Погруженная в свои мысли, я дошла до окраины посёлка и только там обнаружила, что за мной увязалась Розамунда- АделаидаСтефания. Сказать, что я удивиласьничего не сказать. Но поразил меня не столько неожиданный эскорт, сколько безалаберность «нянечки». И это после разгромнейшего спича Георгиевны? Обалдеть! Похоже, старуха была права в отношении этой девицы.
Усмехнувшись собственным мыслям, я выключила плеер и повернулась к королевишне.
Ну, и что мне с тобой делать? озвучила я проблему. Возвращаться обратно по такой жаре совершенно не хотелось.
Собачонка уставилась на меня, чуть склонив голову на бок, будто что-то понимала. Меня это позабавило, и я вдруг подумала, а почему бы не взять её с собой? Пусть бедняга немного хлебнёт свободы, а то ведь у неё вся жизнь расписана по часам. Не мудрено, что она такая вредная и злая. Да и мне будет не скучно. Дома, конечно, поднимется переполох, но думаю, им полезно немного встряхнуться.
Улыбнувшись своим коварным замыслам, я сложила яблоки в рюкзак и вновь включив плеер, позвала Розамунду.
Пошли, горе луковое, покажу тебе большой мир.
Королевишна с энтузиазмом тявкнула, и перебирая своими коротенькими лапками, посеменила следом, виляя задом в такт музыки, что вызвало у меня смех.
Так, посмеиваясь и пританцовывая, мы почти дошли до озера, пока навстречу нам не выскочило НЕЧТО
Честно, я не сразу сообразила, что происходит. Застыла, хлопая ресницами, как дура и не верила собственным глазам. Я смотрела на это огромное чудище с широченной пастью и взглядом убийцы, и холодела от ужаса, понимая, что это не какая-то собака, а настоящая, дикая зверюга, которая собирается на меня напасть.
Не знаю, о чём думают люди перед смертью, у меня в голове было совершенно пусто. От страха парализовало каждый нерв, поэтому, когда эта махина помчалась в мою сторону, я просто зажмурилась и заорала дурниной, не в силах что-либо сделать. Я орала так истошно, ожидая неминуемой боли, что уши заложило, но вместо этого на меня вдруг обрушился отборнейший мат.
Ничего не понимая, я открыла глаза и ошарашенно замерла. Навстречу мне неслась другая махина. Загорелая, разъярённая, мокрая и в одних трусах. Да ни в каких-то там купальных. О, нет! На мОлодце были обычные, кричащекрасные Армани. Естественно, мой взгляд зацепился за эту яркую «точку», и я потеряла дар речи. Мокрый хлопок обрисовал причиндалы мужика, как как Короче, ничего не скрывая. Но вместо того, чтобы отвернуться, ну или хотя бы отвести взгляд, я продолжала пялиться, попутно отмечая, что природа мужчинку не обделила. Моя Лиза, по мнению которой, маленький членэто приговор, наверняка впечатлилась бы и выдала что-то типа: «Вот это агрегат!».
Я же была просто в шоке. Член в моей жизни случился впервые (картинки и порно не в счёт), и я к этому событию оказалась совершенно не готова. От сей бредовой мысли у меня вырвался какой-то полувсхлипполусмешок, кровь с размаху ударила в лицо, и оно моментально стало такого же цвета, как эти проклятущие брифы.
Капец! Дожила: стою и оцениваю прибор какого-то мужика. Радует, что это, скорее всего, последствия стресса, иначе я даже не знаю, к какому специалисту обращаться.
Ты чё орёшь, как резанная?! раздался тем временем глубокий голос, прерывая мои идиотские размышления и абсолютно нездоровый интерес.
От неожиданности я вздрогнула и вновь залилась краской стыда. Втянув побольше воздуха, постаралась прийти в себя и собрать мысли в кучу, но не особо в этом преуспела, поэтому осторожно подняла взгляд, отстраненно скользя по крепкому, будто вылитому из бронзы, тренированному телу, попутно отмечая кошмарную татуировку на плече и шрам, как от ножевого ранения, в области печени, что вызвало неприятный холодок опасности.
Повезло же однако: сначала та зверюга, теперь эта. А то, что передо мной именно «зверюга» даже не сомневаюсь. Чувствуется что-то такое дикое, неуправляемое в этом мужике, стоит только встретиться с его тяжелым, пронизывающим взглядом из-под широких, нахмуренных бровей. Он давит им, вызывая ощущение, будто я сделала что-то не то. И, как оказалось, вовсе не «будто», а сделала.
Ну? И какого хера ты здесь, голубушка, забыла? снисходительно интересуется он, словно у недалёкой. В курсе вообще, что это частная территория?
Меня его тон бесит, но ответить не успеваю, из глубины леса раздается визг Розамунды, и внутри всё обрывается.
Розамунда-Аделаида-Стефания! кричу я, с ужасом представляя, как зверюга рвёт на ошмётки маленькое тельце.
Как? поперхнулся мужик, отвлекая меня от фантазий в стиле хоррор, а после и вовсе захохотал. Точнее заржал так, что перепуганные птицы упорхнули с веток.
Не смешно, отрезала я, слишком взвинченная, чтобы вспомнить, как сама смеялась, впервые услышав дебильное имя собачонки.
Да и какое уж тут веселье?
Если эта зверина, кем бы она ни была, сожрет королевишну, будет Да пипец, что будет! Можайские меня четвертуют, но дело даже не в этом. Просто жаль собаку. Пусть она и редкостная гадина, но такой участи однозначно не заслужила. Поэтому сейчас главноене дать зверюге полакомиться Розамундой, а уж потом разбираться с этим эксгибиционистом. Вот только сказать легче, чем сделать. От бессилия у меня началась паника, мужик же продолжал заливаться смехом, что окончательно вывело из себя.
Хватит ржать! истерично вскричала я. Там огромная тварь сейчас сожрет мою собаку!
Я еще что-то пыталась ему втолковать, размахивала руками, бегая из стороны в сторону, этот же хрен в красных трусах чуть ли не ухохатывался, глядя на меня, как на какую-то танцующую обезьянку.
Твою мать, да позови кого-нибудь на помощь! Мужчина ты, в конце концов, или как? со слезами воскликнула я, чем развеселила его еще больше.
А ты не рассмотрела что ли? подколол он, смерив насмешливым взглядом. И стало так стыдно, что захотелось быть сожранной вместо Розамунды, только бы не видеть этих смеющихся глаз, снисходительно тянущих: «Ай-яй-яй, а с виду такая хорошая девочка!».
Боже, какой конфуз!
Я отвела взгляд, лихорадочно подбирая ответ, но мужик снова отправил меня в нокаут.
Ладно, не истери, ничего с твоей Розелайдой не случится, Жора такое не жрёт.
Жора? тупо повторила я, переваривая информацию. И когда до меня-таки дошло, вкрадчиво уточнила, задыхаясь от возмущения. Так это твоя зверюга?
Вместо ответа он залихватски свистнул, толькотолько успокоившиеся птицы вновь вспорхнули с веток и загалдели. Я же поняв, что сейчас появится эта животина, хотела запротестовать, но было уже поздно. Зверюга неожиданно, словно чёрт из табакерки, выскочила откуда-то сзади, в очередной раз перепугав меня до смерти. Вскрикнув, я отскочила к кустам и в следующее мгновение закричала уже во весь голос от пронзившей ногу острой боли.
Метнув лихорадочный взгляд вниз, с ужасом обнаружила быстро отползающую, шипящую змею и укус чуть выше лодыжки с внутренней стороны. От этой картины у меня в глазах потемнело, тошнота подступила к горлу.
Ну, что там у тебя? сквозь шум стучащего набатом сердца, пробился недовольный голос.
Змея, прохрипела я, начиная задыхаться от паники.
Моя нервная система такой поворот событий после старушки Георгиевны, Сонечки, мамы и пумы, не осилила. Перед глазами всё поплыло, я пошатнулась и протянула дрожащую руку, чтобы ухватиться за какое-нибудь дерево, но вместо него наткнулась на рельефное плечо, в которое тут же вцепилась мёртвой хваткой, вонзив ногти в упругую плоть.
Тихо, куколка, не горячись, насмешливо пожурил «спасатель Малибу», пытаясь отцепить мою клешню от своего плеча, но я впилась еще сильнее, боясь упасть.
В это мгновение мне было плевать, что я повисла на каком-то полуголом мужике, и что его горячая ладонь скользнула по моей обнаженной пояснице, прижимая меня к крепкому, будто выточенному из камня телу. Я изо всех сил цеплялась за него, чтобы не дать сознанию уплыть. И он не позволил: встряхнул меня, словно куклу и ощутимо хлопнул по щеке.
Ай, больно же! возмутилась я, вынырнув из окутавшей меня темноты.
А ты как думала? хмыкнул этот ненормальный, и не позволяя мне опомниться, подхватил на руки, и понёс куда-то. От неожиданности и резкой смены положения, у меня вновь потемнело в глазах. Обессиленно прикрыв их, я уткнулась носом куда-то в шею моему спасителю и с шумом втянула воздух, чтобы избавиться от головокружения, но стало только хуже, стоило почувствовать терпкий аромат его кожи.
Нет, пах он приятно: как-то так бархатно, горячо, слегка горьковато. Его парфюм, слава богу, не бил с ходу по рецепторам, вышибая дух, иначе я бы точно грохнулась в обморок. Просто мне было слишком плохо, нога нестерпимо горела и меня тошнило.
Я не могу, всхлипнула я, зажимая рот ладонью. Меня сейчас вырвет. Яд, наверное, пошёл по крови
Не истери. Змея, скорее всего, неядовитая. Здесь полно медянок, оборвал он мои стенания прежде, чем я накрутила себя.
Опустив меня на какое-то полотенце возле дерева, он бесцеремонно раздвинул мои ноги, и устроившись между ними, с сосредоточенным видом осмотрел укус.
Вода есть? снимая с меня кроссовки, кивнул в сторону моего рюкзака, брошенного неподалеку.
Я показала пальцами «ок», он же быстро нашёл бутылку, и открутив крышку, без предупреждения стал поливать ранки газировкой. Ногу задергало, и я зашипела. На глаза навернулись слёзы.
Не реви, куколка, закончив экзекуцию, нахально похлопал он меня по бедру.
Никакая я тебе не куколка! огрызнулась, взбесившись. Терпеть не могла всю эту попсу. Мужик же на мою грубость отреагировал смешком.
Ладно, как вас тогда величать, юная леди? снисходительно протянул он.
Анастасией Андреевной, будьте добры, съязвила я и поморщилась от боли. Ногу опять задёргало.
Потерпи, Анастасия Андреевна, сейчас всё сделаю и отвезу тебя в больницу.
Нет, я с тобой не поеду, вдруг ты маньяк какой, отозвалась я слабым голосом, понимая, что несу откровенный бред. Но мне в моём состояние было простительно.
Его, похоже, это заявление, как и всё происходящее, только позабавило.
Я бы тогда так не заморачивался, заметил он с усмешкой, укладывая мою ногу себе на плечо. Оприходовал бы тебя под этим деревом да и все дела.
Оприходовал? шокировано хохотнула я, приходя потихонечку в себя и в очередной раз становясь одного цвета с его трусами. Ты это так называешь?
Нет, я это называю подругому, но боюсь, тебе не понравиться, подмигнул он, скользнув взглядом между моих ног и сделав глоток воды, коснулся холодными губами горячей кожи, отчего меня пробил озноб, а потом и вовсе потемнело в глазах от пульсирующей боли, когда он начал с силой высасывать яд.
Я умру всхлипнув, простонала я, откинувшись на дерево. Нога горела огнём.
В следующий раз зато будешь знать, как шляться, где попало, «подбодрил» он, сплюнув воду вперемежку с моей кровью. Снова сделав глоток, протянул бутылку мне, жестом заставляя пить.
И я послушалась, поздно сообразив, что даже не протёрла горлышко, а ведь всегда брезговала, но сейчас почему-то вообще не напрягалась на этот счет. Да и, собственно, какие могут быть церемонии, когда лежишь, бесстыдно раскинув ноги перед мужиком, который сосёт из тебя кровь?! Не первая помощь, а какие -то вампирские хроники. Пожалуй, я бы посмеялась, если бы не была так смущена, и взволнованна.
В какой-то момент всё вдруг изменилось. Боль стала утихать, занавес паники и страха пал, и я, будто прозрела. Огляделась вокруг: мы были на берегу озера, прохладный ветерок приятно обдувал разгоряченное тело, неподалёку в теньке расположился Жора, он с какой-то тоской наблюдал за утками, и это было так мило, и смешно, что вызвало у меня улыбку.
Удивительно, как страх искажает наше восприятие.
Жора больше не казался мне чудовищем, я смотрела на него и видела прекрасное, невероятнограциозное, величественное животное. Мне хотелось дотронуться до него, погладить, приручить
Горя этими желаниями, я повернулась к его хозяину, и у меня возникло чувство, будто мир замер, стал размытым, словно на него набросили мятый, полиэтиленовый пакет.
Знаю, это звучит пафосно, но оказывается, так действительно бывает: один взгляд, и бахтвоё сердце споткнулось, сбиваясь с привычного ритма. Это не про любовь сейчас, а про ту самую пресловутую искру, когда человек попадает в твой «фокус», и что-то внутри тебя щёлкает, подобно затвору фотоаппарата. Ты вдруг начинаешь смотреть не вскользь, а по-настоящему: вглядываясь в каждую черту.
И я смотрела, как прикованная, не в силах оторваться от этого мужественного лица. Он был обалденнокрасив, но совершенно не в моём вкусе. Во всяком случае, до сегодняшнего дня мне нравились светловолосые, «сладенькие мальчики», как звала их Лиза. Он же мальчиком не был, да и на «сладенького» не тянул.
У него были крупные даже грубые черты лица: густые брови, придающие ему суровый вид, массивная челюсть, широкий нос, и сверкающие, словно сапфиры, темно-синие глаза в обрамлении длинных, подевчачьи изогнутых ресниц. Его иссиня -черные волосы были подстрижены по-спортивному коротко, без всяких изысков, но это лишь добавляло брутальности в его образ. В общем-то, если так перечислять, то красивого во всём этом немного, но вкупе с бешеной энергетикой, нахальным взглядом и по-мальчишески открытой улыбкой получался сногсшибательный коктейль. И меня уложило. С размаху так. На лопатки.
Радости по этому поводу я совершенно не испытывала, напротив, чувствовала себя идиоткой. Никогда бы не подумала, что пополню ряды цыпуль, текущих при виде красивого мужика, но жизнь, как известно, веселая штука.
Когда он отстранился, чтобы сплюнуть воду с кровью, я забыла, как дышать. Взглянула на эти влажные, вишнёвые губы и окончательно пропала. Они были такие красивые: четко-очерченные, чувственные, с умилительнокапризным изгибом, что совершенно не вязалось с его мужественным лицом и в тоже время добавляло ему пикантную нотку, позволяя разглядеть даже в таком суровом мужчине «сладенького мальчика».
Эта мысль вызывает веселье, но оно тут же сменяется волнением, стоит ему склониться к моей ноге для очередного захода. Когда его горячие губы накрыли место укуса, и он стал с силой его посасывать, легонечко касаясь языком кожи, низ живота лизнула обжигающая волна, вызывая табун мурашек. Меня никогда раньше не возбуждал какой-то конкретный мужчина, и сейчас это чувство ошеломило.
Наверное, у меня вырвался какой-то звук, потому что он вдруг замер, поднял на меня взгляд, и кажется, всё понял. Уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку, а в глазах заискрились смешинки.
У тебя дрожь, заметил он тихо, заставляя пылать от стыда. Как себя чувствуешь?
Морозит, выдавила через силу, стараясь не смотреть на него. Мои щёки горели огнём.
Нога онемела? Болит? Голова кружится? допытывался он, делая вид, что не замечает моего смущения. Я была ему безмерно благодарна за эту деликатность.
Нет.
Медянка -значит, но всё же надо перестраховаться, заключил он и аккуратно опустив мою ногу, поднялся.
Я выдохнула с облегчением. Ко мне только сейчас начало приходить осознание всего происходящего, и я не знала, то ли смеяться над этим дурдомом, то ли плакать.
Как вообще так? А главное, что со мной творится? Откуда взялась эта озабоченная истеричка?
Размышляя об этом, я привстала. Мужчина кому-то звонил, расхаживая передо мной взад -вперед.
Лёха, подгони машину к озеру и захвати шлейку для Жоры, отдал он распоряжение и выслушав ответ, отключился, после чего сообщил. Сейчас в больницу поедем.
Мне нужно найти собаку, опомнилась я.
Не переживай, найдут твою Розелайду. На обратном пути заберёшь, отмахнулся он, так забавно коверкая её имечко, что мне стало смешно.
Розамунду- АделаидуСтефанию, с улыбкой поправила я его. И она откликается только на полное имя.
С ума сойти, покачал он головой. Чё ты курила, когда придумывала этот кошмар?
Это нужно спросить у одной восьмидесяти трёхлетней дамочки.
А-а, ну, тогда понятно: дожить до таких лет и не свихнуться не каждому дано, философски заметил он. Я рассмеялась, представив, что бы на это ответила Георгиевна, он улыбнулся в ответ и принялся собирать вещи.
Вскоре к озеру подъехал тонированный джип, из него вышел накаченный мужик, и мне стало как-то не по себе. Я с опаской покосилась на него, он ответил мне удивленным взглядом, но тут раздался голос моего спасителя, и тревога отступила. Не знаю, с чем это связанно, но почему-то рядом с ним я чувствовала себя в безопасности.
Лёха пробыл недолго. Передав ключи от машины и получив указания насчёт Жоры, Розамунды и еще кого-то, он надел на Жору шлейку, и отправился куда-то вглубь леса.