Постоялец
Наталья Андреевна и куртку зашила, и самовар раздула, на стол собрала. Виктор как вошел к ней в дом, как будто к бабушке снова попал, даже шторки похожие, черно-белые. И обстановкабуфет пузатый, стол деревянный с балясинами, стулья венские. На стенах фотографии, над столом абажур с бахромой Полы деревянные крашеные, иконы в красном углу, вышиванки везде, у окна станок со швейной машинкой. Зингер, древность какая!
Как вы одна с хозяйством управляетесь? спросил Вяземский после второй чашки душистого на травах чая.
В этот год тяжелее стало, а то, как молодая бегала туда-сюда. Еще и огород у меня, а картошка на насыпи, давно там участок, еще Коля копал. Сейчас запретят наверно, поезда скоростные пустили, загородили насыпь.
Коля это муж?
Нет, сынок мой, я сейчас покажу! Наталья Андреевна пошла рыться в платяном шкафу, достала с верхней полки большой альбом в картонных дермантиновых корочках с тиснением, и начались пространные рассказы про сына. Как родился, как учился, как женился. В этом месте Наталья Андреевна помрачнела.
Кабы не развод, он в армию и не вернулся бы, придумал с контрактом этим.
Служит он у вас?
Служит. Писем давно нет, я все молюсь Богородице, чтобы оборонила, она перекрестилась. Виктор подумал, что не такая уж Наталья Андреевна и старая, седая только, а глаза живые и голос молодой. И что я тебя заболтала, а время позднее, ты бы ночевать что ли оставался, вон Николашина комната свободна, кровать там хорошая, белье я чистое постелю. И все-таки, что ты тут делал ночью? На берегу?
Виктор совсем было решился сказать ей я ваш сосед но вспомнил про прибрежных куркулей и осекся, вместо этого вдруг спросил:
А вы бы мне комнату не сдали пожить?
Так ты приезжий? снова насторожилась Наталья Андреевна.
Нет, прописка питерская, я вот и паспорт покажу.
А дома что не живешь. Паспорт давай, посмотрю, очки возьму только, она пошла к швейной машинке.
Виктор достал из нагрудного кармана портмоне, вытащил паспорт и положил на стол. Наталья Андреевна, водрузив на нос очки, вернулась к столу, снова уселась, перелистала паспорт.
Верно все, прописка здешняя, так что дома-то не ладно?
Развелся недавно.
Вон что! Жена не хороша была? А детки есть?
Двое, вздохнул Виктор, да взрослые уже. А с женойнутак вышло.
В каждой избушке свои погремушки, изрекла Наталья Андреевна и ничего больше обсуждать не стала. В комнату тебя пущу, живи. Дорого не возьму, но если Николаша вернется, тогда придется тебе Викторкак по батюшке?
Владимирович.
Мужа моего покойного Володей звали, так вот придется тебе, Виктор Владимирович съезжать. А пока свободноживи. Тебе на какой срок, перекантоваться, или надолго требуется?
Наверно надолго, ответил Вяземский, а если честноон и сам не знал. Привычный, с таким трудом уравновешенный мир его снова трещал по швам, рыжие косы и зеленые глаза Ники не давали покоя.
Так по этому поводу я наливочки достану, в чай хорошо и нервы успокаивает. Спать будешь, как дитя, а то пошел по берегу бродить, еще и стрелить вздумала ну как милициюполицию бы кто вызвал? Вот и потащили бы в участок, а при тебе вон, пистоль.
Так у меня разрешение есть, а выстрелил случайно, Кусач-то кинулся.
А ты его быстро приструнил, одобрила Наталья. И все же темнишь ты, Виктор, не иначе, как следователь.
Нет, засмеялся Вяземский, но от наливочки не откажусь.
И варенье я сейчас достану, у меня свежее есть, этого года, вишневое. На работу тебя к скольки поднимать?
Завтра рано надо, Виктор вспомнил о предстоящей прогулке с Никой, и на сердце потеплело. Да и в доме у Натальи Андреевны было хорошо.
Тогда засиживаться не будем, по рюмочке, да еще по чашке чая и спать, сказала она и полезла в буфет за вареньем, я как встану Пеструху доить и тебя разбужу, не сомневайся, не проспишь.
Ходики в комнате Натальи Андреевны приглушенно тикали, за окном шумел прибойподнялся сильный ветер. Виктор оглядел свое новое спартанское жилище. Стол, стул, кровать, у двери вешалка, прикрытая шторкой. В углу круглая железная печка до потолка поднимается. Занавески в пол-окна, на подоконнике пышная герань. У кровати половик лоскутный. На стене коврик с оленями. Славно!
Вяземский не торопясь разделся, пристроил одежду на стул.
Чистые простыни пахли свежестью, такой аромат бывает только у высушенного на солнце белья. Виктор с удовольствием вдохнул его, вытянулся на узковатой кровати, заложил руки за голову, приготовился к бессоннице, но уснул сразу и крепко, не заметил как ночь прошла. Разбудила его не Наталья Андреевна, а протяжное Пеструхино Мууууу
Словно выполняя невысказанную просьбу, утро следующего дня улыбнулось в окна чистым небом и золотистым восходом. Как будто время отступило на месяц назад и вернулось к ясным дням бабьего лета, с его ласковым теплом и нежными красками.
Вяземский явился под окна Татьяны немного раньше назначенного времени. Он не хотел опаздывать и выехал из мотеля в семь утра, помня о пробках. Но дорога оказалась свободной и, вопреки ожиданиям, Виктор не стоял ни на въезде в город, ни на Ушаковском, ни на Кантемировском мостах. Через Петроградскую сторону он перебрался на Васильевский остров не больше чем за десять минут, и около восьми уже был на месте.
Погода продолжала радоватьничто не предвещало дождь.
Из кожаного футляра на поясе Виктор достал мобильник, открыл и уже собирался звонить Веронике, как телефон мигнул и высветился знакомый теперь номер. Ника звонила сама.
«Сейчас откажется»почему-то подумал Виктор и приготовился выслушать причины, по которым она не может поехать с ним. Вчера он ушел слишком быстроона, вероятно, обиделась. Или ещё что-то не так. Просто ей надоело, да мало ли что он мог сказать или сделать бестактно. Такой неуверенности Виктор давно не чувствовал.
Поэтому его «слушаю» прозвучало довольно тускло.
Виктор Владимирович! А я вас вижу! услышал он в трубке её голос и понял, что она улыбается, Танечке на работу, так что мы уже и позавтракали, и кофе выпили, только жаль, что вас не дождались. Но, может, подниметесь? На чай?
Спасибо, Ника, я тоже позавтракал в мотеле. Если вы все дела дома завершили, то спускайтесь и поедем пока дорога по городу посвободнее.
Хорошо, иду.
Глава 6
Разговоры в авто
Вышла она из арки очень скоро. Одета была почти так же, как вчера, только вместо пиджака в кожаную куртку, расцветкой напоминавшую пегую шкуру какого-то диковинного животногопесочно-терракотовые пятна на более тёмном коричневом фоне, и лёгкий шарфтоже цветной в тон куртке, но с преобладанием песочного.
Виктор отметил, что она тщательно подбирает цвета одежды: и туфли на высокой танкетке и сумка через плечобыли красно-кирпичными и подходили к куртке. Жаль только, что волосы заплела в косу, а спереди подобрала под кожаную кепку с козырьком.
Но, даже туго заплетённые, они блестели в складках шарфа и притягивали к себе взгляд Виктора. Наваждение какое-то, вот уж действительно Русалка, Лорелеяочаровывает его волосами.
Как и вчера, Виктор вышел из машины, чтобы усадить Веронику.
Здравствуйте, улыбнулась она.
Доброе утро, сказал Виктор.
Они произнесли это одновременно и рассмеялись без всякой причины. Был погожий день, и оба радовались встрече.
Поехали, сказал Виктор, защёлкивая водительскую дверь, очень я рад, что вы именно Павловск выбрали, больше других пригородов люблю его.
Почему? Ника удобно устроилась в широком салоне, но сумка ей всё-таки мешала.
Красиво там давайте я назад положу. Можно? Виктор протянул руку, взялся за сумку.
Да конечно, в ней ничего нет, кроме цифровика, орехов и семечек.
Орехов? переспросил Виктор.
Да, Таня сказала, что там птицы и белки совсем ручные, вот я и решила проверить.
Ручные, нахальные попрошайки, подтвердил Виктор, выруливая на Большой проспект.
Как он ни торопился, а всё же на мосту Лейтенанта Шмидта они встали в пробке. Нику это нисколько не расстроило, она смотрела на Неву.
Что за река! Такая красиваяесли бы вы знали Виктор Владимирович, как я мечтала увидеть всё это. Неву, мосты, корабли
Виктор кивнул, не отрывая взгляд от впереди идущей машины. Водитель её дёргался и елозил из ряда в ряд. Наверно женщина за рулём. Того и гляди подставится. Так хотелось посигналить ей, но Виктор не стал, он бы отвлёк Нику от осмотра. Какая же всё-таки славная девушка, звала его на чай. Если бы не надо было спешить, обязательно согласился бы. Интересно, кто её родители? Учителя наверно
Только после Пулковских Высот ехать стало свободнее. В город машины шли потоком, а в Пушкин совсем их было мало.
Мы через Царское Село махнём, сказал Виктор, проездом взглянете, что за городок, а потом в Павловск.
Вы часто в нем бываете? Вероника оглянулась на Пулковскую Гору, а там что?
Обсерватория, телескопы, ответил он сначала на второй её вопрос, а потом на первый, теперь нет, раньше часто бывал, я жил тут давно.
Ника не стала расспрашивать, она притихла и смотрела теперь не в окно, а на руки Виктора. На то, как он переключает скорость и снова берётся за руль.
Вообще-то Вяземский не любил, когда за ним наблюдают когда он ведёт машину, ездил Виктор быстро, пассажиров это нервировало, они напрягались, вжимались в сиденье, цеплялись за ремни и затравленно смотрели на сливающуюся в сплошную полосу обочину или на мельканье фонарей и разлиновку трассы. Но Вероника не обращала на скорость никакого внимания, и Виктор почему-то не раздражался, что она смотрит на него.
Проехали кладбище, новостройки, потом Египетские ворота, джип пролетел мимо заправки, вписался в крутой поворот Дворцовой улицы.
Сейчас налево будет дача Китаевойдом, где Пушкин жил одно лето с молодой женой, потом костёл, направо Александровский Дворец и парк, опять направо, после поворота, Лицейский сад, в глубине церковь, где молились лицеисты, за церковью Лицей, а это Екатерининский дворец, говорил Виктор, почти не подтормаживая на поворотах.
Ника переводила взгляд от одного окна к другому, но потом отчаялась.
Ну, всё на такой скорости я ничего не усваиваю, засмеялась она и откинулась на сиденье, вы так здорово водите машину.
А вы так часто меня хвалитея возгоржусь, отвечал Виктор. Ну вот ещё посмотрите направо, там в парке ворота, Александр Первый приказал построить и начертать на них «Любезным моим сослуживцам»тем кто был с ним в военной компании восемьсот двенадцатого года, а налевоЗапасный Дворец, да только он сгорел, а был хороший концертный зал. Ну, вроде всё в Пушкине посмотрели.
Шутите! Я вообще ничего не поняла, кроме дачи Пушкина и лицейского сада.
И то хорошо, а теперь прямиком в Павловск, сказал Виктор и нажал на газ. Машина рванулась вперёд по пустынной трассе.
До Павловска долетели за восемь минут. Виктор затормозил и остановился на светофоре у вокзала. Старушка с болонкой медленно переходила улицу от парка к станции.
Ну вот, мы почти приехали, сказал Вяземский, налево парк, направо Павловский вокзал. Тот самый, царский.
Я думала он больше, Ника, пользуясь остановкой, рассматривала здание.
Его перестраивали. В начале он, кажется, был деревянным, к сожалению про сам вокзал я не много знаютолько с того времени, как в нём устроили концертный зал и здесь играли все знаменитые гастролёры. Штраус несколько лет руководил тут оркестром. Было много музыки. Это место считалось престижным для дачного отдыха, а ещё рядомв Царском селе был ипподром, царские конюшни, жизнь кипела. Жаль, что скачек теперь нет. Ни в Петербурге, ни в пригородах ни одного ипподрома не осталось, только конные клубы. Вы любите лошадей?
Да очень.
Я тоже. Джип снова двинулся вперёд. Здесь мы останавливаться не будем, парковка плохая и до дворца далеко.
Как вы скажете, полностью полагаюсь на вас, как на лучшего гида, Виктор
Стоп! Без Владимировича, вовремя успел сказать он, только на этих условиях пойду к вам в гиды.
Договорились, кивнула Ника.
И всё же ей трудно было привыкнуть называть его только по имени. Трудно, но приятно. Ей вообще нравилось быть с ним. Она в глубине души уже поняла, что с ней происходит, но отмахивалась от этого ничего не будет потом, но эти несколько дней они проведут вместе, а дальше дальше у неё останутся прекрасные воспоминания об этом городе и о Викторе. Сейчас Ника про будущие воспоминания думать не хотела, она была с Виктором, ехала в его машине, разговаривала с ним и всё это волновало её. Не потому, что Вяземский водил «Круизер» с тёмными стёклами, а не видавшую виды «Жигули», хотя ехать в красивой машине тоже было приятно, но не это определяло её настроение. Ника отмечала про себя, что Виктору идёт эта машина, именно такая, с мощным двигателем, массивная, высокая и просторная. Вяземский и без машины производил впечатление большого человека. Не только из-за роста, а он он был большим. Она невольно улыбнулась и бросила взгляд на его лицо. Он тут же почувствовал это и посмотрел на неё.
Что?
Нет ничего, она не знала, что сказать и, продолжая улыбаться, пожала плечами.
Всё хорошо?
Да очень странно немного. Вот я ехала в Петербург ине думала, что встречу вас.
Да как же вы могли про это думать, если мы вообще в Москве встретились.
Правда в Москве, Ника засмеялась, она чувствовала настроение Викторалёгкое и весёлое, совсем не такое, как в поезде, или вчера в Летнем саду. Что-то изменилось.
Глава 7
Павловск
Они всё ехали вдоль ограды парка, обогнули триумфальную арку.
Вот так же сюда и цари въезжали, на обратной дороге прямо под аркой пройдём, она мне нравится даже больше, чем египетские ворота, сказал Виктор.
Ника прильнула к окну и смотрела на паркза оградой и деревьями на холме видна была круглая колоннада Аполлона, потом крутой спуск к реке, парк открывался с дороги живописным ландшафтом.
Они миновали мост через Славянку, в том месте, где река выходила за пределы парка, так же на возвышении стоял чудесный павильон с портиком и колоннами. Ника восторженно ахнула, когда увидала внутри беседки трёх мраморных граций.
Мы посмотрим на них поближе, когда в парк войдём, сказал Виктор, они стоят в так называемом собственном садике. Правда сейчас цветники не так хороши, как летом, но всё равно интересно.
Конечно интересно! Мне всё интересно! воскликнула Ника.
Тогда берите свой фотоаппарат, семечки, орехи, Виктор резко повернул руль и затормозил, чтобы встать в ряд с машинами, которые выстроились у светлой ограды. Приехали, сообщил он и заглушил мотор.
Павловск. Он неизменно ждал Виктора. Песочно-желтые стены дворца, тонкие копья чугунной ограды, выкрашенные белым. Светлый и тихий, мечтательный, с нежной улыбкой очарованием северной природы, с лугами и холмами, изгибами реки Славянки, тёмными елями и стройными берёзами. Виктор никого не допускал сюда, в свой Павловск, но Веронику с радостью привёз, потому что прошло слишком много лет и он боялся войти сюда один. Нельзя возвратиться в юность, а если и можно, то, как правилоэто больно.
За последний год Виктор испытал много боли и думал, что научился терпеть, чувствительность притупилась, но здесь, перед знакомыми воротами парка, понялвсё так же уязвим.
Итак, он привёл сюда девушку, с которой едва знаком, именно ей решил довериться. Почему? Может потому, что она смотрела на мир иначе?
Ещё вчера, находясь рядом с ней, Виктор увидел город, не просто знакомые улицы и дома, а Город. Не будь Вероники рядом, он и не вспомнил бы, когда в последний раз так любовался Невой.
После их прогулки воспоминания юности теснились перед ним всю ночь, В то далёкое время Петербург был для него временем надежд, а теперь? Что теперь? От этих мыслей он и не смог остаться в мотеле, пошел бродить по берегу и встретил Наталью Андреевну с её псом