Генри приподнял её лицо за подбородок, заглянув в глаза.
Я хочу тебяпрошептал он.
Ей нужно было услышать это, чтобы всякие сомнения отпали.
поцеловать? ответила она с улыбкой, за которой стояло обещание гораздо большего.
Он накрыл своим ртом её губы. Какой же сладкой она оказалась! Поцелуй был глубоким, нежным. Его борода то щекотала, то царапала ей лицо, но Нике было плевать. Она жадно впивалась в него, боясь на миг остановиться. Генри чувствовал её дрожь, его руки проникли под её свитер, коснулись горячей кожи.
«Господи, какая же ты хрупкая», подумал он.
Войт оторвался от неё только чтобы подхватить на руки. Она была такой лёгкой, словно ничего не весила. Ногой толкнул дверь спальни и внёс её в комнату. Аккуратно положив её на кровать, осыпая поцелуями, он стащил с неё свитер, а затем и брюки. Ника оказалась перед ним совершенно обнажённой. Он навис над ней, поглаживая кончиками пальцев её кожу и внимательно осматривая каждый сантиметр её телатонкие руки, стройные длинные ноги и изящные ключицы, аккуратная грудь. Вся её фигура была утончённой и требовала тактичного и нежного обращения. Она вдруг проявила стыдливость и попыталась прикрыть грудь, но Генри не дал ей это сделать, разведя её руки в стороны.
Зачем? прошептал он, вглядываясь в её смущённое лицо.
Сейчас я не такая, какой была раньше, она опустила глаза.
Но Войт лишь усмехнулся.
Ты даже не представляешь, как ты красива, он целовал её шею, опускаясь ниже. Взяв в рот её сосок, он стал посасывать его, а пальцами проник в её лоно, заставив выгнуться дугой. Из её рта вырвался стон. Она ухватилась за его волосы, прижимая к себе сильней и требуя ещё.
Внутри она была горячей и узкой. Влага стекала по его пальцам, пока он терзал её изнутри. Не отрываясь от неё ни на секунду, переходя то к её губам, то возвращаясь к груди, он нажимал на самую чувствительную точку её тела, заставляя дрожать и извиваться.
Ника сжимала его плечи, царапая кожу. Её глаза то зажмуривались, то распахивались и поражали своей глубиной. Казалось, они потемнели и из зелёных превратившись в чёрные омуты. Дыхание Ники стало порывистым, она была близка к тому, чтобы кончить, но он не собирался так легко отпускать её. Быстро избавившись от своей одежды, он без предупреждения легко вошёл в неё. Снова стон, больше похожий на крик, вырвался из её рта. Генри даже испугался, что сделал ей больно, но тихое «да» сказало об обратном.
Внутри у Ники было тесно, будто ещё ни один мужчина не касался её. Он стал ритмично двигаться. Она прижималась к нему, руками обхватив его ягодицы. Острые ногти впивались в его кожу, даря новые грани наслаждения через боль. Они двигались в такт то ускоряясь, то замедляясь. Их языки сплетались в танце, доводя до головокружения. Дыхание сливалось в одно.
Генри был выносливее и напористей, чем другие её мужчины, и Ника быстро почувствовала, что недалека от пика.
Ещё! Сильней, прошептала она, и он ускорился, напирая на неё со всей страстью. Сладкая дрожь пробежала по её телу, и внизу всё взорвалось, разлившись наслаждением сначала в животе, постепенно заполняя её до самых кончиков пальцев. Оргазм был так силён, что свело стопы. Но это была приятная боль. Закрыв глаза Ника смаковала своё удовольствие, забывая вдохнуть воздух.
Видя блаженство на её лице, Генри уткнулся ей в шею и издал то ли стон то ли рык, а со следующим толчком излился в неё. Сердце готово было вырваться из груди, и он бесполезно старался перевести дыхание.
Внутри себя Ника чувствовала, как пульсирует его член. Ей было невероятно приятно это ощущать, и она сжала своими бёдрами его тело, не желая выпускать. Генри оторвался от её кожи и заглянул ей в глаза. В тусклом свете ночника он увидел, что они были широко распахнуты, зрачки расширены, а взгляд лучился благодарностью? Она притянула его к себе, снова впиваясь в его губы, её язык яростно вторгался в его рот. Поцелуй был гораздо глубже и сильней, чем все до этого, и от такого напора Генри почувствовал, как его член снова стал твёрдым.
Сейчас им некуда было спешить. Первое, самое горячее желание они обуздали, но впереди была вся ночь.
Она, весившая в два раза меньше, проворно перевернула его на спину и оседлала. Её рыжие волосы разметались по плечам. Бледная кожа, усеянная капельками пота, будто светилась изнутри. Глаза с поволокой жадно смотрели на его рот, а губы маняще звали вновь их поцеловать. Она выглядела околдовывающей дикаркойтаких прекрасных дев раньше сжигали на костре за то, что они сводили с ума всех мужчин в округе.
Ника заметила шрам на его животе и кончиками пальцев дотронулась до длинной неровный полосы. Наверняка его оставила та самая злополучная граната. Генри вздрогнул от прикосновения и перехватил её руку. Он не хотел сейчас лишних напоминаний о своих лишениях. Хотел жить здесь и сейчас, чувствовать тепло её тела и ощущать прикосновения только там, где кипело желание. Но Ника не отступила. Наклонившись, она прикоснулась губами к красной полосе шрама и кончиком языка провела вдоль неё, обжигая и пробуждая низменные желания. Генри запустил свои пальцы в её густые волосы, перебирая их медь в своих руках, ощущая каждое прикосновение её жарких губ, от которых внутри всё замирало.
Встряхнув волосами, она выпрямилась, прогнув спину. Острые соски на её миниатюрной груди торчали словно пики. Генри привстал и обхватил один губами, посасывая его и покусывая, а ладонями до боли сжал её ягодицы. И снова у Ники вырвался тот стон, от которого у него закружилась голова. Она оторвала его от своей груди и заставила лечь обратно на подушки, а сама опустилась на его затвердевший член. Она плавно погружалась на него, позволяя Генри наслаждаться видом её обнажённого тела, а он держал её за талию, контролируя глубину. Теперь уже Войт застонал от сдерживаемого желания.
Но она делала всё сама. Знала, как доставить мужчине удовольствие, и Генри кольнуло что-то внутри от мысли, что этому научил её кто-то другой. Сейчас ему единолично хотелось обладать этой женщинойи душой, и телом.
Его! Она только его! И пусть только на одну ночь. Ему не хотелось даже думать, что будет, когда наступит утро.
Ника ускорилась, руками опираясь на кровать и смотря прямо Генри в глаза. Он видел в её взгляде приближающийся оргазм. Она прикусила губу, сдерживая стон, словно не давая себе полностью волю. Нет, так не пойдёт.
Он притянул её к себе и перевернулся, снова оказавшись над ней. Она извивалась под ним, царапая его спину, а он со всей силой вторгался в её лоно.
Не молчи! Прошу тебя, не сдерживайся, Ника, прошептал Генри. Он хотел снова видеть на её лице доказательство того, что она свободна делать что хочет. Её глаза потемнели, когда по телу пробежала дрожь. Запрокинув голову, она издала громкий стон, перешедший в короткие всхлипы, и под её ресницами Генри заметил подступившие слёзы. Ещё через пару движений и он достиг той же разрядки, бессильно опустившись на её грудь.
Генри слышал, как сильно стучало её сердце, чувствовал, как тяжело её дыхание, ощущал пульсацию между ног. Он поглаживал гладкую кожу, легко целуя её шею и ключицы. Как же сладка была эта женщина! Ею хотелось наслаждаться вновь и вновь, исследуя каждый сантиметр её тела, наблюдая как меняется от эмоций её лицо, как распаляется страсть в её глазах.
Они ещё долго лежали, чувствуя, как замедляется дыхание, а пульс приходит в норму. Ника перебирала пальцами волосы Генри, а он, положив голову на её грудь, прислушивался к стуку её сердца.
Спасибо, чуть слышно прошептала Ника.
Генри приподнял голову и удивлённо посмотрел на неё.
За что?
Она улыбалась. Румянец разлился по её щекам, а волосы на влажном лбу спутались. В полутьме глаза приобрели лихорадочный блеск, но Генри мог поклясться в этот миг, что никогда не видели женщины красивей. Во всём её облике было что-то первобытное, истинно женское, желанное и такое родное.
Ты напомнил мне, что я ещё жива. Дважды, она засмеялась. Я забыла, что такое быть желанной, быть женщиной, которую хочет красивый мужчина. Забыла, что такое настоящий поцелуй. Если вообще знала до этого.
Генри это льстило. Сегодня ночью он хотел, чтобы Ника забыла о том, кто причинил ей столько страданий. Как было бы хорошо, если бы этот человек вообще исчез не только из её жизни, но и просто пропал. Бывает же, что люди пропадают без следа?
Её рассказ тронул его. Стоило только посмотреть, как она пересказывала свою историю, не замечая льющихся слёз. Какая боль отразилась на её лице, когда она прикоснулась к животу. Он хотел показать ей, что нельзя жить прошлым, всякий раз терзая себя воспоминаниями и страхами. Её муж навязал ей мысль, что она не заслужила уважения. Но Генри попытался разубедить её в этом. И, кажется, ему удалось. Он постепенно начал проваливаться в сон, обнимая и прижимая к себе тёплое и податливое тело, чувствуя, как Ника нежно гладит его по голове, и через несколько минут крепко уснул, в первый раз за много месяцев обретя мирный сон.
Ника наблюдала за спящим Генри. Дыхание его было спокойным, лицо расслабилось. Она заметила шрам на спине, чуть выше лопаткиещё одно ранение. Её сердце сжалось уже во второй раз за сегодняшнюю ночь. Этот шрам был не такой большой как первый, но, она это чувствовала, причинял ему боль. Не физическуюэто уже прошло. Но она помнила, с каким взглядом он отвел её руку от своего живота. Как ему неприятно было лишнее воспоминание о войне. Она почувствовала, как тепло, которое было ей смутно знакомо, разливается внутри её груди. Как же ей хотелось в этот миг защитить его от всех горьких мыслей, от всего, что терзало его. Она прильнула к Генри и поцеловала его макушку. Он не шелохнулся, так был крепок его сон.
Ника аккуратно выскользнула из его объятий и прошла в ванную. Они были настолько порывисты, что позабыли о всякой защите. Надо было воспользоваться хотя бы сильным напором душа, обмыв себя. А завтра утром она сплавает в городок, чтобы найти в аптеке экстренную контрацепцию. Её жизнь сейчас была и без того полна сложностей, чтобы в ней появился незапланированный ребёнок от мужчины из другого мира, в котором ей нет места.
Горячая вода, омывая кожу, обострила усталость. Длинная прогулка, холодный ливень, страстный секс. И только сейчас Ника ощутила на себе насколько был утомителен, но приятен этот день. Одежда, которую она развесила, почти высохла. Значит, к утру она сможет одеться в привычное ей и более подходящее по размеру.
Она погасила свет и заглянула в прихожую убедиться, что с псом всё в порядке. Тед как ни в чём ни бывало, завалившись набок, посапывал во сне. Проходя через гостиную, Ника заметила в окнах слабое свечение. Стука дождя больше не было слышно. Небо очистилось от туч, и теперь на чёрном фоне небесной тверди мерцали всполохи зелёного и фиолетового. Свет широкой лентой покрывал почти всё небо, плавно извиваясь, словно на ветру.
«Северное сияние!» с детским восторгом подумала Ника. Никогда она ещё не видела ничего прекрасней. Она метнулась обратно в спальню. Ей хотелось разбудить Генри, поделиться с ним этой невероятной красотой, но увидев улыбку на спокойном лице, замерла. Ему наверняка снилось что-то приятное, и Ника не захотела лишать его этого удовольствия. Она накрыла его покрывалом, и сама юркнула к нему в постель, обвив Генри руками. Тот не просыпаясь, ответил на её объятия, прижав к своей широкой груди. И только тогда Ника полностью расслабилась и позволила себе погрузиться в сладкий сон.
Глава 6
Ника проснулась в опустевшей комнате. Она ещё помнила тепло крепкого мужского тела, которое обнимала всю ночь, но при пробуждении рукой ощупала лишь охладевшие простыни. Приоткрыв глаза, она обвела взглядом спальню. Через плотно занавешенные шторы настойчиво пробивался свет. Дверь была плотно прикрыта, и из-за неё не доносилось ни звука. О сегодняшней ночи напоминали только смятые простыни, хранившие дурманящий запах. Тело девушки приятно болело, особенно между ног. И стоило Нике вспомнить, как руки Генри проникали в её лоно, с каким знанием нажимали на чувствительные точки, она почувствовала зуд внизу живота.
Она была готова поклясться, что ни с одним мужчиной ей не было так хорошо. Генри чувствовал, где стоит проявить нежность, а где усилить напор. А когда она кончала, он так смотрел на неё, будто не хотел упустить ни одну деталь её кайфа. Он знал, что нужно делать, будто в его постели была не одна сотня женщин.
«А я сотня плюс одна», подумалось Нике.
Вот и пришло окончательное пробуждение, давшее сильную пощёчину прямиком из реального мира. Им обоим было хорошо, и они оба хотели друг друга. Но что будет дальше? У каждого из них своя жизнь, свои не доигранные роли и обязательства. Она не знала, что или кто ждёт его по возвращении в Лондон. Да что там! Она даже не знала, что ждёт завтра её саму. И сегодняшняя ночь позволила им обоим забыться, отбросить всё, что их беспокоило или мучило. И до чего же это было приятное забытьё! Но пора было вернуться в действительность.
Ника отбросила покрывало и тут же ощутила всей кожей прохладный воздух нетопленой комнаты. В ванной оделась в свою высохшую одежду, умылась прохладной водой и привела волосы в порядок. Теперь надо лишь набраться храбрости и выйти из спальни.
Ника несмело приоткрыла дверь и выглянула наружу. Полная тишина окутала дом. Ни следа Генри или Теда. Она прошлась по всему дому, и только выглянув в окно, увидела их обоих. Небо было почти безоблачным, и солнце освещало пожухлую траву, искрящуюся от росы. Тед, поджимая пораненную лапу резво скакал на остальных трёх, видно полностью придя в себя. Генри охотно бросал ему палку, а его верный пёс приносил её обратно, за что получал лакомство.
Внезапная волна спокойствия нахлынула на Нику. Как это чувство было похоже на то, что она испытывала в доме у бабушки. Будто всё так, как и должно бытьженщина, ждущая у окна своего мужчину в их доме.
«Какая чудесная иллюзия», подумала Ника, наблюдая за их играми.
Генри, будто почувствовав её взгляд, обернулся и, заметив её в окне, с просиявшим лицо замахал ей. Она в ответ вскинула руку и почувствовала, как горит лицо, будто её застали за чем-то неприличным. Войт позвал пса и двинулся в сторону дома. Через минуту они вошли, принеся с собой холодный воздух. Тед тут же бросился к миске с водой, а Генри, сняв куртку и ботинки, остановился на пороге.
Доброе утро, произнесли они хором и тут же рассмеялись. Оба чувствовали неловкость, будто им было по четырнадцать лет, и не знали, с чего дальше продолжить разговор.
Не хотел тебя будить, наконец произнёс Генри, указывая на довольного пса.
Как его лапа? спросила Ника.
Лучше. Я перевязал. За ночь он успел избавиться от повязки.
И снова неловкое молчание. Оба будто хотели избежать любого намёка на недавнюю близость.
Ты голодна? Могу сварить кофе и подогреть оставшееся мясо со вчерашнего вечера, последние слова Генри произнёс тихо, и в его голосе послышалась хрипотца. От этого звука сердце Ники забилось чаще. Она непроизвольно облизнула губы, чем привлекла его взгляд, внезапно потемневший от желания.
Да, было бы неплохо. Кофе.
Это были совсем не то, что хотелось ему сказать. Да и зачем слова, когда Ника жаждала впиться поцелуем в губы этого мужчины, желала снова ощутить его внутри себя и кричать от наслаждения?
Но утро будто привело её в чувство. Если сейчас она поддастся, всё усложниться до такой степени, что распутать этот клубок будет невероятно сложно.
Генри нехотя отвёл взгляд от её лица и понимающе кивнул. Пройдя мимо, он зашёл на кухню, и Ника, вдохнув запах его кожи, внезапно ощутила мимолётное желание коснуться его руки, но остановила себя в последний момент.
«Не надо, не усложняй», твердила она про себя. «Ночью без сомнения было невероятно приятно, но неужели ты думаешь, что это можно продолжить? И чем по-твоему это кончится? Хэппи-эндом?»
Она села за стол, не зная куда девать свои руки, и тайком поглядывая в сторону Генри. Им необходимо объясниться. Ника видела, что он хочет продолжить то, что было между ними. Но была ли это обычная похоть или что-то большее, она не могла понять, так же, как и свои собственные чувства.
Её тянуло к Генри. Сейчас он казался ей самым близким на свете человеком, тихой гаванью, которой она смогла доверить самые большие страхи. Ведь даже близким друзьям она ничего не говорила про ребёнка, а ему осмелилась признаться. В своей жизни она уже обожглась, доверившись не тому мужчине. И чем это кончилось? Да и кончилось ли?
В оставленной ей Москве, теперь казавшейся такой холодной и неприветливой, она бросила не только мужа, но и прошлое. Если она вернётся даже в качестве свободной женщины, она притянет к себе всё, что пыталась забыть. Призраки прошлого будут каждый раз возвращаться к ней и напоминать о себе. Поэтому в столицу она возвращаться больше не имела никакого желания. Да и где бы то ни было ей не будет покоя, пока жив Влад.