Ну, сержант, двинули. Как я понял, объяснять тебе ничего не надо. Объяснимся за Днепром.
Васин несколько секунд всматривался в лицо лейтенанта, словно убеждаясь в том, что командир полностью уяснил свою задачу, и сорвался с места, как застоявшаяся лошадь.
4. 30 километров восточнее Борисова. Июль 1941 года. Генерал Гудериан
Командующий 2 й танковой группой генерал-полковник Гейнц Гудериан, отогнав свой командирский танк на полянку рядом с проселочной дорогой, пропускал мимо колонну 18 й танковой дивизии 47 го танкового корпуса. Командиру дивизии генералу Нерингу он только что поставил задачу овладеть районом Коханова западнее Орши и, учитывая крайнюю усталость ведущих непрерывные бои войск, передал ему в оперативное подчинение боевую группу генерала Штрейха, образованную из истребителей танков и разведчиков. Гудериан уехал из штаба дивизии с тяжелым сердцем: корпус находился в трудном положении и нуждался в поддержке, а ведь именно 17 ю и 18 ю дивизии корпуса после разгрома противника у Сенно хотел он повернуть на юго-восток к Днепру. Гудериан стоял в башне танка, опираясь руками о теплую сталь створок командирского люка, и задумчиво разглядывал проходившую технику.
Танки сорок первого года! Грозные боевые машины, выкрашенные в черный цвет, с кричащими белыми крестами на башнях, с огромными, как на афишах, номерами. В дополнение к этому на всех танках 2 й танковой группы ярко выделялась белая литера «G»первая буква фамилии генерал-полковника Гудериана.
Всматриваясь в проходившую колонну, ощущая невольную гордость за грохочущие в едкой пыли стальные громадины, Гудериан не знал и даже не подозревал, что совсем скоро эти же танки, да и не только эти, а все другие, и Т-II, и Т-III, и Т-IV, и взятые в боях чехословацкие машины заводов «Шкода», и французские «Шнейдер-Крезо», «Рено», и даже захваченные в Польше танкетки английских заводов «Карден-Лойд»все без исключения будут с немецкой тщательностью камуфлироваться то под цвета жаркого русского лета, то под цвет бесконечных русских зимних полей.
Пропустив колонну, Гудериан подождал, пока улеглась поднятая танковыми гусеницами пыль, и приказал следовать к месту дислокации группы боевого охранения полковника Узингера, где разведывательный батальон 29 й мотодивизии установил связь со штабом дивизии СС «Рейх», сосредоточивающейся на участке предмостного укрепления русских. Гудериан, при всей своей маниакальной приверженности к танкам, считая их главным инструментом современной войны, знал, что основная ударная сила немецкой танковой дивизиимотопехота. Вместе с тем, по данным воздушной разведки, русские накапливают свежие силы в треугольнике СмоленскОршаМогилев и ждать выхода на исходные позиции к Днепру отставшей пехоты было опасно: это грозит потерей времени, а время на сей раз было на стороне противника. Риск имелся в любом случае: форсировать Днепр только танковыми подразделениями при опасном отсутствии пехоты или стоять на исходных рубежах в ее ожидании, давая время противнику перегруппироваться и подготовиться к обороне.
Между тем кампания на Востокеэто не фланговый бросок фельдмаршала Бока через Бельгию во Францию, и даже не бои в Польше. Русские обороняются не с отчаянием обреченных, а с фанатичным упорством солдат, уверенных в своей конечной победе. Окруженная под Белостоком группировка противника дерется с таким ожесточением и с такой яростью контратакует, прорываясь на восток, что командование 4 й армии решило не ослаблять войска, осуществляющие окружение. В связи с этим Гудериану пришлось смириться с тем, что фельдмаршал фон Клюге отменил его приказ о выступлении 17 й танковой дивизии к Борисову.
Тепла в отношения Гудериана с фельдмаршалом это не прибавило. Получилась некрасивая картина. Гудериан как командующий 2 й танковой группой отдал приказ сдерживать Белостокскую группировку противника минимальными силами, бросив основную массу войск на преследование русских, отступавших через Березину и Днепр, а фельдмаршал фон Клюге приказал всем участвующим в окружении частям закрепиться на своих позициях вокруг Белостока и ждать дальнейших распоряжений командования 4 й армии.
Все это означало одно: пехотные дивизии основательно завязнут в длительных боях, а если и подойдут к ожидаемым срокам, то будут обескровлены и значительно потеряют свою пробивную силу.
Гудериан поморщился, припомнив, с каким едва прикрытым раздражением разговаривает с ним в последнее время командующий 4 й полевой армией фон Клюге. Конечно, личное покровительство самого фюрера раздражало не только Клюгеего не могут терпеть и командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок, и начальник генерального штаба генерал-полковник Гальдер. Все они готовы подставить ему подножку в случае неудачи
Гудериан опустился в башнюрадисты его танка принимали срочную радиограмму. Он подключился к передатчику и выслушал сообщение из штаба командующего авиацией.
Авиаразведка доносила, что крупные силы русских у Жлобина переправились через Днепр и атакуют правый фланг 24 го танкового корпуса.
Гудериан приказал связаться со штабом корпуса. Через несколько минут от имени начальника штаба поступило подтверждение данных авиаразведки и сообщение о вступлении в бой с прорвавшимися русскими 10 й мотодивизии. Кроме того, в радиограмме сообщалось, что в районе Орши был запеленгован новый штаб армии противника. Из расшифрованного радиообмена этого штаба с обороняющимися частями русских стало известно о движении в направлении Гомеля из района Орла и Брянска эшелонов с живой силой и техникой. Все эти разрозненные события в совокупности можно было расценивать однозначно: на Днепре готовится оборонительный рубеж. Это заставляло торопиться с принятием решения.
5. Несвиж. Замок князя Радзивилла. Командный пункт 2 й танковой группы. Фельдмаршал фон Клюге
Командующий 4 й полевой армией фельдмаршал фон Клюге считал Гудериана самовлюбленным баловнем судьбы. Этого мастера танковых клиньев мало беспокоили потери. Даже сейчас, когда у него было выбито до пятидесяти процентов танков, упреки по этому поводу он воспринимал как личную обиду и неоднократно, заявлял, что все это оправдано достигнутыми успехами. Фон Клюге только что получил от командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Бока нагоняй, когда доложил, что в 4 й армии имеются дивизии с потерями личного состава до шестидесяти процентов.
Бок отказался верить этим цифрам, считая их преувеличенными, а когда разговор зашел о потерях во 2 й танковой группе Гудериана, наступавшей на правом фланге полевых армий, Клюге выслушал в свой адрес немало язвительных замечаний. Вместе с тем сам фон Боктипичный пруссак старой закалки, недолюбливал заносчивого командующего 2 й танковой группой, но ему приходилось считаться с этим самолюбивым и упрямым человеком: Гудериан пользовался особым доверием фюрера и поэтому мог настоять на своем. Случалось, непреклонный в своих убеждениях Гудериан поступал вопреки приказам командования группы армий. Вероятно, именно поэтому фон Бок приказал Клюге лично встретиться с Гудерианом, чтобы на месте выяснить обстановку и решить вопрос о возможности форсирования Днепра. Фельдмаршал, как обычно, осторожничал. Не имея яркого дарования, он делал свою карьеру с фанатичной целеустремленностью, но без излишнего риска. Он изначально не поддерживал идею вторжения в Россию и крайне пессимистически относился к плану «Барбаросса», но судьба сыграла с ним злую шутку: именно ему в этом плане были намечены самые важные целизахват Минска и Смоленска. Дальнейший ход Восточной кампании детально не прорабатывался, но предполагалось, что от Смоленска группа армий «Центр» должна одновременно нанести удары по Москве и совместно с группой армий «Север» фельдмаршала Риттера фон Леебапо Ленинграду. Правда, пока его армии, расчищая путь двумя танковыми группами генералов Гота и Гудериана, продвигались к этой цели весьма успешно. Гудериан уже вышел к Днепру у Могилева и Орши, а Гот так же быстро достиг Западной Двины у Витебска и Полоцка.
Из ставки командующего Клюге вылетел ранним утром на попутном самолете эскадрильи «Курьерштафель». Его самолет приземлился в Несвиже, и в расположение командного пункта 2 й танковой группы фон Клюге был доставлен начальником штаба группы полковником, бароном фон Либенштейном на командирском танке Гудериана. Это был танк штучного производства «Рейн-металл» с уникальной пушкой, стреляющей термитными снарядами.
Пока грозная боевая машина на высокой скорости, не выбирая дороги, ломая заборы и мелкие деревья, двигалась к месту назначения, Клюге с неудовольствием размышлял о превратностях судьбы, ставящей некоторых в исключительно благоприятные условия, причем незаслуженно, нередко за счет тех, кто, не спекулируя на своих заслугах, честно несет на своих плечах тяжкий груз солдата великой армии. Гудериан как раз был из числа таких счастливчиков. Мало кто знал, что совсем не Гудериан был автором стратегии применения танковых групп на главных направлениях наступления общевойсковых армий. Гудериана в лучшем случае можно назвать прилежным учеником выдающегося русского военного теоретика Триандафилова.
Теорию такой войны разрабатывал именно Триандафилов, и именно эту теорию изучал в 1926 году в российском городе Казани никому не известный капитан Гейнц Гудериан, в то время курсант секретной танковой школы под кодовым названием «Кама». После окончания Казанской секретной школы в 1927 году Гудериан был произведен в майоры, а разработанный Триандафиловым документ «Система авто-, тракто-, танко и броневооружения РККА» стал его настольной книгой, если можно назвать так книгу, которую Гудериан никогда не держал на столе и, мало того, никому не показывал.
Вспоминая все это, фельдмаршал даже поежился, представляя, чем могла бы закончиться война на Востоке, не имей русская армия такого самовлюбленного, сродни Гудериану, военачальника, как маршал Тухачевский. Все-таки рановато расстрелял Сталин этого мастера подавления крестьянских и матросских мятежей. С 1927 года Тухачевский был начальником штаба РККА, потом замнаркома. Благодаря ему русские до 1932 года, имея передовую теорию Триандафилова, располагали только одним танковым полком, да и тот был укомплектован трофейными машинами. Русские упустили время. Правда, они наверстывают упущенное. Новый русский танк Т-34, не уступая в скорости, по всем показателям превосходит немецкий Т-IV.
Высокая скорость немецких танков достигнута за счет слабой брони. Это машины для массированного применения и обязательно в сочетании с мотопехотой. Единоборства с новым русским танком они не выдерживают. Именно с этим не хочет считаться Гудериан и упорно противится желанию командования привязать мобильные войска к пехоте. Правда, под командованием Клюге подразумевал лишь самого себяфон Бок тоже был сторонником глубоких танковых рейдов; вероятно, это закономерно вытекало из особенностей характера командующего группой армий. Фон Бок был не только язвительным, но и очень подвижным человеком. Несмотря на изнурительную болезнь желудка, высокий и стройный, он выглядел моложе своих лет, никто не давал ему больше сорока.
Командный пункт танковой группы Гудериана с 28 июня располагался в Несвиже, в одном из двенадцати больших залов величественного замкабывшей резиденции магнатов Радзивиллов. В 1912 году этот замок, построенный в 1580 е годы итальянским архитектором Джованни Бернардони, по приглашению его владельца, посетил кайзер Вильгельм II, и на третьем этаже замка в простой рамке все еще висела на стене фотография кайзера.
Поднимаясь в кабинет командующего танковой группой, Клюге остановился и с полминуты рассматривал ее. Это был снимок какой-то охоты: Вильгельм II в охотничьем костюме, с ружьем, в окружении охотников, лица которых почти стерло время. То, что кайзер был с ружьем, почему-то понравилось фельдмаршалу, и он, одобрительно кивая, вопросительно посмотрел на сопровождающих его Гудериана и Либенштейна:
Генерал, кто до вас располагался в этом замке?
Гудериан тоже подошел к старому снимку.
Здесь находился штаб крупного соединения русских, господин фельдмаршал.
Клюге недоуменно пожал плечами:
Весьма странно. Они не тронули фотографию?
Гудериан утвердительно кивнул. Фельдмаршалу это явно не понравилось, он сердито взглянул на генерала, но ничего не сказал.
Генерал Гудериан неспроста приказал своему начальнику штаба доставить фельдмаршала в старинный замок, хотя свой командный пункт он уже почти полностью передислоцировал в Борисов и даже готовился к переводу его в Толочин. Он знал слабость фон Клюге к глубокой старине и надеялся расположить фельдмаршала к сговорчивости. Между тем один из владельцев замка, князь Янош Радзивилл, вместе с приятельницей Гитлера киноактрисой Ольгой Чеховой, еще с 1930 х годов успешно сотрудничал с советской разведкой. А вот этого Гудериан не знал
По пустым гулким коридорам Гудериан провел Клюге в свой кабинет, усадил его в кресло у огромного резного стола и вызвал старшего офицера штаба подполковника Байерлейна с оперативной картой. Байерлейн заодно прихватил и карту начальника разведотдела штаба, на которую были нанесены последние разведданные о противнике. Пока начальник штаба докладывал обстановку, фон Клюге, не обращая внимания на расстеленные на столе карты, молча сидел в кресле, уставившись в открытое настежь окно. В узком проеме другого окна стоял Гудериан и нервно приглаживал короткие седеющие волосы на длинной, с бугристым затылком, голове. Высокая сутуловатая фигура командующего танковой группой вызывала у Клюге раздражение, и фельдмаршал старался не смотреть в его сторону. Он меланхолично изучал хорошо различимый в узком оконном проеме мост на дороге к замку. Проезжая по этому мосту, он обратил внимание на стоящие неподалеку два сгоревших русских танка Т-26. Ему рассказали, что в ночь на 27 июня командующий 18 й танковой дивизией генерал Неринг ехал на открытом бронетранспортере к замку и притащил эти танки у себя на хвосте. Только хладнокровие экипажа немецкого Т-III, охранявшего мост, спасло генерала. Немецкий танк в считанные секунды сделал три выстрела из своей 50 миллиметровой пушки и поджег русских.
Сколько у вас боеспособных машин? вспомнив почерневшие от копоти русские Т-26 и перебив докладчика, поинтересовался Клюге.
Либенштейн вздохнул и посмотрел на Гудериана, тот подошел к столу и доложил. Клюге помолчал, как бы собираясь с мыслями, и вдруг резко, всем телом повернулся к Гудериану:
Вас не беспокоят ваши потери, генерал? Клюге намеренно выделил слово «ваши». Вы считаете, что ресурсы Германии беспредельны? Клюге вскочил, лицо его выражало крайнее негодование. Они, столкнувшись взглядами, несколько секунд стояли друг против друга, потом фельдмаршал тяжело опустился в кресло и потухшим голосом продолжил:
Ваши потери в танках велики, генерал. Вам необходимо приостановить наступление, подождать отставшую пехоту и пополнить танковую группу новыми машинами. Вы совсем не учитываете, что танковые войска мало подходят для операции на болотистой местности, прилегающей к Днепру.
Фон Клюге встал и, показывая всем видом, что разговор окончен, надел фуражку. Уже намереваясь покинуть кабинет, он назидательно добавил:
Для окружения и уничтожения больших соединений противника требуются крупные танковые силы, чего у вас сейчас нет. Даже при благоприятных условиях такое окружение редко заканчивается удачно, русские ускользают из котлов и уходят на восток. Хочу вам напомнить: это не моя прихоть, это мнение фюрера. Он настаивает на окружении небольших групп противника и считает такую тактику наиболее правильной, так что ждите пехоту, генерал.
Этого делать нельзя, господин фельдмаршал! Гудериан был в ярости. Русские подтягивают к Днепру свои новые машины. Короткоствольные пушки наших танков совершенно неэффективны против русского Т-34!
Он преградил дорогу фельдмаршалу, делающему попытку обойти его, и зашипел прямо ему в лицо:
Бронебойный снаряд русского танка вспарывает броню нашего Т-IV, как консервный нож!
Сморщившись и отворачивая лицо от брызжущего слюной Гудериана, фон Клюге снял фуражку и брезгливой гримасой уселся в кресло.
Вы устали, генерал. Вам необходим отдых.
В кабинете возникла тяжелая пауза. Начальник штаба, стоя у расстеленной карты, вытянулся в струнку, не смея поднять взгляд на спорящих. Клюге посмотрел на него, тяжело вздохнул и придвинулся к столу:
Я рад, генерал, что вы наконец осознаете опасность столь малыми силами пытаться продолжать наступление, но почему же при всем этом вы не желаете ждать пехоту? Вспомните Роммеля. Его танки летом сорокового года на подходе к Аррасу тоже оторвались от пехоты и оказались без ее поддержки! Помните этот критический момент?