Ударная армия
ВОИНАМ 65-й АРМИИ ВТОРОГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА ПОСВЯЩАЮ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
22.50. 18 апреля 1945
КОМАНДАРМ
Вот закроет дымом эту звезду Какая ясная Закроет и пойду звонить Рокоссовскому
Отлично ставят саперы дымовую завесу, отлично
Закроет дымом звезду и
Судьбу пытаешь, Сергей Никишов?
Какая ясная звезда Просто чудесный свет
Судьба Вот пошагиваю по бетону немецкой автострады, до Ост-Одера всего полверсты А эта звезда над гаванью Штеттина. Спокойно, Сергей Никишов, генерал-полковник Никишов. Спокойно. Ты прав. Да, ты прав. Решение верное. Здравый смысл говорит если мы начнем форсирование Одера, этого проклятого Одера, до полного рассвета, будет удача. Должна быть удача! Должна быть!
Принципы стратегии принципы стратегии как дальше?.. А, это же мысль Мольтке-старшего, да, да Принципы стратегии мало превосходят первоначальные понятия здравомыслящего человека
Должна быть удача!
Решение простое. Начнем атаку в шесть тридцать, а не в девять, как предлагает штаб фронта. Первый залп артиллерии, пехота за весла и Пятьсот метров через Вест-Одер Да, да, в полумраке рассвета через Вест-Одер! Немыслимо форсировать реку поздним утром немец не на Днепре, даже не на Висле, немец на Одере Да, на рассвете Я прав. Только так придет удача. Только так.
А звездочка-то какой ясный свет
Ясность вот что главное. Да, да, я же видел глаза офицеров, когда сказал им о новом решении Ведь все поняли, поняли, что Седьмая армия ставит себя в особое положение Да, поняли. Я видел по лицам офицеров поняли Если мы провалим наступление, пощады нам не будет. Это справедливо. Иначе не может быть. Десятки тысяч людей понимают: нам нельзя не победить утром двадцатого апреля. Надо победить. Нашей победы ждут и Жуков, и Конев. Нам нельзя дать немцам перебросить свежие дивизии под Берлин, нельзя
Где Сева?.. А, стоит. Он тоже все понимает. Он не спит вторые сутки
( Всеволод, позвони-ка, пожалуйста, Андрееву. Пусть усилит дымзавесу. Ветер с Балтики крепчает, кажется
Слушаюсь, товарищ командующий Сергей Васильевич, генерал Рудников сразу же позвонил маршалу Вы еще задержались там, у макета, с полковником Волынским разговаривали, а Рудников докладывал, и, знаете, он ведь
Иди-ка ты спать, Всеволод.
Сергей Васильевич, он же просто побелел весь, когда с маршалом говорил Никишов опять мудрит, сказал Ну почему он так бессовестно, Сергей Васильевич? Ему наша семерочка всегда поперек горла стоит, ведь все знают, что он на ваше место давно целит
Лейтенант Марков, идите отдыхать.
Слушаюсь товарищ командующий.
И не забудьте позвонить саперам.
Слушаюсь.)
Обиделся, человече Да, представляю, как изложил маршалу мое новое решение генерал Рудников
Надо звонить. Прошло уже двадцать минут, как я закончил совещание
Горит звезда прелесть.
А Всеволода я напрасно обидел
Борзов, наверное, тоже на меня обиду затаил И Горбатов После Данцига так и не собрался я узнать живы ли?..
Командарм Никишов Тебе судьба велела быть самым добрым человеком в Седьмой ударной
Надо быть добрым, иначе нет смысла жить.
( Караушин?.. Соедините-ка меня с Волынским. А еще лучше с полком Афанасьева Жду.
Товарищ третий, докладывает оперативный дежурный Караушин.
Слушаю, Николай Семенович.
Из хозяйства Павлюкова телефонограмма на ваше имя. Разрешите зачитать?
Изложите суть.
Слушаюсь. Уровень Одера на их участке поднялся на сорок два сантиметра. Ветер с Балтики нагоняет воду, междуречье заливает. Некоторые подразделения вынуждены концентрироваться на высотках, дамбах Павлюков просит помочь выделением дополнительных плавсредств.
Так Что на левом фланге?
Сейчас уточню, товарищ третий. Видимо, спокойно.
Слово «видимо» поберегите для мирного времени.
Виноват, товарищ третий.
Если немец ударит артиллерией по высоткам, что пехота сейчас облепила С кем через Одер пойдем? Так. Инженера к Павлюкову.
Слушаюсь.
Звоните на левый. Телефонограмму во все хозяйства вторые эшелоны на вязку плотов. Солдаты не могут быть сутки по горло в воде, сейчас не июль Смену боевых постов в низинах через час. Впрочем, об этом офицеры сами решат, надеюсь. Мне докладывайте срочно, Николай Семенович. Все.)
Надо быть добрым, чтобы меньше было зла Ненавижу злых людей
ГВАРДИИ РЯДОВОЙ
Дороги в этой Европе сами ноги идут, да сапог не напасешься
Сколько верст отмахал по тем дорогам гвардии рядовой Борзов Николай (призыва 24 июня 1941 года) про то генералам знать, им на картах все версты как на ладошке.
А в апреле сорок пятого выполз он, котелком позвякивая, на берег реки, снял сапоги и вымыл ноги.
О-о-ох чертовка холодна немецкая водица, ребята Из Невы пил, из Скуицы такая маленькая речушка под Великими Луками На Днепре был, Нарев тоже знакомый, Висла А из немецкой реки пить не хочу, ноги в ней вымыть только и гожа, стерва!
Не простудись, Николаич, сказал ротный, гвардии капитан Венер Горбатов, подступил к черной воде и попинал ее носком сапога Потом повернулся к кустам. Связи мне долго ждать прикажете?
Есть связь, товарищ гвардии капитан! отозвался командир отделения связи Пашка Шароварин.
А через час семнадцать минут за две тысячи километров от болотистого бережка, где вторая рота уже успела отрыть окопы по пояс, в кабинете Верховного главнокомандующего было сказано:
Седьмая ударная армия вышла на рубеж Одера.
Не ведал об этом Борзов. Привалился к стенке своего окопчика, курить хотелось, да не велел ротный до немца всего полверсты
Отводил Борзов душу разговором с тремя мальчонками второго месяца службы, которым солдатская судьба счастливую карту выдала.
Говорил, будто бы аккурат в апреле, в сорок третьем году, под Ладогой-озером, на тех проклятых господом богом и солдатами Кислых Водах из одного котелка кашу ел с командармом, генерал-полковником Сергеем Васильевичем Никишовым. Разжалован тогда был Сергуня ни за что, по ошибке начальства, в землянке на одних нарах будто бы с Борзовым маялся, одной шинелькой укрывался, из одного кисета куривал
Посмеивались про себя солдаты: загибает, поди, Николаич, старый кочколаз, чище Геббельса. А может, и верно было дело.
Ну, славяне, покимарить надо, сказал Борзов. Последнюю немецкую реку перешагнем, Москва в нашу честь пальнет двадцать четыре залпа из трехсот двадцати четырех орудий, и домой нам можно собираться. Спите, мальчишки, перед боем солдату поспать дело святое, хоть об этом в уставе и забыли написать.
Прикрыл Борзов голову плащ-палаткой и утих.
1
Отбросив от двери блиндажа задубевшую, промерзшую за ночь плащ-палатку, Марков выбрался в узкую щель ровика.
Предрассветная стынь сразу охватила лицо гвардии лейтенанта, полезла за ворот свитера, но плечам и спине под наброшенной шинелью было тепло.
В еще темном февральском небе, чуть тронутом над крышей блиндажа зеленоватой полосой зари, уже гасли звезды. Четыре бледных дымка над блиндажами батареи ровно уходили ввысь.
Вглядевшись, Марков угадал бруствер орудийного окопа по серым отвалам земли, припорошенным клочками снега. За низенькими елочками, стоящими вразброс на бруствере, шевелились три тени.
Стукнула там крышка снарядного ящика, звякнул сталью замок пушки Вспыхнул рыжий огонек, потух, загорелся снова, подергался на ветерке и стал четким. Марков понял, что зажгли орудийный фонарь.
Четвер-р-ртое готово! густым стуженым баском крикнул из окопа сержант Банушкин.
В пяти шагах от Маркова пробежал солдат в короткой шинели, впрыгнул на бруствер, отфыркиваясь, словно из воды вылез, сказал мягким, почти девичьим голосом:
Запалыв, товарищ сержант Гасу совсим нема
Вижу, сердито отозвался Банушкин. Говорено вам, пшенникам, заправить фонарь вчерась? Дождетесь у меня, весь расчет в яму загоню, жрать не дам сутки, точно По чужой точке наводки стрелять прикажете?
Можно и в ямке п-поспать, если Осипов даст лопат, рыть-то нечем, заикаясь, сказал наводчик Володька Медведев. Готово!
Да я уж отсигналил, недовольно сказал Банушкин. Канителишься ты, Медведев. С тобой только на прямую наводку идти, сразу гробы припасать можно
П-погорим когда-нибудь. Всю дорогу авансом готовы. Вот лейтенант выздоровеет когда, проверит наши п-прицельные труба дело!
Ты, москвич, помолчи. Тебе первый заход в яму делать.
С удовольствием. Высплюсь.
Девчоночьим смехом отозвался Мишка Бегма.
Ты, пшенник, не скаль зубы, сказал Банушкин. Две фрицевские лопаты посеял, раззява полтавская. Мы их с самой Ладоги берегли.
Та шо вы надо мной катуете, товарищ сержант? Я ж тоди снаряды разгружал. Чуть шо так Бегма виноватый, подить вы
Миша, п-приделай ноги лопатам в третьем расчете, когда Осипов дрыхнуть будет, и медаль тебе обеспечена, сказал Медведев.
Дирочку от бублика у нашего сержанта получишь, це да.
Помолчи, пшенник, засмеялся Банушкин. Лейтенант чуток поправится, тогда ты службу поймешь. Он тебя научит свободу любить. Он тебе припомнит, Миша, как за шкирку тебя из полыньи тащил
Та я ж сам бы вылез
Сам! Все огневики как люди по льду идут, а ты, брюхо толстое, в полынью втюрился В общем, Миша, без медальки тебе домой ехать, это уж точно
Та подить вы, товарищ сержант
Нет, Остапыч, и-положение твое хуже Гитлера, сказал Медведев. Неделю уже лейтенант болеет, а ты даже блинчиков ему из своей муки не наварганил На Полтавщину зажал, на свадьбу?
Та подить вы
Марков усмехнулся. Зябко дрогнул плечами, поплотнее запахнул полы шинели. Морозец поприбавил Зыбкая полоса тумана наползала со дна ложбины
Справа, шагах в семидесяти от Маркова, крикнул старший на батарее лейтенант Савин:
Первое!
Ор-рудие! отозвался командир первого расчета, и сразу ударил звонкий и резкий грохот, проскочил по ложбине, мигнуло в тумане розовое пятно вспышки выстрела
Второе!
Орудие!
Третье!
Орудие!
Четвертое!
Ор-р-рудие! яростно крикнул Банушкин, и Марков невольно отшатнулся в ровике так плотно ударило воздухом в лицо.
Из окопа послышались звуки закрываемого орудийного замка, перезвон медных гильз, бросаемых в ящик, потом кто-то ударил несколько раз чем-то тяжелым по дереву крепили подсошниковые брусья.
Мишка, сгоняй, точку наводки потуши, сказал Банушкин.
Та ще ранечко. Мабудь, стрелим, недовольно отозвался Бегма.
Сказано тебе?
Та сказано, шо я глухой, чи шо? Закурить дозвольте, товарищ сержант
Последний раз даю, сказал Банушкин. Куда ты махру прячешь, куркуль?
Мишка вылез на бруствер и неспешно зашагал по пологому склону ложбины вниз. Похрустывал грязный снег под его сапогами.
Марков, улыбаясь почему-то, провожал его взглядом
2
Мишка Бегма в нательной, бязевой, не по росту рубахе, в ватных штанах, до блеска измазанных на коленях пушечным салом, окоченел, поливая из котелка ледяную воду на шею сержанту Банушкину.
Та вже хватит, товарищ сержант, дергая посинелыми губами, сказал он.
Мне лучше знать, снова намыливая бритую шею, хохотнул Банушкин. Бугры его лопаток грузно шевелились под смуглой кожей, по ложбинке широкой спины стекала мыльная вода.
Мишка нетерпеливо переступал бурыми, в пятнах засохшей глины сапогами, прятал подбородок в ворот рубахи.
Та шо вы на свадьбу собираетесь, чи шо, товарищ сержант?
Лей, лей, куркуль полтавский Что ты льешь, словно начпрод водку?
Та шо мини? Вона не куплена И Мишка выплеснул остатки воды на голову своего командира.
Банушкин захохотал, крепкими короткопалыми ладонями пригладил черные жесткие волосы и стал, пофыркивая, растирать грудь полотенцем. От его тела шел парок.
Ффу-у Вот где порядок-то в артиллерии, понял, Михаил Остапыч?
Мишка, кривя губы, поставил пустой котелок на снег и взял другой, полный. Надо было полить еще и гвардии лейтенанту Взводный чистил свои новенькие яловые сапоги немецкой щеткой, даже края толстых подошв кремом надраивал Офицеры они все такие (поглядывал на взводного Мишка). Гвардии лейтенант шестой день на нарах блиндажа отлеживался, простудился крепко, а все одно форс офицерский держал, четыре раза побрился
Взводный спрятал в задний карман зеленых габардиновых бриджей полоску сукна от немецкой шинели, завернул в синюю шелковую тряпицу щетку и баночку с кремом, повернулся к Банушкину.
Спасибо, командир. Разорил вас. Никак до военторга не доберусь
У взводного были зеленоватые застенчивые глаза, но склад пухловатых губ тверд.
Да вы крему не жалейте, товарищ лейтенант, сказал Банушкин. Этого добра нам Медведев натаскал с военторгу, землячку там, московскую кралю, встретил, мы и живем как зав карточного бюро
Зав?.. Думаете все завы живут хорошо?
Бывает Я в тылу, верно, только два месяца кантовался, в Иванове на излечении, но
Бросьте, Банушкин. Не сидят воры в завах.
Поговорка такая
Чепуха. Если поговоркам всем верить, то старшина лежебока, взводному только б в комендантский взвод пристроиться, солдат поспал а служба сама идет А о завах Гвардии лейтенант усмехнулся. После училища я домой на три дня у старшего команды отпросился Сестренку младшую в больницу отвез. Голодное истощение. Скарлатиной болела А мама моя, командир, заведует карточным бюро при исполкоме
Да, товарищ гвардии лейтенант, я ведь это виновато усмехнулся Банушкин.
Он переглянулся с Мишкой, тот засопел, с готовностью качнул в правой руке котелок
Разрешите полить, товарищ литинант?
Банушкин взял у Мишки котелок.
Топай в блиндаж, воин Окосел с морозцу
Та ни!
Топай. Володька с Лилиеном там блинцы сообразить хотят на завтрак. Муки не одолжишь, а? У тебя в запасе есть, знаю, Остапыч.
Пошукаю трохи.
Мишка ушел, степенно переваливаясь с боку на бок. Сержант Банушкин лицо у него было суровое, словно занят он был невесть каким серьезным делом, осторожно наливал воду в сложенные лодочкой ладони взводного
Не застудиться б вам, товарищ лейтенант. Тепленькой воды б надо принесть с кухни
Обойдусь.
Савин-то наш Шебутится. Зря вы к нему не пошли вчера, товарищ лейтенант Банушкин кашлянул. Обиделся он, это точно. Начнет теперь к нашему взводу цепляться
Не начнет.
Делов-то, выпили б стакан с Савиным и спать можно спокойно
Я и так хорошо сплю.
Да ведь я, товарищ лейтенант, не ради чего Только со старшим на батарее когда контры пойдут хужее жить
Марков медленно вытирал полотенцем руки.
Идемте-ка чай пить, командир, сказал, усмехнувшись.
3
Через минуту Марков и Банушкин сидели в блиндаже на низеньких нарах, что были застланы зеленым атласным одеялом (Мишка Бегма притащил одеяло со сгоревшей мызы как раз перед форсированием Вислы).
Малиновые пятна жара на чугунной печурке постреливали искорками, в трубе гудело Солдаты лежали на одеяле, разомлев от тепла, блаженно шевелили пальцами босых ног Только Мишка Бегма, поджав губы, копошился со своим туго набитым вещевым мешком. Он вынимал сверток, разворачивал обрывок газеты или тряпочку, проверял содержимое, упаковывал, перевязывал, перекладывал, затискивал в мешок свое добро поглубже, поукладистее
Только третий месяц пошел, как Мишка прибыл в батарею из запасного полка и сержант Банушкин дал ему вещмешок убитого замкового Генки Дементьева, а «полтавский куркуль», как окрестили батарейцы новичка, две недели спустя, на строевом смотру, что устроил старшина огневым взводам, горбился под своим мешком на левом фланге четвертого расчета Скривив губы, чуть не плача, выбрасывал Мишка по приказу старшины богатство: три деревянные ручки от немецких ручных гранат, жестяную банку с шурупами и гвоздями, шесть конских подков (завернуты были подковы в новую портянку), вычищенный кирпичом и смазанный пушечным салом топор, будильник без часовой стрелки (нарисована была на циферблате здоровенная баба, молодуха, на облаке развалилась, нахально толстые ноги разбросав, старшина даже облизнулся, на тот циферблат глядя), польский календарь на тридцать второй год с картинками толстую книгу с портретом маршала Пилсудского в рогатой конфедератке, ржавые плоскогубцы (не успел Мишка вычистить и смазать), четыре тоненькие свечи, стамеску без рукоятки и резиновую куклу мордастого пацанчика.