Германа вряд ли кто-то назвал бы фанатом порядка и стерильности, хотя в его квартире на Ваське всегда было более-менее прибрано. Да и готовил он только по особым случаям, впрочем, мастерски: его отец работал поваром и сына научил с детства. Если я просила что-то сделать по дому, Герман добросовестно делал. Но сам никогда инициативы не проявлял. Ноги к полу не липнути ладно. Впрочем, рядовая уборка в моей однушке была равносильна генералке в небольшой трешке, учитывая общую площадь под шестьдесят квадратов и потолки высотой в три с половиной метра.
До революции двадцатишестиметровая комната, огромная прихожая с выходом на парадную лестницу и кухня были частью больших апартаментов, которые нанимал мой прапрадед, князь Сергей Михайлович Бобровский. Новой власти он вполне сочувствовал, а в придачу к титулу имел еще и звание профессора Горного института, поэтому ему и его большому семейству щедро выделили аж полквартиры. Только ванную и туалет пришлось оборудовать в кладовой и чулане для прислуги. Через десять лет от квартиры откусили еще три комнаты, оставив однусамую большую. В таком виде она и пребывала до сих пор. За одним из шкафов пряталась обычная межкомнатая дверь, ведущая в соседнюю квартиру. Наверняка с той стороны тоже чем-то забаррикадированная.
Когда я пошла в школу, мама заказала на мебельной фабрике трехметровую стенку по собственному чертежу. Стоила она бешеных денег, но оплатил ее, разумеется, отец. Стенку привезли, собрали, и у меня появилась собственная комнатка, без окна, но с дверью на балкон. Я обожала сидеть там на маленькой садовой скамеечке, разглядывая гуляющих по бульвару людей. Посередине стенки находился проем в виде арки, который можно было занавесить.
Сейчас в маленькой комнате располагалась наша спальня, а в большой - гостиная, она же кабинет. Обычно я уступала ее Герману, который работал, сидя за письменным столом, а сама уходила с ноутбуком в спальню или на кухню. Все-таки большую часть нашего общего бюджета составляли его гонорары, а не мои. Несмотря на то, что по объемам я писала гораздо больше.
И греческий салат, и харчо, и отбивные с цветной капустой в сухаряхвсе было, как говорила мама, ум отъешь. Герман купил мое любимое кьянти, но я еще принимала антибиотики, поэтому открывать его не стали.
- Давай, Нин, ложись, - сказал он, собирая тарелки.Врачиха твоя сказала, что тебе сейчас нужно как следует отлежаться. Я с ней разговаривал вчера. А мне поработать надо.
- Помыться бы, - жалобно попросила я.А то от меня уже, наверно, псиной несет.
Процедура получилась повышенной сложности. Герметично обмотать ребра пленкой поверх повязки не получилось, поэтому мыть меня пришлось фрагментами. Сначала голову над ванной. Потом я забралась в нее, и Герман мокрой тряпкой обтер мне грудь и руки. Мытье под душем остальной части превратилось в горячую эротическую сцену, которая закончилась вполне ожидаемо.
Вообще секс с женщиной, у которой сломаны рука и ребра и которую желательно не кантовать, - тот еще квест. Но Герман был осторожен и нежен как никогда. Пожалуй, такого удовольствия от близости я не получала уже очень давно. Потом он ушел, а я лежала на свежем, пахнущем лавандой белье, чистая, сытаяво всех смыслах!и почти счастливая. Почти
Дотянувшись до тумбочки, я взяла телефон и позвонила Саше. Мастера мне порекомендовал Дима, старший брат по отцу. В отличие от Кирилла, младшего, он вполне признавал за мной право на существование. Дружить и общаться не рвался, но с праздниками мы друг друга поздравляли, и я даже как-то была у него в гостях.
- Привет, Нинулька!отозвался Саша, старательно что-то пережевывая.Как оно? Как Жорик? Не болеет?
Я рассказала о том, что произошло. Не вдаваясь в подробности.
- Мда - протянул Саша.Ху хреново. Веник уехал на выходные, так что давай я тебе в понедельник перезвоню. Договоримся, когда мы сможем подъехать и глянуть.
ВеникомВениаминомзвали его напарника. Сам Саша занимался ходовой и электрикой, а Веник вытягивал жестянку, красил и полировал. Именно он приводил Жорика в порядок после трех наших мелких аварийдвух Германа и одной моей.
Той самой, когда ты познакомилась с Максимом, услужливо напомнил голосок, похожий на комариный писк.
Хватит уже, с досадой поморщилась я. О драконахни слова!
= 7.
19 июня
Выходные прошли сонно и лениво. Внезапно включился режим совы: я ждала, когда Герман закончит свою писанину, и засыпала вместе с ним. И утром мы просыпались вместечасов в одиннадцать. Он помогал мне одеться и привести себя в порядок, кормил завтраком, а потом загонял обратно в спальню:
- Лежи и не дергайся! Хотя бы до понедельника.
- Герман, у тебя тоже сотрясение, а ты носишься, как электровеник, - пыталась сопротивляться я.Тебе тоже нужно лежать.
- Со мной все в порядке, - отмахивался он, хотя выглядел так себе, на троечку. Немногим лучше, чем в понедельник вечером, когда приехал в больницу. Одни темные круги под глазами чего стоили.
Балконная дверь была открыта, с улицы долетал шум машин, голоса людейровным усыпляющим гулом. Большую часть дня я дремала. А если нетсмотрела телевизор, читала, бродила по интернету, приноровившись управляться с телефоном одной левой. Германсам, без просьб!ходил в магазин, готовил, пылесосил, загружал посудомойку и стиралку. Потом, забежав узнать, как у меня дела, возвращался к своим статьям.
Занавеску в проеме стенки мы не опускали, поэтому я могла видеть его за компьютером. Мне всегда нравилось смотреть, как Герман работает. Впрочем, мой взгляд он не чувствовалтак сильно его затягивало в процесс. Если я могла минут пять таращиться в монитор, обдумывая каждую фразу, он барабанил по клавиатуре со скоростью пулемета. Останавливался, искал нужное в интернете, ероша пятерней волосы, бормоча что-то себе под нос, и снова выдавал длинную пулеметную очередь. Потом потягивался, заложив руки за голову, поворачивался в мою сторону:
- Жаба, ты как?
- Нормально, - улыбалась я.
Закончив текст или сделав перерыв, Герман приносил из холодильника вкусненького и устраивался рядом со мной. Накручивал на палец прядь моих волос, рассказывал что-нибудь забавное. Если я начинала дремать, осторожно целовал и тихо уходил.
Это был тот Герман, которого я любила. Если можно так выразиться, его светлая ипостась. То, ради чего я прощала ему все капризы, глупые обиды, сцены ревности на пустом месте. Его плюсы ощутимо перевешивали минусы, иначе мы не оставались бы вместе почти шесть лет.
Не сказать, чтобы мы ссорились часто, наверно, моего терпения хватало на двоих. Но если уж это происходило, то всегда масштабно: с воплями, взаимными претензиями и финальным аккордом. Герман демонстративно собирал сумку и уходил, хлопнув дверью.
«Скатертью дорога!орала я вслед.И больше не возвращайся!»
Дня два я кипела от злости, потом остывала. И начинала по нему скучать. Примерно через неделю, редко больше, кто-то шел на мировую. Без четкой привязки к тому, чья была вина или кто начал свару. Звонок, смска, сообщение в личку Фейсбука. Встреча в кафе или где-нибудь в парке. Как будто первое свидание. Потом мы ехали к кому-то домой, бурное примирение, клятвы в вечной любви, бешеный секс. И постепенно все возвращалось на накатанную колею. Когда все это происходило у Германа, дня через три мы возвращались на Фурштатскую. Когда у меняон ехал за вещами и ноутбуком.
Иногда я думала, были бы мы счастливы, если б Герман всегда оставался таким, как сейчас. Наверно, со временем это стало бы казаться мне слишком приторным. Но жить как все нормальные пары, которые постоянно ссорятся и тут же мирятся, у нас не получалось. Только драма, только хардкор. И даже сейчас, когда вот уже четвертый день все было идеально, как в сказке, я ловила себя на том, что в глубине души готовлюсь к следующему витку спирали.
Утром меня разбудил звонок Саши.
- Нинулик, здоров! Веник вернулся, можем подъехать часика в два. Нормально?
- Нормально. Спасибо, Саш.
- Ты погодь благодарить, - возразил он. - Может, и не возьмемся. Если сильно геометрию повело, это на компьютере тянуть надо, у нас нет. Тогда тебе Димка подскажет, его мадама недавно тоже бочиной подставилась по самое не балуй. Веник отказался. Он, конечно, и на глазок может, но сама понимаешь, низкий сорт, нечистая работа.
- Сашка звонил?спросил Герман, нашаривая под кроватью тапки.
- Да. Подъедут после обеда с Веником, посмотрят.
- Слушай, Нин, - он посмотрел на меня искоса, покусывая губу.Если уж ты все-таки твердо решила ремонтировать Я понимаю, вина моя, но всей суммы у меня нет, а родители на такое дело точно не дадут. И кредит вряд ли, у моей трудовой официальная зарплата восемнадцать тысяч. Но сотку точно дам.
- Спасибо, - я растроганно потянулась его обнять, едва не заехав по уху гипсом.
К счастью, хватило ума не сказать, что я на подобное не рассчитывала. Наверняка прозвучало бы не слишком красиво.
Когда Саша позвонил снизу и я попросила Германа завязать мне шнурки, он сказал, что пойдет со мной.
- А стоит ли?засомневалась я.Ты же знаешь, мужики обязательно на Ивашкиных косточках поваляются. Тебе это надо?
- Ничего, - буркнул он.Переживу.
Саша и Веник придерживались традиционного мнения, что женщина за рулемобезьяна с гранатой. И никакая статистика переубедить их не могла. Даже то, что среди их собственных клиентов были в основном мужчины. Впрочем, мне они многое прощали за нежное отношение к Жорику и дотошность. Но еще больше от них доставалось мужчинам, которые устраивали «бабские» аварии. Их стеб был беззлобным, но довольно обидным. И мне вовсе не хотелось, чтобы, наслушавшись от них насмешек, Герман потом выплеснул свое раздражение на меня. С другой стороны, начни я его отговаривать, это могло спровоцировать очередную тупую сцену ревности. Как же! Если я не хочу, чтобы он присутствовал при моей встрече с двумя мужчинами, значит
- Ну ладно, пойдем, - сказала я, выбрав из двух зол меньшее.
Когда мы вышли, Саша с Веником уже разглядывали Жорика снаружи.
- Даа, - сказал Веник, измеряя каким-то приборчиком смещение стойки.Ну ты, Герман батькович, дал дрозда. Дрочил, что ли, за рулем?
Герман покраснел и сплюнул. Я отвернулась, чтобы скрыть усмешку.
- Нин, сигналку сними, - попросил Саша.Ходовая как?
- В порядке, - пробурчал Герман.Только коробка сместилась, клинит. Особенно на задний ход.
- Ясень пень, а ты как хотел? Тебе что, две секунды было не подождать, пока встречка на красный встанет? Блин, как голый на е - покосившись на меня, Саша кашлянул,в баню.
Он сел за руль, включил двигатель, послушал обороты.
- Троит, бедняга. Ну, это от сдвига может быть. Веник, что скажешь?
- Херово, - отозвался тот.Нин, точно под разбор не хочешь?
- Нет, - надулась я.
- Ремонта на триста тонн минимум. И не у нас. За эти деньги
- Я могу купить новую китайскую срань!
- А если добавишь то, что получишь за разбор
- Смогу купить новую пузотерку. Веник, хватит! Нетзначит, нет.
- Оставь ее, - вступился за меня Саша.Ты же знаешь, она за своего Жорика любого сожрет. Как только Герман еще жив, не представляю. Джиповод на табуретку добровольно не пересядет. Короче, Нин, звони Димке, он тебе расскажет, куда податься. Потом, когда все сделают, приедешь к нам. Придет Вовчик с ноутом, прозвонит все датчики, особенно подушки безопасности. Все, давай, Нинуль, не расстраивайся, побегает еще твой Жорик.
- Чаю, кофе?спохватился Герман.
- Нет, спасибо, нас там народ ждет. Счастливо!
Саша с Веником ушли, мы поднялись к себе. Я ожидала бури, но Герман достал из кошелька карту и протянул мне.
- Пинкод запиши.
- Спасибо, - у меня подозрительно защипало в носу.
Вечером, когда я вполглаза смотрела какой-то унылый сериал, телефон квакнул: пришло уведомление из Фейсбука. Катя нашла меня там, добавила в друзья и написала личное сообщение: «Нин, привет! Как жизнь на воле? У нас новая соседка с ногой. Фокину передали от тебя привет. Он обрадовался. Готовь блонд!»
Хихикнув, я задружила ее ответно и написала: «Все ОК. Поправляйтесь!»
Хотела уже закрыть приложение, но что-то словно под руку толкнуло. Покосившись на Германа за компьютером, я забила в поиск: «Максим Фокин». Нужный оказался в списке обнаруженных четвертым. На фотографии-аватарке он улыбался до ушей и выглядел лет на двадцать пять, хотя на самом деле ему было без пары месяцев тридцать четыре. В качестве места работы значилось: административный директор в «Альтермедика-групп».
Я тихо присвистнула от удивления. У этой самой «Альтермедики» была подсеть «Поли-клиник», альтернатива обычным районным поликлиникам с оплатой по полису ОМС. Мама прикрепилась к такому отделению рядом, в Осиновой роще, и была вполне довольна.
Рука потянулась нажать на кнопочку «Добавить в друзья», но как будто что-то остановило. Я начала пролистывать его хронику и тут же наткнулась на фотографию, помеченную как «Максим Фокин с Зоей Чернецовой». На ней Максим на тропическом пляже обнимал за талию загорелую стройную блондинку в белом бикини. «Два метра сухостоя» - это, конечно, оказалось преувеличением, но где-то метр восемьдесят точно. Во всяком случае, с Максимом они были одного роста. Очень красивая пара, да
Выйдя из Фейсбука, я положила телефон на тумбочку. Все, улыбаемся и машем.
Герман выключил компьютер, посидел за столом, о чем-то думая, потом подошел к кровати и опустился на колени. Открыл ящик моей тумбочки, нашел кольцо, которое я уже дважды со злостью зашвыривала туда, едва сдерживая желание выбросить в окно.
- Нин, может, мы все-таки уже закончим с этим?
- Хорошо, - я приподнялась и поцеловала его.Только кольцо пусть пока полежит, гипс мешает.
= 8.
20 июня
Если бы проводили чемпионат мира по самым идиотским снам, я бы побила все рекорды.
Вечером мы с Германом долго не могли уснуть. Хотя повязку с ребер я сняла еще в воскресенье, активную нагрузку все равно приходилось строго дозировать. Не говоря уже о руке. Тем не менее, нежности затянулись надолго. А потом мы лежали, обнявшись, и разговаривали.
- Только, пожалуйста, никакой свадьбы, - попросила я.Просто пойдем в загс и распишемся.
Первый раз мы напланировали нечто масштабное, с Дворцом бракосочетаний все на той же Фурштатской, кучей гостей, банкетом и свадебным путешествием за границу. Во второй раз решили обойтись скромной церемонией в обычном загсе, с родственниками и близкими друзьями и поездкой на недельку в Сочи.
- Окей, - согласился Герман.Тихо распишемся, купим пиццу, пива и поедем на денек в Репино. Вдвоем.
- И давай пока не будем никому говорить. Ни маме, ни твоим, ладно?
- Боишься, что и на этот раз не дойдем?хмыкнул он, положив руку мне на бедро.
- Давай будем реалистами, - вздохнула я.Это не исключено. Я перестану сомневаться, только когда мы получим свидетельство о браке.
- Главноечтобы потом не пошел обратный процесс.
- Будем без конца подавать заявление на развод? Вряд ли, там пошлина, кажется, больше, чем на брак.
- Герман, есть еще один вопрос - осторожно начала я, потому что тема эта была на самом деле непростой, и мы за столько лет ее толком не обсудили. То есть пытались, конечно, не один раз, но к общему знаменателю не пришли, и меня это напрягало.
- Нин, - он поморщился и убрал руку.Давай не будем об этом сейчас. Вряд ли я скажу тебе что-то новое. Ты же знаешь, особым желанием я не горю, но если вдруг получится, значит значит, так тому и быть.
- Не получится, если я и дальше буду таблетки пить. А прекращать или нетэто, мне кажется, мы вместе должны решать.
- Надеюсь, ты не планируешь беременность вот прямо сейчас?с иронией поинтересовался Герман.
- Вот прямо сейчас нет. Но мне, на минуточку, уже двадцать восемь.
- Ты так говоришь, как будто не двадцать, а тридцать восемь. Ладно, давай спать, мне завтра в редакцию с утра ехать.
Видимо, все события и разговоры этого дня смешались самым причудливым образом, и мне приснилось, что я еду по Выборгскому шоссе на табуретке. Не на маленькой машине, а на обычной кухонной табуретке, только с колесами и рулем. Педалей у нее не было, поэтому я отталкивалась от асфальта ногой. И впилилась в Сандеро Максима. Он остановился, вышел, а с пассажирского места вылез Герман. Выяснилось, что КАСКО не только у Максима, но и у меняна табуретку. Поэтому Герман уселся на нее и поехал в ГИБДД. А я села к Максиму в Рено, и мы ехали, ехали - пока не приехали в загс. И там долго ждали Германа, причем я была месяце на девятом беременности. В конце концов Максим сказал, что придется ему жениться на мне самому, пока я не родила