Согласно документам, у Эржвилкаса (так правильно называется город, названный Раусом Эрцвилкасом) 6-я танковая дивизия оказывается только ночью, около 1.00 23 июня. Тем не менее, несмотря на наступление в темноте, задача дня для 6-й танковой дивизиивыход к реке Дубиссавыполнена не была. Если 1-я танковая дивизия уверенно неслась вперед вдоль Шяуляйского шоссе, 6-я танковая дивизия пожинала все трудности наступления по параллельному маршруту по проселочным дорогам. В ее журнале боевых действий констатировалось: «Движение группы Рауса до 12.30 очень медленное из-за болотистой почвы. Движение по лесной местности сопровождается непредвиденными сложностями. Боевая группа, движущаяся слева в полосе наступления К6, застревает по дороге». Если дорожные трудности соединения переживали порознь, то остальные превратности войны доставались одновременно. Вечером 22 июня 6-я танковая дивизия была атакована двумя советскими бомбардировщиками, ставшими жертвами зенитных пушек, приданных соединению.
С началом боевых действий 48-я стрелковая дивизия получила приказ командующего 8-й армии ускорить марш, не делать больших привалов и дневок, немедленно выйти в свою полосу обороны. Однако занять назначенные довоенными планами позиции было невозможно, на них уже хозяйничали немцы. К 22.00 22 июня два стрелковых полка 48-й дивизии заняли оборону на подступах к Расейняю. Именно их позиции предстояло атаковать 6-й танковой дивизии на второй день войны.
В 7.00 в донесении штаба 4-й танковой группы говорилось: «Движение началось по плану в 3.05 22 июня. До сих пор повсеместно только слабое сопротивление противника». Тональность донесения от 17.45 была уже совсем другая: «Противник, оказывающий ожесточенное сопротивление на подготовленных позициях вдоль границы перед XXXXI танковым корпусом, с середины дня отходит в северо-восточном направлении». Это было типично для первого дня войныслабое сопротивление в первые часы и постепенное его нарастание начиная с середины дня, когда в бой вступили главные силы армий прикрытия.
На правом фланге 11-й армии располагались позиции 5-й стрелковой дивизии полковника Озерова. Она должна была обороняться на фронте в 30 км. Однако утром 22 июня непосредственно на границу было выдвинуто по одному стрелковому батальону от каждого полка и два дивизиона артиллерии. Эти же три батальона одновременно участвовали в строительстве укреплений.
XXXXI и LVI моторизованные корпуса 4-й танковой группы стояли у границы плечом к плечу. Только на стыке друг с другом командиры корпусов поставили пехотные дивизии. В подчинении Манштейна была всего одна танковая дивизия. Естественным образом она стала главной ударной силой LVI корпуса. Сообразно принятой в то время в Вермахте практике ведения боевых действий, 8-я танковая дивизия генерала Бранденбергера была разделена на две боевые группы. На правом фланге должна была наступать боевая группа «А» (она же группа Кризолли), на левом флангебоевая группа «Б» (она же группа Шеллера).
Поначалу наступление развивалось без помех. В ЖБД 8-й танковой дивизии в 7.55 22 июня отмечалось: «Части быстро движутся на восток. В дивизии сложилось впечатление, что она еще не пришла в соприкосновение с регулярными войсками противника». Однако вскоре ситуация изменилась. Боевая группа Шеллера увязла в боях за советские доты и потеряла темп. Быстрее продвигалась боевая группа Кризоли.
Во второй половине дня 22 июня в ЖБД 8-й танковой дивизии появляется запись: «Основной массе группы «А» удалось без боя выйти в район Ариогалы, высоты позади которого были заняты противником. Мост в Ариогале был непригоден для переправы транспорта, однако в створе дороги был найден пригодный для всех видов транспорта брод с твердым дном, по которому переправились сначала танки, потом роты на БТР и атаковали высоты у Ариогалы. С помощью этого неожиданно быстрого продвижения удалось сломить сопротивление противника, в том числе его бронемашин, и захватить высоту по ту сторону реки. Удался и произведенный тут же по приказу командира дивизии бросок к шоссейному мосту у Ариогалы, который был захвачен с тыла после короткого боя при поддержке нашей артиллерии и танков в 17.25 в неповрежденном состоянии».
Командир LVI корпуса Манштейн вскоре лично прибыл в Арёгалу и приказал немедленно двигаться на Кедайняй. Однако танковые роты, направленные на Кедайняй, уже спустя несколько километров столкнулись с упорным сопротивлением советской 5-й стрелковой дивизии. В 23.00 берлинского времени наступление было остановлено.
Тем не менее у Манштейна были все основания чувствовать себя триумфатором. Ему удалось прорваться практически незамеченным на стыке между 8-й и 11-й армиями. В своих мемуарах Манштейн писал: «Я знал рубеж Дубиссы еще с Первой мировой войны. Участок представлял собой глубокую речную долину с крутыми, недоступными для танков склонами. В Первую мировую войну наши железнодорожные войска в течение нескольких месяцев построили через эту реку образцовый деревянный мост. Если бы противнику удалось взорвать этот большой мост у Айроголы, то корпус был бы вынужден остановиться на этом рубеже. [] Какой бы напряженной ни была поставленная мною задача, 8 тд (командиргенерал Бранденбергер), в которой я в этот день больше всего был, выполнила ее. После прорыва пограничных позиций, преодолевая сопротивление врага глубоко в тылу, к вечеру 22 июня ее передовой отряд захватил переправу у Айроголы». В первые дни войны корпус Манштейна был очевидным лидером наступления 4-й танковой группы.
Воздушный Перл-Харбор
Как было сказано выше, с целью достижения внезапности немецкие бомбардировщики пересекали границу с Советским Союзом еще до того, как начиналась артиллерийская подготовка. Из Восточной Пруссии с аэродромов Хайлигенбайль, Йесау, Юргенфельде и других немецкие самолеты взлетали, когда уже рассвело. Из общего правила было сделано одно исключение. Двухмоторные истребители Me-110 из 5-го отряда эскадры ZG26 уже в 2.50 пересекли границу и буквально через 5 минут сбросили бомбы на аэродром Алитус. Эта атака не дала особого эффекта, однако вызвала панику и суматоху.
В первый день войны ВВС Северо-Западного фронта попали не только под удар самолетов 1-го воздушного флота, но и под удар VIII авиакорпуса соседнего 2-го воздушного флота группы армий «Центр». Этот авиакорпус предназначался для поддержки войск на поле боя и поэтому в налетах на аэродромы приняли участие «штуки» (пикировщики Ю-87), обычно не привлекавшиеся к такого рода акциям. Мощный удар по району Алитуса нанесла ранним утром 22 июня группа, состоящая из 13 Ме-109 (с бомбами) из III/JG27, 42 Ю-87 и 4 Ме-110 из StG2. В результате налета серьезно пострадали аэродромные постройки. Помимо аэродрома, целью немецких самолетов были железнодорожные станции Алитус и Ораны, склады, оборонительные позиции у берегов Немана и линии связи.
Однако неприятности советских ВВС под Алитусом с немецким налетом не закончились. Аэродром 42-го истребительного авиаполка был одним из немногих, на который уже в первые часы войны въехала немецкая бронетехника. В журнале боевых действий 57-й авиадивизии на этот счет имеется лаконичная запись: «12.40 22 июня 42 ИАП атаковал мотомехколонну противника и перебазировался на другой аэродром». Полк перелетел на аэродром Перлоя. На том же аэродроме Ораны базировался 237 ИАП. Он также был вынужден менять площадку, его новым пристанищем стал так называемый Двинск Малый.
Налеты на аэродром Ораны 57-й авиадивизии в первый день войны демонстрируют нам, что именно методичность, а не кавалерийский наскок приносили немцам успех в развернувшемся сражении за господство в воздухе (см. таблицу).
Удары по аэродрому Ораны 22 июня 1941 г.
Как мы видим, из пяти налетов только два были результативными, но это было для немецких ВВС приемлемым результатом. Также необходимо отметить, что налеты заметно различаются по наряду сил. Советских пилотов и аэродромную команду изматывали несколькими атаками сравнительно слабых сил с разными промежутками. Потом последовала пауза и мощный удар крупными силами истребителей. Именно этот налет нанес наибольшие потери советской стороне.
Истребитель Me-109 эскадры JG-54 на аэродроме
В 13.30 22 июня эскадрилья 49 ИАП 57 САД перебазировалась на аэродром Парубанок. Он в тот момент был основной площадкой 54 СБП 57 САД. Бомбардировщикам СБ требовалось прикрытие истребителями и командование авиадивизии попыталось его организовать. Но защитить аэродром от разгрома эскадрилья бипланов не смогла. В 16.30 его атаковали 12 Me-109, зажгли постройки и самолеты. Согласно донесениям первого дня войны, на этой площадке было повреждено 10 самолетов, сгорели авиамастерские. Единственным не пострадавшим в первый день войны полком дивизии стал 49-й ИАП, базировавшийся на аэроузле Двинск (Даугавпилс). Полк лишился в первый день только одного самолета и летчикамл. лейтенант Г. С. Бачурин из-за отказа мотора И-15бис упал с самолетом в реку и утонул. Еще вчера, 21 июня, это было бы ЧП, в военное время катастрофа затерялась на фоне боевых потерь.
На пощечину в лице ударов по аэродромам советское командование попыталось ответить такими же ударами по системе базирования ВВС противника. Считалось, что расположение аэродромов противника известно и этого будет достаточно. Ответный удар в Прибалтике последовал уже в первые часы войны. Самолеты 46-го полка скоростных бомбардировщиков 7-й авиадивизии поднялись в воздух уже в 5.59 утра 22 июня. Формулировка задания была жесткой и настраивала на решительный лад: «Уничтожать группировку противника и авиацию на аэродромах в районе Тильзит, Рагний, Жилен». В районе цели в 6.406.45 бомбардировщики СБ были атакованы вражескими истребителями. Последовал настоящий разгром в воздухе, потери полка составили 10 самолетов и 30 человек экипажей. С аналогичным заданием взлетели в 6.05 22 июня СБ из 9-го авиаполка той же авиадивизии. Взлет на несколько минут позже соседа позволил избежать разгрома, основные атаки «мессеров» достались предыдущей волне СБ. В 6.50 в районе цели самолеты были встречены Me-109 и обстреляны зенитками. Потери 9-го авиаполка составили всего 2 самолета и 6 человек из состава их экипажей. Попытка нанести ответный удар ранним утром 22 июня вдвойне удивительна ввиду того, что приказ народного комиссара обороны 02, нацеливавший ВВС КА на активные действия, вышел только в 7.15 22 июня 1941 г. Приказ, известный ныне как Директива 2, гласил:
«Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель».
К моменту появления этого приказа на свет бомбардировщики СБ 7-й авиадивизии уже ложились на обратный курс, освободившись от бомбового груза.
Согласно предварительным данным, приведенным в оперсводке от 17.00 22 июня штаба ВВС Северо-Западного фронта, «осколками бомб и пуль, огнем на земле уничтожено до 35 и повреждено до 27 самолетов». В воздушных боях в ходе отражения налетов противника на аэродромы на тот момент было потеряно еще 9 боевых самолетов. Однако налеты на аэродромы в
17.00 еще не закончились. Достаточно развернутые данные имеются по потерям в первый день войны 7-й авиадивизии (см. таблицу). Соединение полковника П. М. Петрова подвергалось атакам немецкой бомбардировочной эскадры KG76.
Потери самолетов 7 САД в течение 22 июня 1941 г.
Таблица приведена из донесения авиадивизии в неизмененном виде. Всего на земле числятся уничтоженными 28 самолетов. В свете этих данных очевидно, что 35 самолетов в оперсводке от 17.00 были только началом, и ими безвозвратные потери ВВС СЗФ на земле в первый день войны не ограничиваются.
Сгоревший на аэродроме Митава бомбардировщик СБ-2
Также таблица нуждается в некотором уточнении. Скорее всего, два сбитых зенитками СБ 46-го полка следует отнести к потерям 9-го авиаполка скоростных бомбардировщиков (см. выше о налетах на немецкие аэродромы в районе Тильзита). В любом случае хорошо видно, что потери на земле существенно превышают потери в воздушных боях. Кроме того, учитывая обстановку на земле, самолеты из графы «Повреждено на земле» вскоре могли перейти в категорию безвозвратных потерь. Просто ввиду занятия аэродромов наступающими немецкими войсками. 238-й ИАП и 9-й СБП базировались 22 июня на аэродроме Паневежис, через несколько дней занятом противником.
3-я танковая группа. Алитус
Расположение советских частей на вильнюсскокаунасском направлении утром 22 июня было типичным для приграничных армий. Из состава четырех стрелковых дивизий 11-й армии на границе находилось по одному полку, из состава пятой стрелковой дивизиидва батальона. Этой завесе противостояли три армейских корпуса немецкой 16-й армии, а также два моторизованных и два армейских корпуса 3-й танковой группы. Стоявшие на границе советские стрелковые полки были атакованы по меньшей мере двумя пехотными дивизиями каждый. В связи с этим общая «немота» советской артиллерии в полосе 3-й танковой группы была, пожалуй, выражена в наибольшей степени. В отчете группы по итогам боев указывалось: «На всех участках фронта противник оказывал слабое сопротивление, нигде не отмечались действия артиллерии противника».
Методика наступления немецких танковых групп в первые дни войны с СССР напоминала принцип действия проходческого щита. При прокладке тоннелей ножевое кольцо щита вдавливают в грунт, а затем выбирается ограниченный кольцом цилиндр грунта. Немецкие танковые группы наступали двумя моторизованными корпусами на флангах и своего построения и армейским корпусом в центре. Танковые соединения пробивались в глубину обороны, а наступавшая в центре пехота перемалывала оказавшегося между двумя глубокими вклинениями противника. Такое построение позволяло рационально использовать дорожную сеть и повышало устойчивость к контрударамвнешние фланги моторизованных корпусов разделяло приличное расстояние. Перерубить «проходческий щит» фланговыми ударами было нетривиальной задачей.
В ограниченном пространстве в Прибалтике построение «проходческим щитом» не применялось, а все остальные танковые группы (3, 2 и 1-я) строились именно так. Внешние фланги 3-й танковой группы образовывали XXXIX и LVII моторизованные корпуса, а центрпехота V армейского корпуса. На северном фланге стык с группой армий «Север» обеспечивал VI армейский корпус. Острие удара XXXIX моторизованного корпуса было нацелено на переправу через Неман у Алитуса, а 12-я танковая дивизия LVII корпуса двигалась к переправе через ту же реку у Меркине. Важным преимуществом танковой группы Гота было отсутствие водных преград прямо на границе. Танковым группам Гудериана и Клейста нужно было форсировать Буг, а на пути 3-й ТГр такого препятствия не было.
Отсутствие необходимости форсировать водную преграду уже в первые часы боевых действий сделало продвижение танков и мотопехоты Гота особенно стремительным. Пограничные укрепления были взяты с ходу. Беспокойство вызвало только донесение воздушной разведки о мелких группах советских войск, отходящих к Неману. Задачей танковых дивизий становится возможно быстрый прорыв к реке до того, как она станет устойчивым рубежом обороны.
Первой к Неману прорвалась 7-я танковая дивизия XXXIX корпуса. Около часу дня 22 июня она входит в западную часть Алитуса и захватывает оба моста через Неман в неповрежденном состоянии. Даже в не располагающем к эмоциям документе, журнале боевых действий 3-й танковой группы, относительно захвата мостов сказано: «На это не рассчитывал никто». Позднее немцы писали, что у пленного советского офицера-сапера был найден приказ, предписывающий взорвать мосты в 19.00 22 июня. Это позволило им пуститься в рассуждения относительно того, что «ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты». Впрочем, давайте поставим себя на место этого офицера. Буквально только что по радио прозвучала речь Молотова. Первое впечатлениешок. Решиться на взрыв моста довольно далеко от границы через несколько часов после начала войны было не так-то просто. К глубоким прорывам противника еще только предстояло привыкнуть. Кроме того, через мосты отходили отступающие от границы советские части. Взрывать у них перед носом мосты было бы плохой идеей. Через два часа после успешного прорыва к Алитусу удача улыбается соседнему LVII корпусу: мотоциклисты захватывают переправу в Меркине. Все тщательно разработанные в штабе Гота планы строительства переправ взамен взорванных с облегчением откладываются в сторону. Могло показаться, что война с СССР станет очередным «блицкригом».