Еще раньше было мамонтовое кладбище
- Давно уже, еще в пятидесятых, склон холма сполз внизручей сильно подмыл основание. Раньше он был полноводным и быстрым. Сполз чернозем и вскрылся песоквсе холмы здесь песчаные, - рассказывал Роман.
- Да-а?заинтересовалась я. Эта информация пригодится при строительстве.
- Оползень оголил кости мамонтаполный скелет. Их вырыли и отвезли в районный краеведческий музей. Мы искали, но костей больше не нашли. Зато нашли дорогу сюда - песок тут бархатный, нежный полезли, - потащил он меня через ручей по тонкой дощатой кладочке.
- Куда-а? - тянулась я сзади, опасаясь свалиться, но над самой водой притормозила и засмотреласьона была необыкновенно чистой и от этого практически невидимой. И глубина совсем смешнаясантиметров десять всего, а дноилистое. Невысокие крутые берега заросли травами и некоторые из них сейчас цвели. Течение воды и угадывалось-то только по мелким цветочным лепесткам и редким соринкам, проплывающим и исчезающим под кладкой. Вербы смыкались высоко над головой, как шатер, защищая от солнца. Я попросилась:
- Постой, дай умыться.
- Потом. Впереди запруда, там будет глубжегде-то по колено, - не согласился Роман и потащил меня дальшевверх по крутому рыхлому склону, все выше и выше. Я пыхтела и потела, песчаная опора под ногами казалась ненадежной и зыбкой. Хорошо, что мы оставили обувь внизу, и я цеплялась за склон, с силой зарываясь во влажную песчаную глубину пальцами ног. Когда вскарабкались на самый верх, Ромка развернул меня лицом к селу - оно лежало под нами со всеми своими домами, садами и огородами. На холме, который обнимали собой две улочки, видны были остатки деревянной церкви, наш же ручей под шапкой из темных верб не виден был совсем. Парень крепче ухватил меня за руку, блеснув шальными глазами:
- Готова? Бежим!
Я ахнула, взвизгнула, а мы уже неслисьвниз и вниз! По круто падающему склону, песчаной осыпи, подающейся и уплывающей из-под ног! Высота холма была впечатляющей, скоростьбешеной! Я орала, как резанаяот восторга и страха. А Роман хохоталгромко и весело. В самом низу склон становился более пологим и скорость нашего полета-падения сама собой замедлилась. Мы без сил рухнули в песок, выравнивая дыхание и успокаивая бешеное сердцебиение.
- Ты больной? А если бы в песке бревно с сучками или камень?
- Смотри сюда - лениво набрал он в ладонь красноватый песок и медленно высыпал его тонкой струйкой: - Мелкий, мягкий - ни камешка, ни крупной песчинки. Мы сто раз так носились домой приходили без сил и почти без ног. Лет десять назад в запруде еще можно было искупаться - лежа. А сейчас мелковато, пошли...
Мы умылись, отмыли от песка руки по самые плечи, и ноги до колен. Стоя в холодной воде, увязая ступнями в топком иле, сочащемся между пальцами, ждали, когда усядется муть, чтобы напиться.
- Не бойсяпей смело, тут чисторучей вытекает из лесных родников, я как-то ходил к истоку. Рядом ни жилья, ни коровников, - сложив ладони лодочкой, тянул в себя сладкую холодную влагу Роман. Она срывалась с его пальцев частыми хрустальными каплями, сверкала на солнце. Тряхнув мокрыми волосами, он стянул через голову тенниску и бросил ее на берег. Низко наклонившись, плеснул водой себе на грудь и живот, попросил меня:
- Полей на спину. Жарко сил нет
Посмеиваясь, я сделала, как он просил, и он дернулся, громко охнув. Вода стекла по впадинке позвоночника на шею и полилась обратно в ручей. Зачерпнув пару раз полнее, я намочила ему всю спину, распределяя воду руками и смывая пряный мужской пот с гладкой молодой кожи. И тут будто проснулась и со стороны увидела всю нашу прогулку: вместе, рядом, иногда за ручки, со смехом и огромным удовольствием. Пальцы ощутили чужое тело, и тут включился мозг, не дав потом потерять голову от его жадного поцелуяя поняла, как это могло выглядеть в его глазахне как простая прогулка, а как мое согласие «погулять вечерком». И тут же родились мысли на этот счетмои собственные проклятые мысли.
Я же хотела ребенка? Так вот оно! Прекрасный мужской образчикмолодой, сильный, здоровый, судя по блеску волос и гладкости кожи. А еще эти черные глаза, кудри, широкие плечи, рост Породу не испортит точно, где я найду лучше? Сказка же будет, а не лялька! Переспать и будь что будет! А вдруг? Вдруг, как в сказкес первого раза и в яблочко? Он же даже не узнает потом - я уеду и не скажу, на глаза ему больше не попадусь. И будет у меня крошечка-дочка или маленький сынок с такими же ресницами и кудряшками. Будут маленькие розовые пальчики и пяточки, пеленки и пустышки, вечная забота и беспокойство, а еще - немыслимая радость! Но это только мысли
А вот ощущения загорелая кожа под пальцами не дала почувствовать ничего, кроме неловкости за этот бред, вызванный голодом по материнству. Пришло понимание неправильности того, что мы делаем - мне не нужно было идти с ним. Зря подтолкнула баба Маня, а я повелась на его слова о «красотах». Он же сразу выказал свой интерес - еще при встрече и мне не нужно было забывать об этом. Закатанные по колено штаны, открывшие крепкие мужские икры, и мускулистый голый торс - все это вполне себе могло быть обнажено намеренно, и даже - скорее всего. Парень не мог не понимать, какое впечатление производит на женщин красивое мужское тело, в его возрасте он уже должен знать это.
И тут ожидаемо вспомнился Олег. А как нет-то? До этого я жила только им одним, мысли о других просто в голову не приходили. Я обожала его тело, млела от него. И никогда не было такого, чтобы не залюбовалась, увидев мужа раздетым. Удивлялась своему счастью и замирала в тихом восторгемой же! До самой последней клеточки, до каждой волосиночки. Не видела изъянов и недостатков, не замечала, не придавала значения.
Я пропиталась его запахом за наши годы, подсела на ощущение простого присутствия рядом с собой. Как наркоман Просто молчать вместе было для меня за счастье. Хоть и не любила этих выходов, но всегда наизнанку выворачивалась, чтобы соответствовать ему, когда мы выходили куда-нибудь вместе. В ход шло все: наряд, прическа, прозрачный, чуть заметный макияжОлег не любил яркой раскраски. Светилась рядом с нимот гордости за своего мужчину! Знала, что скоро мы вернемся домой и останемся вдвоем, заберемся в свое логово и будем любить друг друга. Или просто обнимемся, уставшие до чертиков, и спокойно уснем
А теперь оказалось, что нужно время. Даже когда открылись глаза, и я увидела перед собой не совершенство во плоти, а просто сухощавый и волосатый мужской зад. Мне все равно нужно было время, чтобы решиться переспать с другим. И даже такой удобный для меня случай, как сегодня, такой правильный расчет Романа не сработал. Чужое тело не вызывало того самого интереса, его владелецтолько человеческую симпатию. Еще и это... ну не заслуживал этот парень такой подлянки, подставы, такого потребительского отношения. И все, что я чувствовала - это неловкость и растерянность. Пришло понимание, что не самая лучшая идея была, да и вообще легко не будет. Зачем вообще принуждать себя, терпеть кого-то - смысл, если никакой гарантии? Но это не край! Есть еще банк спермы и ЭКО.
- Рома, спасибо за сумасшедший день. Помнить буду многие годы, честно, особенно полет. Ты просто чудо, - благодарила я, прощаясь.
- А тыведьма, - коротко и грубо ответил он, мотнув головой. На подходе к дому прекратились всякие разговорчики и улыбки. Я тоже замолчала. Ну, извини, дорогой Пою, кормлю, а потом танцую - не прошло.
Когда уже совсем стемнело, и мы с баб Маней улеглись спать, в окошко ко мне стукнули. Вернулся или никуда и не уходил? Он просил, умолял и грозился, прижимаясь к окну лицом:
- Выйди ко мне. Выйди, Алена, - шипел, положив кулаки на стекло и стараясь разглядеть меня в темноте комнаты: - Мне же ехать завтра, бля-а Выйди, кому говорю?! Ведьма-а Я же честно терпел весь день. Выйди, а то окно выставлю, выйди-и
Детский сад, ну честное слово честно он терпел - хлюпала я. Мне бы его проблемы. Шел бы уже из-за него навалилось опять... Не истерика, но тоска накатила страшнаяпо привычному нормальному Олегу, по своему дому, по всей жизни той И теперь я давилась слезами, уцепившись в подушку. Да сколько же можно, в конце-то концов?
Глава 10
В этих местах во время войны прошли страшные бои. Впереди по фронту располагалась немецкая линия обороны «Пантера»укрепленный за время оккупации рубеж, преодолеть который с наскоку у советских войск не получилось. Наше наступление замерло, противники переключились на позиционное противостояние - вялые перестрелки, редкие артналеты и разведвылазки. Когда высшее командование решило, что пришло время, наши войска поднялись и пошли в наступление. Пошли в наступление Просто встали по приказу и пошли
- Там болото не топкое, скореепросто очень влажная низина, а вокруг лес и старый и совсем молодойдикий, выросший безо всяких посадок и ухода. Сосны, лещина, рябинки с кустарниками понизу, а под деревьями редкая трава и мох, шапками укрывающий песчаную землю. Птицы не селятся я, во всяком случае, ни разу не слышал там ни пения, ни свистадаже в самый погожий день.
Мы сидели у костра, который был разведен невдалеке от дома - одиннадцать человек, включая меня и бабу Маню. Костер разбрасывал горячие искры, дрова прогорали и с шорохом оседали, превращаясь в алые угли. В кострище еще подбрасывали колотых поленециз хозяйских запасов. Баб Маня отмахнулась от меня, когда я напомнила, что дрова в зиму будут нужны ей самой:
- Они всегда оставляют деньги, прикуплю потом.
Отряд поисковиков состоял из студентов и их руководителя - пожилого мужчины в спортивном костюме. Он вышел на пенсию в звании подполковника еще лет тридцать назад. Какое-то время работал военруком в школе, там же пристрастился к поисковой работе. В походы с ним ходили его ученики, а потом их дети и знакомая молодежь. Сейчас на поиски останков павших бойцов шли студенты областного архитектурно-строительного, который когда-то заканчивала и я.
Вначале, увидев приближающуюся к дому шумную компанию, я слегка опешилау нас с баб Маней как раз шел серьезный разговор. Утром я нашла возле входной двери плетеную корзину с продуктами. Там было наложено столько всего! Сыр, домашний творог, десятка три яиц, чисто и грамотно ободранная кроличья тушка, так же аккуратно ощипанная жирная курица, молоко в двухлитровой пластиковой бутылке. А ещеконверт. За него я и ухватилась в первую очередь, надеясь найти объяснение анонимной доставке. В конверте краснело пять тысяч одной бумажечкой. Баба Маня невесело хмыкнула, отводя глаза, потопталась на месте, тяжело вздохнула и деньги у меня отобрала, объяснив появление корзины очень просто:
- Заказ мой принесли.
- А деньги?
- А деньгисдача, - отрезала она, - заноси и разбирай.
Потом мы сидели на лавочке под яблоней, и она настырно выясняла:
- Ну и что же ты не вышла к нему?
- Вы серьезно?удивилась я, - а зачем оно мне, интересно? Я уже седые волосины дергаю, если что. И привыкла, чтобы рядом взрослый мужик храпел. А он хоть и немного разбалованный, но неплохой умный, с широким кругом интересов, романтик. Я не знаю, за каким таким он топтался под окошком. Может, пару дней уже секса не было? У них в этом возрасте вместо мозгакипящая сперма. Я ничего ему не обещала ну, бегала тетка сдуру, трясла задом, так не я и задавала программу - командовал он. Я просто брала экскурсию. Так что ничего страшного - ему полезно. Такому, наверное, редко отказывают.
- Рано утром забегал я уже не спала. Оставил номер для тебя, просил позвонить.
- Давайте. Позвоню потом, еще раз скажу спасибо, - вздохнула я, забирая бумажку-записку из ее рук и вместе с хозяйкой глядя на приближающихся со стороны села людей. Присмотревшись к груженым большими рюкзаками фигурам, взглянула на бабу Маню - она выглядела спокойной и даже довольной.
- Поисковики Приезжают на автобусе и всегда останавливаются у меня. Посидят немного, пообедают и сразу уйдут. Туда не сильно далеко - километров семь и место. Здравствуй, Степан, - приветствовала она худощавого мужчину лет семидесяти, вставая навстречу и легонько приобнимая его.
И вот мы сидели у костра, а уже упала ночь, но никто не уходил спать, хотя палатки были расставлены тут жена поляне. Отряд решил задержаться до утраодна из девочек не очень хорошо себя чувствовала. Не знаю, в чем там было дело, может в простом женском недомоганииони шептались с баб Маней, а потом та заварила какую-то травку и дала ей выпить, велев не забыть заодно и но-шпу. Гости пообедали, разбили временный лагерь, выспались днем, а вечером подтянулись к костру на посиделки. Эта доверительная и уютная обстановка напомнила мне сразу и детство, и студенческую юность, и наши с Олегом рыбалки. Теми вечерами так же горел костер, только где-нибудь над водой. Мы с ним сидели в удобных раскладных креслах и смотрели на прогорающие угли, дышали озерной или речной влагой, дровяным дымком, запахами вкусной готовки
Сейчас все было почти так же, только лица, которые выхватывал из темноты отблеск пламени, были незнакомыми и молодымишесть парней, две девушки и их пожилой командир Степан Григорьевич. Это он делился своими впечатлениями о прошлых походах, разъяснял обстановку и доводил ребятам свои требования с абсолютно прозрачной для меня цельюобеспечить их безопасность.
- Как-то с нами ходила девочка на самом деле и не девочка уже, но я помню ее еще десятиклассницей - Анечка, а потом уже Анна Матвеевна - небольшой чиновник в районной администрации. Крепкая с виду женщина, а оказалась сильно впечатлительной, - рассказывал мужчина.
- Там стоит только выйти ночью одному, как лес начинает звучать Я тоже слышал крики «Ура!» будто души погибших до сих пор идут в атаку. Еще взрывы, пулеметные очереди, крики агониизвуки боя. Не в полную силу, а будто в отдалении. А Аня не просто слышала, она видела бойца, который полз с простреленной ногой видела не раз. Вечером отходила от лагеря, а он тут как тутползет и стонет, сцепив зубы. И да птиц не было, все обращали на это внимание. А там, где было совсем тихо мертвенно тихо, искали особенно старательно и всегда находили, - печально вздохнул он и поднял глаза на нас.
- Как? Ковыряли все бугорки? - тихо спросила я.
- Тела лежат поверху, укрытые только мхами, - отрицательно качнул он головой, - срабатывал металлоискательв одежде и экипировке всегда присутствовал металлпуговицы, портсигары, пряжки ремней, ножи... Мы вскрывали мох, убирали корни и проросшие сквозь тела кусты и деревца - всяко было, и находили скелеты в истлевшей одежде и сапогах, с оружием. Она не выдержала - Аня. В какой-то раз пошла за ним, а он все полз и полз, и стонал, а она шла. Заметила место, где он окончательно ткнулся в землю лицом. Там мы его и нашли, захоронили потом в братской могилесмертного медальона при нем не оказалось. Анечку я потом с собой больше не бралона совсем поседела за эти пару часов. Там нельзя находиться людям с больным сердцем или слабой психикой - слишком впечатлительным. Нельзя отходить от лагеря ночью, особенно девушкам.
- А почему только им? Нам, значит, можно? - настороженно хмыкнул высокий белобрысый парень.
- Лучше не отходить никому. Но чаще почему-то выходят к девочкам заводят приветливый разговор, советуют - где искать.
- Кто выходит?спросила я деревянным голосом.
- Погибшие бойцы. В красноармейской форме, с оружием все, как положено - как живые.
- И что? На том месте, куда они укажут, их находят?
- Если девчонки дослушают, то всегда находят. А то в обморок валятся, до конца не выслушают... Во всех без исключения поисковых группах есть строгое правилоне проводить раскопки в вечернее время и после наступления темноты оставаться в палаточном лагере.
- Только здесь так? Только в одном этом месте?поинтересовался еще один из ребят.