Черная тропа. Повести и рассказы - Головченко Иван Харитонович 7 стр.


Первое, на что обратил внимание Бутенко, - это пустые бутылки из-под вина. Они стояли на подоконнике - две с наклейкой «десертное» и третья, разбитая - с наклейкой «вишневая». В этой бутылке осталось немного наливки, а остальная, видимо, была почему-то разлита на полу.

Майор взял из рук Горелова лампу, поставил ее на, пол и опустился на колени. Доски пола в этом месте были слегка соструганы чем-то острым, однако в тусклом свете лампы все же явственно проступали оставленные наливкой очертания пятна!

- Как думаете, Горелов, - спросил Бутенко, зажигая спичку и стараясь заглянуть в паз между досками,- случайно святоша пролил здесь вишневку?

- Возможно, потому он и вымыл полы, чтобы скрыть следы возлияний?

- В таком случае, почему он не убрал бутылки?

- Был уверен, что хозяйка уберет.

- А был ли он уверен, что хозяйка обязательно заметит пятно? Так ли уж чисто в этом доме, чтобы наводить лоск? Обратите внимание: он старательно скреб доски!

- Возможно, - спохватился Горелов, - что наливку он вылил на пол уже после того, как смыл другое пятно?

- Да, а потом смыл и пятно от наливки. Что из этого следует? Во-первых, что «проповедник» опытный преступник. Во-вторых

- Ждал нашего визита.

- Правильно, Горелов! Однако пока не вскрыт этот пол и не произведен химический анализ пятна, мы ничего не можем утверждать окончательно.

Он оглянулся на дверь.

- Кажется, сейчас вернется хозяйка. Развлеките ее, Горелов, разговором, а я еще немного побуду здесь. Евфросиния возвратилась не скоро; в ожидании ее Горелов долго листал засаленные страницы Библии. Из соседней комнаты не доносилось ни звука, и Горелов невольно подумал: почему так притих майор? Он подошел к приоткрытой двери и заглянул в комнату. Придвинув лампу к самой стене, Бутенко лежал на полу и старался что-то достать перочинным ножом из-под плинтуса. Расслышав шаги хозяйки, Горелов прикрыл дверь и присел к столу. Библия снова оказалась у него под рукой, и он перевернул несколько страничек. Глава «От Иоанна» была заложена узкой полоской бумаги. Горелов присмотрелся к закладке: вся она испещрена столбиками мелких цифр. Может быть, за этими густыми столбиками цифр что-то.скрывается? Бутенко всегда подчеркивал свой особенный интерес к непонятным подробностям. Лейтенант достал записную книжку и спрятал в нее закладку.

Звякнула дверная щеколда, и на пороге появилась Евфросиния, с трудом держа в руке ведро, полное воды. Горелов поспешил ей навстречу, легонько подхватил ведро, перенес и поставил на край скамейки.

- Спаси тебя господь, добрый человек, - устало прошептала старушка и оглядела комнату. - А где же тот, другой?

Горелов не успел ответить: майор вошел в кухню с противоположной стороны.

- Жив-здоров, хозяюшка! - Он задул лампу, по весил ее на гвоздь. - Спасибо вам за огонек Ну что же, комната самая отличная, ничего особенного в ней нет.

- Ничего особенного - подтвердила Евфросиния.

- Вот что меня интересует, мамаша, - сказал Бутенко, доставая платок и вытирая руки. - Галя Спасова носила бусы?

- Вы же ее знаете! Всегда носила.

- Красные? Вернее, кирпичного цвета?

- Да, вроде бы как ягоды боярышника

- Такие?

Он раскрыл руку, и Горелов увидел на его ладони три темно-красных зернышка бус. Женщина насторожилась:

- Откуда они у вас?

Бутенко улыбнулся.

- Память от Гали

Хозяйка тотчас же успокоилась.

- Да, у нее точно такие были.

Майор осторожно завернул бусинки в платок и спрятал в карман.

- Извините, хозяюшка, за беспокойство. К вам только одна просьба: в комнату отца Даниила вы не входите и никого не пускайте, пока ее не осмотрит следователь. Пожалуй, он сегодня же к вам придет.

Евфросиния испуганно всплеснула руками:

- Боже мой! А что случилось? Ну, говорят, будто Галя пропала. Сами знаете, какая нынче молодежь. Может, она со своим молодым человеком уехала? При чем тут отец Даниил?

Майор терпеливо объяснил, что Галя - работница завода и, значит, является членом рабочего коллектива, что коллектив не может отнестись равнодушно к ее исчезновению. Он еще раз попросил хозяйку не открывать комнату и ничего в ней не убирать.

Успокоенная мягким тоном и вежливостью гостей, хозяйка проводила их до калитки. Шаркая старыми ботами по утоптанной тропинке, она говорила сочувственно:

- У каждого человека своя забота. Вот и вам нынче покоя из-за Гали нет А ведь душа-то мира и покоя требует. Теряется она, мельчает в суете сует

- Я слышал, - заметил Горелов, - что ваш постоялец тоже покоя не знал.

Старушка покачала головой; сухое лицо ее, обрамленное черным платком, снова приняло строгое выражение.

- Нет уж, неверные это были толки. Он в молитве истинную отраду находил.

- А какие капиталы все время он подсчитывал? - запальчиво спросил Горелов, заметив удивленный взгляд майора. - Не случайно же он цифрами бумагу исписывал? Дело тут понятное - он прибыли свои выводил

Евфросиния горько усмехнулась:

- Прибыли Молодой человек! Да он последнюю рубашку нищему отдал бы. Ну, верно, что цифрами он занимался, так это же в откровениях Иоанна указана цифра 666 В «Апокалипсисе» она записана. Вот он и выписывал цифры наугад, и это число у него получалось. Великое откровение в том числе: предсказание царства божия

- Удивительно! - шумно вздохнул Горелов. - Значит, самую точную науку - математику и ту проповедник на вооружение взял?

Проявив на прощание неожиданную словоохотливость, хозяйка с жаром принялась говорить об апостоле Павле и его предсказаниях, но Бутенко извинился и заявил, что оба они торопятся на завод. Через минуту, шагая рядом с Гореловым по рытвинам Крутой, он спросил с интересом:

- Откуда эти новости о математике? Лейтенант достал записную книжку и подал ему узкий, продолговатый листок.

- Отлично, дружище! - прошептал майор, мельком взглянув на колонки цифр и бережно пряча листок в своем блокноте. - По всем данным, мы возвращаемся не без результатов Шифр это или нет - скажут специалисты. Я думаю, что это очень похоже на шифр. Если так, значит, «святой» проявил непростительную рассеянность.

Тронутый этим словом - «дружище» (у майора оно означало высшую похвалу), лейтенант спросил:

- А три бусинки, которые вы нашли? Что они могут дать?

- Отвечу вам завтра, Горелов, как только получу результаты химического анализа. В каждой бусинке имеется отверстие для нитки, и, если в такое отверстие проникла влага, химики скажут, что она собой представляет.

Горелов почувствовал вдруг острый холодок озноба.

- Вы подозреваете убийство?

- Вполне возможно, - ответил майор.

- И эту старую женщину в соучастии?

- Нет, женщина темна и доверчива. Она из тех верующих, кто за путаницей «святого писания» не замечает реальных вещей. Однако не будем спешить с выводами. Сейчас мы должны поехать к прокурору и взять официальное разрешение на тщательный обыск в этом доме. Несмотря на большую осторожность, «святой Даниил» все же оставил следы

* * *

После того как, следуя на почтительном расстоянии, капитан Петров проводил Зину и ее нового знакомого, он не вернулся домой. Усталость клонила ко сну, ныли коленные суставы и ступни ног, застуженные еще в окопах на среднем Дону; от длительного нервного напряжения слегка кружилась голова. Однако, несмотря на переутомление, мысль работала четко и ясно, и один вопрос не давал капитану покоя. Подозрения в отношении Лены Вакуленко усиливались, а доказательств пока не было. Где же добыть какую-нибудь бумажку, написанную рукой Вакуленко?

Неожиданно он вспомнил стенную газету конструкторского бюро «Изобретатель». Вспомнил, вероятно, потому, что стенгазета была разрисована самыми яркими красками.

«Не может быть, - сказал он себе, - чтобы Вакуленко, являясь членом редколлегии, за все время ничего не написала от руки. Может, подписи под рисунками, какие-нибудь исправления в тексте заметок». В памяти всплыла еще одна подробность: как-то на столе Вакуленко он видел недописанный развернутый лист стенгазеты.

Прежде всего Петров подумал о возвращении на завод. Нужно разыскать начальника охраны завода, открыть вместе с ним помещение завкома, где хранятся комплекты стенных газет. Пожалуй, он возвратился бы. Но теперь ему показался важным и другой вопрос: где обитает новый знакомый Зины? Он помнил наставление Павленко, что расследование каждого факта следует доводить до конца, что такое расследование подчас открывает цепочку новых фактов.

Ждать Петрову пришлось недолго: Зина вскоре простилась с молодым человеком, и тот, лихо заломив кепку, зашагал прямо к афишной тумбе, за которой стоял капитан.

Опустившись на край тротуара под тумбой, Петров сбросил китель пожарника, сел на него, снял фуражку, взъерошил волосы. Упираясь локтями в колени и уронив на ладони голову, он сладко захрапел. Шаги приближались, потом несколько замедлились; молодой человек взглянул на пьяного, пошел быстрее и повернул за ближайший угол. Угадывая его направление, Петров наискось, дворами, пересек квартал и не ошибся: молодой человек прошел вдоль забора, за которым уже стоял Петров. Но в дальнейшем капитану пришлось применить всю свою изобретательность, чтобы остаться незамеченным. Молодой человек почему-то ежеминутно менял направление, сворачивал в глухие переулки, шел через пустыри. Так они оказались на самой окраине города, на улице Крутой. Здесь, подойдя к приземистому домику, юноша постучал в ставень. В доме тотчас зажегся свет. Капитан приметил, как четкими полосками осветились щели в ставнях. Потом открылась калитка, и новый знакомый Зины вошел во двор.

Капитан запомнил этот низенький, в два окошка домик, старую акацию у калитки. Еще несколько минут постоял на углу, у высокого с проломами забора, и уже хотел было уйти, как вдруг где-то близко хлопнула дверь. Он насторожился. Кто-то вышел во двор, глухо откашлялся, невнятно заговорил. Петров шагнул через пролом в заборе и, прислонившись к столбу, стал ждать.

Вскоре он услышал неторопливые шаги, шарканье локтя о доски забора.

- У нее, конечно, безопасней, - молвил молодой голос. - Только потерпите до среды.

- Знаю, - приглушенно отозвался другой.

- В среду обязательно, - продолжал первый собеседник. - Постараюсь к вечеру

Они прошли, быть может, в двух шагах от капитана, но он не уловил больше ни слова. В ночной тьме Петров видел две удаляющиеся фигуры - знакомую, спортивного сложения фигуру молодого человека и другую - высокую, нескладную. Если бы новому знакомцу Зины не захотелось закурить, Петров не узнал бы примет этого, второго. Но, прикуривая, молодой человек чиркнул спичкой, осветив на секунду бороду своего спутника.

Напрасно капитан дежурил на своем неудобном посту почти до утра, уверенный, что молодой человек вернется и, возможно, раскроется еще какая-нибудь неожиданная подробность. Он не вернулся. Петров подумал, что в домике, очевидно, обитал этот старик.

Откуда было знать Петрову, что тропа на улицу Крутую уже знакома его сослуживцам, что совсем недавно у этого забора стояли его товарищи - Бутенко и Горелов? Впрочем, они искали другой дом.

* * *

Утром полковник Павленко получил телеграфный ответ на свой запрос. В телеграмме сообщалось, что фамилии, очевидно, были названы им не точно и что в свое время были зафиксированы сходные с названными фамилии гитлеровских преступников: Кларенс, Данкель, Моринсон Эти трое особенно отличались жестокостью в оккупированном гитлеровскими войсками Львове, где батальон особого назначения «Нахтигаль», из дивизии «Бранденбург», в 1941 году расстрелял свыше трех тысяч мирных советских граждан. Гестаповцы Данкель, Кларенс и Моринсон чинили зверские допросы в Белоборском лесу, под Львовом, и лично принимали участие в казни 1400 человек.

Полковник несколько раз перечитал телеграмму. «Удивительное совпадение фамилий, - подумал он, - Кларенс - Ларренс; Данкель - Данке; Моринсон - Моринс Очевидно, и у гестаповского «летописца» Капке эти фамилии не случайно следовали одна за другой. Правда, Капке приводил и другие фамилии, но эти он поставил рядом».

И снова Павленко задумался над вопросом: где и когда он слышал эту фамилию - Моринс? Странно, что в памяти упрямо возникал назойливый мотив какого-то танго «При чем здесь эта ресторанная дребедень?» - злясь на самого себя, думал полковник. Вот и снова вспоминается строчка немецкой песенки: «Мой милый Моринс, отзовись» Где же он слышал ее? Когда?

И вдруг Павленко вспомнил один из осенних вечеров, проведенных в этом же кабинете, и тихое жужжание магнитофона, и надтреснутый голос, исполнявший песенку.

Он снял трубку телефона и вызвал к себе в кабинет майора Тарасенко.

- Есть, через минуту быть у вас

- Прихватите магнитофон и ту старую пленку, помните, «Мой милый Моринс»?

- Тогда разрешите три минуты? - попросил майор.

- Жду, - сказал Павленко и положил трубку, испытывая смутное волнение, причины которого он и сам не смог бы объяснить.

Майор Тарасенко, строгий, сухощавый, с бритой головой, с глубоко запавшими глазами за толстыми стеклами пенсне, явился точно через три минуты, козырнул у порога и осторожно поставил на кресло магнитофон.

- Проходите ближе, - сказал Павленко. - Хочется мне вспомнить эту песенку, майор. Кажется, она когда-то представлялась нам загадочной?

Тарасенко подхватил магнитофон и поставил на угол стола.

- Точно, товарищ полковник Мы записали ее около полугода назад. Она весьма назойливо передавалась на коротких волнах. И передатчик, по всем данным, находился в Западной Германии. Вслед за песенкой следовал телеграфный шифр, который мы тоже записали. Однако нам не удалось найти ключевой строки, а передачи «Моринса» вскоре прекратились.

- Помню, мы переслали этот шифр по инстанции вверх

- Так точно, товарищ полковник.

- Хорошо, послушаем песенку.

Четкими движениями руки майор включил магнитофон. Нестройные звуки джаза наполнили кабинет. Тоскливо заныл саксофон, грянул аккорд рояля, и после причудливой скороговорки кларнетов слегка осипший женский голос уныло, скучающе пропел: «Мой милый Моринс, отзовись»

Покинутая неким легкомысленным Моринсом, какая-то немка молила возлюбленного хотя бы об одной строчке письма и обещала ему верность.

Тоскующий голос затих, и тотчас отчетливо, как телеграфный ключ, зазвучали деревяшки ксилофона Майор шепнул чуть слышно:

- Шифр

Певучие деревяшки размеренно выбивали точки и тире, а затем эту явно телеграфную мелодию продолжила неравномерная дробь барабана. Дробь оборвалась; тяжело, сердито, совсем не музыкально вздохнул и застонал аккордеон.

- Скажите, майор, - спросил Павленко, - вы не допускаете мысли, что этот самый «Моринс» находится где-то на нашей территории?

Тарасенко сосредоточенно сдвинул брови.

- Я думал об этом, товарищ полковник. Но ответной передачи мы не перехватили. Что касается самого шифра, то он, очевидно, имеет двойной ключ: кроме условной азбуки еще и заведомо нелогичную перестановку слов. Эта внешняя нелогичность, быть может, обусловлена устной договоренностью между передающим и принимающим. По крайней мере, те отдельные слова, которые я прочел, не имеют связи, а сообщений из нашей высшей инстанции пока не поступало.

Их разговор был прерван телефонным звонком: на прием к полковнику просился майор Бутенко.

- Жду с нетерпением, - сказал полковник и кивнул Тарасенко: - Можете остаться.

Заметно усталый, Бутенко старался держаться молодцевато: щелкнул каблуками, поздоровался и, как всегда, добродушно улыбнулся.

- Разрешите доложить, товарищ полковник?

Павленко заметил синеватые наплывы под его глазами и подумал, что майор всю ночь не спал.

- Садитесь, товарищ Бутенко, - пригласил он мягко и, привстав, пожал руку майору. - Рассказывайте. Речь идет об исчезновении работницы конструкторского бюро завода Гали Спасовой, не так ли?

- Да, именно об этом, - сказал Бутенко. - И очень хорошо, что товарищ Тарасенко здесь

- Это интересно! - воскликнул Павленко. - Вы имеете вопросы непосредственно к Тарасенко?

- С вашего разрешения, товарищ полковник.

- Прошу

Майор достал из блокнота и подал Тарасенко узкую полоску бумаги.

- Это разыскал лейтенант Горелов. Некий «святой», а вернее, проходимец, забыл сию бумаженцию в Библии на квартире у одной богомольной старушки. Мне очень хотелось бы знать, товарищ майор, что означают проставленные здесь цифры?

Тарасенко осторожно взял двумя пальцами полоску бумаги, впился в нее серыми строгими глазами, торопливо поправил пенсне и спросил:

- Разрешите, товарищ полковник?

- Что именно?

- Я должен исследовать эту запись Понадобится часа четыре, не меньше.

- Хорошо, идите, - согласился полковник. - И не торопитесь. Если нужно будет, продлим время

Назад Дальше