Ярослав растерянно погладил щеку, подбородок и встряхнул головой. На удивление, он мгновенно остыл и разочарованным голосом ответил:
Нравится смотреть на тебя, когда ты сияешь от удовольствия в новом наряде, и как ты строишь всех вокруг себя.
А вот твоей Кактусихе это не очень нравится, наоборот разгорячилась я.
Полин, перестань ее так называть. И она не моя Мы просто хорошие знакомые
Ой, да ладно, ты мне никто и не обязан отчитываться по этому поводу, еще острее заметила я и холодно посмотрела ему прямо в зрачки.
Последние мои слова задели его самолюбие. Он явно разозлился, но вот тон его показался не возмущенным, а огорченным.
Очень искренне! Я все понял: все четко по накладной? А сколько же тогда стоит твоя настоящая любовь?
От него такого оскорбления я не ожидала. От злости проморозило до костей, но я усилием воли сжала челюсти, чтобы не открыть рта, и талантливо изобразила издевательски любезную улыбку. Она всегда действовала на него сильнее, чем любой укол. А потом я просто развернулась и вышла вон.
К началу весны действительно новое здание почты было готово к сдаче. И Антоновна тут же мне позвонила.
Работать начинаем с понедельника. Ты еще не передумала?
Да нет, что ты, Тань? Я только и жду этого, слукавила я.
Может, еще кого приведешь? Нам курьеры нужны.
Я подумаю
Ага, давай приходи.
Отмечать будем?
А как же ж!
На том и свершилось.
Рабочий график, в принципе, меня устроил, и должность сортировщика почты и выписки корреспонденциитоже. Рабочий день начинался с 9.00 и заканчивался в 17.00. О том, что я официально устроилась на работу, знала только мама. Я попросила ее никому не говорить, где и кем работаю. Я была уверена, что Ярославу эта новость, мягко говоря, придется не по душе.
Кстати, после дня рождения Кракенус мы в очередной раз помирились. Я не могла на него долго дуться, когда он завалил мой дом цветами и игрушками.
Так вот, на одном из ужинов, куда пришлось пойти с Ярославом и его коллегами по бизнесу, ему прямым текстом сообщили, что его очаровательная дама работает на почте сортировщицей.
У меня в горле кусок мяса застрял от возмущения тем, что какие-то проходимцы совали нос в мои дела. Этим самым они вынудили меня пойти на скандальный разговор. Ярослав почему-то молчал, продолжал есть и подозрительно спокойно смотрел на меня.
Ну а потом и ему досталось.
Мы молча вышли из ресторана, он медленно надел перчатки и поправил воротник куртки.
Мне показалось, ты моя женщина? Или у меня давно и безнадежно повело крышу?
О-о, какие слова-то в кучу собрал! усмехнулась я. Что, опять тебе стыдно за меня?
Мне стыдно за себя, не повышая голоса, но с напряжением высказал он.
Ну это твои проблемы. И я больше не хочу с тобой об этом говорить!
Я холодно посмотрела на него и отвернулась в сторону. Ярослав напряженно выдохнул и потоптался на месте.
Чем дальше в лес, тем злее волки, пробормотал он.
Я качнулась на каблуках, оглянулась, прожгла его непримиримым взглядом и жестким тоном спросила:
Тебе еще от меня что-то нужно?!
Ты о чем?
Сегодня мои услуги в постели не нужны?
От моих слов по его лицу пробежала нервная дрожь. Ярослав нахмурился и сжал губы.
Ну раз нет, то у меня дела, без эмоций отчеканила я, решительно спустилась с крыльца и пошла к автобусной остановке напротив.
Не очень-то и хотелось! с какой-то обидой, отчаяньем крикнул вслед Ярослав и зашагал к своей машине.
И отлично! И не хотелось вовсе!
Три дня молчания в эфире.
Ну прямо ясли-сад какой-то! Все равно ведь придет, коротко извинится и снова потащит к себе. Устала я от наших с ним перепалок, сил просто нет! Дожить бы до лета, и к чер-р-товой матери!
И вот оно, ясно солнышко, явилось, не запылилось!
Восьмое марта Ярослав не мог пропустить.
Обеденный перерыв уже закончился, но мы с Антоновной решили еще подышать на скамейке перед почтой. Солнце было такое яркое, день теплый. Трава так и зеленела. Еще неделя, и тюльпаны расцветут.
Ну надо же, какая здесь чудесная весна! восхитилась я, подставляя лицо солнцу. Давай сходим в кафе? Отпразднуем наш женский праздник?
Ой, не знаю, у меня сейчас с грошами туго, расстроено сказала Антоновна.
А ты не думай о них. Я угощаю.
Да как-то неудобно
Ты меня уважаешь? я кольнула ее в бок пальцем и весело засмеялась.
Полина
Я оглянулась, и улыбку сдуло с лица.
Весь такой чистенький, аккуратненький хахаль нарисовался у нашей скамейки.
Я сложила руки в замок и повернулась к Татьяне. А она вдруг недобро прищурилась и присмотрелась к мужчине за моей спиной.
Пойдем, у нас давно закончился обед? сухо сказала я и встала.
Антоновна молча нахмурилась и пошла к крыльцу почты.
Здравствуй, Полиночка, мягко произнес Ярослав и присел на край скамьи.
Я осталась на месте.
Тань, я щас
Повернулась к Ярославу и посмотрела на его руки. Он держал в руках маленький блестящий пакет.
Взятка? сразу язвительно спросила я.
Он усмехнулся, опустил глаза и стал вертеть пакет в пальцах. А мне вдруг стало жутко любопытно, чем же на этот раз он удивит. Ведь его подарки всегда были очень дорогими и эксклюзивными.
Это подарок женщине, с которой я очень хотел бы провести сегодняшний вечер, нежно произнес он.
Слушай, так ты не по адресу? с издевкой начала я. Здесь нет фиф с манерами, да и дешевок тоже. А сортировщицы-тоэто же низший класс. Как тебе в голову пришло-то здесь появиться? Или, подожди, ты, наверное, не ко мне-то приехал, а я, глупая, приняла на свой счет?
Полина, я соскучился, не поднимая глаз и с укором качая головой, тихо проговорил он. Правда, я очень соскучился. Мне тебя не хватает.
И, видимо, что-то в его голосе заставило меня смягчиться и перестать ерничать.
Ярослав, что тебе надо? выдохнула я.
Для начала взгляни на подарок?
Я протянула руку ладонью вверх. Ярослав положил маленький пакет на ладонь и осторожно обхватил пальцами кисть. Я легко поддалась на его притяжение, но не села рядом с ним.
Спасибо, конечно. Ты всегда очень щедрый, но я с тобой никуда не поеду, спокойно выговорила я.
Но я еще ничего и не сказал
Так скажешь.
А ты все знаешь наперед?
Все просто, новых пунктов не добавишь.
Он молча нахмурился, поводил глазами по сторонам и внимательно посмотрел в глаза.
Конечно, он понял, что я имела в виду, и заметно расстроился.
И что ты предлагаешь?
У меня нет таких полномочий, снова усмехнулась я.
В таком случае, слово остается за мной, твердо заключил он. И я сейчас хочу, чтобы ты поехала со мной.
Я тут же рассмеялась. Его это напрягло.
Что и требовалось доказать, сказала я и отдернула руку. Я в подарках не нуждаюсь. Забери это.
Наклонилась и положила твердый пакет на скамью.
А сейчас, как вы выразились, глубокоуважаемый Ярослав Александрович Македонец, я не могу. Я, видите ли, работаю. У меня обязанности, ответственность. И кстати, я уже непростительно опаздываю.
Он так резко поднялся, что я еле успела отклониться назад, чтобы не стукнуться головами, и округлила глаза.
Если ты так стремишься быть независимой, то я могу подсуетиться и устроить тебя на приличную работу, с приличной зарплатой, а не с этими грошами? неожиданно серьезно заметил Ярослав.
Официанткой, например? беззлобно усмехнулась я. Или певичкой? О, а еще лучшестриптизершей! А то тебе никак не удается меня раздеть. Или вот, скажем, гейшей в твоем новом ресторанчике, а? Это более окультуренная форма высокооплачиваемого удовольствия?
А ты не можешь без сарказма, да?
Какой сарказм?! Очнись! возмутилась я. Мне прекрасно работается здесь. А если, конечно, мой выбор задевает твою репутацию, то у тебя всегда есть право нарушить первое условие договора?
А ты его наизусть выучила? вспылил Ярослав.
Я отвернулась и быстро пошла к крыльцу. У двери он поймал меня за локоть и повернул к себе. Я вопросительно сдвинула брови и, отмахнувшись от его руки, предупреждающим тоном поинтересовалась:
Слушай, ты чё приперся? Настроение мне испортить?
Нет, все еще сердясь, сдался он, я пришел сказать, что сегодня вечером мы идем на концерт.
Ну и отлично! Я его уже увидела.
Полин, перестань издеваться! сдерживая эмоции, попросил Ярослав.
А тебе что, меня мало? упрямо продолжала издеваться я.
Слушай, достала! снова вспылил он и отвернулся.
Интересно, до куда?! также резко бросила я и хлопнула дверью.
Ну, все, достал, урод!
Бурча под нос, я вернулась к своему столу и раздраженно занялась работой.
А вообще-то, я бы лучше с ним куда-нибудь поехала, чем заниматься этой ерундой!
Я злилась: на него, на себя, на обстоятельства!
И чего я все тянула с решением порвать? Да нет, вообще-то, мне и мысли-то толком такой не приходило. Или приходило, да все суета какая-то? Ну вот, сижу здесь, как привязанная, и в глазах уже рябит от почерков и адресов. А скукотища-то какая! Лучше бы я пела или танцевала на сцене в его баре или клубехоть душа бы радовалась.
Твою налево, Сосновская, о чем ты думаешь? Чего тебе надо? Кирилла видеть не можешь, с Ярославом спать не можешь, а однаместа не находишь. Кто бы шило вынул?!
Так ты дивчина Яры? отрезвил меня вопрос Антоновны.
А что, он действительно такой популярный на этом побережье? Все, кто видит меня с ним, в престранной манере задают этот вопрос?
Да уж не рак-отшельник.
Хм, подумаешь, велика птица!
Ой, дивчинка, не играй в такие игры, как-то страннотоскливо проговорила Антоновна.
Не надо говорить загадками. Если ты хочешь что-то сказать, то говори прямо. Я тебя уверяю: обидеть меня трудно.
Антоновна отложила стопку писем и подкатилась ко мне на кресле.
У меня е доча, Валя. Ну, ты знаешь. Ей девятнадцать. А два года назад было семнадцать
Начало было интересным!
Она скончила школу с медалью, но поехать учиться не смогла, потому шо у нас грошей нет на хату в другом городе. Вот она и решила подзаработать: устроилась официанткой в ресторан Македонца. Там-то он ее и словил
Стоп, стоп. Никогда не поверю, что Ярослав мог причинить твоей дочери что-то страшное. Нет, он, конечно, еще тот тип, но не ублюдок, прервала я рассказ Антоновны.
Он ничёго страшного и не сделал, только все естественное, да только моя Валенька больше жить не хоче. Пыталась покончить с собой два раза. Еле откачали.
Ты мне про это не рассказывала? Он что, ее изнасиловал?! нисколько не веря в свое предположение, спросила я.
Не-е
Уже лучше! Но что тогда?!
он ее бросил.
Хм, ну и слава богам! Зачем семнадцатилетней Валеньке такой бабник? Только, по-моему, это не все
Значит, твоя Валя в него втрескалась по уши?
И это тоже. Он ее бросил, когда она сказала ему, шо беременна. А они встречались-то всего ничего, каких-то три месяца. И то он появлялся, когда хотел. А она ждала его каждый вечёр, не отходила от окна, названивала ему, як скаженная
Лицо Антоновны покраснело от волнения. В глазах заблестели слезы. Голос начинал дрожать. Стало ее как-то жалко, и я взяла ее за руку.
Ну, ладно, не рассказывай дальше. Я все поняла. А что Валя, сделала аборт? Или
Не аборт и не или Она потравилась и потеряла ребенка.
Жуть какая! вздрогнула я и потерла ладонями плечи.
Ой, жуть, жуть, вздохнула Антоновна и засопела носом, а потом откатилась в кресле к своему столу и дрожащими пальцами продолжила работать с конвертами.
Я знала, что Ярослав мог быть непредсказуемым, упрямым и невероятно обаятельным, но что-то не верилось в эту историю с беременностью. Наверняка он предлагал ей операцию или все объяснил. Или эта Валенька была продвинутой девчонкой Подумаешь, захотела красивой жизни
Нет, я его не защищала, но определенноэто была не полная версия истории. Хотя мужчины могут быть теми еще сволочами. А зачем Ярославу нужен был еще один ребенок и связь с женщиной, с которой он хотел только развлечься? Ну все же понятно!
Тань, а что сейчас с Валей? участливо спросила я, заметив, как Антоновна совсем расклеилась.
Болеет. На работу устроиться не може. Вот, живем на мою зарплату. Ума не приложу, шо делать
Или не хочет? Или ее никто не берет?
А болеет чем?
Эпилепсия после последнего отравления.
Это припадки?
Судороги Так вот, я говорю: не влюбись в него, Поля. Може дорого обойтись.
Да он мне даже и не нравится, спокойно проговорила я. Я ясно знаю, почему с ним нахожусь. Возьму, что нужно исвободен Только ты об этом не болтай, и так столько сплетен вокруг нас.
Та не, ты шо?
Тань, а почему ты ее сюда-то не устроила? Ведь было же место.
Да у нее же образование девять классов, и компьютер она не знае. А заведующая у нас, сама знаешь какая.
А чем же она у тебя занимается? Что, целыми днями дома сидит?
Да не, она уходит на базар, говорит: помогает знакомой, а та ей проценты платит. Ну мелочь какую-то приносит, и тряпки та ей помогае по дешевке купить.
Слушай, так давай я помогу твоей Вале? У меня есть знакомый на базаре, ему все время требуется продавец.
Шо, правда, Поля? воодушевилась Антоновна.
Да, конечно, мне нетрудно. Давай прямо сегодня и схожу?
Ой, Полечка, я так буду тебе благодарна, снова прослезилась Антоновна, но уже от радости.
Да ладно, мне это ничего не стоит. Хорошему человеку помогаю.
Сказаносделано. После работы я пошла на наш базар к бывшему работодателю Абраму. Он встретил меня дружелюбно, без обид. Я немного потрепалась с ним о жизни, о его семье, делах и т.п. и т.д., а потом спросила:
Тебе еще нужна помощница?
Што, опять прийти хочешь? довольно улыбнулся Абрам.
Нет, у моей коллеги есть дочь. Хорошая девочка, просто немного прибаливает. Но работать умеет. Она тут на базаре уже помогает кое-кому. Но что проценты, целая зарплата-то лучше?
И кито это? Я тут всех помощниц знаю.
Это дочка Татьяны Воронюк, которая на почте работает. Знаешь такую? Валя ее зовут.
Абрам прищурился, усиленно вспоминая фамилию, имя, а потом ответил:
Эй, ладно, приводи. Посмотрим, на што годится дэвочка.
О'кей, Абрам. Завтра с утра я ее приведу, ладненько? обрадовалась я за подругу.
А на утро субботы после вечернего разговора с Антоновной я встретилась с Валей у ворот базара.
Н-да, скажу я вам, что это была за «дэвушка»! Ну, в общем, ничего особенного, но в глазах, в походке и манерах было что-то подозрительное. Даже не знаю, что это были за ощущения. Но интуитивно девчонка вызывала неприязнь. Ногти какие-то неухоженные, видно, что крашенные, но давно, волосы, зализанные на затылке, секущиеся и выцветшие, кожа на лице сухая, прыщавая. Ей бы немного косметики, уверенности в движенияхбыло бы поуютней.
Ну ладно, Валя, пойдем наниматься? сказала я, приглашая девушку войти в ворота базара.
Я провела ее к ларьку Абрама и остановилась у прилавка.
Эй, Айжан, позови отца? крикнула продавщице.
Пока та ходила за Абрамом, я спросила у Вали:
Ты сама-то работать хочешь?
Хочу, без особого энтузиазма ответила она.
А почему мать тебя так долго уговаривала вчера сюда прийти?
Ну я же болею, отводя глаза, замялась Валя.
А-а, ну да, ну да Эй, а вот и Абрам. Абрам, знакомься, это Валя.
Абрам шел прямо к нам, а тут вдруг остановился на полпути и как-то странно заулыбался. Он осуждающе покачал головой, подошел ко мне и взял за локоть, а потом отвел в сторону и тихо спросил:
Эй, храсавица, ты меня што так подставляешь?
В смысле?! не поняла я.
Ты мне кого привела?
Валя, дочка моей подруги. Слушай, Абрам, ты что мне мозги компостируешь? Передумал, так и скажи?
Я не передумал, Полина. Только эта дэвушка под Власом ходит. Мне с ним проблемы не надо, серьезно сказал Абрам и покачал перед моим носом пальцем.
Ходит?! Под каким Власом? спросила я, совершенно не въезжая в смысл слов.
Ты што, Власа не знаещь?
Лично не знакома, сердито бросила я. Абрам, давай не тяни?!
Влас Крючко, слышала?
И тут до меня, наконец, дошло, о ком и о чем говорил Абрам. Влас Крючко был знаменитым в городе сутенером. Все девушки по вызову, так или иначе, работали под ним. В этом бизнесе он был монополистом. Как-то Ярослав рассказывал мне о нем.