Давай, Вова, сказал он. Верти баранку к Счастью, пока не стемнело. Нам ещё вокруг станции осмотреться надо
* * *
За дверью протопали, что-то пробубнили. Раздался короткий вскрик, потом послышалась возня. Кого-то проволокли по коридору. Может быть, даже кого-то из двух ребят из писательской делегации. На допрос. Как в гестапо.
А что? Даже воображения напрягать не надо, чтобы представить, как оно тогда было. Может, и в войну гестапо в этом же здании располагалоськаратели обычно вольно или невольно демонстрируют преемственность друг у друга.
Всё остальное сходится. Холодный подвал, стянутые за спиною руки, завязанные глаза. Избитое тело Грамотно избитое, без синяков и переломов. Эти характерные звуки за дверью камеры.
Фашисты в допросной. Такие же фашисты. Разве что говорят не по-немецки, а на мове своей хуторской.
А что? И на той войне бандеровцы с удовольствием исполняли роль допросчиков и переводчиков при гестапо. Легко представить, что гестаповцы просто ушли спать, предоставив заключённых произволу своих местных подручных
Мешки сняли, пригнув головы, и завязали глаза тряпками. В промежутке Александр смог увидеть помещение. Пол в виде неровно залитого и растрескавшегося бетона. Стены в кафеле, замызганном, потрескавшимся, частью обвалившимся. Очень похоже на какое-то предприятие. Промзона? Или ТЭС? Стоят же «айдаровцы» на ТЭС!
Если это она, есть шанс на спасение. По ту, нашу, линию фронта не раз слышал Александр разговоры о том, что между «айдаровцами» и персоналом станции отношения далеко не идиллические. А даже прямо враждебные. Щемят каратели сотрудников, называя такими же «сепарами», что и «на той стороне». Часто избивают, отбирают что понравится. К женщинам пристают. В общем, ведут себя как натуральные оккупанты или полицаи в войну. Постоянные подозрения в саботаже и работе на противника, а потомурегулярные репрессии. А по пьяной лавочке просто терроризируют людей.
Разговорам таким можно было верить, потому что общение между людьми на гражданском уровне не прекращалось, несмотря на разделившую их линию фронта. Оставались родственники, друзья, бывшие теперь уже сослуживцы. Наконец, просто земляки, которые ходили друг к другу прикупиться товарову кого что дешевле, или снять денег с карточки, поскольку украинские банки в ЛНР не работают. А старики ЛНРовскиеещё и пенсию получить на украинской стороне, в дополнение к той, что только в декабре начали кое-как платить в Луганске.
Надежда на «своих» была, конечно, призрачной. И всё же таять не хотела, несмотря на трезвые уговоры. С ней было легче, особенно, когда с них, задержанных, снимали обувь, срывали верхнюю одежду, обыскивали, отпуская глумливые замечания. Вокруг веселились «айдаровцы», обмениваясь людоедскими замечаниями на тему, что надо бы сделать с пленными москалями, да ещё и нагло напавшими на их товарищей. Да не просто москалями, а с писаками, главными путинскими холуями и создателями путинской пропаганды. Передёргивали затворы, пугали.
После этого их снова затолкали в машину. Отвезли недалеко, по асфальту. Вытряхнули, спустили по ступенькам и развели по разным помещениям. Как по камерам. Руки вновь заковали сзади, так, чтобы посильнее болели в суставах. Нги перетянули стяжками. И оставили лежать на холодном бетонном полу.
Так прошло ещё несколько часов. Время висело, как бревно на ногах у поднятого на дыбу. То, что оно существовало, проявлялось лишь в нечастых звуках снаружи.
Кого-то протащили по коридору, тот невнятно мычал. Что же за место такое? Про Половинкино говорили так, будто там их тюрьма, «Айдара». А здесь? Изолятор временного содержания? Сто-то вроде частной тюрьмы этого урода? Вряд ли. У нацбатов, конечно, та ещё махновщина, но чтобы собственную тюрьму содержать
Хотя что он знает о тюрьмах нацистских батальонов? Вот Голощёкин, прежний корреспонденттот да, реально успел тут многое узнать, понять, успел во многое вникнуть. Может, вернут парня сюда, когда его, Молчанова, больше не станет
Интересно, чем-нибудь наградят посмертно? Как этих, ребят с ТВ. Вообще-то телевизионщики воспринимаются с куда большим пиететом, нежели они, простые агентские журналисты, фактически не известные широкой публике. Хотя именно их сообщения зачитывают телевизионные дикторы в новостях. Может, медаль какую? Нет, не для себя. Ему-то будет всё равно. Для семьи. Для Маришки и Павла. Льготы не льготы, но хоть какое участие со стороны государства На худой конец, похоронят за счёт агентства, сколько-то деньжат подкинут. Должны ведь?
По-любому, уйти нужно достойно. Никакого сотрудничества. А если будут любовно болью терзать, как обещал этот подонок с хвостиком? Сломают? Заранее не скажешь. А значит, надо извернуться, что-то придумать, чтобы убили сразу. Упросить, например, чтобы руки развязали. Да накинуться на их главного. Может, тогда пристрелят? Или оскорблять его, выводить из себя, чтобы тот приказал расстрелять наглого пленника? Думай, голова, думай! Не обращай внимания на боль. Пусть она, боль эта проклятая, мобилизует, а не отупляет
Глухо раздались два выстрела. Кто-то закричал. Господи, уж не писателей ли моих казнят? Нет, вряд ли. Нужны мы.
Кого-то ещё за дверью проволокли.
* * *
«Хвостатый», когда Александра, наконец, привели к нему, первым делом самодовольно поинтересовался:
Слышал выстрелы?
Александр подтвердил кивком головы.
Террорист. Отказывался говорить, вообще сотрудничать не хотел. Надеюсь, ты окажешься умнее, Молчанов.
Если ты, дурашка, думал этим испугать, то наоборотдал надежду. Только бы руки развязали!
Нет, тоже не лыком шиты. Перековали в наручники уже спереди. Александр попросился в туалет, пригрозив, что иначе наделает прямо тут, в комнате. Боевик, которые отводил в замызганный клозет, заявил, что пусть сам достаёт свой грязный отросток. Не баба он, мол, чтобы сепару штаны снимать и щупать.
Некий тактический выигрыш был налицо: ноги оказались свободны, а руки Пусть и закованы, но спереди, ими можно многое совершить, чтобы нарваться на смерть
Вот только с этим пришлось погодить. Уж больно интересный разговор завёл «хвостатый».
Знаю, о чём ты думаешь, Молчанов, сказал он. Мол, сейчас изображу покорность, а на пресс-конференции выскажу, что думаю. Знаем, бывали случаи. Только зря ты на это надеешься. Мы записи с вашим признанием здесь заготовим. Не здесь конкретно, в другом помещении. Но всё равно под нашим контролем. Сегодня же ночью. Чтобы завтра с утра был материал для демонстрации. Поэтому всё равно скажете всё, что мне надо. А как там, в Киеве, вас дожимать будут, мне уже не важно. Главное, что здесь я буду с эксклюзивом на вас. И здесь, и в Киеве, и даже в Москве.
«Даже»? язвительно поинтересовался Александр. В Москве? Вы ж её ненавидите.
И что? лениво парировал боевик. Москва всё равно большой информационный рынок. Ежели там прозвучишьздесь горизонты расширяются. До войны так было. Сейчас-то вы агрессоры, с вами всё порвано. Но масштаб остаётся. Если я здесь что-то сделаю, что на уровне Москвы перетранслировать будут, я тут на коне, в общеукраинском масштабе, понял? Раз, другойи европейские контракты подвалят
Александр усмехнулся:
Ну-ну, свежо предание
Дурак ты, констатировал боевик-журналист. Вы там в Москве ни хрена наших раскладов не знаете. У местного быдла всё равно Москва центром остаётся. По ней всё сравнивают. Смог зацепиться за Москвутут пановать будешь. А с таким материалом, как вы, меня и в Москве на руках носить станут, когда вашего Путина скинут.
А-а, вот тут я понял, ещё более издевательски ухмыльнулся Александр. То-то ваши в Киеве такую пургу несут, что смех и слёзы. Это они в московские выпуски новостей попасть стремятся.
«Хвостатый» встал, подошёл к нему, несильно, но хлёстко ударил по щеке.
Ты не борзей, посоветовал он почти равнодушно. А то зачтётся тебе борзота. Один хер я тебя сломаю. Даже без применения силы. Ты хоть знаешь, благодаря кому ты здесь оказался?
Благодаря вам, буркнул Александр.
Не-а! торжествующе возгласил боевик. Благодаря своим!
Молчанов изобразил удивление:
Как это?
На самом деле головоломка в его мозгах уже сложилась. Почти. Просто он Боялся? Нет, не боялся, а не хотел сформулировать окончательный ответ!
А так, что даже в вашем агентстве есть люди, сочувствующие нашему делу. Считающие нашу борьбу правой. Ненавидящие вашего Путина. Не будь дураки, сами нарисовали нам эту красивую операцию: корреспондента РИА ловят возле линии фронта за тем, как он вместе с террористами-казаками ставит мины в полосе украинских войск. Прикинь, корреспондент РИАнастоящий террорист! Мы и убитых найдём, что на ваших минах подорвались. Осудит тебя наш демократический суд, потом обменяем на Надежду Мавченко. Вот тебе ваша агрессивная Россия, засылающая корреспондентов-диверсантов, раз!
Белыми нитками шито, покачал головой Александр. У меня биография известная. Все знают, что ячистый журналист.
Ну, это вопрос толкования, мотнул своим хвостиком командир боевиков. Вот заснимем вас завтра, как вы на нашей территории мины ставите, и порядок. Мы ж с тобой журналисты, мы прекрасно понимаем, что публика схавает то, во что хочет верить. А в агрессивную и террористическую Россию хочет верить весь мир. И вы даёте к этому все основания! Да и ты сам написал столько всякой хреновины про «русскую весну» и гадов-хохлов, что собственное начальство задолбал до смерти! А ты думаешь, отчего тебя сюда отослали? Чтобы ты там не отсвечивал, не мешал умным людям агентство твоё правильно преобразовывать.
Это Молчанов и так давно понял. Вот только на Донбасс напросился сам. Здесь творилась история, где настоящая Россия возрождалась, стряхивая с себя уродливый и уродующий её либеральный кокон.
Дурак? Может быть. Как говорится, разумное начало в любом человеке всегда есть. Это факт, а не вопрос веры. Проблема в том, что разумного окончания может не быть
А отсюда следует второе, продолжал «айдаровец». Дискредитация всех вас, россияков патриотствующих. Патриотизмпоследнее прибежище негодяя, верно сказано. Вот он, патриот россиякский, злоупотребляя своим журналистским статусом, мины ставит на солдат, которые свою родину защищают от террористов. Под это дело наши друзья в вашем агентстве хор-рошую чистку проведут! Только представь, что начнётся, когда тебя на пресс-конференции в Киеве покажут! А у вас выборы близятся. Нужен для правильной, антидиктаторской России такой инструмент как главное информационное агентство? Конечно! А кто мешает? Вот такие, как ты. Занимают должности, которые могут и должны занять правильно настроенные люди. Так что попал ты конкретно, попал грамотно! Вернее, грамотно сдали тебя
Он оборвал себя на полуслове. Но, собственно, договаривать ничего и не надо было. Паззл сложился. Главный редактор лично засылает корреспондента поближе к линии соприкосновения. О том предупреждаются руководители нацистского батальона, которые куда более свободны в своих действиях, нежели командиры ВСУ. В итоге командование «Айдара» проводит операцию по захвату подставленного собственным же начальством журналиста, на чём ещё и зарабатывает пропагандистские очки и соответствующие бабки.
Хорошо придумано, надо признать. Интересно, напрямую Филимонов с этим уродом договаривался или через более высокий уровень действовал?
Скорее первое. Иначе этот нацик не пытался бы сделать бизнес на их захвате. И для чего надо было ему продавать нас иностранцам? Спросить? Хуже не будет Вернее, пусть будет хуже!
А наёмники иностранные причём? как мог презрительнее задал вопрос Александр. Им-то ваша пропаганда по боку. И самим светиться ни к чему
«Айдаровец» тяжело, со значением, посмотрел на него. Потом сказал медленно:
Догадливый, значит. Вот только тут ты подписал себе смертный приговор этими словами. Наёмников здесь нет. Есть добровольные военные советники. Обучают овладевать своей военной наукой. А заезжали мы к ним зачем Может, сам догадаешься? Если угадаешь, будем договариваться. Я ведь могу не просто тебя отпустить, но и помочь тебе отбиться от своего начальства.
С хрена ли? поинтересовался Александр. Догадываться ему ни о чём не хотелось: боль в плечах и запястьях мешала сосредотачиваться. Тебе ж надо агентство наше дискредитировать?
Ха! победно воскликнул «хвостатый». Мне, патриоту руськой украинской нации, ещё выгоднее, чтобы вы все там друг друга сгрызли. А потом мы к вам пришли бы и восстановили единое государствоКиевскую Русь!
Во как? неподдельно поразился Молчанов. По Копчинскому прямо!
За это многие истинные патриоты выступают, отрезал нацист. Это вы, мордва поганая, у нас, настоящих русскихруськихи название отняли, и историю, и земли. Настала пора вернуть всё по исторической принадлежностив Киевскую Русь.
Кажется, появился шанс раздразнить этого урода. Историю Древней Руси Александр знал неплоходетское ещё увлечение.
У вас-то?! хохотнул он. Да кто вы такие?! Киевская Русь под татарами кончилась! Не удержала государственности, скончалась. И вообще Киевской её назвали только историки, в XIX веке. А была она просто Русь или Русская земля
Давай не свисти тут! лениво процедил «айдаровец». Всем известно, что столицей Руси был Киев. Ты не смотри, что сам, мол, московский, а мы тут вшивые селюки. Что, мол, спорим только, что лучшеПолтава или Мариуполь. Мы тоже историю знаем. У меня специальная рубрика в газете былапро подлинную историю Украины
Ту, которая от укропитеков? нарочито издевательским тоном осведомился Молчанов, вспомнив забавный памфлет, вычитанный где-то в сети. И, изобразив серьёзность на лице, пересказал историю о том, как английские учёные якобы нашли у села Великие Геевцы на Западной Украине древнейшую в Европе стоянку прачеловекаукропитека, или Великогеевской обезьяны. Отличался он особо малым объёмом черепа, способностью высоко скакать и кистью руки с развитой способностью хватать. Он же первым преодолел животный страх перед огнём, что объясняет недавние факельные шествия по городам Украины. А каменный уголь Донбассани что иное как отложения с укропитековских стоянок.
Он нарывался, конечно. Упрямо. Как, должно быть, солдат, вызвавший огонь на себя в отчаянной ситуации. Решивший, что всяко лучше умереть быстро от собственного осколка, чем попасть в руки фашистам или душманам.
Вот только солдат тот наверняка, всё равно, в глубине души надеется, что произойдёт чудо, и его не заденет осколком. Или заденет, но не убьёт. Разумом солдат понимает, что поступил правильно, что выхода иного нетили есть очень поганый. Но душа солдата всё же до конца надеется и молит, чтобы враги все пали, а он уцелел
У Молчанова не было теперь даже этого теневого страха и даже этой последней надежды. Он уже вполне увидел тот самый поганый варианткоторый ещё похуже будет, нежели смертные муки тела в руках исламистских фанатиков: смертные муки души. И душа тоже это увидела. А потому не просто смирилась с близкой гибелью, но полностью приняла её. Как необходимую и даже желанную меру. Меру того положения, в котором он, Александр, оказался. Меру выхода из него.
Вот только задача у него посложнее, чем у солдата. Ему надо вызвать огонь на себя не от своих даже, которые всё поймут. Огонь надо вызвать со стороны врага. Который как раз убивать-то и не хочет, а изо всех сил стремится сохранить ему жизнь. Такой вот парадокс
В интернете всякие свидомые уроды подобных дискуссий с ним не выдерживали и переходили на жалкий матерный вой. И отфренживали. Может, этот «знаток истории» тоже сорвётся и «отфрендит» его пулей из пистолета?
Но тот, сука, словно читал его мысли и психовать не собирался. Наоборот, развалился на компьютерном кресле и вальяжно заговорил:
История Украиныэто последние три тысячи лет. А миллион лет до тогоэто праистория Украины. Об том недавно один наш академик сказал. Черное море копать или там горы насыпатьэто для дебилов, для вас вот, чтобы ядовитой слюной исходили, не ведая, что это мы так над вами издеваемся. А три тысячи лет историиэто наше точно, отдай и не греши. А вы, москали, финно-угры, которых мы в своё время покорили, оцивилизовали, язык свой дали. А потом вас ещё азиатские дикари отатарили. Поэтому как раз мырусские.
Александр засмеялся вызывающе:
Дурашка, комзомоль тебя обмануль! Русскими вы стали, когда русский князь Олег из Новгорода в Киев пришёл. А то так и сидели бы по лесам племенами древлян диких да волынян. А через века кто избавил вас от турок да крымчаков? Москва. Потому как сами вы, уроды