Партизанские соединения не располагали ни штатами радистов, ни табелями на средства связи. Эти вопросы решались в каждом случае отдельно, в зависимости от важности направления, наличия подготовленных специалистов и радиоаппаратуры. До 1943 года в бригаду или отряд обычно посылали одного или двух человек с радиостанцией и двумя-тремя комплектами ламп и радиопитания.
Резерв специалистов и техники мы создали лишь к концу 1943 года. Тогда стали направлять во все дальние бригады и отряды обязательно по два человека с двумя радиостанциями«Севером» и «РПО». Это позволяло партизанам поддерживать как внешнюю, так и внутреннюю связь.
В крупных соединениях начали создаваться нештатные радиоузлы. Руководили ими опытные инженеры, техники или радисты. Они занимались и ремонтом радиоаппаратуры. В большинстве своем эти товарищи одновременно являлись начальниками связи соединений.
Таким образом, к концу 1943 года была создана единая, централизованная, широкоразветвленная и безотказная система партизанской радиосвязи.
Счет шел на тысячи
Отдел связи ЦШПД одновременно решал и еще одну важную задачуобеспечение штабов партизанского движения портативными радиостанциями и техническим имуществом. Дело это тоже не терпело промедления: пламя всенародной борьбы с фашистскими захватчиками на временно оккупированной ими территории разгоралось все ярче.
Центральный Комитет Коммунистической партии, Советское правительство и Верховное Главнокомандование проявляли большую заботу об оснащении партизанского движения всем необходимым. ЦШПД получал техническое оснащение в плановом порядке из Главного управления связи Красной Армии. Табельными армейскими средствами снабжались Центральный радиоузел и узлы республиканских, фронтовых и областных партизанских штабов. Через отделы связи этих штабов мы обеспечивали маломощными радиостанциями отряды Украины, Белоруссии, Прибалтики, Карелии и занятых врагом областей Российской Федерации.
Вполне закономерно, что здесь не обходилось и без некоторых, порой весьма ощутимых затруднений. Для республиканских и областных радиоузлов требовалось значительное количество мощных радиостанций, таких, какие эксплуатировались в регулярных войсках, типа «РАТ», «РАФ» и «РСБ», а также высокочувствительных радиоприемников типа «Чайка» и «КВ». Ни того, ни другого вначале не хватало даже для армии. И все-таки мы получали требуемое, хотя и далеко не в полном объеме.
Трудно было и с радиоаппаратурой, в которой нуждались патриоты, воевавшие в тылу врага. Для них лучше всего подходила разработанная, выпущенная еще до войны небольшой серией радиостанция «Омега». Впоследствии она получила название «Север» и была принята на вооружение партизанских отрядов.
«Омега», конечно, не сразу превратилась в «Север». Для этого потребовался напряженный творческий труд большого коллектива специалистов.
Разработкой малогабаритных радиостанций много лет занимался инженер Борис Андреевич Михалин. Эта идея зародилась у него в бытность студентом Московского электротехнического института инженеров связи, где он, сын тульского крестьянина из села Шеховского, учился на заочном отделении.
Детство у Бориса было нелегким. Окончив четыре класса сельской школы, он тринадцати лет начал трудиться: пахал землю, пас коров, выполнял другие, пусть несложные, но всегда трудоемкие работы.
Радио заинтересовало Бориса сразу, как только в селе появился первый репродуктор. Приехав в Москву, он стал работать и учиться, приобрел специальность радиомеханика. По окончании рабфака поступил в вуз, увлекся конструированием приемников. Талантливого студента-заочника заметил доктор технических наук профессор Борис Павлович Асеев. Он поддержал идею Михалина создать для геологов портативную радиостанцию. Она стала дипломным проектом студента.
От такой рации не откажутся и военные, сказал профессор Б. П. Асеев. И тут же предложил: Переходите-ка работать в нашу радиолабораторию.
Разве мог Михалин отказаться от полученного предложения? В Институте связи Наркомата обороны его встретили радушно. Начальник лаборатории Кочарский и конструктор Мухачев оказывали ему помощь советами и консультациями.
В июле 1939 года Борис Андреевич Михалин успешно защитил диплом. По актуальности, новизне, практической ценности он явился серьезным вкладом в дальнейшее развитие отечественной радиотехники. Институт связи НКО в то время подчинялся мне. По рекомендации Б. П. Асеева я дал Михалину тактико-технические условия и задание на разработку специальной радиостанциипортативной, удобной для переноски, надежной в работе.
Решили для начала изготовить два макета. Работу поручили группам, возглавляемым конструкторами Покровским и Мухачевым. Общее руководство возложили на Михалина. С пустя некоторое время были изготовлены первые экземпляры новой станции. Комиссия скрупулезно изучила их. Каждый имел и достоинства, и недостатки. По габаритам лучшей признали рацию группы Покровского. Зато конструкция, выполненная товарищами во главе с Мухачевым, отличалась высокими технологическими показателями.
Комиссия единогласно решилаобъединить достоинства обоих макетов в одной рации, устранив присущие каждому из них недостатки. Возглавить работу поручили Б. А. Михалину.
В апреле 1940 года комбинированный образец был принят. Комиссия рекомендовала выпустить радиостанцию сначала небольшой сериейдля испытания не в лабораторных, а уже в естественных условиях. Назвали ее «Омегой»последней буквой греческого алфавита. В середине 1940 года мой помощник полковник Н. И. Белобров направил экспериментальные рации во все военные округа, где они тщательно испытывались.
Когда началась Великая Отечественная война, для партизан, разведки и десантных войск потребовалось большое количество раций типа «Омега». Наркомат обороны с помощью ЦК ВКП(б) начал организовывать их промышленное производство. По решению правительства изготовление станций поручили одному из заводов. Это, однако, было связано с рядом неудобств, главная из которыхбольшая удаленность предприятия от Москвы.
В это время в Москву приехал начальник отдела связи Ленинградского фронта подполковник И. М. Миронов с заявкой на большое число портативных раций. Ему объяснили, с какими трудностями мы столкнулись при промышленном изготовлении «Омеги», и попросили выяснить, нельзя ли производство ее наладить в Ленинграде.
Вернувшись к себе, И. М. Миронов доложил командующему фронтом генералу Маркиану Михайловичу Попову о наших затруднениях. Подполковник при этом рассказал, что он в течение нескольких месяцев лично испытывал образец новой радиостанции, и подчеркнул ее достоинства.
Генерал Попов сообщил о докладе Миронова члену Военного совета фронта Андрею Александровичу Жданову. А. А. Жданов поручил обкому партии организовать изготовление раций типа «Омега» на одном из ленинградских заводов.
Для ускорения запуска радиостанций в производство завод попросил оказать ему помощь в переработке конструкции «Омеги» применительно к деталям и лампам, которые можно изготовлять в условиях Ленинграда. На завод Направили конструктора Б. А. Михалива.
Одновременно с переработкой конструкции рации на заводе «Светлана» изготовили для ее передатчика новую выходную лампу. До этого применялась импортная.
Реконструированную «Омегу» назвали «Севером». Уже к концу декабря 1941 года завод ежемесячно выпускал до трехсот таких радиостанций. В дальнейшем он, несмотря на блокаду, производил их свыше двух тысяч в месяц.
Это было настоящим подвигом ленинградцев. Некоторых из них хочется отметить особоначальника цеха сборки В. В. Витковского, конструктора Б. А. Смирнова, мастеров Н. Д. Цветкова и М. С. Леицкого, бригадиров Александра Исакова и Сергея Авдонцева, станочников Сергея Кузнецова, Владимира Юдина, Тамару Ольховскую и Веру Петрову.
Для приемки заводской продукции из Москвы в Ленинград командировали старшего лейтенанта Павловского. В помощь военпреду подполковник Миронов выделил старшего техника-лейтенанта Стромилова, старших лейтенантов Мотова и Баусова. Николай Николаевич Стромилов сам неоднократно летал в тыл противника и там проводил испытания «Севера».
«Север» представлял собой переносную приемо-передающую коротковолновую радиостанцию. Передатчик мог работать как с кварцем, так и в режиме с самовозбуждением, но только телеграфом. Приемник прямого усиления был выполнен по схеме 1-V-1, передача и прием велись на одних и тех же лампах. Мощность рацииоколо 2,5 ватта в антенне. Для питания использовались сухие батареи: анодчетыре БАС-60 или три БАС-80, накалдва элемента типа 3С.
Размещалась рация в двух упаковках, в рабочем состоянии весила 9.9 килограмма.
Несмотря на свою маломощность, «Север» обеспечивал связь на расстоянии до 500 километров, а при хорошем прохождении радиоволндо 600700. Но такого результата можно было добиться только при радиообмене с узлами, оснащенными мощными передатчиками и чувствительными приемниками, хорошими антеннами и обслуживавшимися высококвалифицированными специалистами.
Дальние связи у партизан играли очень важную роль. Но там нуждались и в ближнихвнутри соединений, с соседями. При пользовании маломощными рациями надо было уметь правильно подбирать рабочие радиоволны и антенны. Это давалось не всем. Многие недостаточно подготовленные радисты попадали в «зону молчания», и тогда посылаемые ими сигналы не достигали корреспондентов.
При умелом подборе антенн, правильном маневрировании частотами «Север» одинаково хорошо работал и на дальние, и на ближние расстояния.
Радиостанции «Север» отличались большой механической прочностьюне «боялись» толчков и даже падений, были очень удобны при транспортировке и эксплуатации в боевых условиях. Но они имели и некоторые недостатки. Основной, на который указывали почти все радисты, состоял в том, что рация питалась от сухих батарей.
Однажды мы в порядке эксперимента послали партизанам несколько радиостанций с ручным генератором ДРП. Они, безусловно, нашли себе применение, но дальше пробы дело не пошло.
«Север» в партизанском движении вытеснил почти все другие переносные радиостанции. Радисты любовно называли его «Северок».
Одним из первых из ленинградских партизан на этой рации начал работать Михаил Васьковский. Находился он в составе отряда, сформированного из студентов Ленинградского института физической культуры имени П. Ф. Лесгафта. Отрядом командовал мастер спорта Дмитрий Косицин.
Как только «Север» появился во вражеском тылу, гитлеровцы начали самую настоящую охоту за ним. В одном из боев под Псковом, когда вся группа партизан, в том числе и радист, погибла, каратели овладели наконец трофеем, приказ о добыче которого получили из самого Берлина. Это был наш «Северок»самая маленькая по тем временам радиостанция. Гитлеровцы тогда и мысли не допускали о ее советском происхождении. Их специалисты безапелляционно заявили: аппаратура изготовлена в США. В августе 1944 года, когда «русская национальность» «Севера» уже не вызывала сомнений, командующий группой немецко-фашистских армий «Центр» в директиве 2543, переданной по радио и перехваченной нами, так охарактеризовал ее: «Засылаемые в наши тылы агенты снабжены малогабаритной портативной радиостанцией «Север», которая обеспечивает надежную связь».
Что и говорить, радиостанция «Север» заслужила хорошую репутацию. Но и она не могла удовлетворить всех наших насущных потребностей. В частности, рация не полностью устраивала украинские соединения и отряды, действовавшие в западных областях республики. «Северу» не хватало мощности, чтобы перекрывать столь значительные расстояния.
Встал вопрос о разработке и производстве новой радиостанции, способной обеспечить связь Большой земли с дальними районами действия партизанских сил. ЦК КП(б)У и Украинский штаб партизанского движения обратились к руководителям радиопромышленности с просьбой создать такую рацию. И ее изготовили в 1942 году. Названа она была радиостанцией партизанских отрядовсокращенно РПОи нашла широкое применение не только на Украине. Она использовалась также в Центральном и Белорусском штабах.
«РПО» представляла собой переносную приемо-передающую коротковолновую рацию, предназначенную для работы в телефонном и телеграфном режимах. Передатчик позволял работать и на кварцах, и в режиме самовозбуждения. Трехламповый приемник прямого усиления имел схему 1-V-1, питался от сухих батарей, мощность67 ватт. В комплект входило две батареи БАС-80 и четыре элемента 3С. Питание же передатчика производилось от ручного привода ДРП-6Б, что явилось уже серьезным достижением. Правда, сам привод вызывал нарекания со стороны партизан. Во время работы он создавал шум, который в тихую погоду слышался довольно далеко.
Вся радиостанция весила 29 килограммов и размещалась в трех упаковках. Они имели ремни, и их обычно переносили за спиной, как рюкзаки.
«РПО» обслуживали два радиста. Один вел радиообмен, другой при передаче вращал ручку привода-генератора.
В отрядах использовались и другие рации«Белка», «РБ», «Прима», а также трофейные. Станции, захваченные у противника, особенно широко применялись в украинских соединениях, которыми командовали С. А. Ковпак, А. Ф. Федоров, А. Н. Сабуров, М. И. Наумов. Поскольку они работали в телефонном режиме, то использовались в основном для обеспечения взаимодействия с частями Красной Армии. Начальник радиоузла соединения А. Н. Сабурова А. С. Хабло долгое время осуществлял с помощью трофейной радиостанции связь и с Украинским штабом партизанского движения. Штаб бригады Гиль-Родионова, действовавшей в Белоруссии, тоже успешно использовал немецкие ультракоротковолновые рации для внутренней связи с отрядами.
Нужно отметить, что наши радисты с интересом относились к попадавшим в их руки неприятельским радиосредствам, внимательно изучали их и в случае необходимости довольно умело использовали.
По мере увеличения выпуска «Севера» и «РПО» мы получили возможность оснащать многие группы радистов и той и другой рацией. Такое спаривание всегда благоприятно сказывалось на устойчивости и оперативности связи.
Приведу воспоминание Зинаиды Алексеевны Барабановой (Никифоровой). Последнее свое задание на оккупированной врагом территории она выполняла вместе с радисткой Люсей Беляевой. Они входили в группу, возглавлявшуюся тов. Войцеховичем, которую самолетом забросили в Минскую область. Оттуда девушки пешком добрались до штаба Пинского соединения Василия Захаровича Корж-Комарова. А вскоре их вместе с пятнадцатью бойцами направили под Брест, в бригаду Михаила Ивановича Герасимова.
Начался многодневный изнурительный переход в глубь занятой врагом территории. Шли больше ночами, по знаменитым пинским болотам и топям, обходя многочисленные неприятельские гарнизоны. Приходилось и ползти по-пластунски, и брести по грудь в холодной воде. При этом несли на себе радиостанции, питание для них. Заплечный груз с каждым днем становился все тяжелее. Но как бы ни было трудно, Зина и Люся выходили на связь точно в установленные часы.
Под конец перехода «Северок» умолк. «Болотное» путешествие не прошло бесследно и для него. Подругам пришлось немало повозиться, чтобы устранить неисправности аппаратуры. «Север» снова заработал, но теперь Большая земля слышала его плохо: сказывалось значительное удаление бригады. Девушки перешли работать на «РПО» и с помощью этой более мощной радиостанции надежно связались с вышестоящим командованием.
При выполнении своего последнего задания Зинаида Алексеевна неожиданно встретилась с Алексеем Волковым, тем самым, который так настойчиво добивался приема в спецшколу, а потом отправки за линию фронта. Алексей к тому времени стал уже опытным специалистом. Командование ценило его и как энергичного, бесстрашного бойца.
Дальнейшая судьба Леши-«маленького» пока неизвестна. А Зинаида Алексеевна живет в Москве, окончила Московский государственный институт культуры и заведует сейчас научно-технической библиотекой Московского приборостроительного завода.
«Север» и «РПО» работали надежно, правда, сразу замечу: если находились в умелых руках. Быть радистом вообще не легко, а у партизан во много раз труднее. Там не придет на помощь опытный техник или инженер. Все надо уметь делать самому. А школа, вполне понятно, не могла дать всесторонней подготовки. Нашим парням и девушкам приходилось до многого доходить собственным умом, обретать необходимый опыт уже в процессе боевой работы. Примечательно, что в подавляющем большинстве своем они довольно быстро становились знатоками радиотехники и мастерами эфира. Многие из них даже совершенствовали аппаратуру, увеличивали ее возможности.