- Вот даёт!- крякнул Бугров.
- Значит, сказал, - деловито заметил Миша. - В таком деле не поможешь, пусть сам выпутывается.
- Ленусик может за старания и кипятком ошпарить, - согласился с другом Ромка.
- Что так слабо, можно сказать трусливо о товарище заботитесь, - съязвила Лизавета, слушая их охи и ахи.
- Хочешь в лоб получить, иди, помоги, - отбрехивался Бугров, суетясь над жаровней и ухой.
Лиза разрезав огурчик и густо посолив его солью потёрла половинки, выловив ломоть ржаного хлеба с аппетитом принялась хрякать полезный витамин с любопытством посматривая на них. Мужиков им уготовила судьба всех, как на подбор - беспокойных и ядрёных, как вот этот огурчик, что ей не плохо жуётся. С ними всегда будет надёжно, хорошо, но не спокойно. А Миша с Бугром ещё чем -то неуловимо похожи.
- Стихает уже шум. Почти ничего и не слышно, - прислушивался Миша.
- Кажется, совсем порядок, - опять поддакнул Роман.
- Умора на вас смотреть, вояки. Один с войны пришёл, другой на неё собрался, а Ленки хуже пули боятся. Главное, чтоб она членовредительства никакого Димке не сотворила, - выкатив, как у лягушки глаза, припугнула их Лиза.- А то раненного не возьмут.
- Типун тебе на язык, - прикрикнул на неё Ромка. - Уху я сам сварю, ты испортишь, жарить, это то, чего тебе не хватает сейчас, Лизавета. Хватай жаровню и дуй, переворачивай вовремя. Солить там не забывай. Распустилась, сил нет. Михаил самое время прищемить тебе ей хвост.
Миша улыбался и помалкивал. Пили лёгкое вино, ели уху и мясо. Ни Даша, ни Миша не влезали в бубню Романа и Лизы: бестолковое дело. Сценарий проигранный тысячу раз - всё кончится мировыми поцелуйчиками. И вот всё готово, стол накрыт, а их нет, как нет. Миша что-то того, мол, дело пахнет керосином, проныл. Роман не среагировал никак. На Мишу у него запала нет. Помешал угли под жаровней. Подкинул дровишек в костёр, поправил сползшую с плеча куртку на Даше.
- И чего они, в самом деле, так долго, - возмущалась Лиза, отправляя маслину в рот.
- Переговоры, серьёзная вещь, - закатил глаза Миша.
- Вдруг угорели, - ахнула опять она.
- Лиза, опять чирикаешь, - погрозил Роман. - Рыба сгорит.
- Бугор с Дашей в папоротнике полдня валялись, эти угорают полвечера в бане, - подмигнул Роману Миша. - Хорошо, что я у тебя такой правильный, сижу рядом с тобой, под бочком, никуда не еду. Тебя, мою рыбоньку, не нервирую.
Жена не оценила откровенность и подбоченясь разразилась разоблачениями:
- Кто б мычал, а на войне, кто был? Если б не ноги, то бабушка надвое сказала, где ты сидел и какой правильный был... - Продолжение могло быть долгим, но Лиза оборвала свою обличительную речь на полуслове. Из настежь распахнутой двери бани появились Дима с Леной. Ребята повскакали с мест, встречая их.
Лена с ходу налетела на них:
- Предатели. Все, всё, знали. И никто ни-ни.
Бугров стойко принял на себя её тычки, Мише достался лишь один- щёлчок по носу. Миша с Ромкой поморгав обступили Димку.
- Ну, как?
- Нормально. Еду.
Лиза оттянув подругу от кровожадной расправы над ребятами приткнула её на скамейке к Даше.
- Лена, не пыли, я тоже только сегодня, в папоротнике узнала, - обняла подругу Даша.
- Мне, вообще, точнюсенько сейчас Бугров сказал, когда вы ушли в парную, так что побереги свои претензии до другого случая,- заверила и Лиза.
- Не гаркай ещё, этого с головой.
Миша, не уединяясь долго с ребятами, вернулся к столу. А те, оставшиеся беседовать напоролись на упрёки Лены. Почесали в затылках, передёрнули плечами, поёжились: "Надо же как завелась?!"
- С этими двумя, всё понятно. Подпольщики доморощенные. Дайте мне мяса. Я есть хочу. И вина налей, Миша. Напьюсь.
- Да, ради Бога, голубушка, - ухаживал за Алёнкой Миша во всю свою прыть. - Димка, хватит вам с Романом болтать, садись уже. А этот, который Роман, пусть забирает свою жёнушку и топает в баню.
Но тут заерепенилась Лиза:
- Обойдутся. Хватит с них и папоротников. Их запусти, до утра бани не дождёшься. Пойдём, Миша, сами попаримся, а они тут поболтают, им есть о чём.
Это Лиза здорово придумала. Роман с Димкой наперебой принялись убеждать Лену в безопасности командировки. Из всех их стараний девчонки поняли, что Дима будет сидеть в госпитале, там пуль нет.
- Точно, в госпитале, - уточнил Димка, не то, что Бугров. Но, получив от друга толчок в бок, на ходу исправляясь, заюлил. Получилось, что Роману тоже пуль нюхать не доведётся. Едут хлопцы на прогулку, не иначе. Так, чай в гости попить. Несли всякую чушь до тех пор, пока Ленка не напилась и заплетающимся языком не заявила:
- Ох, и врать, вы горазды, мальчики. Что Роман в этом мастер, я знала, но ты Димыч? Я в шоке. Вот брехуны!
- Мы, чистую правду,- наседая с двух сторон убеждали они её.
- Вы бы притормозили её спаивать, она почти вумат. Тащите лучше пиво и вынимайте из ведра раков, ребята выплывают из баньки, - предупредила парней Даша. Она не понимала такой горячности подруги. Всё решено, чего нервы оголять, правду никто не скажет, а враньё ей не нужно. Даша научилась принимать Бугрова полностью, со всеми потрохами, закидонами, тараканами и поворотами. По - другому она не представляла себе жизни с ним. Он взрослый мужчина и имеет право на свою линию в жизни. Теперь она ох как понимала - при создании семьи нужно понимать и хорошо видеть на что идёшь. Рассчитывать свои силы. Ведь всего чего не достаёт у него придётся восполнять самой. Любовь хорошее подспорье к терпению.
- Малыш, идём, - потянул Роман её, завидев появившихся из дверей бани ребят, - наша очередь. А вы тут ешьте, пейте.
- Можете и до утра там оставаться, раков мы съедим, пиво выпьем, чтоб не прокисло, - напутствовал хихикая Димка, покачивая на руках, как ребёнка Лену..
Но Бугров подхватив Дашу на руки не отвлекаясь и не оглядываясь зашагал к бане.
Миша покрутил головой.
- Димыч, он что двужильный?
Димка фыркнул.
- Миша, ты знаешь, что такое племенной бык?
- Тогда едим всех раков и пьём всё пиво, - сделал страшные глаза Миша, косясь на Лизу.
- Соколики, мои резвые, чего вы ещё надумали? Оставьте моему красавчику. - Бесцеремонно забрав у ребят банку пива и отложив в тарелку раков, Лиза спрятала всё это добро за железной дверью холодильника, стоявшего на веранде. Для этого она не поленилась встать и пройти до неё.
- Нам и оставшегося достаточно, правда, Миша? - не обиделся Дима. - Алёна, тебе рака почистить?
Но Лене было не до рака и она пробурчала:
- Меня комар кусает.
- Убьём зверюгу, - засуетился Димка. - А вообще-то мне кажется, мы перебрали малость, детка, с тобой. Пойдём под холодным душем понежимся.- Подняв её на ноги он наставлял: - Идём ровно, котёнок мой, стараемся не спотыкаться. Хорошо бы профессор не засёк нас, а то мне капец. Смертельный номер будет. Взять на ручки, лапоньку, не могу. Сам хорош, поскользнусь, куча мала будет. Так что потихоньку сама переставляй ножки... Раз, два...
Лиза с Мишей проводив ребят посмеивались. Вечер был что надо! Звёзды лопались от накала. В небе ни облачка. Ночной рогатой своднице даже не за что зацепиться. Зато её отражение плескалось в высоких кружках с пивом.
- Такое впечатление что ворует, нахалка. Надо срочно выпить, чтоб ей не досталось,- шутил он, принимая от жены рака.
Их идиллию, попивания и поедания нарушили вернувшееся из бани неожиданно быстро семейство Бугровых.
- Где ребята? - удивился Роман, застав только Лизу и Мишу. - Прелесть, - поиграл он остывающими после парной плечами, затянутыми в голубую тельняшку.
Лиза выставила палец в сторону тропинки убегающей в сад.
- Фырканье под летним душем слышите?
У Бугрова вытянулось лицо.
- Ничего себе бой барабанов. Они же в бане только, что были?
- А им мало, - улыбался Миша. - У вас была берёзовая роща, а у них одна баня. Вот и полезли в душ добавлять. Навёрстывать упущенное.
Похлопав длинными ресницами, Бугров переключился на другое.
- Похоже, здесь Нафаня без нас пошалил. Садись, Дашенька. Лиза, где моё пиво?
- И раки? - веселилась Даша.
- Ведь знает всегда наверняка, что ты обязательно для него оставишь, - удивлялся Михаил. - Ромаха, форма на тебе, как влитая сидит, загляденье. Ты создан для неё.
- А как же, - не моргнув глазом, парировал Роман. - Лизавета любит меня особой любовью. Я ж один, из вас, в неё затянут.
- Я ревную, - лопая рака, не унимался Миша, весело подмигивая Даше.
- Что я слышу, похоже, ты хочешь сегодня меня совсем счастливой сделать. -Разворчалась Лиза. - Эй, вы там, в душе. Хватит лить воду, оставьте на утро. Спать пошли, водяные.
- Нет, Лизавета, ты напрасно стараешься. Спать они не пойдут. После такой водицы, быр- р-р. Сон, навряд ли, их одолеет, - засомневался Миша.
В подтверждении его слов по садовой дорожке с визгами неслись, обгоняя друг друга ребята.
- Шлёпнуться, опять мыться пойдут, - комментировал Бугров догонялки.
- Ромка, бери гитару, будем петь, мы ещё сегодня не пели.
Пропели почти до утра, создавая конкуренцию петухам. А потом валялись в постелях до обеда. Выспавшись, и кое-как успев заскочить к себе, переоделись и покидав в сумку вещи, поймали такси, понеслись на вокзал. "Катим домой к родителям. Что будет?" - смотрела на мужа, переживая о предстоящем разговоре Романа с Бугровыми, Даша. Она извелась, а Бугор был не пробиваем. Как из железа вылит. В поезде ещё подремали добирая ночь. На вокзале взяли такси. Долго топтались у калитки, решая, когда и как сказать. Их не выдавали даже собаки, без лая, с покорностью, ждущие по ту сторону забора.
- Топчись, малыш, не топчись, а входить надо. Как будет, так оно и будет. - Открыл калитку Роман. Сходу, приняв поздравления Сан Саныча.
- Ромка, молодца! Есть у тебя порох, а это ого-го! Даша, а ты когда?
- У меня ещё интернатура.
- Кто дома есть?
- Мать. Ждала, к калитке раз десять уже выбегала. Прилегла, наверное. На вечер сауну заказали. Громовы будут.
- Ясна картина, Саныч, описал подробно, все мероприятия. Даша идём.
Не успели и пару шагов сделать, как Даша дёрнула его за рукав:
- Зинаида Валентиновна летит.
Так и было. Предупреждённая Степанидой, она торопилась встретить ребят.
- Со свиданьицем, милые, - обняла она детей. - Даша, как он вчера себя вёл?
- Мамуль, такой жар, как будто не вчера виделись,- бурчал Бугров.
- Нормально, Зинаида Валентиновна, - улыбнулась сноха, прижимаясь к Роману.
Тому показалось, что его процент оценки занижен и он принялся нахваливать себя:
- Отлично, я пай-мальчик. Сплошные придирки. Ох, уж эти женщины. - Бугров одним броском поднял за раз мать и жену.
- Ай-я-яй, - завопила Зинаида, отбиваясь. - Вот, чертяка, пусти.
Хохот Романа заглушил лай мечущихся между хозяйкой и сыном собак.
- Пошли в дом. Есть, поди, хотите.
- А-то, для меня еда - это вопрос номер один.
Зинаида реагировала метко:
- Трепло. Вопрос под таким номером у тебя в другом месте прописку имеет.
- Дашутка, заступись, я давно перевоспитался, - притянул он жену к себе, бесстыже лаская языком. Вещи перехватил Саныч. Зинаида потянула за собой. Не отходя ни на шаг, дала возможность умыться и под конвоем повела к столу. Разговор, играя на вольной волне не прекращался.
- Что ты такое говоришь, за день? - съязвила мать, шлёпнув его пониже спины. - Вчера после выпуска мне показалось, что ты ещё не перевоспитанный был.
- Малышка, меня мама обижает, - дурачился Бугор, прячась за жену.
Зинаида скоренько приткнула его на стул.
- Садись, если есть хочешь, а не придуряешься.
Он уплетал угощения, жмурился, как сытый кот посматривая на Дашу и благодарил мать.
- Как дома хорошо!- вырвалось у него.
- Вот и возвращайтесь, ребятки, - удачно вставила мать. Так к месту, что Роман аж, поперхнулся.
- Так ведь Дашутке ещё доучиться надо, а там видно будет, - выкрутился он
Маленький пальчик жены поболтал над языком, мол, думай, что говоришь.
- Чего вы там сигналите? Я сердцем чую беду. Тоска замучила. Места себе не нахожу. Куда распределился, так и не сказал, стервец.
- Тебя не обманешь, - удивился прозорливости матери Роман. Как -то женщины не так сконструированы. Пусть будет по-твоему. Скажу.- Он вздохнул глубоко и выпалил.- Я еду в составе миротворческого контингента в Югославию. Примерно на год. Это нестрашно, не волнуйся. - Выпалил он на одном дыхании.
- Чуяла моя душа, что-то не так. Никакой Югославии. Ты у меня один сын. Я к Президенту поеду, уволишься и всё. Не пущу.
Бугров собрался положить в рот такой себе рулет из куска мяса и бекона со специями и раздумав опустил вилку на тарелку. "Чего так шуметь-то?!"
- Мам, успокойся. Президенту без тебя и заняться нечем. Я сам так решил.
- Даша, останови его, ты можешь. Он льдинкой в твоих руках тает. Дашутка, умоляю, не пускай его. Он тебя послушает, - бросилась она к снохе, в мольбах прижимая к груди руки. - Сложит ведь свою дурную головушку ни за грош.
"О, это ещё зачем? Так чего доброго и Дашку с пути правильного собьёт...",- всполошился он.
"Натворил Бугров, так уж натворил. Но это его жизнь",- подумала Даша и поёжилась. Ей меньше всего хотелось становиться глашатаем совсем не радостных новостей. Как же будет тяжело видеть лицо Зинаиды радующейся окончанию учёбы сына и получившей вот это... Выслушать её несправедливые упрёки, а они будут. Но кто-то должен ему помочь. Кто, если не она его жена.
- Роман, уйди, - попросила она. Он замешкался, так Даша с ним не говорила никогда. Дарья свела брови. - Уходи, пожалуйста!
"Ну и что теперь?" Помедлив и набрав еды на поднос, не оглядываясь, Бугров вышел. Дашкина поникшая голова почти лежала на крепко сцепленных в кулак руках. В лице ни кровинки. Она отдавала себе отчёт, что разговор будет нелёгким, скорее всего, даже неприятным. Но она должна помочь ему. И Дашка решилась.
- Зинаида Валентиновна, милая. Мы будем ждать его и дождёмся. Он придёт и закружит нас обоих, как сегодня, на своих сильных руках, прижмёт к своему тёплому телу. Год быстро пролетит. Поймите вы его.
Понимать Зинаида не желала и оттого раскричалась.
- Ты не любишь его так, как я. Я мать, а ты всего лишь жена, их может быть много. Да о чём я говорю ведь ясно, если б сильно любила, не пустила. Значит, так на его рожу позарилась...
Даша поморщилась, но из терпения не вышла, на намёки не обратила внимание.
- Зинаида Валентиновна, нельзя в Романе ломать мужика. В нем очень сильно это. Тогда мы потеряем его по-другому. Это в вас сейчас чувство опасности и жалости взяли верх над разумом. Я не обижаюсь на несправедливые слова. Я понимаю.
Роман отсиживался на крыльце в обществе собак и дымящего, как паровоз Сан Саныча, но и туда долетали причитания матери.
- Не могу выносить бабьих слёз, - морщась, как от зубной боли жалился он.
- Чем, это ты так мать раскочегарил, прям сходу, вроде ничего шуму не предвещало. Она, как бабочка порхала, а теперь пыхтит, как старый самовар. Это надо ж было так постараться.
- В Югославию еду. У матери истерика. К Президенту собралась. Угореть можно,- запустил в коротко стриженные волосы руки.
Саныч пососал сигарету и с удовольствием затянулся.
- Дашка на амбразуру легла?
- Да, Дарьюшка сейчас, как панфиловцы под Москвой, насмерть стоит.
Саныч покидал окурок с одного конца рта на другой.
- Зинаида кричит, так кричит. Идём, послушаем. Тебе полезно будет, - подтолкнул Романа Саныч.- Когда бабы разговаривают, можно многое о их нутре узнать.
Бугор отмахнулся.
- Я и так о них всё знаю.
Охранник покрутил пальцем изображая сверло.
- Только дурак думает, что он о женщине знает всё, если это даже твоя мать и жена. Ты на такого не похож. Идём. О, слышишь?
Они прислушались, а в доме полыхало.
- Пусть лучше сопьётся или в тюрьме сидит, но живой. - Уже слабее отбивалась мать.
Даша покачала головой, вытянутые руки на столе сжались в кулачок.
- Лучше ли. Сейчас в вас материнский эгоизм говорит. Зинаида Валентиновна, я буду часто приезжать. Мы будем считать дни до его возвращения и ждать. Я его безумно люблю, без него не будет и моей жизни, но я не стала останавливать его. Нельзя в главном его деле ставить препоны.
Но Зинаида не хотела считаться ни с главным, ни с настоящим. Реальность в которой она могла потерять единственного сына затмила всё.
- Ты не чувствуешь того, что я вот тут, - дотронулась она до сердца. - Это я не смогу жить, а ты ещё раз замуж выйдешь.
- Вы не можете так говорить, - встала на дыбы Даша. - Мне может быть ещё хуже сейчас, чем вам.
Но Зинаида пришла до тямы. Голова включилась. И она осекла сноху:
- Остынь. Самое хреновое, что ты во всём права. Прости Дарья, где это бесчувственное бревно?
- Думаю, вишни в саду жуёт. Пойдёмте к нему, мама.
Слёзы лились из глаз Зинаиды рекой.