Еще больше разозлясь на то, что вынужден, словно вор, подслушивать в своем собственном доме, Суворов резко дернул дверь на себя и почти влетел в комнату. На полшаге остановился, чтобы не пришло никому в голову, что он торопился.
И, конечно же, перед ним открылась картина маслом
Мдаааа Сладко до того, что аж зубы сводит Идиллия, мать твою, - протянул обманчиво спокойно, раздумывая, как на все это реагировать Света, какого хрена ты здесь делаешь? Тебе в доме заняться нечем?!
Последнюю фразу он уже рявкнул, на выдохе. И с удовлетворением наблюдал, как Светка подпрыгнула, оторвав глаза от книги. А тощее, облезлое, хреново подстриженное недоразумение, которое он сам приволок в дом, затравленно забилось под одеяло. Белоснежно-кипенное, между прочим, его одеяло. На котором заскорузлые, обветренные руки с цыпками смотрелись безобразно.
Девчонка, поймав его взгляд (только глаза из-под края и торчали), стыдливо поджала пальцы и тоже спрятала их под белье. Только темные гляделки зыркнули обиженно и с вызовом. "Надо же а мы еще и с характером нужно будет запомнить". Мысль улеглась рядом с другими, таким же полезными. Но еще больше разозлиться не помешала.
Игорь, ты что, с ума сошел? Времядесять вечера. Я уже отдыхаю. И сама решаю, где и как это делать. Светка быстро пришла в себя (привычкадело полезное). Но в этот разлучше бы она молчала.
Не в моем доме. И не в этой комнате! Я тебе не плачу за услуги сиделки для посторонних. Что здесь, вообще, происходит? Дураком он не был никогда. И все прекрасно понял. Но сейчас необходимо было наезжать и выяснять. И для настроения, и для дела.
Игорь, девочка болеет. Температура постоянно скачет. Я рядом нахожусь, чтобы дать лекарства, если будет нужно
Интересно, а что бы она делала, если осталась вчера под забором? Или в обезьяннике? Кто бы там над ней вот так трясся?
Ну, ты же ее там не оставил. А теперьтем более, неправильно будет не помочь
Конечно, трупы мне в доме ни к чему. Но, боюсь, она и без твоего надзора вполне обойдется Раньше ведь как-то жила?
Родственница лишь растерянно хлопала глазами. Видимо, день такой был, все ими хлопали, как сговорились. Благо, что по очереди.
Мне уже получше стало. Я сейчас уйду. Голос, сиплый, неприятныйбудто наждак по стеклузаставил вздрогнуть уже Игоря. Слишком неожиданно раздался. Суворов, если честно, вообще не ждал, что девчонка рискнет высунуться. Снова ошибся. И это еще больше разозлило.
Куда это, интересно? Снизошел до вопроса, после долгого разглядывания виновницы всех его несчастий.
Куда-нибудь. Я же вам мешаю Не хочу мешать. Я заболела не специально. Слова из ее горла выбирались с трудом. С хрипами, паузами, почти сбиваясь на неслышный шепот. Нодоговорила. Настырная.
Ты пойдешь, когда я это разрешу. Отрезал и отвернулся, не считая более нужным что-то пояснять.
Но вам же не нравится, что я здесь нахожусь Похоже, характер, похоже, у девицы был еще похлеще, чем Игорь подумал сначала. И это делало историю намного забавнее
Простым рыканьем и грозным взглядом с ней не управиться. Этот вывод, с одной стороны, вызвал раздражение, а с другойспортивный азарт. Подчинять непокорных интереснее, чем просто прижать к ногтю очередное ничтожество. Деваха уже попыталась показать, что к последней категории не относится Что ж, это сулило какое-то количество дней впереди, не омраченных вечной скукой и разочарованием.
Значит так, девочка. Запомни. Раз и навсегда. Ты вчера обещала делать все, что я скажу. Выдержал долгую, внушительную паузу. Было такое?
Было Насупленные в характере брови девчонки сошлись еще ближе к переносице. Глаза опустились к полу.
Сейчас появились возражения? Что-то изменилось?
Нет.
Вот и помни об этом. Делаешь то, что я скажу, тогда, когда я скажу, и ни шагу в сторону. Или нам обоим придется пожалеть о том, что ты оказалась в моем доме.
Снова пауза. В которой слышно было только надсадное хрипение из больного детского горла, да тихое "ох" Светланы, приглушенное рукой.
Не слышу ответа
Вы же мне отвечать не приказывали. Ой, как много сжатого пружиной возмущения прозвучало На фоне показного смирения, изображенного лицом У Игоря просто зазудело все внутри от предвкушения. Таких вот строптивых приручатьодно удовольствие
Молодец. Понятливая. Отвечай на вопрос.
Я буду делать то, что вы скажете и тогда, когда скажете. Никаких шагов в сторону. Фразы прозвучали серо и уныло. Притворяться девчонка умела не хуже, чем сверкать горящими глазами.
Договорились. Он обернулся к сестре. Пойдем, Свет. Дела еще есть
А можно спросить? Пришлось поворачиваться обратно. С проскользнувшим в душе любопытством.
Можно. Слушаю.
Мне вообще на все разрешение нужно получать? По каждой мелочи? Пока он хмурился недоуменно, девчонка затараторила (откуда только силы взялись?), Вы не подумайте, я вам очень-очень сильно благодарна, я не сволочь какая-нибудь бессовестная! Я просто понять хочу, как надо делать, чтобы вы не сердились! Вы на меня не ругайтесь, пожалуйста!
Умоляющий взгляд, на этот раз, говорил то же самое, что и сухие, потрескавшиеся губы. Хотелось поверить. И Игорь решил, что на этот раз можно. Смягчился немного.
Подошел ближе, внимательно рассматривая тонкую шею, костлявые плечи, светящие худобой даже сквозь пижаму, длинные, ломкие, несуразные руки
Тебе лет-то сколько?
Скоро восемнадцать А глаза скакнули в сторону
Еще одно правило: врать не вздумай даже. Я твои мысли читать смогу, если понадобится!
Она сглотнула, снова потупилась, и кивнула молча, признавая поражение.
Так сколько?
Шестнадцать Будет В январе.
Трендец. Все гораздо хуже, чем ему казалось вначале
Он поймал взгляд Светланы, очень выразительный, напоминающий про упрек в педофилии Самое поганое, что детей он никогда не любил, ни в каком ракурсе.
Здравый смысл подсказывал, что затея с этой оборванкой была неудачной, с самого первого момента. С того самого, когда Игорь остановился на заправке Но азарт! Зудящее чувство, давно уже не испытываемое, нетерпения и предвкушения проснулось и начало потихоньку занимать место в душе. Одно деломенять привычки, повадки, сознание и поведение взрослого, зрелого человека, уже закостенелого и самоуверенного. И совсем другоелепить из мягкой глины детской неокрепшей души. Он еще ничего не обдумал, как следует, а ожидаемое удовольствие уже щекотало нервы.
Но, все же, как некстати ему свалилось на голову это несовершеннолетнее недоразумение! Еще и женского пола. Больное и хилое. Одно утешалохарактер в девчонке уже проглядывал недетский. Что угодно его ожидало, но только не скука.
Паспорт есть уже? Понял, что слишком задумался, пауза становилась слишком длинной.
Есть.
Где он? Давай сюда. И руку протянул навстречу, ожидая немедленной реакции.
Нету
Не понял. Я же сказалне врать!
Я не вру. Просто У директора интерната. В сейфе. Я получила его, расписалась и сразу отдала У девчонки, похоже, силы заканчивались. Слишком грустно и вяло оправдывалась. Даже искры возмущения не проскочило.
Хреново. Новый делать будет дорого и сложно
А его обязательно делать? Я же столько времени без него жила
И как тебе, понравилось шляться по обочинам и забегаловкам?
Нет.
А как ты планируешь среди нормальных людей обитать, без документов?
Растерянный взгляд и молчание, тяжкий вздох и надсадный кашельвесьма красноречивый ответ.
А как тебя зовут, кстати? Обалдел и сам, когда понял, что ни разу не поинтересовался именем своей новой подопечной. Сутки почти продержал в своем доме неизвестно кого. Между прочим, грехов-то на дамочке могло повиснуть немало, несмотря на юный возраст.
Женя.
Даааа Родители, конечно, твои постарались, чтобы сделать существо среднего пола. Даже имя подобрали под стать внешности Был уверен, что комментарий по душе девчонке не придется. Но зачем врать-то, если она, и вправду, бесполая?
Меня в честь бабушки так назвали. Евгенияхорошее имя!
Ага. Евгенийтоже неплохое. Отрезал и закрыл тему. Отчество, фамилия?
Евгеньевна. Сидорова.
Охренеть. Они что у тебя, совсем дурные? Или без фантазии?
Игорь, зачем ты так? Светка не выдержала, вмешалась, встала на защиту
За надом! Не лезь. Отмахнулся, даже не взглянув на сестру. А ты не дрейфь. Что-нибудь другое тебе придумаем, благозвучное. А тот паспорт пусть дальше валяется в сейфе. Тебе он не понадобится больше.
А как же
Он знал, что девчонка будет противиться, поэтому оборвал фразу в самом начале:
Никак. Пусть ищут тебя дальше. Будешь числиться пропавшей без вести, пока тело не найдут. Или нужно устроить, чтобы сразу из списка живых исключили?
Но Как же Маме же сообщат Она же
Тут уже Игорь не выдержал. Присел на край кровати.
Ты к маме хочешь, обратно?
В ответтишина. Странная. Но с этим лучше позже разобраться.
Если хочешьсобирай манатки и сваливай. Мне твои сопли и проблемы ни к чему. Только, сдается, там тебя сильно никто не ждет, иначе не шаталась бы по ночам, где попало. Так? Или ошибаюсь?
Так.
Вот и молодец. Евгения. Имя, так и быть, оставим. Сложно отучать будет и привыкать к новому. Или тоже другое хочешь?
Девчонку, видимо, сбил с толку этот нежданный интерес к ее мнению. И она лишь молча помотала головой, отрицая.
Значит, решили. Со всем остальным разберемся завтра.
На этом его визит к новоявленной подопечной завершился.
Суворов ушел из ее комнаты и Светлану забрал с собой.
Та начала возмущенно выговаривать сразу же, как только дверь закрылась:
Игорь! Ну, разве так можно с подростком? У нее и так жизнь сложная, и комплексов масса, и еще болеет! Зачем так резко и жестоко ребенку говорить гадости про имя, про родителей?! Она же совсем замкнется и потеряется!
Свет Он уже устал злиться, спорить, обдумывать слова, эмоции, действия Ты ее удочерять собралась? Создавать тепличные условия, семью, одарять теплом и любовью?
Нет. А разве это обязательно?
А на хрена, тогда, приучать ее к хорошему? Чтобы расслабилась, размякла, а мы ей потом пинка под зад и на улицу?! От этого кому лучше будет, кроме тебя, такой добренькой? Молчишь? Не думала об этом? Вот и помалкивай дальше. Я знаю, что делаю и зачем. И эмоции мне, между прочим, нормально рассуждать не мешают, как некоторым
Интересно, Суворов, а ты был, вообще, когда-нибудь нормальным человеком?
Вопрос риторический, и оба об этом знали.
Глава 2
Женя боялась. Раньшеникогда и ничего. А теперь ей было страшно.
И ещебыло больно. Всему телу сразу. Кости ломало от температуры, мышцы тянуло, невозможно было шевельнуться, не застонав. В груди что-то булькало, хрипело и клокотало при каждом вздохе. А выдыхать без хрипа и надсадного кашля и вовсе не получалось. Отпускало ненадолго, лишь когда эта строгая женщинаСветланадавала таблетки и какое-то кислое питье.
Но не боль сейчас ее страшила. А этот мужчина. Такой красивый, ухоженный, потрясающе пахнущий И такой недобрый. Зла и жестокости она и раньше насмотрелась, это было не внове. Но она так боялась его расстроить, разочаровать и оказаться снова на помойке. А как еще было назвать места, по которым она слонялась последние две недели? Ведь уже порывалась, несколько раз, вернуться обратно, в интернат, и пусть будет, что будет. Но каждый раз, уже делая первый шаг в сторону постылой тюрьмы, останавливалась. Лучше сдохнуть, чем снова терпеть все это!
А потомОн. В красивой, большой и теплой машине. Накормил. Привез домой. Не наказал за то, что так нагло уснула..
Женя молиться не умела никогдани к чему было, да и не верила она, что слова, обращенные к какому-то там Богу, могут реально помочь. Дела, поступкида. Разговоры и перепалки с живыми людьмитоже могут. Но не набор заученных и непонятных фраз. А теперь ей хотелось молиться на этого человека. За то, что одним разом дал ей тепло, еду и удобную кровать.
И потому ей было теперь так страшно: человек был зол и не в настроении. И причина в нейв Жене. Даже имя оказалось неподходящим И он мог выставить ее за дверь, не раздумывая. Ведь не скрыл, что разочарован.
А ведь ей очень хотелось его порадовать. Думала, что сумеет. Будет вежливой, покажет, что не дурочка. Фразы придумывала всякие, хорошие Пока не валялась в беспамятстве после уколов.
Ипропустила момент. Растерялась, испугалась, забыла все слова, что готовила, увидев мужчину на пороге. А потом поймала его взгляднебрежный, презрительный, обжигающий холодоми разозлилась. Как будто она виновата, что уродилась такой страшилкой?! Ее и так бесконечно дразнили все девчонки и пацаны в интернате, ровесники и постарше. Тюкали за каждую малость: худоба нездоровая, отсутствие груди, которая давно уже выросла у всех девчонок, а у Жени и не намечалась даже, за крупный рот, за глаза Да что таминтернат? Если и отец ее бесконечно гнобил за непохожесть на всех, и за похожесть Мама не ругалась, просто помалкивала грустно
Но ведь этот человекИгорь Дмитриевич, ей сказалион был не такой, как все? Он же мог рассмотреть под внешностьюее, саму Женю? Она ведь раньше, давно, читала в книжках, что главноене внешний вид, а внутренности! Почему он так же, как все другие, на нее посмотрел? Так, что захотелось забиться в щель? У нее все заныло от обиды и возмущения.
А потом он заговорил. И обида прошла. А страх остался. И становился все сильнее.
Нет, ее не испугал ни голос мужчины, ни его суровый взгляд, ни словажесткие, жалящие. Страшно было, что вот сейчас он скажет ей встать и уматывать из его дома. Да побыстрее, сверкая пятками!
А Жене еще и наглости хватило Ляпнула и сразу пожалела: предложила сама уйти! Ну, не дура ли?! Конечно, дура. Надо было в ноги падать и умолять о прощении!
Только вот, что-то подсказало: за такие мольбы ее выставят еще быстрее. Хватило ума не делать лишнего. А гордости ей и так хватало. Всегда. За что бывала нещадно бита, и своими, и чужими, и мимо пробегавшими. А еще она чуть не умерла от этой гордости дурацкой. От голода и от холода. Не смогла попрошайничать. И воровать не научилась. Перебивалась тем, что добрые дядьки- дальнобойщики давали, когда видели ее на стоянке рядом с АЗС. И на заправку эту Женя в жизни бы не пошла! Но горло и внутренности начало драть от кашля с такой силой, что гордость подохла и замолчала. А иначе, издохла бы и сама Женя
И как она была рада, что эти люди добрые за нее заступились! До слез от облегчения. Только плакать ей было нельзя. С детства помнила о том, зато и легко сдержалась
И сейчас ей было стыдно вспоминать, как безудержно захлебывалась рыданием на заправке: сама от себя не ожидала, когда бухнулась на колени и разревелась. Правда, когда-то подружки в интернате ей рассказывали, что с мужчинами слезылучший способ воздействия. Но ей этот "способ" не нравился никогда, и применять его Женя не собиралась. А тутна тебе. Так стыдно и так неловко вышло. Пусть и подействовало как никогда быстро.
Вообще, весь ее недолгий опыт говорил: с взрослыми спорить бесполезно. Как решат, так и будет. И никакие мольбы и уговоры не помогут. Как она уговаривала тогда эту тетку из опеки, что дома ей всегда будет лучше, чем в интернате! Как умоляла оставить с родителями! Но та лишь молча писала свои какие-то бумажки, не глядя в глаза ни ей, ни матери. Отецтот вообще самоустранился. Только уточнил, вернется ли Женя домой к совершеннолетию. Когда услышал положительный ответ, кажется, только обрадовался. "Меньше тратиться придется, пусть у государства на шее повисит" вот и все, что Женя услышала на прощание. Да и не ждала, если честно, ничего большего. Отец всегда говорил, что содержать ееслишком дорогое удовольствие, и все не мог дождаться, когда дочь, наконец, начнет работать и содержать семью.
Сам он, имея высшее неоконченное, никак не мог найти работу в их селе по своему профилю. А идти работать каким-то трактористом или пастухомслишком низко для его интеллекта. Из-за этой его затяжной безработицы Женю из дома и забрали. Мать еще, когда здорова была, хоть немного, но зарабатывала. А когда ее скосила пневмония, да такая, что еле выкарабкалась, со всех мест ее погнали, без всякого пособия. Семья выживала, как могла, и Женя старалась не жаловаться, хоть и выглядела последней оборванкой в классе. И ела, что давали, перебиваясь с воды на хлеб, радуясь только бесплатным обедам в школе. Летом даже немного подработала в поле, думала, накопит себе на обувку и на учебники. Но все деньги, что были отложены в шкатулочку, забрал отец. Сказал, что пора отдавать долги семье. Купил матери лекарства, какие были в местной аптеке, а остальное отложил на черный день.