Пока снимаешь и надеваешь опять липнущую к телу мокрую одеждусовсем застынешь. Всё, умница. Дрожишь-то как. Теперь приседай. Приседай, говорю. Быстрее. Ещё быстрее.
Девочка отвернулась, начала энергично приседать, бегать на месте. Она почувствовала, что таким способом можно вернуть телу тепло, но соображала пока вяло.
Жарко стало? Это хорошо. Значит, заболеть не должна. Задыхаешься? Тоже хорошо, терморегуляция включилась. Побежали. Руку давай. Держись, не отпускай. Стемнело совсем, ничего не видно. Шаги делай маленькие, чтобы не споткнуться. Двигайся энергичнее. Нам обязательно нужно как следует вспотеть. Слушай мой голос, ничего не бойся. Я с тобой. Сейчас добежим до дома, засунем тебя в горячую ванну, отогреем, будешь, как новенькая. Вот ведь какой запоминающийся у тебя день рождения. Это же настоящее приключение. Читала про Гекльберри Финна и Бэкки? Детям своим рассказывать будешь. Такое не забывается.
Если выживу.
Ну, слава богу, голос прорезался. Мила, ты просто прелесть. Мне бы такую невесту.
Белую ворону?
Прости, девочка. Дураки были. Вспомнить стыдно. Какая же ты ворона? Синичка. Чик-чирик. Я ведь не соврал, что люблю тебя.
Лёнька, ну, какая любовь в пятнадцать лет? Мила остановилась, видимо хотела посмотреть Лёньке в глаза, но видно было только его силуэт. Зато она хорошо чувствовала его сильную руку.
Настоящая, Мила, настоящая любовь. Мы же с тобой сейчас утонуть могли, на полном серьёзе. Может, нас бы тогда в одном гробу похоронили. Но мы живые и здоровые. Что, если нас любовь спасла?
Скажешь тоже.
Устала? Всё равно бежать нужно. Через не хочу. Сейчас второе дыхание появится. Я знаю. Вон уже дом показался. Только не упади. У меня силы кончаются, не донесу, если что.
У подъезда собралась вся компания, кроме Генки Копытина, дурачка, который загнал Милу в воду. Испугался, видимо.
Там же был Сергей Степанович, выбежавший только что на шум.
Увидев мокрую дочь и Лёньку, он с укоризной, без злости, но обиженно, сказал, Я на тебя рассчитывал. Думал, ты мужчина, сумеешь защитить девочку. А трепался, что любишь.
Не трепался, правда, люблю. По-настоящему.
Да, рано вам ещё вечеринки устраивать. Не доросли. А любить и подавно. Ишь ты, по-настоящему.
Милу, в горячую ванну нужно. Срочно, чтобы не заболела. Растереть и в тёплую одежду.
Разберёмся, без сопливых.
Папа, он меня спас. По-настоящему. Я ведь уже захлебнулась совсем, а Лёнька вытащил. Не ругай его, пожалуйста. Я сама виновата.
Потом расскажешь. Живо домой. Мокрая принцесса. Кто тебя только воспитывал?
Ты, папочка. Ты. Я ничего такого не сделала.
Сказал, разберёмся. Но не сейчас.
Ни Мила, ни Лёнька, не заболели. На следующий день они пришли в школу.
Все участники праздника вели себя странно. Девочки сторонились мальчиков и наоборот. Похоже. Что детство вчера закончилось.
Мила относилась настороженно ко всем, включая Лёньку. Молчала.
После уроков она быстро ушла домой.
Парень не мог понять, что случилось. Что он мог сделать не так? Вино не пил, девчонок не тискал, Милу спас. А теперь с ним никто не разговаривает. Абсурд.
Думы о девочке не покидали его ни на миг. Ни о чём, кроме неё, мыслить стало невозможно. Понятно, что конкурировать со всеми парнями, например, с Витькой, красавцем, спортсменом и отличником, он не мог.
Однако, у него тоже есть козырь, если спасение можно отнести к добродетели. Так это или нет, Лёнька теперь совсем не уверен. Иначе, почему Мила ведёт себя подобным образом?
Вечером к ним домой пришёл Сергей Степанович. Попросил позвать родителей.
Извини, Леонид, что вчера тебя отругал. Мила мне всё рассказала. Ты один поступил, как настоящий мужчина. Я запретил дочери общаться с участниками тех событий, кроме тебя. Хочу пригласить вас, всей семьёй, прямо сейчас, к нам в гости. Надеюсь, не откажетесь.
Ну что же, сказал Лёнькин папа. За такое дело и выпить не грех. Яза дружбу. А ты, мать, как думаешь?
В гости, так в гости. Мне нужно минут тридцать, чтобы собраться. С собой чего взять?
Стол уже накрыт. Ждём. Очень обяжете.
Смущать Лёньку, как он боялся, никто не стал. Сергей Степанович пожал руку и обнял, по-мужски.
Ребята поели и пошли в Милкину комнату.
Девочка, молча, показывала ему комнату, альбомы с фотографиями, книги. Она явно стеснялась. Что-то в отношениях между ребятами изменилось. Но пока неосознанно.
Немного погодя Мила села за пианино. Рядом поставила стул для Лёньки.
Мила, я тебя чем-то обидел? Почему ты со мной не разговариваешь?
Девочка задумчиво играла, время от времени украдкой бросая на Лёньку смущённый взгляд.
Краска не сходила с её лица.
На середине мелодии она подняла руки, беззвучно захлопнула крышку инструмента.
Жесты и взгляд давали понять, что она хочет что-то сделать, но никак не решается.
Я ведь понимаю, что ты спас мне жизнь. И про любовь, о чём несколько раз повторил, тоже всё помню. Не представляешь, как мне перед тобой стыдно. Я была совсем голая. А ты не врач, не моя мама, не девочка, наконец. Просто не понимаю, что мне теперь делать с этим позором. Считаешь, что я обязана выйти за тебя замуж? Но ведь я тебя не люблю. Не уверена, что бросилась бы тебя спасать, как ты меня. Зачем ты всё испортил? Лучше бы дал мне умереть.
Ничего себе! Никто не заставляет меня любить. Если хочешь, могу уйти. Совсем. И никогда больше не подойду. Только скажи. Ты мне ничем не обязана. Да и умирать тебе рано. А любить всё равно буду. Это мои чувства, значит, и решать тоже мне. Ну что, уйти?
Нет, побудь со мной. Мне нужно подумать. Серьёзно подумать. Не хочу в пятнадцать лет быть женой.
Глупенькая ты, Милка. Любовь приходит, когда захочет, если есть, кому дарить свои чувства, но это совсем не значит, что нужно жениться. Всё будет хорошо, вот увидишь.
Лёнь, а почему, когда мы в догонялки играли, ты меня целовать не стал, как другие мальчишки?
Мне не нужен такой выигрыш. Если бы ты сама захотела, чтобы я чтобы тебя Я по любви хочу. Ты очень красивая. И вообще
А ты всё успел рассмотреть?
Ты о чём? Да ничего я не видел. Совсем. Некогда было разглядывать. Думал лишь о том, чтобы ты не заболела.
Я сама удивилась, что никаких последствий. Даже насморка нет. Обычно, ноги промочу и готововоспаление, простуда, температура. Мы же в холодной воде купались, голышом потом скакали. А у меня ничего. Что, если это правда, любовь? Хотела у мамки спросить да боюсь, ей мои вопросы не понравятся.
Если любовь, никого спрашивать не придётся. Она сама о себе даст знать. Главное, ничего выдумывать не нужно. Знаю я вас, девчонок. Из чего угодно можете роман сочинить.
Я тебя попросить хотела. Только ничего такого не подумай. Давай поцелуемся. Мне нужно.
Мила зарделась, опустила глаза, ожидая ответ, словно расстрельный приговор трибунала.
Давай. Кто, кого целовать будет?
Сначала ты. Потом я. Хочу узнать, что лучше.
А если, то и то плохо? Если не понравится?
А мне и не понравилось, когда мальчишки слюнявили. Особенно Генка. Я почему побежала-то? Он, паразит, в трусы полез.
Хочешь, я ему морду набью?
Зачем? Если ещё приставать начнёт, я сама сдачи дам.
Мила. Можно и я тебя попрошу?
Давай.
Когда целоваться будем, глаза не закрывай, ладно?
Я постараюсь. Только сразу предупреждаю, я щекотки боюсь.
Мелодия дождя Глава 3
Когда в комнату постучали родители, поцелуйная проба входила в продолжительную стадию. Оба были красные, как раки, но счастливые. Кажется, Миле эксперимент понравился.
Ну-ну, сказал Сергей Степанович, не увлекайтесь. Ишь разошлись. Рановато мне ещё внуками обзаводиться. Я против ранних браков.
Па, ну чего ты, мы только попробовали.
Вот именно. С этого всё и начинается. Тоже мне, герои-любовники. Попридержите коней. Мамка, ты, во сколько лет первый раз целовалась?
В четырнадцать, а что?
А Миле пятнадцать. Ты мне этого не рассказывала. Хочешь сказать, что ей уже можно? Ну и дела. Тогда извиняйте. Только это, ну, под моим контролем. Без меняни-ни. Усекли? Когда они вырасти-то успели?
До конца октября не пролилось и капли дождя. Лишь бесноватый ветер портил погодную идиллию, забираясь в кроны деревьев, срывая пурпурные и оранжевые листья с зелёными прожилками.
Ребята бродили, по драгоценным россыпям золотого листопада, крепко держась за руки, пинали и подбрасывали резные банкноты, которыми деревья расплачивались с осенью, думали о любви и вечности.
О чём же ещё думать в пятнадцать мальчишеских лет, как не о бесконечности, которая в этом возрасте предпочитает не торопить события, щедро раздавая обещания?
В почти облетевших кустах чирикали, обсуждая свои птичьи проблемы, стайки нахохлившихся воробьёв, время от времени затевали драку из-за лакомой находки, хотя кругом ещё было полное изобилие.
Синички, ни с кем не ссорясь, отрывали алые ягодки рябины, улетали и вскоре возвращались обратно за новой порцией.
Пахло прелыми листьями, тучной почвой, холодным воздухом и конечно девочкой Милой, благоухающей молодой свежестью от свалившегося на неё безразмерного счастья.
Теперь она понимала, что совсем не обязательно знать, что такое любовь, если это чувство уже с тобой, точнее в тебе.
Неужели действительно один единственный поцелуй способен зажечь неугасимое пламя самого настоящего, накрывающего с головой, растворяющего в мареве чувственности личного счастья? Рассуждала девочка, старательно создавая сценарий продолжения, наделяя между тем Лёньку бесконечным списком неоспоримых, поистине волшебных достоинств.
Потом началась зима со снегами и метелями, когда они развешивали в лесу кормушки для белок, катались на санках и лыжах, читали дома, в тепле, книжки вслух.
Незаметно с обилием интересных событий пролетела весенняя колесница, разбрасывая вокруг букеты и клумбы, а следом плоды и ягоды.
Начались летние каникулы, когда Милочку увезли, сначала на берег моря, позже к бабушке в деревню. Потом Лёньке пришлось тащиться в отпуск со своими родителями, хотя душа рвалась к Миле.
Он не просто скучал, страдал, усердно вычёркивал дни на календаре до момента встречи.
Свидание было настолько радостным и бурным, что началась со слёз.
И снова пришла осень. Только теперь Лёнька шуршал и хрустел листьями совсем один.
Перемены в их отношениях наступили в середине сентября, когда Мила неожиданно и резко стала избегать встреч, ничего толком не объясняя.
Впрочем, о причинах нечего было гадать. Она пересела за Витькину парту. С ним же шла домой.
Назвать такую метаморфозу изменой или предательством было невозможно. Мила ничего ему не обещала. В любви тоже никогда не признавалась.
Это Лёнька постоянно твердил о своём чувстве. Может только из-за этого девочка приняла детскую влюблённость за настоящую страсть?
На шестнадцатый день рождение его не пригласили.
Парень весь вечер, пока гости не разошлись, пока не погас в окнах свет, стоял во дворе, надеясь на чудо.
Его не произошло. Осень наступила не только как сезон года.
Листья, окрашенные в пурпур обливающейся кровью души, облетали с его первой любви.
На следующий день Лёнька решился на серьёзный, откровенный разговор с Милой.
Девочка колебалась, прежде чем впустила его в квартиру, усадила в кресло и будничным голосом сказала, что пора понять, что она любит другого и это не обсуждается.
Прости, Лёнечка, я не виновата, что влюбилась.
Значит, меня ты не любила?
Я же честно говорила, что не знаю. Мне с тобой было хорошо. Но настоящие чувства оказались совсем другими.
Ты уверена, что они настоящие?
Наверно я его и раньше любила, только не понимала этого.
Как же ты об этом узнала? Мы целый год вместе, что-то я ничего между вами не замечал.
Лёня, я не хочу выяснять отношения. Мне тоже непросто. Мама сказала, что первая любовь обычно быстро кончается, что её нужно пережить, как ненастный сезон года, а потом о ней помнить, как о самом светлом в жизни чувстве. Я никогда не забуду, как ты меня спас. Даже если мы любили друг друга, наверно выросли из этого незрелого чувства. У нас же с тобой ничего не было, мы только целовались и всё.
Ты шутишь, Мила? Как это ничего?
Я имела в виду, ничего серьёзного.
Разве может быть что-то, весомее самой любви? Ты же совсем не знаешь Витьку. Ты уверена, что он действительно любит?
Прости. Мне очень жаль, что так вышло. Давай останемся друзьями. Ты очень хороший. Наверно даже лучший.
Видно, недостаточно хорош. Скажи, Мила, чего ты нашла в нём? Точнее, чего у меня-то не хватает?
Я не знаю ответ. С Витей у нас не так, как с тобой. Когда мне исполнится восемнадцать, мы поженимся.
Значит, ты не передумаешь?
Мила покачала головой, выражая тем самым решимость, глаза её сверкали влагой наворачивающихся слёз, и открыла дверь, чтобы выпустить Лёньку.
Честно говоря, девочка сама себя не понимала. Она стояла с обратной стороны двери и ревела.
Это был самый тяжёлый, самый бессмысленный год в его жизни. Лёнька поклялся: ни за что и никогда не связываться с девчонками, не верить им, не любить.
Мелодия дождя глава 4
Как же нелепо и нелогично устроена жизнь, если каждый из нас, глядя на один и тот же предмет, видит его по-разному.
Разве можно не заметить, даже пренебречь направленными на тебя нежными чувствами? размышлял Лёнька.
Её глаза Не могли же они обманывать.
Лёнька отчётливо видел искренность и честность, с которой Мила прижималась к нему, испытывала восторг единения. Какая сила должна была вмешаться в их отношения, чтобы походя разорвать эту связь?
Что он может сделать, чтобы показать любимой, насколько она дорога ему?
Лёньке так хотелось вернуться к прошлому, выяснить отношения, объяснить ошибочность Милкиного поступка. Она просто не понимает
Время шло, но легче не становилось. Умом юноша понимал, что придумал для себя замечательную сказку с красивым сюжетом, но она неожиданно начала жить самостоятельно, независимо от его желаний, не дождавшись, когда естественным образом последует романтическое продолжение.
Любимая девочка решила жить иначе, что оказалось для него болезненным.
Отпустить её, точнее не её, себя, с бесплодными переживаниями и накрученными эмоциями? Но, как? Милкин образ впитался в его плоть и кровь, в каждую клеточку его тела.
Между ними возникла незримая, но реально чувствительная связь, природу которой он не в силах понять.
Каждую ночь Мила приходит к нему во сне: смеётся, дурачится, танцует, не подпуская при этом близко. Потом разворачивается, призывно манит рукой, бежит, оглядываясь, в сторону обрыва, громко смеётся и смело прыгает.
Каждую ночь прыгает.
Лёнька пытается остановить девочку, хватает на последних сантиметрах перед пропастью. Мила увлекает его за собой.
Её лицо во время падения, долгого, мучительного, страшного, становится бледным, потом вытягивается, глаза краснеют, длинные зелёные волосы колышутся, словно в невесомости.
Девушка ласково, но решительно, берёт его за руки. Они вместе падают в воду, сразу погружаются в темнеющую пучину, кишащую пузырьками воздуха, словно к их ногам прикрепили тяжёлый груз.
Через мгновение они начинают задыхаться.
Мила зловеще смеётся, затем растворяется в ночи, исчезает. В лёгкие между тем вместо воздуха вливается вода.
От удушья и сознания того, что жизнь прекращается, Лёнька просыпается в холодном поту, беснуясь от предчувствия чего-то реально произошедшего.
Заснуть после этого не получается.
Каждый раз Лёнька задаёт себе вопрос, спас бы Милу, если точно знал, что будет дальше, хотя понимает, что рисковал совсем не для того, чтобы ей обладать?
Юноша очень хочет, чтобы любимая была счастлива, но ещё больше, чтобы вместе с ним.
Он понимает, что болен любовью, что надежды на взаимность напрасны и бессмысленны, но не видит выхода.
Иногда Лёнька останавливается, увидев Милу на улице, смотрит с вопросом во взгляде, пытается окунуться в глубину её серых глаз, словно нарисованных на картине, но девушка краснеет и отворачивается, отчего становится ещё больнее.
Ему до жути хочется с ней поговорить, узнать о чём девочка думает. Что чувствует. Невозможно поверить, что можно вот так, запросто, выкинуть из головы и сердца человека, с которым была счастлива.
Как же это унизительно и ужасно, нуждаться в том, кому ты совсем не нужен.
Юноша не нашёл другого выхода, кроме попытки отвлечь внимание на учёбу и спорт.