Старший уорент-офицер Леланд К. Комич сообщил по рации Винкелю, что его и старшего уорент-офицера Далласа У. Харпера машины прибывают из Плейку, и запросил место выгрузки боеприпасов. Винкель отвечал "подожди", переключился на канал Брюса Крэндалла, направлявшегося в Плейме в полном убитых и раненых вертолёте, и передал вопрос. На что Старый Змей ответил кратко: "Экс-Рэй".
Рассказывает Винкель: "Я подумал: бог мой, как же отправить мне две тяжело гружёные боеприпасами машины на "Экс-Рэй", всю окружённую противником, с направленной на неё авиационной поддержкой, с поддержкой АРА и прямым артиллерийским огнём, да чтоб не подбили и чтоб не взлетели на воздух? Я переключил каналы и вызвал Комича: "Немедленно садись в Плейме". Когда две машины в струях пыли сели, я побежал к машине, увидел Ли Комича в левом кресле и велел его второму пилоту убирать зад из кабины и идти к моему аппарату и лететь с моим вторым пилотом, старшим уорент-офицером Уолтером Шрэммом. Я сказал Комичу, что мы летим на "Экс-Рэй". Ли прищурил глаза. Я понял, что он думает о том же, о чём и я. Мы нагружены боеприпасами, одно прямое попаданиеи над деревьями зоны высадки "Экс-Рэй" мы превратимся в ослепительную вспышку, сопровождаемую тёмными клубами дыма.
Я переключился на частоту Мура: " "Троянец-6", это "Ориндж-1", звено из двух машин с боеприпасами направляется к "Экс-Рэй". Прошу дать направление для посадки, сэр". Вмешался командный вертолёт батальона. Донёсся голос капитана Винса Панцитты: "Держите курс 275 градусов на сбитый A-IE, затем делайте крутой поворот налево и, когда вас начнут обстреливать, скажем, через 10 секунд, сразу же поверните вправо на 90 градусов. Наверняка попадёте прямо в центр зоны высадки". Мур добавил: "Подтверждаю. Мы будем размахивать полотнищем там, где вы должны приземлиться. Не промахнитесь. Повторяю: НЕ ПРОМАХНИТЕСЬ. Если проскочите мимо, поверните прямо на север и попробуйте ещё раз. Прижимайтесь к деревьям".
Мы подлетели к горящему A-IE. Я сказал: "Теперь налево! Жми 80 узлов и держись деревьев". Поворот Ли был точным. Затем защёлкало "поп-поп-поп": прямо рядом с намияркие вспышки пролетающих зелёных трассёров. "Теперь вправо, Ли, вправо! Ищи [сигнальное] полотнище!" Я увидел его внизу прямо по курсу. Вот так. Теперь вниз. Ли осадил как раз вовремя и спустился к земле точно над бойцом с полотнищем. Я выглянул наружу и увидел, что наши бойцы лежат ничком, обнимая землю. Мы с Ли сидели в креслах примерно в шести футах над землёй. Мой экипаж быстро сбрасывал боеприпасы. Летели ящики. Я же смотрел перед собой. Впереди по курсу смутно вырисовывался Тьыпонг. В любой секунду я ожидал свинцовой очереди. Все краски словно покинули моё зрение; казалось, разгрузка растянулась буквально на часы. Страх творит странные вещи.
Мой командир экипажа крикнул: "Всё, теперь давай валить отсюда к чертям!" Затем Мур вышел на связь: "Можете взять раненых и пару пленных?" Я ответил, что можем. Их посадили на борт, Ли потянул штурвал, и мы, начав поступательный подъём, полетели, направляясь на север, так низко, что цепляли ветки деревьев. Секунду спустя я оглянулся проверить, следует ли за мной Даллас Харпер. Не веря глазам, я увидел, как белый дым вырывается из вентиляционных отверстий его двигателя, которых обычно не видно. Я заорал: "Сажай машину, ты горишь". Харпер отреагировал мгновенно. Он ещё не покинул зону высадки, поэтому упал на поляну в пределах периметра Мура. Ли тут же пошёл на нисходящий разворот и плюхнулся рядом с искалеченной птицей Харпера. Запросил Мур: "Каковы ваши намерения?" Я ответил: "Я вернулся высадить пленных, забрать сбитый экипаж и ваших дополнительных раненых. Конец связи". Мур принял".
Даллас Харпер, экипаж и раненые из его дымящегося "Хьюи" теперь загружались на борт птицы Пола Винкеля. Рассказывает Винкель: "Я заметил, как один раненый, хромая и спотыкаясь, удирал к деревьям. Я видел, что у него вся спинаот шеи до поясапромокла от красной, красной крови. Я крикнул бортстрелку: "Там человек! Вон тот раненый! Пусть кого-нибудь вернёт сюда его задницу. Мы не уйдем, пока не соберём всех, кого отсюда забирали. Давай за ним!" Два члена экипажа помчались вдогонку. Щелчки "поп-поп" продолжались. Ли, готовый ко взлёту, держал машину под парами.
Мы взяли на борт 15 или 16 человек. Я надеялся, что мы сожгли достаточно топлива, чтоб получилось подняться. Ли потянул штурвал на себя, и "Хьюи" взлетел; датчики на приборной панели слегка качнулисьи успокоились. Второй аппарат чадил слева от нас. Позже наш специалист по техобслуживанию говорил, что гидравлика и маслопроводы того вертолёта были так повреждены, что лети он ещё пять минут, двигатель бы заклинило и он рухнул бы в джунгли на скорости в 120 узлов. Мы бы потеряли и храбрый экипаж из четырёх человек, и семь раненых Мура, и пассажира, пехотного капитана. Кем, чёрт побери, был тот парень? Четверть века спустя я узнал, что он был капитаном Гордоном П. Розански, офицером службы снабжения батальона, который весь день мотался на "Экс-Рэй" и обратно, помогая разгружать боеприпасы и загружать раненых.
Наш "Хьюи" чиркнул по веткам и направился на север, подальше от опасности. Я закурил сигарету и налево, через плечо, увидел залитого кровью солдатика, положившего голову на колени другого парня. Я передал сигарету назад, зажёг вторую и сунул её в рот окровавленному солдату. Солдат с окровавленной спиной посмотрел мне в глаза и сказал такое горячее "спасибо", какого я никогда больше не получал. Ветровое стекло то и дело покрывалось кляксами крови, которые швырял ветер, свистящий в открытых проёмах. Примерно через 30 минут мы связались с командно-диспетчерским пунктом в Плейку: "На подлёте "Ориндж-1", на борту семь раненых. Срочно нужна помощь". Я просил передать медслужбе, что сегодня будет ещё много вертолётов, потому что раненых, наверное, уже человек сто. Немедленно запросите дополнительное медобеспечение. У нас там идёт страшный бой. Как слышите?
Мы приземлились, выгрузили раненых и, не выключая двигатель, заправились. Харпер со своим вторым пилотом умчались искать другой вертолёт. Мы уже изготовились перед взлётом, как Ли сказал: "Раз уж мы возвращаемся, может, прихватим ещё боеприпасов?" Я ответил: "Понял тебя, зависни-ка вон там, где у батальона сложены припасы". Мы сели посреди оружейного склада, и наш экипаж погрузил ящики в машину. С криками примчался какой-то капитан: "Вы не можете так поступить. Это принадлежит 3-ей бригаде и должно быть учтено на бумаге". У меня не было времени объясняться с крикуном, я просто сказал: "Ли, вытаскивай нас отсюда нахрен". Мы оставили капитана метать громы и молнии в облаке красной пыли".
Майор Брюс Крэндалл и Большой Эд Фримэн сделали ещё два рейса с боеприпасами на "Экс-Рэй". Крэндалл вспоминает: "Я потерял счёт времени. Где-то в начале дня я решил попытаться отправить пару санитарных вертолётов дивизии в зону высадки. Чтобы показать им наиболее безопасный путь входа и выхода, две мои птицы влетели туда на малой высоте при поддержке полковника Мура. Хотя нас и обстреляли в обоих направлениях, прилетели и улетели мы нормально. Санитарным вертолётам не понравился расклад и, в частности, не понравился подлёт на уровне леса. Они решили заходить по одному с пятнадцати сотен футов, как при обычном заходе на посадку. Это, конечно, сделало их гораздо уязвимей для огневых средств неприятеля, но мне было всё равно, пусть влетают хоть задом, лишь бы они туда попали. Один вертолёт фактически коснулся земли и двоих раненых успели загрузить, как тут второй вертолёт сообщил о попадании, и оба тут же прервали спасательную операцию.
С этой поры, вместо того, чтобы летать обратно до Плейку, я летал к зоне высадки "Фолкон", артиллерийской базе, поддерживающей "Экс-Рэй". Это место было намного ближе, и мы могли там перегружать раненых с нашего вертолёта на санитарные вертолёты для дальнейшего вывоза на базу "Кэмп-Холлоуэй". Мы совершили ещё несколько полётов между зонами "Фолкон" и "Экс-Рэй", доставляя боеприпасы и воду и вывозя раненых. Ко времени, когда мы заканчивали третий круг, вся оставшаяся часть моей эскадрильи уже вызвалась участвовать, и тогда мы устроили челночную перевозку. Вступив в игру, парни подхватили мяч".
На земле бой детонировал чередой оглушительных всплесков перестрелки, вспыхивающих то здесь, то там: командир противника яростно пытался нащупать наше слабое место, найти щель, которая позволила бы ему вбить клин в тонкую линию из обороняющих зону высадки людей. Эта лихорадочная деятельность напоминала какую-то свистопляску. Враг стремился уничтожить нас, алкал нашей смерти. Он наносил удары на четырёх разных участках.
Никогда прежде вьетнамский противник не вёл бой с отрядом американской армии с таким упорством. Никакой здравый смысл, рождённый американским опытом во Вьетнаме на тот момент, нельзя было применить к такому противнику. Мы увязли в свирепой схватке из огня и манёвра, в битве на выживание, победить в которой будет дано лишь одной из сторон. У командира в бою есть три средства воздействия на ситуацию: огневая поддержка, теперь льющаяся потоками, личное присутствие на поле битвы и использование резерва.
Весь мой резерв сводился к сержант-майору Пламли, радисту Бобу Уэллетту и меня самого. Я решил, что если понадобится, мы присоединимся к роте "альфа" Тони Надаля и вступим в перестрелку у сухого ручья. Готовясь к такому развитию событий, я направился к груде снаряжения, взятого у раненых, набил патронами подсумки и карманы, взял несколько гранат и вставил в М-16 свежую обойму.
Хотя восточная часть поляны ещё находилась под огнём противника, стрельба там ослабла отчасти благодаря роте "чарли", отчасти действиям капитана Рэя Лефевра и его немногочисленных бойцов, а также интенсивной воздушной и артиллерийской бомбардировке, обрабатывавшей район. Боб Эдвардс, командир роты "чарли", делал отличную работу. Говорит Эдвардс: "Мои взводы упорно сопротивлялись, и, помимо обеспечения их потребностей в пополнении запасов и координации огневой поддержки, я мог сосредоточиться на других вопросах. Меня беспокоил мой обнажённый левый фланг".
Эдвардс, зная, что Рэй Лефевр передал командование ротой "дельта" сержанту Гонсалесу, нашёл Гонсалеса и, с моего одобрения, направил бойцов роты "дельта" на свой открытый левый фланг, расположив их густо вдоль юго-восточного края зоны высадки. Затем Эдвардс, чьи солдаты только что остановили северовьетнамский батальон, появился на моём командном пункте в поисках дополнительной задачи. Он попросил разрешения помочь организовать миномёты.
Эдвардс обнаружил, что приданные к каждой из трёх стрелковых рот миномёты, которые должны были свести под управление роты "дельта", по-прежнему действовали независимо друг от друга из-за ранения обоих офицеров роты "дельта". Он собрал миномёты стрелковых рот на участке к востоку от командного пункта: "Я ввёл их в периметр, приказал командиру моего миномётного отделения, штаб-сержанту [Гарольду] Матос-Диасу, взять на себя управление, пока в роту "дельта" не прибудет офицер. Матос-Диас их расставил и оборудовал, и к тому времени, когда я вернулся в роту "чарли", он подключил их к ротной радиочастоте и изготовил к стрельбе. Мы попытались пристрелять их, но из-за огромного количества пыли, дыма, из-за неразберихи боя, плотного подлеска и отсутствия приметных ориентиров мы не смогли сделать это эффективно".
На связь вернулся командир бригады Тим Браун, запрашивая оперативную обстановку. Я доложил, что мы ведём тяжёлый бой, что противник превосходит нас численно и мы несём потери; что зона высадки обстреливается и один взвод отрезан, и что у меня ещё не все бойцы прибыли на место. Я сказал полковнику Брауну, что бой ведётся с напряжением всех сил и что можно было бы задействовать ещё одну стрелковую роту в качестве подкрепления. Он ответил, что роту отправит, но оба мы понимали, что пройдёт два или три часа, прежде чем подкрепление достигнет "Экс-Рэй". Браун уже поднял по тревоге роту "браво" 2-го батальона 7-го кавполка, и она уже подтягивалась к пунктам приёма ЛС на борт.
Время близилось к трём часам дня. Отразив приступ северных вьетнамцев, рота "чарли" прекратила попытки противника обойти нас слева, что дало мне возможность перебросить остальных "кавалеристов" сюда. Если заведём разом однин-два "Хьюи" и лётчики последуют нашим указаниям, у нас появится неплохой шанс доставить этих людей, а они мне были ой как нужны.
Несколько бойцов роты "чарли", часть роты "дельта", включая её исполняющего обязанности командира 1-го лейтенанта Джеймса Л. (Ларри) Литтона и старшину Уоррена Э. Адамса, а также батальонный разведвзвод по-прежнему ждали отправки из Плейме. Я радировал Диллону в аппарат "Чарли-Чарли" и приказал выдвигать их.
Последние транспорты с войсками батальона начали прибывать около 3:20 дня. Именно в этот период сбили второй наш вертолёт из потерянных на "Экс-Рэй". Происшествие так и стоит перед глазами. На мою частоту вышел лётчик с просьбой дать инструкции по посадке. Я ответил, чтобы, прижимаясь к деревьям, заходил с востока и приземлялся на восточной стороне поляны. Он вынырнул из клубов дыма, и я увидел, что летит он слишком быстро и слишком высоко и проскочит через восточную сторону ближе к горе, на "жаркую" западную сторону. Я сказал ему, чтобы спускался ниже и приземлялся на восточной стороне. Он же летел прямо на меня и явно не попадал туда, куда его направляли. Я закричал по рации: "Тебя собьют! Собьют!"
Он прогудел в пятидесяти футах над моей головой, содрогнулся и завалился в крутой правый поворот на северо-запад. Лётчик, старший уоррент-офицер Дональд С. Эстес, направил падающюю машину, молотящую лопастями винта, к деревьям, прямо через поляну напротив командного пункта у термитника. Вертушку с экипажем немедленно прикрыли ближайшие бойцы. Два из наших шестнадцати вертолётов в зоне высадки вышли из строя. Тридцатилетний Эстес из Оберна, штат Алабама, погиб в бою позднее, 24 июня 1966 года.
Одна из машин привезла Ларри Литтона, и тот немедленно принял командование ротой "дельта" от раненого сержанта Гонсалеса. Я приказал ему перевести четыре миномёта "дельты" в сводную миномётную позицию, устроенную капитаном Эдвардсом, и наводить все семь миномётов на цель из единого пункта управления огнём. Основное направление огня было в сторону рот "альфа" и "браво", и у миномётчиков также оставалась задача оборонять с востока зону высадки на два вертолёта.
Я приказал Литтону распределить разведвзвод под командованием лейтенанта Джеймса Рэкстроу вдоль северной и восточной окраин поляны, справа от миномётных окопов, в качестве дополнительного охранения для малой зоны высадки. Развевзвод также назначался в батальонный резерв. В первый раз за день у меня образовалось, наконец, некое подобие полного периметра и прикрытых тылов.
Рота "чарли" Боба Эдвардса отбивалась от врага более часа. На её стороне было преимущество более открытого пространства. Отчего она могла точнее корректировать артиллерийские и воздушные удары, а лётчики сверху могли видеть кишащего в слоновой траве противника и, таким образом, уничтожать его более эффективно. Ошеломлённый противник, наконец, отступил на юг и юго-запад, унося с собой своих раненых. Когда он покинул поражаемый ротой "чарли" участок, его активность вокруг роты "альфа" также ослабла.
Любопытно, что вьетнамцы, противостоявшие взводам Дила, Девни и Марма, не использовали своего преимущества. Во время затишья многих раненых и убитых из "браво" и "альфы" отнесли к медпункту батальона. Сержант Хансен из роты "альфа" рассказывает: "Мы уносили на плащ-палатке одного довольно тяжело раненного бойца "альфы", специалиста Джерри Кирша, когда парня на левом углу носилок ранило в спину. Он тут же упал. Это был специалист Скотт Генри. Пулю, угодившую в него, выпустили с очень близкого расстояния. Я устроил Генри поудобней; потом мы потащили Кирша дальше. Киршу пуля попала в живот, но он выжил. Когда же я вернулся за Генри, тот был уже мёртв. Я часто думаю о нём, в одиночку уми-рающем в том открытом поле. Он был сапёром, приданным нашему батальону".
На склоне лейтенант Джо Марм тоже пытался эвакуировать своих убитых и раненых. "Командир моего отделения оружия, штаб-сержант Роберт Л. Паркер, организовал партию для вывода раненых. Приблизительно через двадцать минут он вернулся и сказал, что не может выйти, потому что нас окружили. Были мы окружены или нет, это до сих пор вопрос для меня; это мог оказаться огонь своих же войск. Однако противник маневрировал к нашим флангам. Я запросил разрешение отойти вместе с ранеными. Мы собрали мёртвых. Мы изрядно намаялись со всеми своими ранеными, но, отходя, упорного сопротивления не встретили. Когда мы добрались до канавы, нашего переднего края отхода, раненых переправили на поляну, нам же подкинули боеприпасов. Воды вот только не хватало".
Среди раненых, во время того краткого затишья текущих на медицинский пункт у командного поста, был специалист-5 Кэлвин Букнайт, санитар 3-го взвода лейтенанта Денниса Дила. Букнайт числился в медпункте батальона более 18 месяцев в качестве одного из двух фельдшеров военврача. К концу октября нашим линейным ротам не хватало восьми взводных санитаров. Мы изучили личные дела батальона и обнаружили несколько солдат, ранее служивших санитарами. Некоторые из них пришли на помощь сами; другие, пройдя переподготовку, были назначены резервными санитарами. Джо Марм так описывает ситуацию в своём взводе: "Мой взводный санитар, как дембель, не отправился с нами на Тьыпонг. Сержант 1-го класса [Джордж] Маккалли, замкомвзвода, нёс с собой походную аптечку, и, если б возникла такая необходимость, мы намеревались использовать штаб-сержанта Томаса Толливера в качестве санитара. Он служил санинструктором во время Корейской войны и имел хороший опыт".