- Заходи уже, а то сожрут и костей не оставят.
- Вам уже лучше? Поешьте там супу, как раз для вас осталось.
- Я простоквашки попила, - стояла она в дверях, - ох, и орут же сильно, паршивцы. Накличут не иначе, как любовь.
- Точно - самая что ни на есть «жизненная необходимость», - понуро согласилась я и вспомнила: - А тут вертолет летал, военный. Я и подумалас чего бы вдруг?
- Разминирование, видать, - покивала она со значением, - почти каждый раз находят то снаряд, то целый ящик патронов. Степан рассказывал хочешьверь, хочешьнет: он смотритветра нету, а два деревца чуть клонятся к земле, будто кланяются. Под ними старый блиндаж еле угадывается, а в нем засыпанные землей ящики со снарядами. Тогда тоже минеры прилетали, заодно и коробочки с костями увезли.
- Пойдемте, а то и правда - за комариным звоном соловьев не слышно.
Наутро глаза еле открылисьопухли и заплыли от слез. Тогда я последний раз так сильно плакала из-за Олега. Накрыло к ночи всерьез Дошло до мозга трезво и осознанно, именно так, как я и боялась - что никогда больше не сидеть нам с ним вдвоем и не слушать соловья. Больше не пригреюсь я в его руках, потянувшись за родным теплом и спасаясь от ночной прохлады. Но это так - мелочи, поэзия отношений Дело было не только в ностальгии. Просто я четко осознала то, что это всеназад дороги нет и той жизни тоже уже нет, и никогда не будет. Жизнь была моясобственная и личная, поэтому ее было жаль. Все логично. Я не истерила, просто обида душила страшная - слишком много он отобрал у меня: радость просто жить, уверенность в будущем, смысл всех прожитых с ним лет. И что делать теперь, с чего начать, куда кидаться? Да еще и моей Ирке втемяшилось, а значит, она будет добросовестно отрабатывать сводницейдо последнего вздоха и трепать мне нервы. Но после этой ночи я перешла свой Рубикон окончательно или мне так казалось.
Утро выдалось ясным и влажным, короткий дождь прошел перед самым рассветом и оставил крупные серые капли на траве. Я умылась у колодца, позавтракала оладушками с малиновым вареньем и тоже поучаствовала - приготовила нам с баб Маней кофе. Мне крепкий, а ей слабенький и с молоком. Прихватив свою чашку, ушла под яблоню, где опять уставилась в ноутбук, шлифуя варианты.
Беркутов нашел меня там же, тихо поздоровавшись с расстояния двух шагов, и насторожено оглядываясь вокруг. Очевидно, свою машину он оставил на горе и спустился к дому пешком.
- Что вы так таитесь, Владимир Борисович? тоже почти шепотом спросила я, рассматривая его в новом для меня образесветлых бежевых брюках, рубашке без галстука и шикарных кремовых туфлях с перфорированным верхом.
- Хотите сделать сюрприз бабушке? Я не советовала бы, ей сейчас не нужны потрясениявчера приезжала скорая.
- Что с ней?спросил мужчина, приседая возле меня на скамейку.
- Возраст?задумчиво предположила я, - вы зайдите, она давно уже не спит.
- Вставайте, Алена, пойдемте, мне нужно объяснить вам кое-что.
- Вы о полиции? Ко мне остались вопросы?струхнула я, даже сердце дернулось.
- Нет-нет когда будете в городе, просто подойдете туда. Ознакомитесь и распишетесь в предварительном заключении о прекращении дела. Не думаю, что будет продолжение. Я должен рассказать вам другое...
- Может, сначала - обернулась я в сторону дома.
- Нет. Я прошу вас пройти со мной куда здесь можно сходить?
- А вы не знаете? Это же ваша малая родина, кажется?
- Именно. Но был я здесь всего пару разв детстве, а свою бабушку не знаю совсем, даже не видел.
Я медленно встала, не отрывая взгляда от его лица. Он нахмурился, сдвинув брови и сжав губы в тонкую полоску, и отвернулся, оглядываясь вокруг:
- Так куда мы с вами пойдем?
- А давайтек церкви? Я уже побывала здесь во всех интересных местах, но до церкви так и не дошла. Там разруха и запустение, но говорят, что на стенах сохранилась роспись семнадцатого века и еще угадываются иконы. Это недалеко, только вы можете испортить свои туфли сыро, - посмотрела я на дорогую обувь.
- Ерунда. Ведите, - упрямо мотнул он головой.
- А вы рассказывайте, - напомнила я.
- Да Я понимаю, что такое положение вещей более, чем дико. Больше того, я понял это только после вашего вчерашнего звонка. Вы спросилидля бабушки ли я строю дом? Нет, Алена, тогда даже мысли о ней не возникло, я думал неважно, но не о ней точно.
- Вы даже не подозревали о ее существовании?не верила я, - такое только в индийских фильмах бывает, честное слово.
- Почему же? Просто я не был уверен, что она жива до сих пор. Последний раз я вспоминал о ней лет десять назад. Тогда здесь то ли формировалось новое хозяйство, то ли менялось руководство, но пересматривались кадастровые планы. Меня известили, и этим занимался мой юрист. Он доложил, что в доме живет старая женщина. Я понял, что моя родственница еще жива и не стал продавать участок. Это все.
- Все? - удивилась я, сворачивая по сырой луговой траве на тропинку, которая круто поднималась в гору и терялась между деревьями: - Кажется, нам сюда Ну, все так всекак скажете.
- Вы не понимаете Еще мой отец и его братсыновья этой женщины, не хотели иметь с ней ничего общего. Всякие упоминания о бабушке пресекались взрослыми, а мы иногда по-детски задавали такие вопросы. Я не буду повторять то, в чем не уверен на сто процентов. Но я вырос с этим, это вложили в меня с детства. Упоминание о ней не приветствовалось в наших семьях.
- А причина? настойчиво интересовалась я, останавливаясь на вершине холма возле покосившегося деревянного строения. Вокруг темных стен оставалось небольшое открытое, поросшее травой пространство, а дальше, обнимая его и организуя камерный ансамбль, поднимались высокие деревья. Креста на церковном куполе не сохранилось. Под самыми стенами виднелись три небольшие могильные плиты из битого временем камня с полустертыми надписями на них. Над двумя старинными захоронениями даже сохранились низкие каменные кресты. В церковь можно было войти свободно, но я не спешила делать это, а смотрела на мужчину и понимала что, что бы он ни сказал сейчас, я останусь на стороне бабы Мани.
- Причина? Я не хотел бы говорить об этом. Просто объясняю, почему не знаком с этой женщиной.
- Хорошо. Тогда куда вы хотели отселить ее, если собирались снести старый дом?
- Алена! - слегка повысил он голос, но сразу же взял себя в руки: - Я не знал, не был уверенжива ли она вообще? Безусловно, теперь я пересмотрел свое решениеэтот дом будет принадлежать ей.
- Не думаю, что это решит проблему. Потому что ей нельзя больше оставаться одной - не тот возраст и не то здоровье.
- Хорошо хорошо, я понимаю, все понимаю. Эту женщину выгнал из дому муж за ее поведение. С тех пор у нее нет семьи, сыновьям было по двенадцать лет.
- И за что? За что ее выгнали? Детипонятно, что им говорили, тому они и верили. Но какое-то объяснение все-таки должно быть?
- Да! Эта женщина была кем-то вроде местной куртизанки. От нее даже откупались продуктами и деньгами, чтобы она отступилась от мужей. Я не хотел говорить это, но вы же не успокоитесь?
- И все же вы сказали И очень упали в моих глазах, Владимир Борисович, хотя вряд ли вам есть до этого дело. Извините, - опомнилась вдруг я, вспоминая, что обязана ему своей свободой. Это не оправдывало его, но мне нужно бы быть более сдержанной, а попросту - не лезть в бутылку.
- Так что будем делать с домом? мирно уточнила я.
- Строить, - твердо ответил он, - мы войдем внутрь?
- Не боитесь? ухмыльнулась я, глядя в сторону входатемного провала в серой от старости стене.
- Не чую на себе греха. Вы же об этом? О том, что «не суди»? Я никого и не сужу, просто объяснил вам.
- Я о том, что строение, похоже, ненадежно. А вы оставили в опасности, оставили без помощи, даже не попытавшись разобраться, даже не поинтересовавшись в голове не укладывается, и опять - извините. Я, наверное, не имею права
- «Не суди»? Так мы войдем или теперь уже вы боитесь?
Я молча шагнула в пустой дверной проем. Полто ли земля, то ли доски не угадывался под толстым слоем сухого голубиного помета. Своим приходом мы спугнули жильцов этого домапод крышей гулко и резко захлопали крыльясо стропил сорвались голуби, заметались и вылетели через одну из дыр в кровле. На высоком внутреннем куполе действительно, еще угадывались фигуры и лики святыхпоодиночке и группами. Слева вдоль стены поднималась деревянная лестница с частыми провалами вместо отдельных ступенек. Я улыбнулась, вспомнив Ромкунаверняка они с друзьями лазили и тудана звонницу. Даже с риском для жизни, а может, тогда ступени еще не провалились?
- Я не чувствую себя правым, Алена. Но и вины своей не чувствую тоже. И понимаю так же, как и выоставить все, как есть, уже нельзя. Сколько ей лет? - заговорил Беркутов, оглядываясь и проходя ближе к центру помещения. Я подошла к нему, мы осматривались вокруг себя.
- Точно не знаюоколо девяноста.
- Я обещаю, что что-нибудь придумаю, обязательно решу.
- Дом престарелых?горько улыбнулась я.
- Всегда презирал людей, родители которых доживают там свой век, - резко и четко ответил он.
- Аналогично. Тогда что?
- Для началапознакомимся с ней. Она знает о моем приезде?
- Да.
- Будем считать, что необходимая подготовка проведена, - улыбнулся он.
- Постарайтесь, - попросила я, - я уверена, что все совсем не так, как вам внушили. Это просто не может быть правдой, я не верю.
- Посмотрим. Пойдемте отсюда. Удивительно - остановился он вдруг, - а вы заметили? Здесь пахнет не едким птичьим пометом, а травой полынью, кажется?
- Не слышу сухая пыль, как перед дождем. Может, это знак вамчто вы на правильном пути?
- Буду надеяться, что достоин такого знака. Вы уже не сердитесь на меня?
- Я не сердилась, я просто не понимаю. Моя бабушка моложе, но почти слепая я очень люблю ее, все любят. Два раза в год я обязательно вырываюсь домой, что бы там ни было. Потому что понимаюкаждый день может стать для нее последним. Это случится уже скоромы все внутренне готовимся и я каждый раз прощаюсь навсегда, стараясь не показывать этого. Но она сама все понимает и плачет. У меня в голове не укладывается Как же так можно было?!
- Я не знаю, правда, не знаю. Но это уже не важно - как раньше не будет. Вам не стоит так беспокоиться, это же моя бабушка, - успокаивающе коснулся он моей руки и перехватил ладонь, переплетя наши пальцы. Я посмотрела на это, а он отвернулся, потянув меня за руку:
- Время, Алена, время
Опять я шла рядом с посторонним мужчиной, а он держал меня за руку. Тогда, с Романом, я даже не задумывалась об этом. А сейчас это воспринималось очень остро и неловко, но выдергивать свою ладонь из его руки я не стала. Этот его порыввзяться за руки, выглядел очень беззащитным. Сильный и уверенный в себе мужчина, похоже, нуждался в небольшой поддержке перед предстоящей встречей и тяжелым разговором. И даже, скорее всего, потому что чем ближе мы подходили к дому, тем крепче становилась его хватка.
Глава 13
Марии Львовны возле дома не наблюдалось. Почти у самой входной двери Владимир резко остановился и освободил мою руку.
- Я думаю, нам удобнее будет поговорить наедине, по-родственному. Вы не подождете меня,оглянулся он на стол с лавочкой, - да хоть и там же?
И, открыв дверь, шагнул внутрь, плотно притворив ее за собой. Я выдохнула с облегчением - лишних переживаний для себя не хотелось, и постаралась занять себя делом. Получалось плохо, уже минут через десять я устала поминутно оглядываться на дверь и прислушиваться. В который раз вздохнула и погрузила взгляд в чертежи. И подскочила с лавки сердце дернулось в ужасе - серия взрывов, как из пушки или бомбят где-то рядом. Земля запоздало колыхнулась под ногами - волна потом вторая третья Я ахнула, хватаясь за стол. А услыхав новый звук, метнула потрясенный взгляд в ту сторону и застыла, наблюдая, как церковь на холме аккуратно и как-то спокойно складывается, заваливаясь на сторону и осыпаясь с тихим отдаленным треском
- Ох, ты ж, боженьки - раздалось за спиной, и я медленно повернулась к ним, все так же зависая мозгом.
- Да не пугайся ты так, - мелко крестилась на оседающую церковь баба Маня, - рвут боеприпасы во рву, на вертолете вывозить опасно. Что найдут тамневдалеке и подрывают. Но вот этого, - протянула она руку в сторону столба пыли на холме, - стоило ждать. Я уже думала как-тобоялась. Там же на живую нитку все, старое, да еще и дощатое, а они колышут раз за разом.
Рядом с ней стоял Владимир, медленно переводя взгляд с пыльного облака на холме на меня. Да, на полчаса раньше бы и я нервно хмыкнула.
- Простите, - прикрыла рот рукой.
- Не надежное строение, - улыбнулся мне мужчина, а потом обратился к хозяйке: - Все это, конечно, неприятно, но не смертельно. Извините меня, Мария Львовна, но можно попросить горячего чая? В горле пересохло, а воду из машины не захватил.
- А что ее таскать? Что же намводы жалко? - засуетилась баба Маня, - пойдемте снова в дом. У нас и оладушки еще теплые осталисья миской накрыла, и варенье к ним есть сметанка.
А потом вдруг словно опомнилась и повернулась ко мне:
- Все одно к одному Сказку расскажу тебе сегодня, что толку дальше тянуть?
- А мне можно тожесказку? - слегка наклонился к ней внук.
- Нет, - вздохнула она, - это только наши сказки страшные, женские.
Длинный день прошел в разговорах и бурных обсуждениях. Мы походили по участку, посидели вдвоем в ноуте, пока хозяйка готовила еду. Потом пообедали втроем, а дальше и поужинали. Ту жирную курицу из корзины прикончили полностью. К вечеру уже окончательно утвердили проект, который в процессе обсуждения стал гораздо скромнее по размеру, но порядком подорожал. Потом по распоряжению бабы Мани зачем-то затопили баню и Владимир натаскал туда воды. Его туфли вымокли, рукава светлой рубашки он закатал, пуговицы расстегнул до середины груди и стал выглядеть человечнее. Или, точнее сказатьближе к народу, хмыкала я мысленно.
Я не представляла себе - о чем они успели поговорить до взрывов, но после этого обстановка не показалась мне натянутой или неловкой. Значит, неблагополучной семейной темы внук, скорее всего, не коснулся, и они просто познакомились. Я была даже рада этому старой женщине лишние волнения были ни к чему выше крыши уже имеющихся в наличии.
Ближе к вечеру по вежливой просьбе гостя я провожала его, поднимаясь вместе с ним к машине. Перед этим он слегка коснулся руки своей бабушки и пообещал наведаться в ближайшее время и все-таки постараться убедить ее
- Она странная, - немного помолчав, обратился он ко мне, - странное условие, вам не кажется?
- Вы о посадках большемеров?осторожно поинтересовалась я, тихо ступая рядом с ним: - Может, мне не нужно было говорить, что это решаемо? На самом деле, все очень даже осуществимо, дороговато, правда, получится...
- Речь не о деньгах. Сама идея не кажется вам необычной? Совсем от нового дома она не отказывается «согласна посторожить его», но жить пока будет в старом и «чтобы от него не видать было нового, а иначе совсем не стройтесь».
- Я постараюсь выяснить причину. Вы не поговорили с ней?осторожно поинтересовалась я.
- Вы о семейных тайнах? А это имеет смысл, когда ей жить-то осталось восемьдесят девять с половиной. Она отказывается ехать в город.
- Вы не особенно и настаивали. Но ее нельзя оставлять одну.
- Почему?вопрос прозвучал жестко.
- Потому что она стара.
- Но не беспомощна.
- Это вопрос времени.
- Так оставайтесь тут с нейзаодно поможете, - ехидно посоветовал он.
Я вначале растерялась, а потом вежливо объяснила:
- У меня в городе работа, и мне нужно на что-то жить.
- У меня, представьте тоже. Нужно искать выход, - отрезал он, а потом вдруг пожаловался: - Как же с вами трудно, Алена садитесь в машину.
- Зачем? Я никуда не еду, - столбиком замерла я на месте.
- Так удобнее говорить, садитесь, не капризничайте, - приоткрыл он для меня дверку и я уступила. Он сел на водительское место, подвигал руками, будто не зная, куда их деть и наконец, я услышала:
- Тут такой разговор... наверное, не совсем ко времени и прозвучит немного странно, но раньше я думал, что однолюб. Совсем однолюб И что каждому человеку только раз дается его половинка и искать ей замену бессмысленно. Просто послушайте... - среагировал он на мое неосознанное дерганное движение. Улыбнулся, глядя на свои руки на руле: - Вас это ни к чему не обяжет. Не нужно отвечать, если нет такого желания, даже можете уйти прямо сейчас - все предельно добровольно, Алена. Это просто информация. Да... Но потом я вдруг решил, что влюблен в вас, - прозвучало неожиданно печально. Он говорил это, уже прямо глядя мне в глаза, и я неловко кивнула, отводя их.