О, я в восторге,пробормотала Дейн, наконец, потому что он ожидал услышать именно это.
Но она ошиблась. Он был похож на грозовую тучу.
И это вполне на вас похоже, развязная вы девица,припечатал он.Этот поцелуй не был поцелуем невинной девушки, мисс Темплтон. Это был поцелуй женщины, которая, которая... имеет некоторый опыт...
Дейн опустила глаза.
Ну, меня на самом деле целовали раз или два, Тевис. Но разве это имеет значение?
Но она знала, что это имеет самое решающее значение.Мы возвращаемся домой, мисс Темплтон. Не думаю, что нам есть что сказать друг другу.
Но Гарри и мистеру Пайпсу было что сказать друг другу, и в конечном итоге, не напрямую, а, как это принято у южан-аристократов, обиняком, Гарри намекнули, что им пора уезжать, поблагодарив при этом за компанию.
«Нет, спасибо, Тевис не желает жениться на мисс Дейн, дают за нее Монтелет или нет, не важно».
Пять днейшесть, если считать с дорогой,это время показалось Дейн вечностью.
Гарри всю дорогу домой пребывал в состоянии тихой злобы. Он был уверен, что маленькая стерва что-то выкинула, потому что еще вчера утром он мог бы поклясться, что Тевис созрел для предложения.
Очевидно, его шлюха-дочь сделала что-то немыслимое, если смогла так резко отвадить от себя Тевиса. Но сути это не меняло. Жаль, конечно, потраченного времени и сил, но, с другой стороны, он с самого начала не надеялся на счастливый конец.
Две недели, что он обещал Найрин, подходили к концу. Но он и это предвидел. Очень скоро Дейн сделает предложение некто, кому она отказать не сможет.
В Оринде ничего не осталось, лишь запах после их занятий любовью все еще был там, висел в душном воздухе. Только в Оринде Флинт мог найти Дейн, нигде больше, а она там не появлялась уже неделю. Он готов был ее убить.
Не думал он, что окажется во власти чар луизианской красотки. Кто-то, но только не он должен был попасть в ее сети. Он думал, что знает все топи и мели в этих болотах.
Но человеку не суждено знать, где и когда осуществится его мечта, и человек никогда не бывает готов, когда его воплощенная мечта появляется у него на пути и со спины бьет плетью.
Он жил в глуши, был среди первопроходцев, привык довольствоваться малым, и это полунищенское существование он променял на другое, столь же убогое. Он привык называть вещи своими именами и знал, что двум смертям не бывать. Он считал себя неподвластным ни любви, ни смерти.
Но оказалось, что это не так. Флинт оказался столь же подвластен любви, сколь и другие смертные, и даже более. Он увидел свою мечту, он хотел только ее, и ничего больше.
Пять дней.
Пять дней без нее!
Пять дней он все еще ощущал на руках ее запах. Он отпечатался у него в ноздрях. Он не мог забыть Дейн, забыть того наслаждения, что подарил ей.
Он никогда ее не забудет! Он никогда не даст об этом забыть и ей.
Глава 8
Ты вдоволь повеселилась,сказал Гарри, когда после шести дней отсутствия они вернулись в Монтелет и сели ужинать.А теперь можешь начинать готовиться к свадьбе.
Что ты хочешь этим сказать?спросила Дейн, подозрительно прищурившись.
Они ехали не останавливаясь всю ночь и весь день, так, будто были беглыми рабами, а за ними гналась целая свора. Гарри не произнес ни слова, и Найрин тоже помалкивала, гадая, какое возмездие отец готовит своей непокорной дочери и как он собирается успеть осуществить свой план к сроку, который сам себе выставил. У него оставались считанные дни.
Я сказал то, что хотел сказать, юная леди, но у тебя на этот счет, как я погляжу, своя точка зрения. Ну что же, конец твоим фокусам близок. Я выдам тебя за того, кого ты заслуживаешь.Гарри потянулся через стол, чтобы похлопать по руке Найрин.И вот тогда,заключил он,я смогу, наконец, пожить для себя.
Найрин блаженно улыбалась.
Не могу дождаться,одними губами произнесла она, и он улыбнулся в ответ. В это время Дейн подумала, что эти двое просто омерзительны.
Простите,сказала она, швырнув салфетку на стол.Я не хочу есть.
Надеюсь, замуж ты хочешь,бросил ей вслед Гарри.
Конченый ублюдок,прошептала девушка. И как она могла так думать о собственном отце?!
Да, она отшивала ухажеров, и делала это сознательно, но никогда в жизни не могла предположить, что отцу так не терпится избавиться от дочери.
Она просто ему не верила. Дейн отчего-то думала, что, когда по истечении двух недель никого подходящего не подвернется, он махнет рукой на свою затею. Но Найрин действительно сумела его околдовать. Какую же власть над ним имела эта проходимка?
Невозможно поверить: Гарри готов избавиться от собственной дочери, лишь бы никто не мешал ему тискаться с Найрин!
Кузина была само совершенство, в то время как она, Дейн, была далека от идеала. Найрин знала, что делает, но теперь и Дейн знала кое-что о том, как склонить мужчину к своей воле.
Да, существовал единственный способ этого добиться. Ты играешь с ними, порабощаешь их запретными утехами и наконец получаешь, потому что они дуреют от твоего спектакля, от того, что ты столь бесстыдно демонстрируешь свое желание.
Дейн не могла поверить в то, что Найрин действительно хотела ее отца. Она хотела Монтелет и все, что приходило вкупе с ним: богатство, престиж, репутацию, уважение, которое заслужил Гарри своей деловой хваткой, власть, которой безусловно наделена хозяйка плантации. Все это, вместе взятое, тянуло на ту цену, что готова была заплатить Найрин.
А отец, дурак, только упрощал ей задачу.
Что же касается Флинта Ратледжа с его презрительной небрежностью по отношению к ней, Дейн, то он точно заслуживал того, чтобы навечно оказаться рабом своей страсти.
Стоило Дейн подумать о нем, как сразу же возникло и то желание, что на протяжении недели нещадно терзало ее. Но нет, всегда лучше заставлять мужчину ждать. Прошло уже шесть дней, и Дейн полагала, что этот урок пойдет ему на пользу.
За семь дней он обезумеет от желания.
Больше томить его она не могла себе позволитьу нее не было времени.
Утром следующего дня Найрин проснулась не слишком рано и не торопясь спустилась позавтракать. Она могла насладиться завтраком в одиночестве, потому что Гарри спозаранку отправился в поляпроверить работу надсмотрщика и оценить виды на урожай тростника.
Зенона подала печенье, кофе и мясо с подливой. Она не проявляла личной инициативы и не выказывала никакого неудовольствия. Эта девица с лицом, похожим на маску, страшно раздражала Найрин. Много раз она просила Гарри избавиться от неена примере Зеноны прочие рабы должны были получить урок. Теперь все должны были повиноваться ей, Найрин, ведь в скором времени она станет хозяйкой Монтелета.
Это был лишь вопрос времени. Ей так не терпелось поскорее сменить статус, но все шло не так, как хотелось бы. Самой главной загвоздкой было то, что Гарри все никак не мог подобрать для дочери мужа. К тому же возникло еще одно недоразумение в виде таинственного сына Гарри, который вот-вот должен был появиться в доме после многолетнего отсутствия.
Ей стоило таких трудов установить в доме нужный баланс сил. Найрин с трудом сдерживала нетерпение. Ей порой так хотелось встряхнуть Гарри, наорать на него, но она знала, что, торопя его, лишь все испортит. Все, что она могла в данной ситуации, это скармливать ему маленькими порциями свою соблазнительность и разжигать в нем голод.
Но как хотелось порой устроить настоящий скандал с боем посуды!
Но Найрин знала себястоило ей как следует разойтись, и она могла потерять самообладание. Тогда прощай Монтелет и все, что с ним связано. Порой она даже задавалась вопросом, стоит ли Гарри и его усадьба таких усилий.
Но нет, игра стоила свеч! Всякий раз, когда Найрин выходила на веранду и обводила взглядом окрестности, ей виделись долларовые значки там, где простирались поля, и рисовались лучшие платья от самых дорогих портных. Она никогда не могла бы себе позволить такую роскошь, если бы не природная сметка и потрясающая интуиция сродни той, что позволяет некоторым обыгрывать всех за карточным столом.
Возможно, она была прирожденным игроком. Найрин шла к цели истово, сметая с пути все преграды, и, когда придет время, она позаботится о том, чтобы этот невесть откуда взявшийся братец ей не помешал.
Она села в плетеное кресло на веранде и взяла в руки шитье, которое всегда держала неподалеку.
Мысленно она похвалила себя за находчивость. Никому никогда не приходило в голову взглянуть на ее работу, и все, что от нее требовалось, это втыкать иголку в материал с отрешенным видом, именно таким, какой должен быть у воспитанной барышни, любящей рукоделие.
Пальцы ее покалывало: от смеха. Про себя она не переставала удивляться тому, насколько сильно отличалась от той, за кого себя выдавала. Все дело в подходе. Вас видят таким, каким вы сами себя видите. Еще лучше, сочинив миф о себе, в него самой и поверить. Она всегда руководствовалась таким философским подходом. Всю жизнь.
И Гарри был воплощенным примером плодотворности такого подхода. Размышления о доверчивости окружающих прервал голос Гарри у нее за спиной.
Черт возьми, Найрин, где Дейн?
Найрин спокойно, с горделивой неспешностью отложила рукоделие и повернулась к нему лицом.
Не знаю. Я думала, она наверху.
Нет, черт побери! Люсинда сказала, что она повадилась каждый день исчезать из дома на несколько часов, и это началось незадолго до нашего визита к Пайпсам.
Найрин покачала головой.
Ничего об этом не знаю.
Черт! Я хотел слегка приоткрыть ей перспективу ее будущей жизни. Ее нареченный явился с визитом.
Он сделал шаг к Найрин, и она едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Конечно, все так и должно было быть. Гарри похлопал визитера по плечу. «Ну что же, сынок, я бы на твоем месте пошел поискал свою будущую невесту».
Дейн думала, что это будет легко. Она просто оденется соответственно, затем разденется и войдет в дом, в Оринду, где сможет наконец расслабиться в сладостном забытье.
Так просто!
Но руки ее дрожали, когда она вытаскивала смотанные в клубок полоски кожи, спрятанные в дальнем углу шкафа. Тело ее горело, когда она взяла их в руки. О да, она помнилавласть, и силу, и возбуждение...
Его большие руки, широкие ладони и эту... часть.
Выдающуюся часть мужчины. Она подняла голову и посмотрела на себя в зеркало, как тогда, неделю назад, перед тем как отправиться в Оринду.
Все было так же, ничего не изменилось. Никакой каиновой печати. Никак не скажешь, что теперь Дейн обладала знанием, отличным от того, каким владела любая женщина, что она была не так невинна, как тогда, когда отправилась в Оринду.
Если бы не этот лихорадочный румянец и блеск в глазах, появившийся тогда, когда она стала осторожно наматывать кожу вокруг шеи и поперек груди.
Ей понравилось это ощущение. Словно по телу прокатилась горячая волна. Соски тут же набухли и отвердели, сердцевина ее существа увлажнилась.
Она намотала еще одну полоску вокруг бедра, пропустила длинный конец между ягодиц.
«А что, если обрезать полоску и обмотать лодыжки?»
Сердце забилось при мысли о том, как он снимет с нее сапоги и обнаружит эти полоски кожи на голых ногах.
Теперь сапогидо середины голени, со шнуровкой впереди. Неудобно? Не страшно. Нижняя юбка, чтобы придать платью законченную форму, а поверх всегонарядный жакет с рукавами в полоску, подходящие по цвету кружевные манжеты и воротник. Жакет на мелких пуговках, которые ему придется расстегнуть, чтобы увидеть ее наготу.
Довольно, может, даже слишком много. Дейн в нетерпении заходила по комнате, нервно теребя кожаный ошейник. Решение найденона шее должен быть кружевной шарф, чтобы сделать ошейник незаметным постороннему глазу.
И наконец, ее любимая плеть. Дейн была готова и уже дрожала от возбуждения.
Сегодня она отправится в Оринду верхом. Они разделят с Боем приятное возбуждение.
Никто не задал ей ни одного вопроса, никто не остановил ее. Никому не было дела до того, куда она идет.
Бой был уже готов к прогулке. Она оседлала его и вывела из конюшни так, чтобы уход ее не бросался в глаза. Дейн вскочила на коня по-мужски, подоткнув юбки, чтобы не мешали, голым телом ощущая прикосновение кожи.
Полоски кожи касались самых возбудимых точек, щекотали нервы, ни на миг не давали забыть о той силе чувственного возбуждения, что переполняло ее. Все в ней звенело от почти непереносимого напряжения, тело требовало удовлетворения.
Ей казалось, что она вот-вот взорвется от полноты ощущений.
Он будет там, он должен там быть...
Дейн пересекла ручей, быстрее, быстрее, так, чтобы в полной мере ощутить силу своих мышц, свою ловкость, чтобы полнее почувствовать, что живет. Напор, устремленность вперед как контраст застоявшейся воде в старице после разлива. Быстрый перестук копыт звучал как музыка.
И вдруг Оринда открылась перед нейвнезапно, как удар. Она пустила Боя вскачь вдоль берега и через лужайку. В тени деревьев спешилась, стреножила коня и дала ему воды. Затем медленно пошла к дому. Ева в своем саду наслаждений, пленница страсти.
Оринда оглушила ее тишиной, которая давила, как жара, влажная, удушливая. В воздухе стоял гул от обилия насекомых, она чувствовала пульсирующий ток крови, казалось, загустевшей от переполнявшего ее возбуждения.
Скоро, скоро... Он был ей нужен, она хотела, чтобы он усмирил ее тело и проник к ней в душу.
Дейн готова была отдаться целиком в его власть в тот момент, когда ей было так необходимо сохранять самообладание.
Нет, такого не будет! Она не даст этому случиться... В этой игре была суть наслажденияон покорял ее, а она подчиняла его своей воле.
Все было так великолепно именно потому, что правила игры оставались незыблемыми. Она распахнула дверь, ведущую в дом, и ее обдало запахом запустения. Так уже было.
Дейн медленно прошла на второй этаж. Запах собственного тела, горевшего возбуждением, бил ей в ноздри. Дверь в холл оказалась закрытой.
Она распахнула ее. Он лежал там нагой, распростершись на самодельной постели перед камином. Его член был тверд и велик и похотливо выставлял себя ей навстречу.
Привет, сладкая! Как мило с твоей стороны заглянуть сюда этим утром. Быстро снимай с себя все тряпки и тащи сюда свою задницу, не то я сам это за тебя сделаю.
Дейн остановилась, глядя на Флинта. От одного его вида у нее подкашивались ноги, она вся разомлела от нестерпимого желания. Но нельзя это показывать.
В самом деле, мой сладкий?только и смогла спросить Дейн.Так почему бы тебе меня не раздеть?
Признайся, тебе этого ох как недоставало, не так ли?прорычал он и, вскочив, в три прыжка оказался рядом.Ты ведь только этого и ждала...Он протянул руку к крохотным пуговицам ее жакета, мимоходом отметив, как высока и роскошна ее грудь, и одним рывком распахнул его, обнажив кожаный ошейник и полоски кожи крест-накрест, выставляющие напоказ обнаженную грудь, заостренные, напряженные, вздрагивающие соски. А этот взгляд, поощрявший его, возбуждавший сверх меры! Он резко потянул оба рукава вниз.
Дейн этого не ожидала. Его ярость приводила ее в восторг, а собственная беспомощность возбуждала. Плеть упала на пол, но ей не было до этого дела.
Флинт отошел на шаг, чтобы посмотреть на нее, и, прикоснувшись к ее соскам, принялся массировать их, потирая между пальцами.
Она выгнула спину, подставляя груди его ласкам. Тепло струилось по телу.
Мне нравится то, что ты со мной делаешь,прошептала она.
Я знаю, что тебе нравится,грубо ответил Флинт и прижался губами к ее губам. Он целовал ее грубо, словно наказывал за непослушание.Я знаю, что ты это любишь...
Дейн пребывала в раю. Она вся горела, дрожала от возбуждения. Она наслаждалась его поцелуями и той яростью, что он в них вкладывал.
Внезапно Флинт оторвался от ее рта и сорвал с Дейн юбку.
Ну-ну, сладкая, что у нас там?
Она вскинула голову, глубоко разочарованная тем, что он оставил ее соски и губы, которые требовали большего.
Очевидно, ничего, что пришлось бы тебе по нраву.
Я не стал бы говорить об этом с такой уверенностью,пробормотал он, обойдя девушку кругом, разглядывая интригующую полоску кожи, пропущенную между ягодиц.Да, есть что-то в женских ягодицах, с таким украшением. Да, мне это явно нравится. Выглядит так, будто ты умоляешь...
Он вдруг перехватил Дейн поперек туловища и приподнял над полом.
Умоляешь, сладкая, чтобы тебе преподали урок.
Она охнула от неожиданности, когда он отнес ее на кровать и уронил лицом вниз.
Просишь,с укором произнес он, пробегая своими широкими ладонями по ее крутым ягодицам, по мягкой податливой темной полоске воловьей кожи, протянутой как раз посредине,чтобы твой хозяин наложил на тебя руку,он слегка шлепнул ее,чтобы отчитать тебя,еще один несильный шлепок,за твое возмутительное отсутствие,и еще один шлепок,когда он ждал тебя здесь,шлепок,чтобы ты его обслужила.Шлепок.Ты поняла это, сучка? Ты должна приходить сюда каждый день, покуда я хочу тебя видеть.