- Ой, а никто ругаться не станет? - поинтересовалась я.
- Сейчас все добрые. - Борис вылез и помог вылезти мне.
Мы немного померзли у подъезда. Как назло, у Весниных не было домофона, а кода мы не знали. И совершенно никто не выходил. Мы немного полюбовались на взлетающие с детской площадки вверх ракеты, и я достала айфон. В непрерывном грохоте петард Борис молча положил свою руку на мою и, прижав меня к себе, вытащил из руки телефон. Я вопросительно посмотрела на него.
- Не сейчас! - Я больше поняла по губам, нежели услышала.
Но вот одна из веселящихся семей расстреляла, наконец, весь боезапас и направилась к нужному нам подъезду.
- С Новым Годом! - Проорал нам улыбающийся молодой мужчина.
- Замерзли? Не пускают? - С сочувствием посмотрела на мою короткую курточку и непокрытую голову его жена и, приложив ключик-таблетку, открыла подъездную дверь.
Девчонки-малявки прыгали и требовали продолжения пиротехнического шоу. Я улыбнулась: когда-то и мой сын был таким же маленьким, требовательным и забавным. И я старалась сделать для него все, что могла.
- Вам какой этаж? - Спросила женщина.
- Пятый. - Обворожительно улыбнулся Борис.
- И нам! - Захлопала в ладоши старшая девочка. - А к кому?
- К Весниным! Знаешь таких?
- Я - Наташа Веснина! - Важно ответила малышка, а с лиц родителей медленно сползла улыбка.
- А вы кто? - Это вступил в разговор мужчина.
- Не волнуйтесь, мы буквально на пять минут. - Улыбнулся Борис. - Вы Геннадий?
- Да, Геннадий Веснин, а это моя жена Тамара.
- Очень приятно! - Пришла моя очередь разряжать обстановку. - Просто у нас есть пара вопросов... Но не при детях.
- Надеюсь, все живы-здоровы? - На лице Тамары выступила тревога.
Мы с Борисом обменялись взглядами.
- Пойдемте к нам! - Решила женщина. - Новый год все-таки. Посидим за столом, а вы все расскажете!
Мы стояли в коридоре у их двери. Услышав приглашение, одновременно отрицательно покачали головами.
- Мы торопимся. Спасибо. Вы идите, раздевайте ребят. А Ваш муж все потом расскажет.
- До свидания! - Хором произнесли девчонки и скрылись вместе с мамой за дверью.
А их отец прислонился к стене и, стащив шапку, сразу сказал:
- Но я писал в банке заявление об отсрочке платежа! Нам зарплату задержали!
Я невежливо рассмеялась:
- Вы считаете, женщина может работать коллектором?
- Тогда кто вы? - Он облегченно выдохнул. - Вроде не привлекался, не состоял и не участвовал...
- Вы помните свою первую жену?
- Какую? - Вытаращил он глаза. - У меня жена единственная - Тамара. И дети тоже наши.
- Имя Светлана вам что-то говорит? Лет десять-одиннадцать назад? Приезжая...
- А... да, Света... Я и забыл, что оформил с ней брак. Но он был фиктивным. А что с ней?
- Убили. - Лаконично ответил Борис. - Вспомните, пожалуйста, все, что Вы знали об этой девушке. И зачем ей потребовался фиктивный брак?
- Ох ты ж... Бедняжка! Вы ей родственники?
- Прокуратура. - И Борис, достав красненькую книжечку с российским гербом на корешке, ткнул ее в лицо Веснину разворотом.
- Но что я могу сказать? Мне тогда бабушка завещала вот эту квартиру. Когда она умерла, я еще жил с родителями, а с Томочкой и вовсе не был знаком. Мы подумали и решили ее сдать. Здесь две комнаты, ну вот мы и разместили объявление на сдачу именно комнат. Просто, когда квартира понадобится, одиноких легче выселить. Да и снимают они ненадолго. А людей с детьми как выгонишь? В первую комнату вселились три студента - курсанта школы милиции. А на вторую жильцов долго не находилось. Но потом позвонила эта Света. И очень обрадовалась, что комната еще не занята. Согласившись даже на соседей - курсантов, она въехала. Я ей сделал временную регистрацию, и она устроилась на работу.
- А как она выглядела?
- Темноволосая, пышная такая... - Он скользнул взглядом по моей фигуре в расстегнутой куртке. Грудь большая. Крупная девушка.
- Посмотрите, похожа?
Борис достал свой телефон и показал залитый туда снимок.
- У Светки были темные волосы, да и лицо покруглее. Я ж говорю, она была в теле.
И он повертел вокруг себя руками.
- А фамилию ее не припомните?
- Заковыристая какая-то... подождите немного, в документах должна остаться...
Дверь открылась и снова закрылась. Мы замерли, прислонившись к стенке.
- Как-то твоему брату не везет с женщинами... - заметила я.
- Нам обоим не везет. - Флегматично пожал плечами Борис. - Но ведь это не повод расстраиваться?
- А ваши родители знают...о Люде? И о Свете?
- Отец умер. Я же тебе говорил, что теперь старший... А мать... Она живет в своей реальности. Там есть свечи, засохший между страниц цветок и слезы на могиле отца. И неожиданно выросшие сыновья, ставшие совершенно чужими.
- Разве ты живешь не с ней?
- Нет. Я давно живу один. Когда развелся, купил квартиру-студию. И, когда живу здесь, в Москве, мой дом - там.
- А мать?
- Еще во время болезни отца к ней переехала младшая незамужняя сестра. Она помогала ухаживать за ним, а теперь - за мамой. Не волнуйся, Леночка, мы их навещаем. Привозим продукты. Сашка два раза в месяц обязательно приезжает сюда. Когда я в длительной отлучке - каждую неделю. Они гуляют, собирают по пятницам литературные кружки. А по понедельникам - музыкальные. Приходят с мужьями подруги. Они поют песни, пьют легкое вино и играют до полуночи в покер.
Дверь Весниных снова отворилась.
- Вот, смотрите, договор аренды. Представляете, моя мама его сохранила и положила в папочку к документам! Словно знала, что понадобится...
Борис взял из рук Геннадия прозрачный файлик. А потом, вытащив из него бумагу, снял на телефон с двух сторон.
- А ксерокопии ее паспорта не осталось?
Тот с сожалением развел руками.
- И последний вопрос: как она объяснила желание оформить с Вами фиктивный брак?
- Сказала, ее фамилия ей не нравится. Впрочем, она хорошо за это заплатила. И, знаете, Вы будете смеяться, через пару месяцев она потеряла паспорт. Пошутила, что фамилия не прижилась. И, когда она его снова оформила, мы сходили в ЗАГС и развелись. Вот и все.
- Спасибо! - Борис протянул мужчине руку. - Берегите семью и, счастливого года!
- До свидания... - Обрадовано сказал он и снова занырнул в шумящее веселыми голосами нутро квартиры.
- Едем, Леночка!
Мы сели в машину и медленно выехали со двора.
- И какой же была ее фамилия?
- Любопытно? - Веселый глаз Бориса подмигнул мне в зеркале.
Мы остановились у обочины пустой улицы, и Борис включил свет в салоне. А потом протянул телефон. Увеличив изображение, я прочитала:
- Светлана Николаевна Брошенкова. Это от какого же слова: брошь или брошенная?
- Ты посмотри адрес прописки в конце договора.
- О-о? Маленький среднерусский городок на берегу великой реки... И почему она оттуда убегала с такой поспешностью, словно там завелись скорпионы?
- Вот это нам и предстоит выяснить.
- Как? Мы что, туда поедем?
- А ты согласилась бы? - Панкратов-старший ехидно улыбался.
- Нет. - Быстро ответила я.
- Жаль. Тогда поступим следующим образом. Ты звонишь ребятам и выясняешь их степень усталости...
- И?
- Звони!
Я набрала номер сына.
- Сереж, вы как?
- Мамуль, тут круто! - Слышался в трубке его восторженный голос. - Мы на горках катались! Фоткались у мавзолея, у Кремлевской стены, слышали, как били куранты! Тут подсветка! Поют, танцуют!
- Не устали?
- Нет, мамуль! Мы еще на Воробьевы горы хотим съездить! Но пока гуляем по центру! Сейчас мы у Большого театра. Хотим выйти на Воздвиженку, а оттуда на Арбат.
Борис, слушавший разговор по громкой связи, сказал:
- Пока погуляйте, через часик вас подхватим, отвезем к Университету.
От дружного 'ура' у меня заложило уши, а у телефона - динамик.
Убрав айфон в карман, я спросила:
- И на что ты планируешь потратить этот час?
- Леночка, извини, но мне надо заехать к матери и поздравить их с тетушкой. Это ненадолго.
- Ой, ну конечно! - Мне стало стыдно. Моих он поздравил и даже пообщался. А тут родная мать. - Конечно, поехали!
- Это по пути. Почти на Садовом кольце.
Борис включил фары и понесся по улице. Я покосилась на его лицо и что-то не заметила особой радости в глазах. Наоборот, около рта появились жесткие складки. Вот теперь-то я могла поверить, что этот человек умеет командовать так, что его беспрекословно слушают и подчиняются. Он сосредоточенно молчал. Молчала и я, разглядывая незнакомые улицы, про которые мой спутник уже не рассказывал. На площадях среди высоких домов стояли наряженные елки. Лампочки на пушистых лапах празднично мигали, а под ними бегали ребятишки и стояли взрослые. Где-то я видела даже двух Дедов Морозов. Дух праздника витал в воздухе, заставляя улыбаться и фотографировать то салют, то машущих варежками ребят, а то и подсвеченные снизу стены старинных храмов, в узких окошках которых горели свечи.
- Мы приехали. - Ровно сказал мужчина, въезжая в заставленный машинами проезд между домами.
Там, за помпезными зданиями, выстроившимися вдоль Садового Кольца, во дворах стояли старенькие развалюхи, огороженные строительным забором, и новые, с большими окнами, современные дома с застекленными лоджиями. А между ними, зажатый с одной стороны, стройкой, а с другой стороны - административным монстром из стекла и бетона, крепенько стоял десятиэтажный брежневский кооперативный домик с одним подъездом. Вот к нему-то мы и приткнулись. И, как всегда, чуть ли не в подъезд.
- А здесь ругаться не будут? - Покосилась я по сторонам в поисках сердитого дядьки с битой или тетки в очках с тележкой на колесиках.
Борис искренне рассмеялся:
- Да что же ты, Леночка, такая пугливая? Никто нас не тронет. И нигде.
- А почему?
- У меня 'специальные' номера. Знающий увидит и убежит подальше. Даже если я оставлю салон открытым, заберутся разве мальчишки. Но не заведут. У меня очень умная машина.
- Кто бы сомневался... Я могу подождать в салоне, или пойти погулять?
- Нет. Леночка... - он взял меня за руку и приложил ее к щеке. - У меня к тебе просьба...
- Судя по твоему поведению, неприятная. - Сделала я вывод и вытащила руку.
- Не совсем. Пойдем со мной. Понимаешь, у меня будет повод побыстрее уйти.
Я изогнула бровь.
- Но ведь у нас дело... и твои ребята. Поэтому, вылезай. Нам засиживаться некогда.
Привычно открыв закодированный подъезд, он поздоровался и пожелал радостей пожилой консьержке, которая профессиональным взглядом окинула меня с головы до ног и только потом расплылась в фальшивой улыбке:
- И Вас, Борис Александрович!
Я задумчиво зашла вместе с ним в лифт и вышла на седьмом этаже. Он нажал кнопку дверного звонка.
- Ты здесь вырос? - Поинтересовалась я.
- Нет, родители ее купили сравнительно недавно, лет пятнадцать назад. Как раз перед смертью отца. - Борис прислушался к шуму открывающейся внутренней двери. - Потом расскажу, хорошо?
Я кивнула головой и нацепила на лицо 'клиентскую' улыбку. То есть ту, с которой встречаю клиентов в офисе. Улыбаются только губы, слегка показывая ровную ниточку белых зубов.
Дверь распахнулась, и на ее пороге застыла сухощавая невысокая женщина с непроницаемым лицом британской гувернантки. На ней был надет узкий темный костюм с белой блузой, на ногах - цветные тапочки, а волосы собраны в плотный пучок.
- Здравствуй, тетушка Лика!
Первым в дверь шагнул Борис и, нагнувшись, коснулся губами морщинистой щеки.
- Здравствуй, Боренька! - Она, неожиданно улыбнувшись, схватила его рукой за рукав. - Проходите! Как я рада! Представь мне, пожалуйста, свою спутницу!
- Моя подруга Елена.
- Вы, наверное, работаете вместе? - Она сощурила глаза, вглядываясь в мое лицо. - Вы хорошенькая!
- Спасибо! Работаем. - Ответила я.
Тетя суетилась, пытаясь забрать у нас куртки. Бедная старая слепая женщина! Как она обрадовалась Борису!
- А ты знаешь, у нас гости! - Громко прошептала она, глядя, как Борис развешивает одежду.
- Да ты что! - Он снял ботинки и просунул ноги в тапочки. - И кто же?
Мне тоже пришлось переобуться. Не пачкать же паркет кроссовками?
- Владлен Семенович, Нона Ивановна... Ой, он читал нам новые стихи! Говорит, скоро выйдет из печати его книжка!
- Вот как? Их в нашей стране кто-то читает? Или он будет рассовывать по знакомым экземпляры с автографом?
Я хихикнула. Мне показалось, если бы тетя Лика посмела бы, то рассмеялась. Но вдруг она тревожно посмотрела на Бориса и снова схватила его за руку.
- А еще пришла Полуденцева с Ирой.
Борис выпрямился и опустил руки.
- О, как! С чего бы это? Их вообще, кто приглашал?
- Ну, на такие праздники не приглашают. Люди приходят сами. Они такую роскошную шаль Виолочке подарили! А мне - перчатки. Теплые.
И худенькая Лика потерла сухие пальчики.
- Значит, шаль? Хорошо.
Лицо Бориса стало каким-то узким и сосредоточенным. А также очень спокойным. Я не знаю, но мне кажется, так бы мог выглядеть снайпер, сидящий в засаде и знающий, что цель никуда не уйдет. Все дело только во времени.
- Идемте же к столу!
- Тетушка Лика, а где я могу сполоснуть руки? - Поинтересовалась я. - И пописать. - Добавила, когда Борис по длинному коридору, даже и не вспомнив обо мне, прошел в комнату.
- Вот тут, за углом. - Лика показала мне на двери, а сама поспешила в гущу событий.
До меня донеслись возгласы приветствий, искусственно веселый тон Бориса и растянутые гласные женского голоса.
Мне стало как-то неуютно и тревожно. Я не люблю общество манерных дам, насквозь пропитанное жеманностью и ложью. Да, возможно, это мои плебейские корни. Но, как мне кажется, нормально воспитанные люди никогда не станут подчеркивать, что ты, случайно оказавшись на их празднике жизни, пришел не в той одежде. Адекватных людей не станут шокировать ногти с заусенцами и без лака... Согласна, зрелище малоприятное, но ты же не специально! Просто так получилось. Ладно, в конце концов, это не моя семья, вижу я их в первый и последний раз. И вообще все претензии к сыночку Боречке.
Помыв руки и промокнув холодной водой уже уставшие глаза, я самостоятельно пошла по коридору, предварительно заглянув на кухню. Там, около форточки, курил какой-то молодой человек.
- Здрассте! С Новым Годом! - Кивнула ему. А ничего кухонка, большая. И высокое, с широким подоконником, окно. Наверное, когда под окнами колышут кронами старые березы, прилепившиеся к газону у подъезда, здесь весьма мило.
- Здрассте! - Внезапно разулыбался мужчина. - Вас как зовут? И какими судьбами?
Он подошел ко мне и фамильярно подцепил под руку. Его выдох пах коньяком и сигаретами. Я слегка повернула голову и помахала перед носом рукой.
- Ну да, - подтвердил он. - Немного выпил. Там такая тоска! Зеленая, как змий. А моя матушка глядит им в рот. А ты с кем?
- Да так, случайно занесло. Сейчас поздороваюсь и уйду.
- Хорошо тебе, - вздохнул он. - А у меня квартира на Цветном бульваре!
- И что? Сегодня собрание владельцев недвижимости Центрального Округа?
- Шутишь! Так мать ее может брату подписать! У него есть свое жилье. А я-то с мамкой живу! Продаст завещанную долю, и что я буду делать?
- Бяда... - скопировала я свою вечно подглядывающую соседку.
- Вот и я о том же! - Уныло подтвердил тот.
Бесконечный полутемный коридор, наконец, закончился, и я избавилась от пытающейся прощупать миллиметры моего жирового слоя руки. Замерев на пороге большой комнаты, можно сказать, 'залы', я рассматривала в ее полутьме сидящих за столом гостей. У окна, сверкая лампочками, отбывала свой короткий век живая, вернее, уже мертвая елка. Но ее труп изумительно пах хвоей. На столе сияли два подсвечника по три свечи и еще один - на пианино в углу. Там же, в позе Наполеона и лицом ко мне, стоял кругленький лысенький мужичок где-то за семьдесят. В руках у него были белые листки, а на носу - роговые, остромодные очки. Остальные смотрели в его сторону.
Твой завернутый рот паутиной
Тонкой шали меня целовал
Ты была, как кувшинка, невинной,
Пах зимой нежных щечек овал...
Бесконечно поникшие плечи
Изнывают истомой внутри.
Ты со мной, но квартира далече...
Слезы страсти платком оботри
И пролей на алтарь моей грезы...
Перед ним - чаша ярких страстей -
Телу юному плен и угроза.
Ах, была бы пред нами постель...
Мне захотелось... нет, не смеяться. Ржать. Наверное, я в поэзии не очень. Так же, как и в некоторых музыкальных опусах: чего-то не понимаю. Честно пыталась разобраться, но произведения не в склад, не в лад и не в ноты, и к тому же, с отсутствием вполне определенного смысла, считаю бесполезной и халтурной работой. А может, как потомок крестьян, я просто не в силах проникнуть в настолько высокие сферы? Кто там отвечает за полет мыслей? Пегас? Вероятно, когда стихи сочинял этот дяденька, спешащую к нему крылатую лошадь подбил камнем алкоголик Вася из соседнего подъезда. C последующим сотрясением мозга.
Тем не менее, не дожидаясь окончания чтения этого, без сомнения, шедевра современной поэзии, я захлопала в ладоши и негромко крикнула 'браво!'. Зачем? Да затем, что в мои планы совершенно не входило зависание в квартире матери Панкратовых. У меня там дети по улицам болтаются...
Дяденька приподнял очки и посмотрел на меня. Мужчинка за спиной постарался затеряться в темноте.