Сейчас он не ждал ее, нагой и жаркий... Муж...
В тот момент, когда кольцо оказалось у Дейн на пальце, она пересекла некую черту. Как будто священник изгнал из нее бесовбесов желания плоти.
Ей надо привыкнуть к одиночеству, привыкнуть снова быть девственной и целомудренной.
Найрин! Черт возьми, пусти меня!
Уходи, Гарри, хватит корчить из себя дурака!
Проклятие!Он отчаянно колотил по двери. Найрин оставалось однооткрыть ему, не то дураками будут выглядеть они оба.
Что? Что такое?
Ты знаешь что,прорычал Гарри, у которого чуть глаза не вылезли из орбит при виде любовницы в шелковой тонкой сорочке, под которой, как ему было известно, ничего не было.Пусти меня!
Гарри.Найрин слегка оттолкнула его. Тщетно.Гарри, дорогой...
Ты обещала, Найрин. Ты, черт возьми, обещала. Сегодня должна была начаться наша жизнь...
Она пожала плечами и отвернулась, а он демонстративно хлопнул за собой дверью.
Да, я обещала, но я не думала, что у нас постоянно в доме будут гости.
Он в своем флигеле, Найрин. Он нас не побеспокоит. Он ни о чем не подозревает...
Наивный Гарри. Питер Темплтон прекрасно понимал, что именно происходитона заметила быстрый оценивающий взгляд, которым он окинул их с Гарри, и не питала иллюзий: оценка, которую он дал своему отцу, была не слишком высокой.
Но только Гарри говорить об этом не стоило. Он поверит в то, во что захочет поверить, и ей он верить точно не станет.
Дорогой Гарри,промурлыкала Найрин,неужели ты думаешь, что я по тебе не соскучилась? Мужчины не понимают тех ограничений, которые накладывает общество на нас, женщин. Ты можешь иметь кого захочешь и когда захочешь, и никто из-за этого не станет думать о тебе хуже. Но я, я...
Ты шлюха, и я не дам тебе снова меня провести! Все эти обещания, Найрин, ради чего они делались: ради меня или моих денег?
Она тут же поняла его настроение и заняла агрессивно-оборонительную позицию.
Я хочу тебя, как ты мог в этом сомневаться? Или ты не берешь в расчет все то, что я сделала для тебя до сих пор? Ты ведешь себя глупо, Гарри, и тобой сейчас руководит не разум, а инстинкт. Твой сын спит всего лишь через комнату, а ты думаешь, что я могу гарцевать по дому голая, чтобы удовлетворить твою похоть? Тебе не приходит в голову, что он может бродить ночью, может увидеть меня и тоже захотеть?
Она добилась своего.
Нет!взревел Гарри. Господи, ему и в голову не приходило, что и сын его мог иметь похотливые мечтания. Но как может мужчина оставаться бесстрастным, когда рядом Найрин? Что, если он ее увидит? Что, если он на нее набросится?
Найрин улыбалась самодовольной улыбкой, которую Гарри в своем эгоизме даже не замечал. Она знала, что может рассчитывать на его ревность. Она очень хорошо знала мужчин.
Этот образ, так умело ею созданныйона и Питер, возжелавший ее,поможет держать Гарри в узде, по крайней мере до тех пор, пока Питер будет жить в доме.
Это вполне ее устраивало, особенно потому, что Найрин самой очень нравилось представлять себя и Питера вместе. В конце концов Питер был хорош собой и молод.
Так что, сам понимаешь,сказала она, пожав плечами.
Я хочу тебя.
Конечно, дорогой, мне и самой этого хочется. Я просто не могу удовлетворить твою фантазию о том, чтобы я бегала по дому голая.Она сделала паузу для пущего эффекта.Пока не могу.
Где ты будешь встречать меня нагой?прохрипел Гарри, запирая дверь на ключ.
Она повернулась к нему спиной.
Во всех укромных уголках, которые мы с тобой уже опробовали, и мы будем любить друг друга без устали,ласковым шепотом проговорила Найрин, позволив халатику соскользнуть с плеч.
Она повернулась к нему лицом, распахнув халат. Она знала, что один вид ее нагого тела сделает его рабом. Она не позволяла ему видеть себя нагой слишком частоона вела себя так, чтобы поддерживать в нем возбуждение, но сегодня Гарри заслужил награду за то, что предоставил ей возможность соблазнить его сына.
Иди ко мне, Гарри,сказала Найрин, роняя халатик на пол.Иди в мои объятия.
Он сорвал с себя одежду, схватил ее на руки и отнес на кровать, а там, расчетливо, обдуманно, она обеспечила себе уверенность в том, что все будет продолжаться так, как она того хочет.
Его жена...
Словно зверь в клетке, Флинт бродил по усадьбе Бонтер, пытаясь как-то связать облик вкрадчиво-элегантной тигрицы, чье нагое тело он любил так страстно, с гордой и неприступной мисс Дейн Темплтон, которую он буквально принудил стать своей женой и которая сейчас ждала его в спальне.
Любовница или хозяйка, так или иначе, но она теперь принадлежала ему. И Оливия была отомщена. Монтелет теперь стал придатком Бонтера, и если Гарри думает по-другому, то вскоре ему придется взять в толк, что дело он имеет совсем не с Клеем Ратледжем.
Он уже сделал первый шаг. Дейн Темплтон Ратледж рассматривалась лишь как осложнение на пути к цели, как средство для утоления... плоти.
А теперьего жена. И все, что с этим связано.
Его жена.
Укрощенная тигрица. Изабель, обращенная в пепел, раскаявшаяся грешница. А что еще может представлять собой жена? Жены не предстают перед своими супругами нагими, одетыми лишь в тонкие полоски кожи. Жены не заманивают мужей в укромные уголки, чтобы предаваться там похоти.
Жена рожает вам детей, и затем вы покидаете ее и ищете удовольствий где-нибудь в другом месте. А ей остается лишь примириться с тем, что муж должен оставаться свободным.
Флинт знал, как это все происходит. Его собственный отец жил достаточно полной жизнью, деля свой досуг между рабынями на плантации и любовницей-мулаткой в Новом Орлеане. Деньги всегда были прекрасным рычагом, и Вернье не жалел их.
Когда он завел интрижку с Селией, Флинт просто взял и ушел, оставив отца с никчемным Клеем, который растрачивал жизнь, развлекаясь с очередной рабыней.
Итак, он завершил цикл, Бонтер теперь был его собственностью, как тому всегда и надлежало быть. Клей уехал, и он взял дочь злейшего врага Вернье в жены.
Все складывалось как нельзя лучше. Если не считать очевидных намерений Гарри вернуть Бонтер. Только Темплтон и понятия не имел, с кем связался.
Но об этом он подумает завтра. Сегодня он хотел свою жену. Он хотел...
Флинт резко развернулся и пошел назад, к дому.
Он не знал, которую из двух женщин, носящих имя Дейн, он найдет в хозяйской спальне Бонтера. Когда Флинт открыл дверь, соединяющую две спальни, то увидел ее, стоящую перед зеркалом, одетую во все эти дурацкие, сковывающие тело дамские тряпки, и вдруг так сильно ее захотел.
Флинт прошел в комнату и встал у Дейн за спиной. Кровать разделяла их.
Его жена...
Он купил ее плоть, чтобы обеспечить себя потомством. Вдруг Флинт почувствовал, что она знает это. Странно, что никто из них не думал об этом раньше. Они были слишком заняты тем, чтобы достойно пройти сквозь церемонию венчания и последующего празднества. И еще их радовало, что удалось избавиться от Клея.
Но теперь все изменилось. Дейн не обернулась, лишь встретила взгляд мужа в зеркале. Черный, горящий взгляд.
Тишина сгустилась, встала между ними непроницаемой стеной. Изабель не могла существовать в пределах Бонтера. Здесь она была бессильна. У нее муж и новая жизнь, и где-то она должна была найти место для себя, вопреки тому, что тело ее было юным и сильным, вопреки тому, что она оказалась проданной в рабство, ему вопреки.
Ну, муж,глухо произнесла Дейн, и затем слова потекли, слова, которые она не собиралась произносить, или, быть может, собиралась, она не знала; возможно, все, чего ей хотелось, это вернуть чувственную сладкую власть, завораживающую, опьяняющую.
А может быть, она просто хотела его и не желала принимать во внимание возможные последствия. Что бы там ни было, она протянула руку к туалетному столику, взяла в руку щетку для волос, медленно распустила волосы и принялась расчесывать их. Флинт молча наблюдал за ее размеренными и сильными движениями.
Дейн тряхнула головой и сказала:
Как мне думается, ты говорил, что всегда будешь голым ждать меня. Я не думаю, что мы оговаривали место и время, но...она перестала водить щеткой по волосам и оглянулась,думаю, что для тебя такие ограничения существуют. Ты, очевидно, не способен пылать страстью к своей жене, столь отличной от...Дейн сделала шаг к супругу, еще один,маленькой развратницы с плетью в руках и кожаным ошейником там, в Оринде. Ну что же, муж. Я вот что тебе скажу. Почему бы тебе,и тут она оттолкнула его обеими руками,не отправиться к ней,она снова оттолкнула его,ждущей тебя, такой горячей и такой страстной.
Флинт не шелохнулся, и блеск в его черных глазах стал ярче. Они, казалось, потемнели еще сильнее. Он весь пылал гневом.
Иди поищи ее призрак, мой сладкий,толчок,и спи с ней в свою первую брачную ночь...
Он взорвался. Он грубо зажал ей рот ладонью, одновременно схватив ее руки и прижав к себе.
Ты слишком много говоришь, моя сладкая,пробормотал Флинт. Голос его выдавал неослабевающее напряжение,и тебе, черт побери, нечего сказать. Послушай меня: я требую, чтобы моя жена ждала меня, жаркая, страстная и ко всему готовая, даже если для этого мне пришлось бы содрать с нее все одежду.
Зануда, хам,пыталась сказать она, но его ладонь мешала.
Неужели? Да, черт возьми. Ты теперь моя, и я могу делать с тобой все, что захочу, а я точно знаю, : что хочу с тобой сделать.
Флинт убрал руку и рванул Дейн за рубашку.
Не шевелись, моя сладкая.
Его руки, еще до того, как она успела отреагировать, резко потянули вниз. Дейн услышала звук рвущегося материала. Он сорвал с нее белье и швырнул его за дверьв смежную спальню.
Все: ее туфли, чулки, панталонывсе было безжалостно сорвано, и, сколько она ни колотила его, сколько ни извивалась, сопротивление оказалось бесполезным.
Она не станет его умолять. Никогда!
Дейн стояла перед Флинтом, нагая, готовая дать отпор, но соски, затвердевшие от возбуждения, выдавали ее.
Ну, мой сладкий, теперь я твоя нагая жена, но не вижу, чтобы ты исполнял условия сделки.
Что же, причина в том, что я иду в Оринду к моей призрачной любовнице, а тебя оставляю здесь взаперти, каяться в грехах. Тогда, быть может, ты будешь чуть гостеприимнее со своим мужем и забудешь обо всем прочем.
Я не забуду, что ты купил меня,выплюнула она ему в лицо.
Надеюсь, что нет, моя сладкая. Именно такой я и хочу тебя видеть: нагой и подчиняющейся мне во всем.Флинт повернулся спиной и вышел из комнаты, медленно закрыв за собой дверь, чтобы она поняла, насколько сильно он зол.
Вот что я купил, женившись на тебе,пробормотал он.Приятных снов, сладкая.Флинт закрыл дверь и запер ее снаружи.
Дейн не могла поверить тому, что произошло. Он не мог этого сделать...
Она схватилась за дверную ручку и дернула еебесполезно. Дейн стучала в дверь изо всех сил минут пятнадцать, надеясь и не надеясь на то, что Оливия услышит и пришлет Праксин, но так ничего и не произошло.
Она бросилась к двери, ведущей в холл, и принялась дергать за ручку.
Напрасно! Господи, он в самом деле это сделал.
Было ощущение, словно спальни их существовали изолированно от всего остального мира и что никто не смел вмешиваться в их отношения. Она оказалась заперта у себя в спальне в первую брачную ночь словно ребенок, которого наказали. Нагая и одинокая, горящая от желания и жажды возмездия.
Дейн закуталась в ночную рубашку и побрела к постели.
«Голая, ждущая еготоже мне, вообразил себя тираном. Пусть считает, что ему повезло, если я хоть на день здесь останусь. Я просто все расскажу Питеру, а он уж найдет выход. Этот дурацкий брак можно аннулировать. Я могу выйти замуж вторично. Нет, я вообще не буду выходить замуж. Я могу получить больше, оставаясь Изабель. Это мне больше даст, чем свидетельство о браке. Ни одна женщина в мире не остается одна в свою первую брачную ночь... Я ненавижу его, ненавижу...»
Хозяйка Бонтера или Изабельпочему ей приходится выбирать?
Но ведь Дейн могла стать женой этого смехотворного Бонфила или отвратительного мистера Ханскома...
В самом деле? Что же теперь, целовать мистеру Ратледжу ноги за то, что он избавил ее от такой участи?
Ее колотило от гневаДейн понимала, что и мистер Бонфил, и мистер Ханском, и мистер Ратледж, все хотели жениться на ней не из-за того, что вожделели ее, а лишь из-за того, что мечтали получить Монтелет.
Но если бы у нее была власть Изабель, они бы желали ее только за то, что она собой представляет, и это так же верно, как то, что с ней сейчас произошло.
Она спала и во сне забыла обо всем. Но сквозь дрему Дейн, кажется, услышала, как повернулся ключ в одной из дверей. Или, может, она так сильно этого хотела, что ей приснилось?
Она не спешила просыпаться и тогда, когда в комнату вошла служанка и поставила на столик возле кровати поднос с ранним завтраком.
Дейн действительно хотелось есть. Она удивилась, насколько сильно проголодалась. Она встала с кровати и сняла колпак с блюда с яичницей, с удовольствием набила рот печеньем, наливая себе кофе.
Утро.
Солнце светило в окна и желтым пятном растекалось на полу спальни. Легкий ветерок колыхал тонкие занавески, врываясь в открытое окно. Должно быть, Праксин открыла его, когда принесла завтрак.
Дейн подошла к окну, которое выходило на лужайку перед домом. Над рекой клубился туман, уже начавший распадаться на клочья.
Утро. Все выглядит чуть ярче, чуть радостнее...
Кофе был великолепен и все еще очень горяч, печенье теплое и нежное. Масло таяло у нее во рту. Дейн налила еще чашку кофе и подвинула к окну стул. Она чувствовала себя лучше, значит, все должно измениться к лучшему.
Флинт был скорее всего уже в полях, а Оливия еще крепко спала. Было раннее утро, время суток, которое дома, в Монтелете, Дейн любила больше всего. Она могла поесть, вымыться и одеться, и, возможно, побродить по Бонтеру, исследовать окрестности.
Господи, как же она проголодалась. Дейн съела все, что ей принесли, до последней крошки и выпила почти целый кофейник ароматного напитка. Солнце разгоняло последние остатки тумана.
Она чувствовала себя отдохнувшей и готовой ко всему. Поставив чашку на столик, Дейн подошла к шкафу.
Он был пуст. Ее единственное платье унесли, наверное, еще ранним утром или ночью. Бессильный гнев накатил на нее.
Дейн схватила чашку и запустила ее в пустой шкаф.
Жалобный звон разбитого фарфора.
Следом полетела тарелка. Настала очередь кофейника. Остатки кофе каплями разлетелись по полу и шкафу.
Поднос...
Но едва Дейн схватила его, как услышала тихий звукключ поворачивался в замке. Она медленно опустила руки и, подозрительно нахмурившись, уставилась на дверь. Звук исходил от той двери, что соединяла спальни.
Нет, ничего не слышно.
Она взяла поднос под мышку и подошла к двери. Протянула руку к ручке, но передумала и отступила на шаг.
«Он явился за мной»,подумала она, разрываясь между двумя возможностями: остаться там, где была, или улизнуть через его спальню в холлтам-то дверь наружу точно не заперта.
Дейн прикусила губу, в очередной раз в полной мере ощутив собственную уязвимость.
Невозможно представить, чтобы ту дверь отперла Оливия. Но выяснить это она могла одним лишь способом. Дейн решительно нажала на ручку и открыла дверь. Он лежал в постели.
Доброе утро, жена,лениво протянул Флинт, закинув руки за голову, чтобы Дейн в полной мере могла налюбоваться его сильным торсом.Если ты швырнешь этот поднос, у тебя будут неприятности.
Неприятности у меня уже и так есть. Это ты,раздраженно ответила она, продвигаясь к двери в холл.Не хочу дальше навязывать тебе свое общество.
Не странно ли, сладкая? Мне и самому всю ночь снилось...
Не могу представить, что тебе снилось,ледяным тоном ответила она.
Он перевернулся на бок, чтобы лучше ее видеть. От него не ускользнуло то внимание, с которым Дейн окинула его тело и самую выдающуюся часть.
Думаю, что можешь, сладкая.
Она вздрогнула от звука его голоса. Дейн сильно раздражало то, что она не могла оторвать взгляда от одного определенного органа.
Не говорите чепухи, мистер Ратледж,безжалостно заключила она.Я жена плантатора. Откуда мне знать про такие вещи? Меня тщательно оберегали от суровой правды жизни.
О да, жена. Бедная затворница. Всю жизнь в трудах по хозяйству. Но кто-то неплохо тебя научил, как угодить мужчине, и твой муж ожидает, что ты сделаешь все, чтобы доставить ему удовольствие.
О, я так не думаю, муж! Мне кажется, жена плантатора имеет другие... задачи. И они требуют ее внимания дни напролет.Дейн уже почти приблизилась к двери.Так что, если вы меня из...
Флинт прыгнул на нее как лев, схватил за рубашку и подтащил к кровати. Увы, при этом рубашка порвалась. Поднос со звоном упал на пол, и Дейн почувствовала на теле жаркие мужские ладони. Мгновениеи она оказалась в постели.
Жена плантатора должна исполнять свой долг,прошептал Флинт ей на ухо тоном заправского соблазнителя. Он избавлял жену от остатков ночной рубашки.