Посетителям здесь ничего не подавали, официантов в этом заведении не наблюдалось. Полное самообслуживание.
Вяземскому оставалось надеяться, что Рита не сбежит, пока он расплачивается с барменом.
Краем глаза Виктор заметил, как она торопливо поправляет волосы и воротник. Быстрые, нервные движения рук
Когда он вернулся с подносом, девушка сидела неестественно выпрямившись и смотрела на Виктора, как затравленный зверёк. Боится
Не привыкла к такому странному способу ухаживания. Боится сделать что-то не таквсё это Вяземский легко прочёл на её лице.
У меня есть очень большое подозрение, что вы хотели сбежать? сказал он и поставил перед ней стеклянную розетку с мороженым.
Угу
Чая не было и я не спросил какое вы любите мороженое, возможно наши вкусы не совпадают
Я люблю любое, кроме фруктового, такоеиз смородины или вишни.
Значит, всё-таки совпадают, Виктор видел, как она мечется между двумя крайностямисмущением и попытками казаться очень уверенной. Это сливочное с орехами, попробовал он помочь ей установить равновесие. Тогда он ещё не знал, что Рита не умеет и не пытается быть уравновешенной.
Моё любимое, одобрительно кивнула она.
А шампанское? Вяземский наполнил бокалы.
Нет, она покачала головой, я его не люблю.
А я люблюсделайте исключение, составьте мне компаниюв следующий раз я постараюсь угадать лучше.
Рита пожала плечами, но бокал взяла.
За нашу случайную встречу, сказал Виктор.
Рита лишь прикоснулась губами к краю бокала. Мороженое тоже почти не ела. Сидела молча и смотрела куда-то в сторону.
А Виктор сидел, смотрел на неё и думал, как давно он не был с молодой женщиной на людях. Отвезти бы её в хороший ресторан. Интересно, умеет она танцевать? Чтобы преодолеть её смущение надо говорить с ней о чём-тоно о чём? О чём же? Ничего не приходило в голову.
Мы ведь не будем говорить о погоде? вдруг ни с того ни с сего спросил он, или о том, что я сто лет не был в кино?
Нет, я и не думала.
А я правда сто лет не был в кино.
Опять повисло молчание, и опять Виктор смотрел на неё, а она в сторону. Наконец Рита обреченно вздохнула, решительно сунула в рот ложку мороженого, перевела взгляд на Виктора и продолжила разговор сама.
Ну.а кем вы работаете?
Она пыталась говорить свободно, почти развязно, а он удивлялся её голосу. Такой тягучий, волнующий и ещё, не то, чтобы она говорила с акцентом, сразу понять было трудно, но какая-то характерная особенность была и заставляла вслушиваться в её слова.
Однако, Ритой был задан вопрос, и Виктору следовало отвечать.
Я преподаю в институте Экономики и Права.
К своему удивлению он не стал уклоняться от ответа, что было в его характере, а сказал ей реальное место работы сразу.
Преподаёте? Не похожи вы на препода, она передёрнула плечами и недовольно поморщилась на своё определение. Вероятно, привычка морщить нос у неё с детства.
На кого? А Вяземский рассмеялся, никогда, наверное, не привыкну к этому сленгу я не всегда был преподом.
Да? А кем вы были? А где учились и сколько вам лет?
Учился здесь в Питере, лет мне сорок с небольшимкем былхороший вопрос, если рассказывать подробно, то займёт слишком много времени.
Ну, не отвечайте, потом расскажете.
«Потомразве будет «потом»?» подумал Виктор с некоторой грустью, но, не подавая вида, продолжил разговор, и в свою очередь спросил её.
А вы? Учитесь, наверное?
Да нет, я уже отучилась.
И что теперь? Работа?
Угуно это тоже долго рассказывать.
Хорошо и это оставим на потом. Я думал вы школьница.
Она смеётся, от этого смеха Вяземский снова волнуется, как там в автобусе, а она говорит:
Нет, вы что! Разве вы пригласили бы школьницу в кино!
Я не думал об этом, когда приглашал, честно признался он. Хотя почему и нет?
Не знаю, мне так кажется.
В любом случае пригласил бы, даже если бы подумал. Ведь пойти в кинов этом нет ничего плохого.
Они замолчали и долго смотрели друг на друга. Глаза всегда говорят больше, и утверждение Виктора, что пойти в кино ещё ничего не значит, для них показалось заведомо ложным.
Пойдёмте в зал, уже пора, стряхнул с себя оцепенение Виктор.
Он оглянулся и увиделв кафе пусто, только за одним из столиков сидит молодой человек в красном галстуке, и, похоже, он не ради фильма пришел сюда.
Да уже пора, согласилась Рита.
Позже Виктор совершенно не мог вспомнить фильм, только смутные картины. Много воды, подсвеченной зеленовато-голубым.
В какой-то из особенно впечатляющих моментов в темноте зрительного зала раздался громкий возглас, Рита вздрогнула и схватила Виктора за руку.
Я пугаюсь внезапных звуков, зашептала она виновато и хотела высвободить руку, но Вяземский удержал её пальцы, и она не сопротивлялась этому.
С этого момента Виктор уже ничего не воспринимал на огромном экране первого кинотеатра города. Ни стерео звук, ни специфические эффекты его не занимали. Осталось лишь одноприкосновение к её руке, пальцы Риты, мягкая ладонь, которую ему так хотелось поцеловать.
Ещё тогда, в тот самый вечер, сидя в полутьме зрительного зала с этой незнакомой девочкой, он вдруг понял, что они неминуемо будут вместе. Виктор не знал когдаможет быть нынешним вечером, или завтра, через месяц, или через год, но она станет его. Наверное, и она почувствовала это неизбежное и повернулась к Виктору. В темноте, отражая экран, светились её глаза.
Дождёмся конца или уйдём сейчас? тихо спросил Виктор, наклоняясь к её уху. Рука его, помимо его воли крепко сжала пальцы Риты.
Посмотрим до конца, ответила она.
Вот уже и песня «Моё сердце на дне океана», в зале зажгли свет, Виктор с Ритой стояли, оглядывались и решительно не могли понять, почему в публике через одного рыдают
Зато, когда они смотрели друг на другатрудно выразить словами, как это бываетно они понимали, что случилось нечто важное.
Он всё ещё держал её руку в своей, и даже когда они встали, не отпустил. Это прикосновение было как поцелуй.
В обе стороны от них к проходам двигались люди, скоро Виктор и Рита остались одни в ряду и спохватились только, когда билетёры начали щелкать замками, закрывая двери выхода из зала.
Сейчас нас тут запрут, сказал Виктор, это последний сеанс.
Ой, нет, мне домой надо, совершенно искренне испугалась его шутке Рита, высвободила руку и побежала вдоль ряда, потом по боковому проходу, к единственной оставшейся открытой двери.
Виктор пошел за ней.
Он провожал её по ночному городу. С Невского свернули на Фонтанку и пошли в сторону бывшего Ленконцерта, к Банковскому мосту. Было уже темно и фонари отражались в воде. Виктор взял Риту под руку.
Она притихла и шла молча, остановилась у пятиэтажного дома, который фасадом выходил прямо на набережную.
Пришливот, сказала она и показала рукой на подъезд.
Меньше всего хотелось Виктору расставаться с ней сейчас, но причины, для того, чтобы быть вместе, не было.
Можно позвонить вам как-нибудь, Маргарита? спросил он.
Да, конечно.
Тогда дайте мне ваш телефон.
Вяземский достал мобильник и очки, в очередной раз проклиная себя, что до сих пор не подобрал контактные линзы. Почему-то именно очки больше всего удручали его сейчас.
А да а вам какой, домашний или трубу? с запинкой спросила она.
Как вам удобнее.
Я могу оба.
Хорошо, давайте оба.
Она продиктовала мобильный, Вяземский набрал и сохранил номер.
Домашний тоже? в голосе её звучало сомнение. Не хочет, чтобы знали родные.
Конечно, домашний тоже, если можно. Я не буду звонить без необходимости, но вдруг вы потеряете мобильник и я не смогу отыскать вас в этом большом городе хотя, можно дежурить у двери, вот тутна ступеньках.
Она смотрела на Виктора доверчиво, не воспринимая его слова, как шутку, и он подумал, что правда так поступит, если не сможет дозвониться.
Вот тогда он в первый раз поцеловал её. Без предупреждения обнял, притянул к себе, наклонился и нашел её губы.
Она замерла. Не ожидала этого. Но не оттолкнулакто-то вышел из её подъезда и громко хлопнул дверью, Рита только теснее прижалась к Вяземскому, даже и намёка не было, что она хочет его оттолкнуть, напротив, она вернула ему поцелуй. В этом она была совсем не дитя. От её нежных губ у Виктора закружилась голова.
Так они долго стояли и целовались у её дома.
Вяземский отпустил её первый, глаза Риты были затуманены желанием, он видел это, но отступил на шаг, поцеловал её руку и сказал:
Благодарю вас за этот вечер
До свидания, кивнула она, повернулась и пошла к двери.
Отпустить еёсейчас? Нет! Вот она взялась за ручку двери.
Рита!
Да?
Я забыл вот моя визитка, может быть вытоже позвоните мне, если захотите.
Она обернулась, протянула руку, взяла визитную карточку и напряженно ждала. Молчание.
Виктор снова обнял её и стал целовать, Рита покорно отдавала ему нежность своих губ, но уже несколько настороженно, как будто опасалась, что он оттолкнёт. Потом вдруг отстранилась и сказала:
Не хотите в гости?
Он с трудом вернулся к реальности
В гостив такое время? Разве это удобно?
Да удобно, потому, что глупо стоять так на улице.
Но вы ведь не одна живёте? Что скажут ваши домашние?
Я одна живу.
Так просто? Подняться к ней ии тут Вяземский почему-то отказался.
Он не мог допустить, чтобы это было у них вот так, поспешно, чтобы она потом сожалелаОн хотел дать ей время.
Нет, Маргарита лучше не стоит я позвоню вам или давайте встретимся завтра, ведь завтра выходной.
Хорошо, прошептала она и отступила от него на шаг. Наклонила голову, волосы упали на лицо и скрыли глаза.
«Обиделаськакой же я дурак!»проклинал себя Виктор, но продолжал упорствовать там, где надо было уступить чувствам.
Я заеду за вами во сколько? спросил он.
Не знаюкогда хотите, но не раньше двух.
«Да точно обиделась»
Вы так поздно встаёте? Он пытался шутить, это выходило плохо.
Нет, я так долго собираюсь.
Хорошо, тогда в три, чтобы вы наверняка были готовы.
Договорились.
Что же ему оставалось? Ещё раз поцеловать ей рукуи ругать себя последними словами, когда она скроется за дверью подъезда.
Вяземский даже не спросил номер квартиры.
На пятом этаже засветилось окно. Должно быть её.
Виктор не мог сейчас уйти, он прошел немного в сторону Невского по узкой набережной Фонтанки, потом вернулся к дому Риты, облокотился на парапет и смотрел на воду. Отражения фонарей дрожали на ней. Просто «Белые ночи» как у Достоевского. Только теперь в Питере осень.
Мысли перескакивали с одного на другое, пора домой, через полчаса закроют метро, но всё это сейчас было не важно, кроме одноготам за окномРита.
Как бы он хотел знать, что она делает сейчасэто желание стало невыносимым и, смирившись, Вяземский достал телефон, набрал номер.
Маргарита? Это Викторя не слишком поздно?
Н нетс вами что-то случилось?
В голосе Риты слышалась неподдельная тревога и, взглянув на часы, Виктор с опозданием понял, что пробыл на набережной долго. Было уже половина второго ночи
Нет ничего не случилось извините, я не подумал, что вывстревожитесь, просто позвонил.
Угу
Вы ещё не спите?
Нет, какую-то ерунду смотрю по телеку
Вы не обиделись на меня?
Нет, с чего бы
Маргаритану я просто вёл себя не слишком корректно нет, не то Рита, я глупости говорю я не ушел ещё.
Занавеска на том самом светящемся окне отдёрнулась, и Виктор увидел её А в трубке голостакой удивительный, волнующийеё голос.
Вижу. А я думаю позвонишь или нет, потому, что я похоже тебя обидела тем, что пригласила к себе и говорю себе: «Вот дура!»
Она засмеялась и помахала Виктору рукой
Он тоже махнул ей, как-то по-мальчишески краснея, оттого, что она неожиданно и так просто перешла с ним на «ты». Значит снова простила. Он улыбнулся и спросил:
Завтра в три?
Дадазавтра в три, ответила она и прижала ладонь к стеклу, завтра в три.
Глава 3
Новый день
Следующий день начался для Виктора в автосервисе.
Вяземский стоял над душой у мастеров и совершенно извёл их своим нетерпением. Ведь ему кровь из носа надо было получить машину к двум, крайний срокполовине третьего дня.
Дома он безуспешно пытался привести мысли в порядок. Если учесть, что явился Вяземский под утро, то времени на это у него было не так много.
Изрядно продрогший, потому что не стал ждать пока пустят метро и отправился от Московского Парка Победы пешком, он открыл дверь своей квартиры часов в семь. Расстояние от Невского до Московского обычно казалось ему не таким уж далёким. Он и прежде добирался так, всего-то часа полтора ходу. Но ночью показалось дольше, к тому же сильно похолодало.
На улицах почти не было прохожих. Какие-то случайные, не внушающие доверия личности, или молодёжь, которая в четыре-пять утра вываливается из ночных клубов. В шесть по заспанным улицам поползли автобусы и троллейбусы, но Виктор шел и шел пешком уже из принципа.
И ещё ему не хотелось разрушать очарования этой встречи с Ритой. Войти в троллейбус, увидеть заспанные недовольные лица горожансейчас он совсем не был готов к этому. Он оберегал сохраненный памятью образ этой странной девочки-женщины. Её тёмные глаза, милую улыбку. Перед ним стояла картинаквадрат окна с откинутой занавеской, и в нём Рита с поднятой в прощальном жесте рукой.
Виктор даже не пытался разобраться в себе. Для чего ему ещё раз встречаться с ней? Что может выйти из этого? Он просто шел по тёмным улицам и улыбался, глядя в редкие светящиеся окна.
Петербург вдруг неузнаваемо преобразился. Куда девалась его унылость и холодность? Город стал загадочным. Казалось, он улыбался в ответ: тёмным небом, подсвеченным неоновым сиянием витрин, белым светом фонарей, огнями светофоров, которые ночью мигали одним и тем же желтым предупреждающим сигналом.
Дома Виктор сказал, что задержался у клиентов в офисе, этого объяснения было достаточно.
Спать он так и не лёг. Принял душ, выпил крепкого кофе, есть совершенно не хотелось. Время прошло быстро, к одиннадцати часам все домочадцы Вяземского уже разошлись по делам. Это у него день часто оказывался смещён в сторону ночиВиктор по биоритмам времени был «сова», тогда как все остальные в доме«жаворонки». Иногда по утрам, а «утро» Виктора могло начаться и в девять, и в полдень, Вяземскому казалось пусто и одиноко в доме. Хоть он и не причислял себя к клубу «любителей утренних бесед за завтраком», но всё-таки ему не хватало общения.
В последнее время он стал ощущать потребность делиться чем-то важным с близкими, иногда хотелось пожаловаться на усталость, то ли возраст такой пришел, когда надо остановиться, оглянуться, подумать, а самое главное знать, что ты не один, что есть рядом кто-то, кто тебя слышит и понимает.
Виктор Владимирович Вяземский мог считать себя достаточно счастливым человеком. В свои сорок с небольшим он достиг стабильного финансового положения, почти поставил на ноги детей, во всяком случае его сын Петр уже определился в выборе профессиичерез год закончит мореходное училище и тогда начнётся для него настоящая взрослая жизнь.
В семье Вяземских именно Петя был ближе всего отцу и самым большим романтиком.
Дочь ВиктораНаташа отличалась практичным складом ума, но ещё больше беспробудной ленью. И всё же и Наташу удалось довести до окончания десятилетки и поступления в Университет на филологический. Этой весной она сдала экзамены и теперьстудентка первого курса.
Жена ВиктораНина, наверно следовало прежде подумать о ней, раз уж мысли его обратились к семье. Нинамать, хозяйка дома. Они с Виктором были женаты уже двадцать лет.
Нельзя сказать, что годы эти безоблачно мелькнули и показались им одним счастливым днём. В совместной жизни случалось всякое, но они оставались вместе, всегда были друзьями, а главное не предавали друг друга.
Но вот последние несколько лет время стало тянуться ужасающе медленно. И всё без перемен. Короткие встречи за завтраком и за ужином, томительные выходные с вечерним просмотром кинофильмов, разговоры о необходимых покупках и планах на новый сезон. Планы вращались вокруг детей.