На северной стороне периметра специалист Джон Валлениус разгадал загадку древесного ствола в форме буквы Y и выскакивающей из-за него, как на стрельбище, цели: "Одна группа провела зачистку перед нашими позициями и сообщила, что за тем деревом нашли семь мёртвых северных вьетнамцев, все застре-лены в голову. Я не пошёл смотреть".
Во время того затишья самой грустной, самой болезненной и трудной задачей было собрать наших павших и погрузить их на вертолёты. Их было так много, что бригада прислала большие вертолёты "Чинук" CH-47. Один такой вертолёт поднял всех сорок два погибших из роты "чарли". Они прибыли вместе, умерли вместе, и теперь, завёрнутые в зелёные прорезиненные плащ-палатки, ушли вместе.
Специалист-4 Винсент Канту говорит: "Мы подбирали наших мёртвых и складывали в вертолёты. Некоторых из этих ребят я знал уже два года, но смог опознать только по именным жетонам. Их лица были раздуты. Было трудно сдержать тошноту. Мы переглядывались и, не говоря ни слова, просто продолжали класть мертвецов в вертолёты".
В полдень, ещё до прибытия Талли, с визитом прилетел полковник Тим Браун. Пламли вспоминает: "Подполковник Мур приветствовал Брауна и сказал: "Я просил вас сюда не приезжать. Это небезопасно". Браун взялся за правый лацкан воротничка, покачал перед Муром полковничьим орлом и сказал: "Извини за это!"" Мы с Диллоном доложили ему ситуацию. Браун поинтересовался, стоит ли ему остаться на "Экс-Рэй", создать небольшой командный пункт бригады и вершить дела. Мы выступили против. Я знал район, и мы с Бобом Талли прекрасно ладили. Браун согласился. Лейтенант Дик Мерчант рассказывает: "Полковник Браун доверял своим командирам. Я знаю, некоторые считали, что он должен был высадиться на "Экс-Рэй" и устроить там командный пункт. Я никогда этого не принимал. 1-ый батальон 7-го кавполка был, вероятно, лучшим батальоном во Вьетнаме, хорошо обученным, превосходно руководимым, с выдающимися офицерами и сержантами во всех своих подразделениях. Браун оказался бы неуместен на "Экс-Рэй". Кроме того, для представителя командования бригады не было места. Я помню, там за муравейником было довольно тесно".
Перед самым отъездом полковник Браун сказал, что мы проделали хорошую работу, но теперь, по прибытии свежего батальона Талли, да при двух стрелковых ротах 2-го батальона 7-го кавполка, он, скорее всего, вытащит нас из "Экс-Рэй" на следующий день. Проходя мимо растущих пирамид северовьетнамского снаряжения, Браун обернулся и попросил привезти ему вьетнамский пробковый шлем после выхода из зоны. Свой шлем он получил.
По мере того как длилось затишье и Талли продолжал сообщать об отсутствии сопротивления его манёврам, мы с Диллоном пытались разгадать, что замыслили северные вьетнамцы. Где находятся выжившие из тех вражеских батальонов? Куда они снесли своих раненых? Они должны были иметь воду для пи-тья, приготовления пищи и ухода за ранеными. Возможно, в ущельях Тьыпонга, над нами, были ручьи и родники, но переносить раненых по крутым склонам было бы медленным и трудным процессом. Ближайшим водотоком на нашей карте значился Йа-Дранг в двух милях к северу. Нам он казался более вероятным местом для полевого госпиталя, чем склоны горы. Добавьте к этому тот факт, что вскоре после полудня 15-го ноября высотные бомбардировщики ВВС B-52, вылетев с Гуама, нанесли по массиву Тьыпонг первый удар в рассчитанной на шесть дней операции "Арк Лайт". Впервые стратегические бомбардировщики B-52 использовались в тактической роли поддержки американских наземных войск.
Индивидуальность сражения существенно менялась, и в тот полдень командир противника не мог чувствовать себя счастливым человеком. Подполковник Нгуен Хыу Ан стоял в одном из ходов сообщения на склоне массива Тьыпонг. Он помнит, как высоко в небе над собой насчитал восемнадцать бомбардиров-щиков B-52, прежде чем нырнул в свой глубокий блиндаж. Через несколько минут первая пятисотфунтовая бомба ударила не далее чем в шестистах ярдах от блиндажа; однако громадные взрывы удалялись от пол-ковника Ана, а не приближались к нему. Он останется жить и сражаться, но всегда с пониманием того, в ка-кое опасное положение попал он на Тьыпонге в тот день.
На маленьком взгорке Потерянного взвода сержант Эрни Сэвидж сообщил парням, что помощь уже в пути. Известие подняло бойцам настроение, но не уменьшило их уязвимость. Сэвидж говорит: "Нас об-стреляли сразу после рассвета. Мы прижимались к земле. Всякий раз, завидев нас, они в нас стреляли". Не-понятно, какие соображения были в голове вьетнамцев насчёт окружённых американцев. Дождаться, когда сами выйдут? Заморить голодом? Снять одного за другим снайперским огнём?
Что бы они ни планировали, незадолго до трёх часов дня роты Херрена и Беннетта достигли мелкой канавы и немедленно попали под вражеский винтовочный огонь. Его быстро подавили длинными пулемётными очередями. Сэвидж следил за успехами спасателей: "Незадолго до того, как нас деблокировали, произошла перестрелка. Они с чем-то столкнулись, не очень крупным. Я слышал переговоры по радиосети об уничтожении каких-то снайперов".
Спасатели пересекли канаву, подобно парням лейтенанта Генри Торо Херрика накануне. Из кана-вы на запад видимость была хорошей, так как местность плавно поднималась к небольшому бугру на дальней северо-западной стороне поляны. Для осуществления спасения необходимо было обезопасить поляну. Рассказывает Боб Талли: "Мы прикрыли взвод, просто окружив его после того, как достигли его позиции". Капитан Беннетт говорит: "По прибытии на поляну мне приказали удерживать её восточную половину. По форме поляна напоминала яйцо, наверное, двести пятьдесят на семьдесят пять ярдов, с высокой травой и древесными пнями повсюду".
Джон Херрен вспоминает: "Мы пробирались между разбитыми взрывами деревьями, муравейника-ми и зарослями кустарника, пока не достигли взвода". К тому времени кто-то из солдат Беннетта заметил небольшую группу выживших американцев и закричал им. Сержант Заллен, сидевший вместе с Сэвиджем на бугре, понял, что долгое испытание подходит к концу, но на сердце его лежал камень: "Я не мог поднять глаз на сержанта Палмера".
Передовые бойцы роты Джона Херрена приблизились к поляне, сам Херрен шёл впереди всех, стремясь воссоединиться с тем, что осталось от его пропавшего 2-го взвода. Херрен рассказывает: "Эту сце-ну я никогда не забуду. Сначала мы нашли останки сержанта Хердла и его смятого неприятелем отделения оружия. Неподалёку лежали мёртвые вьетнамцы. Затем обнаружили мелкие группки людей Сэвиджа и Мак-генри; некоторые сплошь перебинтованы, и все покрыты грязью и утомлены, но, видя нас, взволнованы". Сержант Уильям Роланд из 1-го взвода роты "браво" говорит, что расстояние между местом, где сражались и погибли Хердл и его пулемётчики, и остальным взводом Херрика, шестьдесят-семьдесят ярдов, ясно дава-ло понять, что отважные пулемётчики отдали свои жизни, выигрывая время, чтобы товарищи смогли отойти на более высокий участок.
В этом крошечном периметре у каждого человека, способного держать оружие, даже после двадца-ти шести часов боя ещё оставались боеприпасы. Когда начался бой, во 2-ом взводе роты "браво" 1-го бата-льона 7-го кавалерийского полка числилось двадцать девять человек. Двадцать девять человек и вывели: девять убитых, тринадцать раненых и семеро без единой царапины. Все потери были понесены в первые девяносто минут боя.
По мнению капитана Херрена, это чудо, что не умерло ещё больше раненых, и у чуда имелось имяДок Лоуз. Херрен говорит: "Я убеждён, что основная причина, по которой взвод успешно вышел из поло-жения, кроется в действиях специалиста-5 Чарльза Лоуза, санитара. Во взводе каждый боец, с которым я разговаривал, единодушно ставил в заслугу Доку Лоузу спасение людей, столь тяжко раненых".
Лейтенант Деннис Дил достиг взвода одним из первых. "Мы не видели друг друга. Я крикнул: "Ре-бята, вы ещё там?" Вернулся ответ: "Да, мы здесь!" Я подошёл к месту, где лежал мой друг Генри Херрик, и постоял, глядя на него сверху вниз. Было так жарко, так ужасно жарко, что тело уже начало смердеть. Я не хотел запоминать его таким, поэтому отвернулся и занялся своими обязанностями. Но я запомнил". Сержант Сэвидж говорит, что первые парни, вошедшие в его периметр, не увидели его и его людей. "Удары артиллерии набросали на нас столько грязи и пыли, что мы выглядели как часть самой земли", говорит Сэвидж.
"Любопытно, говорит Дил, что выжившие солдаты не вставали. Просто лежали в мелких окоп-чиках, выцарапанных ими в земле. Они по-прежнему находились в состоянии шока от пережитого". Специ-алист Гален Бангэм: "Первым я увидел лейтенанта [Кена] Дункана, замкомандира роты "браво". Я крикнул ему, чтоб залёг. А он сказал: "Всё нормально, давай уже, пошли!" И бросил мне одну из своих фляжек. Во-круг стояли ещё ребята, и я подумал, что они спятили. Мы не могли в это поверить. Никто из нас не встанет. После некоторых уговоров мы медленно поднялись".
Лейтенант Дил видел много мёртвых северовьетнамских солдат буквально в футе от американцев, и один из них ещё был жив. "Вьетнамец сидел у дерева, весь изрешечённый пулями. И всё пытался вытащить гранату из подсумка. Перед смертью он ещё хотел бросить гранату. Я был очень впечатлён этой неколеби-мой преданностью. До самой своей смерти он пытался достать ту гранату из подсумка, а мы стояли и смот-рели на него. Он не мог поднять её выше пары дюймов, она падала назад, и он начинал всё сначала".
Старшина взвода Ларри Гилрит говорит: "Больше всего помню умиротворённый вид сержанта Палмера, лежащего на спине со сложенными на груди руками. Мы подошли довольно близко, и я чуть не чокнулся, когда увидел его. Затем был тот момент, что каждый из них просил воды. И вот я здесь, а у меня только около половины фляги, чтоб им предложить. Половина разошлась быстро. Я помогал одному из них, сержанту Томпсону, я думаю. Он был ранен, едва мог идти, и он попросил у меня воды. Не думаю, что в то время во всём батальоне нашёлся бы галлон воды. Такая незначительная, казалось бы, вещь, а я не могу дать ему ни глотка".
Один из солдат обратил внимание лейтенанта Дила на какой-то лежащий на земле предмет. "Боец сказал: "Там что-то красное, и я не знаю, что это такое". Это была книга, обронённая вьетнамским солда-том. Её наполняли прекрасные, каллиграфические письмена". Это были записи тоскующего по дому моло-дого солдата: стихи, заметки, письма. Вот образчик: "О, моя милая. Моя юная жена. Когда войска вернутся домой после победы и ты не увидишь меня, посмотри на гордые стяги. В них ты увидишь меня, и тебе станет тепло под сенью бамбука".
Помогая готовить людей и оружие к эвакуации, Деннис Дил хорошо запомнил ещё одну сцену: "Это был последний акт погибшего вьетнамского солдата. Перед смертью он взял ручную гранату и приставил к прикладу своего оружия. Затем опустился на колени и согнулся над нею пополам. Если попытаться взять его оружие, ручная граната активируется. Видя самоотверженность этих двух вьетнамцев с гранатами, я сказал себе: мы имеем дело с врагом, который будет так поступать весь долгий-предолгий год".
Хотя деблокирующие силы добрались без особых происшествий, теперь невидимые стрелки стали обстреливать их из стрелкового оружия. Капитан Беннет, прикрывавший восточную половину поляны, по-лучил приказ рассредоточить свои взводы и закрыть весь периметр. При выполнении приказа Беннетт и два его бойца были убиты снайперами.
Внезапный всплеск огня противника придал задаче новую актуальность. Мы с Бобом Талли согла-совали, что первоочередной задачей буде забрать Сэвиджа, его людей и оружие. Никакого подсчёта потерь противника; никакого поиска его имущества. Не болтаться вокруг. Просто убраться оттуда ко всем чертям. Мы не хотели испытывать судьбу. Было уже 3:30 дня, и до наступления темноты оставалось много работы: эвакуация наших убитых и раненых. Пополнение боеприпасов и воды. Отправка дозоров за периметр. Раз-мещение батальона Талли в американских линиях. Зачистка секторов обстрела. Корректировка заградительного огня. Установка светосигнальных минмин, срабатывающих от растяжек, натянутых почти вплотную к земле.
Талли рассказывает: "Нашей следующей заботой стало фактическое перемещение личного состава изолированного взвода обратно на "Экс-Рэй". Многих из них нужно было нести. Как ни странно, эвакуация их потерь, плюс нескольких наших, задействовала большую часть двух рот. Переноска раненых и убитых по джунглям в самодельных носилкахнелёгкое дело, когда перед тобой лежит расстояние, которое нужно преодолеть. И поддерживать хорошее боевое состояние в таких условиях сложно. Солдаты тянутся кое-как; парни-носильщики устают и нуждаются в замене. Я сосредоточился на скорейшем выводе пострадавших и обеспечении их возвращения на "Экс-Рэй" организованным порядком".
На взгорке последние приготовления к выходу шли полным ходом. Рассказывает сержант Ларри Гилрит: "После того, как мы проверили территорию, убедились, что учтены все и всё оружие собрано, я спросил сержанта Сэвиджа, можно ли мне помочь нести сержанта Палмера. Он ответил, что это было бы прекрасно".
Лейтенант Дил говорит: "Я помню, кто-то сказал: "Теперь у нас все". Я обернулся. Как раз в этот миг носильщики, принёсшие тело Генри Херрика, опустили носилки, и я увидел, как лицо Генри уткнулось в красную почву. Его голова свисала с носилок. Не знаю, почему подобные воспоминания остаются так дол-го после самого события. Казалось таким неестественным, что друг лежит на животе, уткнувшись лицом в красную грязь. Глядя на него, я вспомнил, как полковник Мур разрешил небольшой группе солдат покинуть корабль, когда на пути во Вьетнам тот пришвартовался в порту Лонг-Бич, штат Калифорния. Лейтенант Херрик оказался одним из немногих, имевших семью в том районе, и ему выдали пропуск, чтобы навестить мать и отца. Глядя на него, я вспомнил об этом и порадовался, что ему представилась та последняя возмож-ность увидеться с ними. С тех пор я не раз бывал на могиле Генри Херрика в Арлингтоне. Она прямо возле Могилы неизвестного солдата на красивом склоне холма. Дерево растёт над ней, бросая тень на надгробие. С другой стороны от Могилы неизвестного солдата находится могила капитана Тома Мецкера".
Подполковник Боб Талли в последний раз огляделся вокруг и приказал выступать на восток, к "Экс-Рэй". Специалист Гален Бангэм, испытания которого почти закончились, пережил последнее печальное событие, еле тащась к "Экс-Рэй": "Помню, как я споткнулся и упал и оказался лицом к лицу с мёртвым вьет-намцем с широко открытыми глазами. Я никогда этого не забуду".
Около четырёх часов дня Мэтт Диллон по радиосвязи получил сообщение оперативного офицера подполковника Талли, докладывавшего, что деблокирующий отряд находится приблизительно в пятнадцати минутах от "Экс-Рэй". Диллон приказал лейтенанту Тиффту вызывать вертолёты. После этого силы Талли стали подходить к периметру. Момент был одновременно и радостный, и горький. Счастливый и благодарный, испытывая облегчение от возвращения взвода, я подошёл к Талли и поблагодарил его и его людей. Я пожал руку Эрни Сэвиджу и сказал, что он со своими бойцами отлично справился с худшим из положений. Потом было отрезвляющее, мрачное зрелище убитых и раненых из взвода Херрика. Мёртвые лежали на носилках из плащ-палаток. Двое или трое раненых пришли своими ногами, наполовину самостоятельно, наполовину опираясь на плечи товарищей. Некоторые из тех, кто остался без единой царапины, сами были настолько истощены, что им также требовалась помощь.
Капитан Каррара, сержанты Китон и Кит немедленно приступили к уходу за ранеными. Убитых осторожно положили на краю поляны, их ноги в ботинках лежали косо, неподвижно и выглядели как-то невероятно грустно. Глаза мои скользнули по сержанту Карлу Палмеру и, как у Ларри Гилрита, задержались умиротворённым выражением, полуулыбкой на его лице.
Сержант Гилрит помог прикрыть лица мёртвых плащ-палатками и подошёл к сержант-майору Пламли: "Где-то по пути я подобрал пистолет 45-го калибра и, пока мы не добрались до КП, не сознавал, что держу его в руках. Пламли спросил, понимаю ли я, что пистолет заряжен и находится в боевом положе-нии, что ударник отведён назад. Мы решили, что я спокойно сяду и поставлю его на предохранитель".
Начали подлетать вертолёты. Теперь ответственным за зону высадки стал лейтенант Дик Мёрчант: "Я помню, как грузил сержанта Палмера и сержанта Хердла. Я оторвался от дела, чтобы встретить Джона Херрена и роту "браво". Он в красках описал мне великолепные действия 2-го взвода. Первыми словами его были: "Дик, мы чуть не потеряли твой взвод". Хоть и измотанный, он по-прежнему оставался тем же твёр-дым, думающим Джоном Херреном, которого я знал как командира моей роты".