Здесь на какое-то мгновение Дейн почувствовала себя в безопасности. Но сердце ее бешено билось и страх нарастал пропорционально ливню.
Она хотела спрятаться.
Ей надо было спрятаться, чтобы подумать. Она не могла думать, когда яростно хлестал дождь.
Флинт. Флинт!
Она откинула с лица мокрые волосы.
Она могла оставить его. Но только куда пойдет и что будет делать? Дейн не могла вернуться в Монтелеттам ее станут искать в первую очередь.
И у нее не было денегпо крайней мере не было тех денег, которыми она могла бы сейчас спокойно распоряжаться.
Итак, выбор был весьма ограничен: остаться и умереть или уйти и умереть, потому что одинокая женщина на улице может только погибнуть.
Итак, она опять ничего не могла изменитьничего от нее не зависело, как это было всю ее жизнь.
Дейн не могла оставаться рядом с домом.
И решила, что будет лучше, если она займется чем-то полезным, вместо того чтобы просто стоять и цепенеть от ужаса. Например, справится насчет Боя.
Она побрела к конюшне. Но с учетом того, что юбки промокли и отяжелели, ей потребовалось около четверти часа, чтобы пересечь лужайку.
А потом еще одно испытаниеоткрыть тяжелую дверь. Агус, встревоженный скрипом, вышел навстречу с грозным видом, но, увидев, что перед ним Дейн, подобострастно поклонился.
Миз Ратледж, что вы делаете на улице в такой ливень?
Хороший вопрос. Хотела бы она иметь на него такой же хороший ответ. Порядочная леди в такую погоду сидит дома. Она предпочла не отвечать, а сразу отвлечь конюха чем-то существенным.
Я видела Боя.
Нет, мадам. Он не возвращался.
Я видела его,настойчиво повторила Дейн, хотя в глубине души уже готова была поверить, что ей почудилось.Он в Бонтере, он проскакал совсем рядом со мной.
Я знаю, что вы переживаете из-за него, миз Ратледж. Но я его не видел.
Я точно знаю, что видела его.
Я верю вам, мэм. Как только дождь утихнет, я пойду искать.
Она не знала, что еще сказать, и повернулась, чтобы уйти.
Не надо выходить в такой ливень, мэм.
Я...
Не надо. Вы здесь в безопасности. Мама Деззи сказала, что мы должны за вами приглядывать.
Глаза Дейн вспыхнули. Мама Деззи? Что он хочет сказать?
Она смотрела на стену воды в проем двери. Кажется, прошел год с тех пор, как она нашла тело Мелайн, но это случилось только вчера. Только вчера мама Деззи очистила от злых духов то, что принадлежало Мелайн, и освободила ее душу.
Только вчера.
Только один день с тех пор, как Мелайн отнесли из ее маленькой хижины на маленькое кладбище рядом со старицей.
Только день.
Мама Деззи ушла в ее домик с мешочками сухих трав, чтобы очистить хижину и изгнать злых духов и дурные мысли, но все знали, что к дому Мелайн не стоит подходить еще очень и очень долго.
Очень долго...
В голове у Дейн застучало. Кто будет искать ее там?
Долго, долго...
Она повернулась и, не сказав Агусу ни слова, выскочила из конюшни и скрылась за пеленой тумана и дождя.
Итак, Тварь все же явилась сюда. Тварь со лживыми глазами и змеиной хитростью. И эта змеиная хитрость позволила ей заставить мать проявить к ней великодушие, в то время как Лидии хотелось вцепиться ногтями Твари в лицо и визжать от злости.
И вот она стояла перед ними, и с одежды ее стекала вода. Почти две недели прошло, прежде чем она поняла, что заблуждалась.
Разумеется, вы были правы,говорила она.Вы абсолютно правы, Оливия.Мне не следовало оставаться в Монтелете наедине с Питером, и я надеюсь, что могу воспользоваться вашим приглашением остаться здесь.
И что могла сказать Оливия? Она не могла позволить себе явную грубость. Она никогда не отказывалась от тех приглашений, что делала, и, насколько это было известно Лидии, еще не пыталась связаться с родителями Найрин, ибо не могла опуститься до того, чтобы списываться с людьми явно ниже ее по происхождению.
Она оказалась в тупике. Оливия вынуждена была проявить гостеприимство, хотелось ей этого или нет.
Конечно, можете. Вы правильно поступили, Найрин. «О, я-то знаю, что правильно поступила».
Вы так добры,сказала Найрин.Я вам так благодарна.
Но в голосе ее не слышалось благодарностион звучал самодовольно, с нотками триумфа. Оливия вызвала Тула.
Мисс Найрин остается с нами на несколько дней. Приготовь для нее комнату, пожалуйста. Вели Сью отнести ее сумки и показать, где она может отдохнуть и переодеться к ужину. Да, чтобы решиться ехать в такой ливень, требуется немало мужества.
В доме было так пусто. Я была одна. Питер куда-то уехал. Я чувствовала себя такой одинокой, всеми покинутой, такой зависимой от. Питера и слуг, что решила: настало время уезжать отсюда. Обещаю, что не стану злоупотреблять вашим гостеприимством.
Сью влетела в комнату.
Наверху все готово, миз Оливия.
Отлично! Покажи нашей гостье ее комнату.
Найрин вышла следом за служанкой, и при этом на губах ее продолжала играть ускользающая кошачья улыбка.
Лидия смотрела ей вслед, поджав губы и скептически прищурившись.
Я ее ненавижу.
Мы будем делать то, что положено,сказала Оливия.
Единственное, с чем можно себя поздравить, так это с тем, что она сейчас не с Питером, а значит, они не могут заниматься этими ужасными гадкими вещами, как тогда, когда она увидела их голыми.
На этот раз все получится, решила она. Лидия слишком много приложила к этому труда. Все должно получиться. Должно.
Дождь...
Он начался на рассвете, он пришел по стопам жуткой, непередаваемой катастрофы, которая случилась с ним ночью. В игре ему катастрофически не везло.
Голова страшно болела...
Его сглазили...
Дювалье уже приходил.
«Совсем неразумно, месье Клей. Все эти милые доллары и все эти благие намерениявы бросаетесь ими, как будто это пустые бумажки. Швырнули свое состояние на ветер, словно ненужную бумагу в воду. И она расползается на ваших глазах. Вы ведь не тупица, месье Клей. И, честно говоря, я был поражен, когда вы вернули долг и, как человек здравомыслящий, решили положить деньги под проценты. Но страсть вас подвела. Вы все же пошли играть и теперь оказались в еще большем долгу.
Да, дорогой друг, что вы на этот раз будете делать? Такая сумма. Две недели, друг мой, две неделиэто очень щедрый срок. Надеюсь, ваш источник будет столь же великодушен».
Его источник...
Его источник? Крохотный красивый бриллиант, брошенный в ненасытную утробу игорной страсти. Он никогда не остановится, он знал это, даже когда начинал играть по-крупному. Большие ставки его не пугали. Он все повышал их в надежде отыграться. И так раз за разом.
Но Клей не сможет играть ни по маленькой, ни по-крупному, если умрет. Или если его искалечат, превратив в обездвиженного инвалида.
Теперь он терял день из-за дождя. Он никогда никуда не ездил в дождь, потому что было грязно, противно, мокро.
Клей повернулся на бок и застонал. Две недели тогда, две недели сейчас. Это что, заколдованный срок? Он закрыл глаза. В голове стучало. Было очень больно. Клей не знал, что делать. Мелайн больше не былоот нее осталась лишь дурацкая считалка, которую она выучила ребенком.
Он с трудом мог припомнить этот стишок. Он и имя свое помнил с трудом. Мелайн уже ничего не может ему рассказать.
Кто его выручит? Ему надо было уезжать из Нового Орлеана, он должен был уехать... но куда?
Он поедет в Бонтер и будет искать.
У него было две недели и самый страшный долг из всех, которые он когда-либо делал. Оринда дохода не давала, дом разрушался, и поместье это едва стоило земли, на которой было построено.
Разумеется, Оливия этого не знала, но он не замедлил бы расплатиться Ориндой, если ничего другого не останется. Но пока Клей мог продолжать искать. Если был один бриллиант, значит, есть и еще.
Плохо, что Мелайн начала дразнить его глупой песенкой. Что там, черт возьми, были за слова?
Господи! Он не мог позволить себе терять ни дня.
Клей медленно слез с постели и начал готовиться к отъезду в Бонтер.
Глава 19
Дождь не прекратился. Дейн так и не появилась. Флинт в гневе метался по дому.
Она была на кухне,в сотый раз сказала Оливия.Она и Праксин. Они варили варенье. Флинт, ради Бога, я уже тебе сказала...
Почему она побежала?
Я не знаю. Откуда мне знать?
Черт!
А Праксин сказала, что котел с кипящим сиропом перевернулся чуть ли не на нее? А потом она просто исчезла? Как это возможно? Конечно, она наверху. А может, у Найрин?
Очень маловероятно,прорычал Флинт, вглядываясь в пелену дождя. Хорошо для урожая, но не для путника, что окажется застигнутым этим дождем...
Черт, она могла поскользнуться и упасть, и сейчас, быть может, лежала где-то, беспомощная, как Мелайн, во власти, возможно, той же силы...
Он не мог думать об этом.
Проклятие...
Флинту надо было давно все прояснить. Он слишком долго откладывал, он слишком грубо ее предал, и ей некуда было идти...
И все же она исчезла!
Дождь не переставал. Невозможно было определить, день на дворе или ночь. Но только небо внезапно почернело совсем и поиски приобрели лихорадочность отчаяния.
Что, если она была сейчас в чистом поле?
Из ее комнаты совершенно ничего не пропало, она не собиралась уезжать, не может такого быть, и все же, раз ее не было в доме, значит, она где-то там...
Одинокая и напуганная? Отчаянно нуждающаяся в помощи?
Все тело его свело судорогой от отчаяния беспомощности.
Проклятие, проклятие!...Дейн!
Кто-то едет,внезапно сообщила Оливия.
Он тоже слышал этот звукпоскрипывание рессор, перестук колес.
В карете она приехать не может,сказал Флинт, понимая, что искал ее тщетно.
Может, она заблудилась. Может, кто-то ниже по реке спас ее,предположила Оливия, сама понимая фантастичность своих предположений. Она-то не испытывала никаких мук по поводу того, что Дейн пропала. Но смотреть на страдания Флинта было невыносимо.
Шаги по лестнице.
Дверь распахнулась, и на пороге появился крупный силуэт.
Ну? Кто-нибудь дома есть? Кто-нибудь собирается меня встречать?беззаботно-бодрым голосом сказал Клей, скинув капюшон, с которого стекала вода, и вошел в комнату.
Питер проснулся. Он был один. Проснулся, оттого что дождь барабанил по крыше.
Где же носит Найрин?
Он слез с постели и пошел в коридор. Тело его было готово взять ее вновь.
Видит Бог, она была беспощадна. Просто чертовка!
А у него не было никаких угрызений совести по поводу того, что он брал все, что она давала.
Он даже был приятно возбужденлегкая щекотка самолюбияиз-за ее аморального отношения к его отцу и немного завидовал старому греховоднику из-за того, что тот еще был самцом хоть куда.
Он и сам чувствовал себя как баран во время гона.
Так где же, черт побери, ее носит?! Найрин нигде не было, и он злился на нее.
Черт, вот сука! Как ему теперь удовлетворить свою похоть? Неудивительно, что старик гонялся за ней как оглашенный. Питер неделю только тем и занимался, что трудился над ее податливым сочным телом. И в тот момент, когда ему особенно сильно ее захотелось, она исчезла.
Чего еще она ожидала?
Если шлюха предлагает себя и не просит никакой оплаты, то мужчина возьмет все. Он думал, она это знает. А может, у нее насчет него были свои соображения. Господи, этот кусок грязита, что раздвигала ноги перед стариком и приходила к нему, когда старое семя стекало у нее между ног? И она хочет, чтобы он на ней женился?
Дурацкая шутка!
Если бы Питеру была нужна жена, он искал бы среди дочерей самых богатых плантаторов. Он нашел бы себе маленькую дурочку, которая ловила бы каждый его взгляд и по первому слову неслась исполнять то, что он хочет. Которая вела бы его дом, в то время как он гонял бы шлюх по Новому Орлеану.
Каждый мужчина это знает. Он мог бы поклясться, что даже его собственный отец растил сына с подобными ожиданиями. Он помнит, как старик пропадал в городе по месяцу и больше, а мама стоически делала вид, что ничего не происходит, и не позволяла об отце слова плохого сказать.
Нет, он никогда не станет добровольным рабом маленькой сучки вроде Найрин, которая тешит себя надеждами завоевать его верность, притом что сама будет вольна соблазнять любого, кто попадется ей на глаза.
Глупая женщина! Ненасытная шлюха!
Питер решил, что ему все же следует ее разыскать. Он решил, что не станет ничего предпринимать и останется твердым до тех пор, пока, отыскав ее, не сольет свою похоть в ее тело.
Она была хороша по крайней мере в одном отношении, и пока он оставался в Монтелете, ничуть не был против того, чтобы она оставалась здесь ради его удобства.
Вначале он посмотрит в БонтереОливия все равно предложит ему остаться,и, если она окажется там, Питер решит, как обойтись с ней и ее предательским телом...
Это была очень маленькая деревянная хижина, на одного-двух человек. Попав сюда, любой чувствовал себя оторванным от мира, отрезанным от всех и вся. Казалось, что здесь уже очень давно никто не жил.
За дверью справа стояли кровать, комод и умывальник, слевастол с керосиновой лампой и два стула; на стене висела полка с банками, тарелками, чашками и кувшином. В дальнем углу хижины располагался небольшой очаг с треножником и железным котелком. А на двери была прикреплена деревянная планка с пятью крючками для одежды.
Деревянный пол был идеально выскоблен, а кровать застелена вполне приличным стеганым одеялом.
Дейн это помещение пришлось вполне по вкусу. Она осторожно присела на кровать и прислушалась к шуму дождя, барабанившего по крыше. Крыша не протекала.
Здесь было пусто и строго. Мама Деззи убрала все личное, лишнее сожгла, а затем очистила ниши и стены своими защитными травами и наговорами. Кровать пахла анисом и кедром. Легкий запах гвоздики источало покрывало. На столе разложена мята.
Мама Деззи не оставила злым силам ни одного шанса. И Дейн тоже не оставит.
Девушка заглянула в банки. Там были мука, сахар и соль. За дверью стояла бочка с водой. Дейн выставила за дверь кувшин, чтобы набрать дождевой воды.
Итак, у нее было место, где выспаться, причем место, заговоренное самой мамой Деззи. Она могла попить воды, а утром приготовить на очаге лепешки.
Дейн легла на кровать и стала слушать дождь. В темноте ночи перестук дождя по крыше напоминал перешептывание.
Клей лежал в постели, прислушиваясь к ритму дождя, стараясь нарисовать в воображении то место, где он не подумал поискать драгоценности.
Две недели он чувствовал полное отчаяние. Это никогда, никогда не кончится. Ему нужен был собственный источник средств, из которого он мог черпать и черпать... Ему нужна была свобода от всяких уз, и прежде всего от Бонтера.
Здесь он чувствовал непосильную тяжесть того, что совершил по отношению к Мелайн. «Это ее молчание спровоцировало меня на убийство»,пытался он оправдать себя.
Он знал, что мешочек с драгоценностями существует. Куда они с Селией их спрятали?
О чем была эта тупая считалка? Клей напряг память.
...не ищи в поле . ...не ищи в лавке ...оно приходит сладким ...на стол ...и занимает твое место...
Сокровищесладкое... Всегда ли оно так? Где в Бонтере он еще не смотрел? Ответ пришел ему на ум ранним утром. В хижине Мелайн, в том месте, куда белый никогда не заглянет.
Оливия не могла спать. Она прислушивалась к звукам дождя и спрашивала себя, не постигла ли Дейн та же участь, что и Мелайн. Интересно, что бы она чувствовала, если бы так оно и было?
«Я снова стала бы хозяйкой в собственном доме».
Эта мысль ее не шокировала. Скорее она почувствовала усталость. Оливия устала решать проблемы, искать деньги, Клей вконец измучил ее своим образом жизни, своей расточительностью; она отчаялась что-то внушить Лидии, которой отчего-то нужен был только Питер.
Женщина никогда не бывает свободной. Она потратила тридцать лет на служение мужу, и кто знает, как долго ей еще придется прожить в зависимости от Флинта?
Она ненавидела этот порядок вещей, ненавидела ту жизнь, что ей приходилось вести. И все из-за доверчивости Селии и ее воровства. Селия украла у нее свободу. Это было так очевидно. Если бы не она, если бы у Оливии были ее драгоценности, она могла бы сохранить Бонтер, оплатить грешки Вернье, и у нее еще кое-что осталось бы для себя.
Но глупая незадачливая Селия все перечеркнула.
Ну что же, в конечном итоге она свела с ней счеты, прекрасно зная, что тайна драгоценностей умрет вместе с ней. Оливия взяла реванш. Она помнит, какое получила удовлетворение, глядя на выражение лица Селии, когда та посмотрела на нее перед смертью.
Простая случайность. Ничто не доказуемо.
Она отчитала служанку, а та отшатнулась и потеряла равновесие. И все... умерла.
Но Оливия оказалась не так уж умна. Она так и не смогла узнать, что служанка сделала с драгоценностями. Мелайн то и дело намекала, что ей кое-что известно, провоцировала Оливию на то, чтобы та, потеряв терпение, выдала себя. Чтобы люди узнали, что Оливия имеет некое отношение к смерти Селии.