернулась к нему.
Мама сказала, что я не тяжёлая, но если тебе тяжело
Нет, мне совсем не тяжело, поспешил заверить он Глашу, не чувствуя веса ребёнка.
Это хорошо. Давай кататься.
Вот так?
Саша направил кресло в сторону шкафа, и малышка весело рассмеялась, обняв его за шею одной рукой, другой всё так же прижимая к себе игрушку.
Да! А теперь обратно к окну.
Саша и сам рассмеялсянастолько легко вдруг себя почувствовал. Будто не ехал на осточертевшем кресле, а шёл на своих двоих рядом с Глашей.
Это что здесь происходит?
Вопрос раздался так неожиданно, что обаи Зубарев, и Глашазастыли на месте и воззрились на дверь, в проёме которой стояла Настя. И Саша не мог вот так вот сходу понять, какие чувства она испытывает.
Мама! А мы тут решили дружить. И вот катаемся. Ты же не против?
По лицу Насти Саша видел, что она скорее против, чем за, но терпеливо ждал, что же она всё-таки скажет. Я не против. Но не нужно донимать малознакомого тебе человека, наконец изрекла Настя, пытаясь говорить строго, что у неё не особо получилось.
Она меня не донимает, мягко заверил её Саша, после чего взглянул на нахмурившуюся Глашу и повторил: Ты меня не донимаешь.
И та в ответ просияла:
Это хорошо.
Это хорошо, но мы уже собираемся домой. Иди одеваться, сегодня уедем пораньше.
Настя махнула рукой Глаше и та, проворно соскочив с колен Зубарева, убежала из комнаты, предварительно обернувшись к нему и кивнув на прощание.
Вы уезжаете посреди твоего рабочего дня? Саша попытался, чтобы вопрос прозвучал как можно более саркастично, хотя на самом деле испытывал скорее разочарование. От того, что Глаша убежала, и от того, что они с Настей собирались уезжать.
Да. Мама попросила приехать раньше. Но думаю, ты будешь только рад тому, что мы перестанем тебе надоедать.
Вы мне не надоедаете.
Хм.
Твоя дочь классная.
Я знаю. Но её может быть слишком много. Лицо Насти осветилось лёгким подобием улыбки.
Она мне не докучала.
Я рада.
Они замолчали. О чём думала Настя, Саша не знал, а вот он был погружён в то, что с ними случилось семь лет назад. И в чём был виноват только он.
Ладно, я пойду, всё же проговорила она и уже собралась было выйти, как Зубарев её окликнул:
Насть
Да?
В её голосе послышалось удивление, да Саша и сам был удивлён не меньше. Тем, что собирался сказатьв первую очередь. Но и молчать как-то не получалось.
Ты изменилась.
Она вскинула тонкие брови, и Зубареву стало не по себе. Нет, и вправду, какого вообще хрена он завёл этот разговор?
Я изменилась, да. Семь лет прошло, если ты об этом.
Об этом. Я это помню.
На лице Насти появилась кривоватая улыбка, после чего она развернулась и, уже выходя из его комнаты, повторила за Сашей:
И я это помню.
Июнь. Семь лет назад
Саша втопил педаль газа едва ли не до упора, и автомобиль взревел мотором. Это была его первая тачка. И сразутакая крутая. Место в команде, которое он занял совсем недавно, уже приносило существенные доходы, и Зубарев собирался задержаться на нём любой ценой. Даже если бы ему пришлось в итоге грызть лёд зубами.
Хоккей был его жизнью. Его болезнью с самого детства. Саша и представить себе не мог, каково этоне выйти на лёд. Не встать в ворота и не биться до конца за то, чтобы в них не влетела шайба. Большего, казалось, ему было и не нужно.
Саш, ты где?
Он включил громкую связь и поморщился. Прекрасно понимал, зачем ему звонит мать.
Я буду через десять минут.
Отлично. Меньшовы уже здесь. И Настя тоже.
Я помню, мам, что Настя должна была приехать.
Он снова поморщился. Ещё утром дал понять матери, что знакомиться ни с какой дочерью её друзей не собирается. Точнее, собирается, но без тех последствий, в которые так свято верила мама.
Всё, поторопись. Мы шашлыки жарить пошли.
Мчу на всех парах.
Он отрубил связь и сбросил скорость. Торопиться не планировал, потому что последнее, чего желалоказаться в компании какой-то там девицы, которую придётся развлекать. Это было ему совершенно неинтересно. У Саши была девушка, и он не собирался её менять ни на каких десять Насть вместе взятых.
Притормозив у ворот дома, Зубарев побарабанил по рулю. Можно было развернуться и поехать к Светке. На час-другой, не больше. Сбросить напряжение, показать, что он не планирует идти на поводу у матери. Впрочем, сделать это он мог и в любой момент посреди их семейного ужина.
Всё же открыв ворота, Зубарев заехал во двор, заглушил мотор и, вытащив из салона спортивную сумку, направился в дом. Все наверняка были в садутам играла музыка, слышались голоса и смех. Тем лучше. Он успеет принять душ, переодеться, а потом уже присоединится к остальным.
Саша вошёл в дом, скинул кроссовки в прихожей, пересёк коридор и остановился. В кухне, спиной к нему, стояла рыжеволосая девчонка. В коротких шортиках, облегающих классную попку, в футболке, едва виднеющейся из-за копны ярких волос, рассыпанных по спине и плечам. Она что-то резала на разделочной доске и при этом пританцовывала, очевидно, слушая музыку в наушниках. И была чертовски сексуальной.
Привет, позвал её Зубарев и когда она не расслышала и продолжила двигаться под ритм, проговорил громче: Привет!
Она обернулась сразу. Волосы взметнулись ярким пламенем, от чего Саша даже задержал дыхание. Настя была красивой. Ни капли косметики, вся естественная и настолько невинная, что дух захватило.
Она убрала наушники и улыбнулась. Так мягко, по-настоящему, как ему уже давно не улыбались.
Привет, поздоровалась в ответ, после.чего отложила нож и, вытерев руки о полотенце, лежавшее на столе, приблизилась к нему.
Она была не очень высокого роста и, оказавшись напротив, запрокинула голову, чтобы смотреть прямо в глаза Саши. И он утонул в её взгляде. Он был то ли голубым, то ли светло-серым, с крапинками.
Саша, протянул он руку.
Идиот. Что за странные жесты? Как будто перед ним мужик, а не девушка.
Настя, кивнула она в ответ, после чего вложила в его ладонь хрупкие пальцы, которые он инстинктивно сжал. Я тут салат режу.
Припахали тебя?
Сама вызвалась.
Она вернулась к своему занятию и Саша испытал разочарование. Смотрел на то, как Настя поправляет выбившуюся прядку волос, отправляя её за ухо привычным жестом, как сосредоточенно расправляется с овощами, и завидовал. Тому, что это им она уделяет столько внимания, а не ему.
Ладно, я в душ. Скоро буду, буркнул он, когда понял, что мысли приняли совсем не тот оборот.
Давай.
Нет, она так и сказала. Давай. Будто они были знакомы сто лет. Саша поднялся на второй этаж, прошёл в свою комнату и, сев на диван, растёр ладонями лицо. Наваждение какое-то. Вроде бы виделись всего пару минут, а перед глазами до сих пор стоит образ рыжеволосой девчонки. Такой сексуальной, что хоть бери огнетушитель для своих штанов.
Пришлось буквально заставить себя подняться и отправиться в душ. Всё хрень. Придумалось чёрт-те что на ровном месте в считанные секунды, значит, так же быстро и исчезнет ко всем херам.
Когда Саша вышел из душа и спустился на первый этаж, Насти в доме уже не было. Он вышел во двор и пошёл на голоса. Смех и весельевот то, что составляло основную программу его родителей и их друзей.
О! Сашка! Отлично, что приехал пораньше, давай к нам, махнул ему рукой отец, и Зубарев направился к одному из свободных стульев. Настя тоже была здесьсидела с самым невозмутимым видом в подвесных качелях чуть поодаль и была увлечена чтением бог весть чего.
Как тренировка? это уже вступила в разговор мама. Она редко интересовалась такими вещами, зная, что Саша поделится, если сочтёт это нужным.
Отлично. Скоро в отпуск.
Это просто здорово. Я тут ремонт задумала.
А дальше последовало обсуждение того, какие обои мама планирует поклеить в гостиной, и какого оттенка слоновой кости мебель она уже заказала в кухню.
Саша поднялся со своего места и неспешно направился в сторону Насти. Чёрт он ведь волнуется как тринадцатилетний мальчишка и задаёт себе вопросы о том, стоит ли к ней подходить. Настя же, оторвавшись от чтения книги, вдруг отложила её в сторону и улыбнулась Саше, и ему тоже захотелось улыбаться в ответ.
Не скучаешь? спросил он о первом, что пришло в голову.
Немного, кивнула Настя в ответ. А ты?
И я немного. Что интересного пишут? он кивнул на книгу, которую она читала.
Это учебник по философии, тихо рассмеялась Настя. Там не может быть ничего интересного.
Он помимо воли улыбнулся в ответ. Она ему нравилась. Нет, не как девушка, совсем иначе. Просто была какой-то простой и понятной, и это обезоруживало.
Планируешь оставаться здесь и дальше? Саша кивнул на качели, давая понять, что именно имеет ввиду.
А есть другие предложения?
К остальным не хочешь? Там шашлыком грозят.
Прямо так и грозят?
Ага. Папа прям шампурами потрясает.
Это скорее должно пугать, чем привлекать, рассмеялась Настя, и Саша не сдержался и улыбнулся следом.
Могло бы испугать, но у меня есть предложение.
Какое?
Немного перекусим, чтобы папа не вхолостую мясо приготовил, а потом поедем погуляем.