После завтрака мы с Лизой пошли на базар, чтобы прикупить традиционные сувениры для наших друзей. Через два дня мы улетали отсюда.
Вот жаль! Лето только начиналось, а нам было уже пора.
Племяшка, как сорока, бросалась ко всему блестящему, шуршащему и звенящему: бусики из ракушек, заколочки с морскими звездами, колечки с сердечками и плейбойскими зайчиками, сережки с колокольчиками и косынки на бедра для танцев живота. Наверное, и я была такой в детстве? Смешно было на нее смотреть и вспоминать себя.
Я же набрала разных практических вещичек: подставку для ручек из перламутровых раковин, ароматических свечей в традиционных морских мотивах и декоративные мешочки с морской солью. Мои обожали такие подарки. Галчонок, Валюшка, Индира и Машка всегда были рады моим сюрпризикам. А уж они-то сами, отдыхающие в Греции, Турции и Монако, привезут такой заморской всячины, что диву дашься.
Удивительно, с Кириллом у нас ничего не получилось, а с женами его партнеров и друзей у меня сложились самые теплые отношения. Мы подружились буквально сразу после первого же приема у нас дома (теперь, вернее, не у нас, а у Белохвостова), и я уверена, что будем общаться еще долго, если не вмешаются какие-нибудь обстоятельства, типа госпожи Белохвостовой. Ну, а с Верочкой мы уж точно навсегда. Она моя однокурсница и самый верный боевой товарищ.
А друзьям мужского рода я накупила якоря: кому в виде сережки, кому брелка, а также запонок и галстуков. Колька, Васька, Макс и шалопай Витекбравые дворовые парни, были мне, как братья. Одно время пришлось прекратить с ними всякие отношения, вплоть до банального приветствия по телефону, но, как только я вырвалась из силков Белохвостовых, они опять приняли в свой клан, будто и не было между нами четырех лет молчания.
Итак, мы с Лизкой обшарили весь базар, прошлись по набережной, где стояли ларьки сезонных торговцев морскими сувенирами и засели в прибрежном кафе на одном из ответвлений центральной улицы Алушты.
Плетеные кресла были настолько комфортными, что мы с племяшкой съели не только мороженое, но и заказали шашлычок из форели, только чтобы еще немножко посидеть в уютном кафе. Лиза доложила мне последние новости в отношениях со своими ухажерами с соседней улицы и перспективы отношений с соседями напротив. Я как опытная в этих делах женщина насоветовала ей, как вести себя с разным типом мужчин, и убедительно попросила не быть похожей на меня в силе слова. Мое дикое «отвали» и «вольнословие» не есть гарантия успеха. Это я уже поняла с опытом, но любила себя такой, какая есть. Кому надо, тот поймет.
Повар, который готовил нам шашлык, предупредил, что придется подождать около сорока минут: вот-вот должны были подвезти рыбу. Но в очень жаркий день не спасала и крыша кафе, сплошь увешанная вентиляторами. И пока нам готовили блюдо, мы с Лизкой решили спуститься к пляжу и окунуться. Купальники всегда были на нас.
Устроив заплыв минут на двадцать, мы вышли на берег и устроились на бетонных ступеньках, чтобы обсохнуть и вернуться в кафе наверху. У Лизки зазвонил мобильник, и она, довольно улыбаясь, отошла к воде. Ясно, это был очередной бой-френд. Я же осталась на ступенях и, встряхивая головой, чтобы высушить волосы, подставила лицо солнцу. Как же было хорошо на солнышке после морских ванн в ожидании обалденного шашлыка.
Сзади послышалось шуршание обуви по бетону, и я сдвинулась с центра ступеньки к краю, чтобы дать возможность людям пройти. Но шаги замедлились, а потом и вовсе прекратились. Я открыла глаза, и сквозь темные пятна от солнца взглянула через плечо.
Ну привет! сказал Ярослав.
А сзади на самых первых ступенях стояли двое его прихвостней.
Здрасте, равнодушно ответила я, но была жутко недовольна его появлением: он нарушал мою гармонию с природой.
Тебя нелегко найти.
Ну, я вижу, у тебя нюх, как у собаки, пренебрежительно проскрипела я, отворачиваясь к морю. Чего надобно, старче?
Поужинаем?
Я оглянулась на мужчину и посмотрела точно ему в зрачок. Вероятно, по моему выражению глаз и лица, он догадался, что ему здесь не рады. Могу заметить, что даже в льняной рубашке от «Дольче энд Габбана» и джинсах «Леджио» цвета слоновой кости он выглядел не как герой моего романа, а как местный авторитет, маскирующийся под интеллигента.
Однако он проигнорировал мое молчаливое раздражение, и на его губах промелькнула усмешка. Похоже, требовалось разъяснение, что к чему. Я поднялась на ноги, деловито встряхнула головой и, расставив руки на бедрах, притворно-вежливым тоном объявила:
Слушай, ты, что клинья-то мечешь? Не понял, что ли: не твоего поля ягода?!
А что ты так упираешься? недоуменно пожал плечами Ярослав. Боишься, что ли?
Тебя, что ли? усмехнулась я его самомнению и скосила глаза к носу. Да я даже твоих прихвостней не боюсь, а тебя-то и подавно.
Ты, что ли, моих парней стесняешься? Так мы и без них обойдемся.
Он оглянулся назад и еле заметно кивнул головой, и двое верзил, глазевших на нас, исчезли.
Верно, обойдусь как-нибудь без вас, заметила я.
Ладушки, остынешь, поговорим снова. Я даю тебе еще день на размышления.
От его «ладушки» выворачивало наизнанку.
Не поговорим. Нюх не достанет, категорично усмехнулась я.
Уезжаешь? Ничего, вернешьсяувидимся.
Вот прилипала!
Не вернусь, дорогуша! Придется тебе с тоски помереть
Ничего, я подожду. К матери-то все равно в гости приедешь, самоуверенно спокойно перебил Ярослав.
Я была поражена его осведомленностью. Нет, даже не этим, а упорством, с которым он давил на меня, и странным интересом.
Он легко встал со ступеньки и вальяжной походкой поднялся на площадку перед кафе.
Интересный экземпляр с точки зрения паразитологии! Было бы у меня времени чуть побольше, я бы ему такой шухер устроила. Он бы проклял день, в который решил меня совратить
Но, притормозив разбушевавшуюся фантазию, я вернулась к Лизке, и мы пошли есть свой шашлык.
А когда после мы возвращалась домой по пляжу, я впервые задумалась о человеке, от которого мне не было ни жарко, ни холодно, но он с раздражающим упорством лез в мысли. Черпая горячий песок пальцами, получая невероятное удовольствие, словно запасаясь наперед теплыми ощущениями от этого сказочно-родного места, я перебирала в памяти моменты, когда впервые увидела Ярослава, и все полоумные разговоры с ним.
Как странно было это знакомство. Как-то нелепо, будто мы играли на камеру или нас кто-то слышал, и хотелось показаться не тем, кем мы были на самом деле. Может быть, это его стиль общения, но, точно, не мой. С чего я начала играть по другим правилам?
А вот знакомство с Кириллом было настоящей романтической историей Нет, не историей, а мигом. У меня до сих пор мурашки по коже пробегают, когда я это вспоминаю. Пожалуй, это единственное положительное воспоминание о Белохвостове, которое я еще долго буду хранить в душе и даже беречь.
Да, беречь, несмотря на все произошедшее в моей жизни по его вине. Конечно, по его, не по моей же!
В общем, это было так
Сочи. Ялта. Минеральные воды. Алушта Я не знала, что выбрать. Хотелось на родину к маме, но и сменить впечатления, тоже была не прочь. И вот, наконец, выбор был сделан: мы полетели в Сочи с однокурсницей Верой, так сказать, отмечать окончание универа.
Жизнь казалась такой неизведанной, богатой и яркой, столько всего ждало впереди.
Итак, мы поднимались на борт самолета ТУ-154 в полном предвкушении потрясающих каникул (последних каникул в жизни) перед выбором будущего пути. Учеба была окончена, теперь нужно было устраивать личную жизнь, выкладывать профессиональный путь. Глаза горели, улыбки не сходили с лиц, и звонкий смех разливался по всему второму салону.
Как назло, наши с Верой места оказались на приличном расстоянии друг от друга, потому что регистрацию мы проходили порознь. Из-за злобной тетки мы не смогли поменяться местами, пришлось довольствоваться тем, что выпало. Когда я уже присела, застегнула ремень безопасности, неожиданно моя соседказлыдня поднялась и решила пересесть к своему мужу и внукам, договорившись с одиноким мужчиной, который сидел позади нас. Не успела я сообразить, чтобы кликнуть Верку, как со мной рядом присел молодой мужчина, от которого пахло моим любимым мужским ароматом из серии Hugo boss. Я с любопытством оглянулась на него, а он на меня, и мы одновременно широко улыбнулись друг другу.
О-о! Это был симпатичный мужчина. Красавец мужчина! А как он был одет, у-у-у! Это было что-то!
Запах, стрижка, цвет глаз, осанка, внешний видвсе мое. Если бы еще его звали Кириллом, я оказалась бы на седьмом небе от удовольствия.
И представляете: его звали Кириллом!
Кирилл, неожиданно представился он, протягивая сосательные леденцы.
Я снова оглянулась и сразу поняла, что понравилась ему.
Как настроение? улыбнулся он, а его голос ласкал слух.
У меня превосходное! А у вас?
Теперь получше, как только я освободился от маленьких монстров, усмехнулся Кирилл и кивнул в проем между нашими креслами.
Сзади сидела та самая злыдня и двое ее пятилетних внуков. Самый ужасный возраст для детей, когда руки и ноги и шило в зад никак не находили места в кресле.
Я согласно кивнула и тихо ответила:
Да вы просто успели уйти живым. Какое счастье, что вам не пять лет!
Он рассмеялся.
Я тоже рад, иначе вы сбежали бы от меня
Я слегка смутилась, но только для приличия, потому что мысленно уже горела желанием продолжить наше знакомство на земле.
Полина, представилась я и протянула ему ладонь.
Он нежно и, похоже, с удовольствием пожал мою руку.
Очень приятно. Я заметил вас еще в аэропорту
А я не так наблюдательна, но теперь запомню вас надолго.
Его смутила моя откровенность. Темно-русые брови слегка дрогнули.
Ну, а потом он угощал меня орешками, рассказывал любопытные истории, попутно делал кучу комплементов. И я не могла отделаться от мысли, что хотела бы ему жутко понравиться. Но мой язык все сделал за меня.
Мы оба летели в Сочи и договорились обязательно встретиться там, обменявшись телефонами и адресами гостиниц.
Он не отрывал своих больших серых глаз и несколько раз клятвенно заверял, что разыщет меня на лазурном берегу.
И Кирилл, в самом деле, нашёл гостиницу, где я проживала, и мы встретились.
Его взгляд был подобен молнии, пронзившей мое сердце насквозь бла-бла-бла. Конечно, это было не так приторно сладко, но я втрескалась в него по уши.
Я совсем забросила Веру и целыми днями, а то и ночами пропадала с Кириллом то на пляжах, то на экскурсиях, то в уютных кафе или ночных клубах. Все цветочные лавки поблизости от гостиницы знали Кирилла в лицо и имели колоссальную выручку: каждый день на моем столике стоял свежий букет цветов. И солнце было ярче, и море ласковее, и ветер нежнее. Я купалась в его внимании, особом внимании, которого мне не оказывал ни один из многочисленных ухажеров: тонком, оригинальном.
Я до сих пор вспоминаю его сюрпризы-памятки, которые не позволяли забыть о нем ни на минуту после очередного расставания на ночь. Я входила в номер и спотыкалась о плетеную вазу с фруктами, которые потом поедала у телевизора. Или в центре комнаты оказывался пучок разноцветных шаров, стремящихся к потолку, а вместо груза, не дающего шарам разлететься в стороны, была привязана коробка моих любимых конфет «Вишня в ромовом сиропе». Или на моей постели приветливо ожидала большая мягкая игрушка с цветком или музыкальной открыткой в пушистых лапах.
Как он умудрялся делать такие сюрпризы, когда ни на секунду не отлучался от меня ни днем, ни вечером, и никому не звонил, и не разговаривал с персоналом гостиницы?!
Это было самое чудесное лето в моей жизни еще и потому, что неожиданно сбывались самые трогательные девичьи надежды. А самое главное, за курортным романом следовало будущее
Но кто знал, что, когда я войду в семью Кирилла Белохвостова, будущее сменит свои радужные краски на черно-белые?
Кирилл был уверен в себе, с тонким чувством вкуса и щедростью, а также, что покорило с первого взгляда, и я вбила себе в голову, что хочу стать его женой, это его желание во всем быть первым и достигать поставленных целей. Ведь мне хотелось, наконец, найти мужчину, который решал бы все мои проблемы, а я бы пряталась за его широкой спиной.
Но проглядывались в нем черты честолюбия, полного подчинения родительской воле. В первые дни знакомства я только предполагала это, и, как оказалось, совершенно справедливо.
Позже я на своей шкуре распробовала, что значит прятаться за чьей-то спиной, даже такой мощной, как у Кирилла. Не так-то это и сладко, когда решают не только твои проблемы, но и диктуют, как тебе жить, думать, поступать, что говорить, а где беспрекословно подчиняться. Причем, чаще всего это делал не Кирилл, а его многочисленные состоятельные родственники: мать, отец, две сестры и даже тетки
Фу, кажется, воспоминания о нем уже начинали раздражать и вызывать до тошноты знакомое чувство обиды и злобы. Начало всегда бывает светлым, а по мере своего приближения к концу всё безвозвратно темнеет.
В общем, не получилось у меня с Кириллом, не получится и с этим кошельком на ножках.
Хотя, что я на него взъелась? Мужчина как мужчина, захотел бабу, сказал ей об этом. Ну, немного не повезло емунесговорчивая оказалась, ну, и ладно на этом.
Нет же, я все придумывала, что могла бы ему сказать такого, чтобы он отвалил по-настоящему и уже ни на что не надеялся. А то как-то разговор остался незавершенным.
Ведь отыщет же следующим летом (ха, если братва не замочит!) и снова сунется со своим предложением.
А с другой стороны, в голове все крутилась мысль: а почему бы не закрутить роман с Ярославом? Я и, вправду, была свободной женщиной, как выразилась Лизка, что мне терять?
Но я же все прекрасно понимала: такие, как Ярослав, просто используют женщин по назначению. О каком романе можно было говорить? Меня вообще смущало то, что я об этом думала.
Так и вышло. По-моему!
Собирая чемодан в дорогу, я и не вспомнила об «угрозе» Ярослава на будущее. Я просто уезжала, и было тоскливо расставаться с алуштинским маем, маминым домом и садом, и, разумеется, самой мамой: я не знала, когда её снова увижу. Расставаться всегда было делом нелегким, но почему-то в этот раз было сложнее всего. Я знала, что меня ждет в Екатеринбурге, знала, что выход найдется, и все снова будет в ажуре. Однако теперь мама была единственным родным человеком, который мог меня приютить под своим крылышком. Анна не в счет: своя жизнь, свои проблемы. Друзей, какими бы закадычными они ни были, надолго не хватит. Абсолютной истиной было то, что придется выложиться не на шутку, чтобы заиметь свое жилье и найти работу, способную меня прокормить.
Ой, да боги наши, где моя не пропадала?!
На следующее утро, распрощавшись со всеми прелестями края, с любимыми местами Алушты и хорошими знакомыми, мы сели в маршрутное такси и отправились на автовокзал. Мама осталась дома, потому что свободных мест в такси не оказалось. Так было даже лучше: отрезать сразу, а не пилить по больному.
Мы ехали через весь город, и у нас была еще одна возможность запечатлеть в памяти цветущие уголки Алушты. Все-таки она была для нас родным краем: здесь родилась моя мама. Лизка уснула на плече, потому что ночью не спала, а пропадала на дискотеке. Анна, в который раз проверяла наши документы и билеты: она всегда очень нервничала перед полетом, а так успокаивалась. Из всех нас самолетов боялись только Анна и Сенька. И как бедный песик пережил перелет из Екатеринбурга в Крым, не представляю? А я от скуки невольно прислушалась к разговору, который вели две девчонки, сидящие напротив нас с Лизой и очень напоминающие собой девиц легкого поведения (одеты они были под стать).
Отвратительно причмокивая жвачкой, одна говорила другой:
Слышь, Катюха, Яра совсем озверел. Такой ведет пересчет всем нашим девкам, что скоро танцевать некому будет.
Да знаю я. Меня тоже завернули. И чё ему не понравилось? Разделась, как надо, ноги задирала выше головы
Может, ему дать надо? как лошадь, заржала первая.
Девки говорят, что он с такими, как мы, не пачкается. Тоже мнечистюля.
Ой, да врут они, жабы. Он каждую вторую в Алуште имеет.
Твою налево, зверье мое! Какие бразильские страсти-то кипели в моей чистой, невинной, романтической Алуште. И опять я слышу про Яру!
Вот именно, а он еще и женатый, ублюдок.
Эх, и кто-то же тратит все его бешеные деньги!
Вот дура! Нашла, чему завидовать. Ну, конечно, если ты от роду только и умеешь, что задом вертеть, то никакой Олимп тебе не светит. А вот какой кайф, когда ты сама заработала все эти бешеные деньги и, потратив их, ни перед кем не держала отчета! Вот бабыдуры!