Борода стоял гордо, прислушиваясь к чужой речи. Затем он шагнул, споткнулся о глыбу вывороченной земли, и тотчас же клубок вонючих, потных тел навалился на него, повис сзади, пытаясь свалить. Нечеловеческим усилием летчик стряхнул его с себя.
Связать его!закричал тот же визгливый голос.
Ктото прикладом автомата ударил Бороду по коленям. Ноги летчика подогнулись, и он, уже падая, схватил за сапоги того, кто кричал, и рванув на себя, подмял его. Фашист позаячьи закричал, и в то же мгновение тяжелый удар обрушился на темя летчика. Теряя сознание он ткнулся лицом в землю и в последнем страшном усилии намертво сжал пальцы на горле врага. Солдаты бросились спасать офицера. Но не в их силах было вырвать его из железных рук безоружного слепого. В страхе перед силой и смелостью этого богатыря, бьющегося до последнего дыхания, они с тупой яростью разряжали автоматы в обнаженную могучую спину летчика.
* * *
Сквозь тучи, расчерченные огнем и железом, штурмовики упорно неслись к цели. Было мгновение, когда дьявольское перекрестие трасс совсем уже накрыло «звездочку». Она клюнула носом. Казалось, еще секундаи самолет врежется в Митридат. Но «ил» с непостижимым проворством оказался в стороне от разрывов. В этот момент Остап почувствовал, как машина его содрогнулась от удара и сразу отяжелела. Бледнея, он яростно двинул рулями. Ноздри его раздулись.
Пробоина в фюзеляжесообщил Уманский.
Чувствую Держись, Валентин, это еще не последний снаряд.
«Звездочка» Грабова опять клюнула носом, и на этот раз Остап с облегчением увидел, как изпод ее брюха посыпались противотанковые бомбы. Еще через секунду начал бомбить Черенок, за нимОленин. Остап бросил машину вверх, заученным приемом довернул ее и пошел в атаку. В гуще вражеских танков мгновенно выросли чернолиловые кусты. Облегченная машина пошла под облака. Впереди пикировали Грабов, Оленин, Черенок, поливая огнем дымящуюся землю.
Не снимая пальцев с гашеток пушек, Остап выскочил на середину бухты. Сквозь рев моторов послышалась пулеметная очередь.
«Мессы»!передал Уманский.
Сколько?
Один.
Так сбей его к чертям
Я Я Ааа!послышался неясный крик стрелка.
Что с тобой?спросил обеспокоенный летчик. Стрелок молчал.
Что с тобой?повторил вопрос Остап.
Я раненмедленно произнес Уманский.
По левой консоли крыла ударила очередь. Остап свалил машину в вираж. Тонкий хвост «мессершмитта» мелькнул в прицеле.
Еще один «месс» справас болью выдавил раненый Уманский.
Спокойно, Валентин! Я его сейчассскрикнул летчик, разворачивая машину навстречу второму немцу. Но поврежденный самолет стал неповоротливым. Истребитель цепко повис на хвосте штурмовика. Кабина задрожала от разрывов, в лицо ударил острый запах бензина.
«Пробит бакпонял Остап, хватаясь за кольцо парашюта. Надо прыгать».
Но сейчас же острая мысль прорезала его сознание: «А раненый стрелок сзади? А высота? Парашют же не раскроется Внизу вода, враги. Нет! Это смерть! Надо лететь. Рядом наш плацдарм».
Смутная надежда шевельнулась в сердце Остапа. Он осторожно развернулся на берег, и тут же яркая вспышка ослепила его. Самолет загорелся. Пламя лизнуло лицо и руки летчика. Молниеносным движением он сдвинул на глаза защитные очки.
Пламя жгло, едкий дым горящего бензина не давал дышать. Управляя правой рукой, летчик тянул самолет к плацдарму десанта. Сгорела перчатка, огонь жег руку. Страшная боль пронизывала все тело. Но бросить штурвалзначило пойти на мгновенную смерть. Страшным напряжением воли Остап пересилил себя. Внизу мелькнул берег, развалины завода. Мотор завывал. Огонь пожирал бензиновые вихри.
Ударом левой руки Остап отбросил с кабины колпак и жадно глотал струи свежего воздуха. «Тянуть, во что бы то ни стало тянуть!»твердил он сам себе
Пылающий самолет проскочил над развалинами завода и, теряя с каждой секундой высоту, пропорол радиатором землю. Остап почти бессознательно добрал на себя ручку и, почувствовав толчки, выбросился из кабины. Одежда на нем горела. Он повалился на землю и, закрыв лицо руками, стал кататься, стараясь погасить пламя. Подбежали люди, набросили на него шинели. Огонь пропал.
Живой, дружок?услышал он голоса бойцов.
Там в кабине раненый стрелок,прохрипел Остап.
Уманский сам, без чьейлибо помощи, вылез из кабины и, качнувшись, упал. Десантники подняли его, бегом понесли в сторону.
Разбирайте шинели, довольно!крикнул ктото. Остап приподнялся, но пропитанный бензином парашют вспыхнул с новой силой.
Нож! Режьте лямки!крикнул Остап хриплым голосом.
Муканов, скорее режь!..как эхо повторил чейто голос.
Сейчас Ах, ты Здесь он был, в кармане. Да где же он, проклятый?
Бери мой!яростно крикнул третий голос. Через секунду отрезанный парашют, описав в воздухе дымную кривую, упал на землю. Остап вскочил. Одежда на нем тлела.
Гад тут у вас медицина?спросил он.
Вон бежит,показал боец на приближавшуюся женщину с сумкой через плечо.
Дойдете до медпункта?подбегая спросила его фельдшер.
И вас могу донести,попытался улыбнуться Остап. Но улыбка на его почерневшем лице получилась такая, что даже военный фельдшер, видавшая виды, вздрогнула и отвела в сторону глаза.
Остап ступил несколько шагов. От сгоревших кирзовых сапог остались одни дымящиеся опорки, хлопавшие по пяткам.
Он швырнул опорок в горящий самолет.
Он, случайно, не рехнулся?раздался за спиной чейто сочувственный голос.
Летчик резко остановился.
Не беспокойтесь, товарищ, шарики у меня на месте. Просто мне сегодня не повезло и, сделав небольшую паузу, добавил:Между прочим, вы разбегайтесь от машины. Чего доброго, баки взорвутся.
Через полчаса он лежал на носилках у порога землянки медпункта, зашнурованный в спальном мешке. Ожидали, когда появится санитарный самолет и заберет с собой обоих раненых, чтоб переправить их через пролив.
Глаза летчика слезились, и он не совсем хорошо разглядел офицера, подошедшего к нему в сопровождении военфельдшера.
Я начальник связи Нского артполка,отрекомендовался он.Мне приказано узнать, кто вы, чтобы сообщить на Большую землю о вашей посадке.
Кто я?переспросил Остап, с трудом раскрывая обожженные губы.Я есть мумия из пирамиды Хеопса Вы знакомы с Хеопсом?
Что? Ах, да то есть нет. Хм Он еще шутит!..воскликнул офицерсвязист, и в его взгляде отразилось удивление, граничащее с восхищением.Вот это парень!И он, сняв с пояса заветную фляжку, потряс ею возле уха. Внутри забулькало.Нука, мумия, глотни элексира бодрости,приставил он горлышко ко рту летчика.
А!..сделав несколько глотков, крякнул Остап.Теперь все стало по своим местам: войнав Крыму, «ил»в дыму и коньякв желудкеИ минуту помолчав, спросил:А вы ощущаете, товарищи, как сладко пахнет жизнь? Чудесно! Как никогда «О Танюша. мы еще покочуем с тобой по ее ухабам»,мысленно заключил он.
* * *
Прорвав серую пелену тумана, самолет Черенка приземлился на аэродром в Трактовом. С момента посадки прошло больше часа. Грабов, Остап и Оленин не возвращались. Аверин, вертевшийся все время на стоянке возле Тани, с тревогой поглядывал на часы. Расчетное время выходило. Подождав еще минуты две, он хмуро сказал:Всё!..и ушел на командный пункт. На стоянке остались Таня и техник Школяр. Присев на ящик изпод бомб, девушка неотрывно глядела на запад, прислушиваясь к отдаленному гулу. Были моменты, когда она отчетливо слышала нарастающий звук приближающихся «илов», но тут же, разочарованная, опускала головуэто гудела многоорудийная коса Чушка. Потом затарахтел мотор невесть откуда появившегося самолета. Сначала он не привлек ее вниманиясанитарные самолеты садились здесь часто,но когда она увидела, что к месту посадки помчалась санитарная машина, побежали люди, ее охватила смутная тревога. В предчувствии чегото страшного сердце девушки тоскливо сжалось, она не выдержала и побежала следом за всеми. Подбегая, она увидела, как два бойца подняли носилки. На них лежала вытянутая фигура, завернутая в простыню. В ней показалось Тане чтото знакомое, до боли родное. Не добежав нескольких шагов, она увидела: дверца машины захлопнулась, взвыла сирена, и машина уехала. Самолет тотчас же взлетел и, глухо рокоча, потонул в тумане. Тяжело дыша, Таня остановилась. В широко раскрытых глазах ее застыли тревожное ожидание, затаенная надежда. Она растерянно молчала, но умоляющий взгляд ее спрашивал: «Скажите же. кто это?» Чьято рука мягко взяла ее за локоть. Таня оглянулась. Сзади стоял хмурый Черенок.
Таня!тихо сказал он.Остап ранен. Только не волнуйся. Это неопасно.
Девушка вскрикнула и бессильно опустила руки. Губы ее задрожали. Она молча повернулась и медленно пошла вдоль дороги, по которой уехала машина. Четверть часа спустя она была у лазарета, расположенного в одном из домов хутора. Но ни просьбы, ни ее заплаканные глаза не тронули твердое сердце полкового врача Лиса.
Позже. Сейчас идите. Нельзя,сказал он, захлопнув дверь.
Уйти? Сейчас? Нет. Для Тани было легче умереть, чем уйти. Остап был здесь, а она не знает даже, что с ним. Взбудораженное воображение рисовало самые страшные картины. Ей казалось, что Остап умирает. Бессильная помочь ему, она сидела на крыльце лазарета, нервно сжимая руки. По дороге от станицы Ахганизовской подъехал «пикап». Человек с замотанной бинтами головой выпрыгнул из кабины к, спотыкаясь, прошел мимо нее в лазарет. Это был Оленин, но Таня не узнала его.
В это время в лазарете Остап лежал на операционном столе. Вокруг него хлопотали сестра, хирург БАО и полковой врач Лис. Раненому делали перевязку.
Пинцет!
Марганец!
Марлю!звучал в тишине голос хирурга. Перевязка близилась к концу.
Ну, вот и все в порядке,сказал хирург.
Больно?спросил Лис, делая летчику укол, в то время как сестра завязывала концы последнего бинта.
Не очень Спасибос трудом проговорил Остап и посмотрел на почерневшие от крепкой марганцовки пальцы руки. Время от времени по его телу проходила мелкая дрожь. Начинало знобить. Санитары подали носилки, но Остап, отстранив их, слез со стола сам и, пошатываясь, пошел к двери.
Показывайте, где мой «салон»сказал он с иронией, обращаясь к Лису.
Врач распахнул перед ним дверь в тесную палату.
На кровати Остап сразу же закрыл глаза и, казалось, заснул. Но он не спал. В ушах звучали одни и те же слова пескизнакомые, назойливые, растравляющие мозг.
Он гнал их от себя, но они снова непрошенно лезли в душу. Ктото их произносил, ктото пел, но ктоОстап не видел,вокруг была белая муть, а слова все звучали и звучали:
Напрасно старушка ждет сына домой
Потом постучали в дверь, Остап очнулся. Сделав над собой усилие, прислушался. Музыка исчезла. Вместо музыки из коридора донесся обеспокоенный голос Черенка, разговаривающего с сестрой:
Как его состояние?спрашивал он.
Ранение серьезное.уклончиво отвечала сестра,ожоги второй и третьей степени.
Какая температура?допытывался Черенок.
Растет Сорок уже,вздохнула сестра.Случай тяжелый, больше одной трети тела обгорело. Критический предел,шепотом сообщила она.
Какой там еще предел? Предел для медицины, а для летчиков никаких пределов нет,сердито сказал Черенок.Нам нужно видеть его, мне и вот младшему сержанту
Врач запретил впускать к раненому.
А мы тихонько Только посмотрим. Не разбудим его, честное словопообещал Черенок.
Пожалуйста, впустите,умоляюще попросила Таня. Сестра заколебалась и, подумав, приоткрыла дверь в палату.
Танюша, держи себя в руках,шепнул Черенок.Вытри слезы.
Таня послушно вытерла красные глаза и вслед за Черенком тихо вошла в палату.
Ты цел, Вася?неожиданно послышался с кровати голос, и Остап, открыв глаза, в упор посмотрел на друга.
Мне что Как твое самочувствие?спросил Черенок.
Не так, чтоб очень плохотяжело дыша, сказал Остап.Вот только губы стянуло рта раскрыть не могу и знобит. Да еще хвосты свинячьи вертятся, как штопоры
Свинячьи? Ты скажи!удивился Черенок.
Да! Только закрою глаза, и сразу хвостыответил Остап, переводя взгляд на ТанюТанюша, ты гляди бледная какая Садись. И ты, Вася, садись. Перед покойником стоять будете
Губы девушки задрожали.
Брось, Остап, не разводи панихиду,нахмурился Черенок.
Таня не отрывала глаз от дорогого и в то же время как будто чужого лица. Она осторожно взяла левую, необожженную руку летчика и ласково погладила ее.
Наступило молчание.
Что с остальными?нарушил молчание Остап.
Все живы. Грабов, правда, еще не прибыл. Но час назад наземники сообщили, что он, подбитый, сел на Чушке, посредине косы, против бухты Опасной, и скоро должен приехать. Уманского санитарный увез в госпиталь, в Краснодар. А Оленинпо соседству. Во второй палате. Снаряд угодил ему в кабину, и Лису пришлось вытащить штук сорок осколков плексигласа из его лица,рассказал Черенок.
Остап пожелал видеть Оленина.
Таня, держа руку Остапа, сидела недвижно. Когда Черенок пошел к Оленину, она подняла голову. Прохладная рука ее потянулась к лицу летчика и, коснувшись лба, дрогнула, словно дотронулась до раскаленного предмета.
Страшный я, Танюша?тихо спросил Остап.
Девушка отпрянула и быстро покачала головой. Потом, нагнувшись, торопливо прильнула губами к его лбу. На лицо Остапа капнула слеза. Маленькая рука нежно погладила его волосы
Танюша, если придется мне, как говорится, сжечь за собой мосты Ну, не надо. Я говорю на крайний случайвыдавил из себя Остап и вздохнул.Ндаа. О чем я? Да Напрасно старушка ждет сына домой
Что ты говоришь, Остап?с болью воскликнула девушка и заговорила быстро, словно в горячке:Все будет хорошо, вот увидишь Зачем ты говоришь так? Не нужно, не нужно.
Остап упрямо, не мигая, смотрел на нее.
Завтра увезут меня в госпиталь. Увидимся ли? Я хочу тебе высказать все.
За дверью послышались шаги, и в палату вошел Черенок. Остап поднял глаза и, убедившись, что это он, тихо продолжал:
Не раз бывали мы у черта в зубах. Вот и Вася тоже Только брат наш в сыром виде, видать, не по вкусу черту! Не принимает Но меня вероятно, так не оставит,вздохнул он.Теперь я поджаренный, как шашлык. А Борода говорил, что от этой штуки сам черт копыта оближет
Вспомнив друга, Остап умолк, задумавшись о его судьбе. В палату вошел Оленин. Он был в сером халате, в войлочных туфлях. Голова от шеи до макушки замотана бинтами. Она представляла собой белый шар с дырками для рта и глаз. Подойдя к кровати, Оленин остановился, молча вгляделся в лицо товарища.
Откуда ты, невидимка?прошептал Остап.
Откуда и тыглуховато, скептически ответил Оленин.
Аа Как же это, Леонид, тебя так?..
Случайно Хотел отсечь того «месса», который тебе вцепился в хвост. Да разве на «горбатом» повернешься? Слон! Черепаха и та маневреннейсо злостью сказал Оленин и воткнул в отверстие, где был рот, папиросу.На истребителе я бы и сам остался цел и фашиста угробил бы, а на штурмовикена вот, полюбуйсяхмуро говорил Оленин, потряхивая рукавами халата.
Зря ты, Леня, такостановил его Черенок,не поэтому. Ято знаю. Со мной тоже бывало. Но огорчаться тебе нет нужды. Недели через две будешь в строю.
А свободное время используй на изучение конструкций инкубаторов
Вот видишь,подхватил Черенок,Остап температурит, а не огорчается, о будущем думает.
Думает, как жениться на деве райской?так же угрюмо буркнул Оленин.
Черенок, Оленин и Таня ушли, но дверь в палату то и дело открывалась. В халатах, наброшенных поверх шинелей, осторожно на носках входили товарищи, справлялись о здоровье Остапа. Позже всех пришли Хазаров и Грабов. Замполит только что приехал. Самолет его, подбитый над Митридатом, утонул в проливе. Он и его стрелок добрались до Чушки в надувных резиновых лодках. Артиллеристы обсушили летчиков, обогрели и, посадив на машину, отправили на аэродром. По тому, как обрадованно зашевелился раненый Остап, Грабов понял, что тот давно уже с нетерпением ждет его.
Как десант, товарищ подполковник? Все прошли?были его первые слова.
Почти все. Танки мы накрыли крепко.
Остап облегченно вздохнул и, повернушись на бок. попросил Нить. Сестра принесла стакан с водой.
Кислого хочется, чегонибудь кислого, уксусу, что ли, сделайте а?
Подождите,остановил сестру Хазаров и протянул ей левой рукой бутылку, завернутую в газету, в то время как правая быстро водила щеткой по усам.Откупорьте это и дайте ему,сказал он.