Борис улыбнулся и легонько дотронулся до моей руки.
- А теперь мальчики моют и расставляют посуду, убирают диваны, и нам пора в путь.
Пока наш хозяин выключал технику и помогал парням с диванами, я отошла к окну и набрала родителей.
- Мам, пап, с Новым годом! Мы проснулись и собираемся выезжать. Мамуль, может, поедете в деревню? Пока печку натопите, в магазин завернете... А Сережу и Веронику я вечером привезу. И сама останусь. Мамуль, папе тяжело ехать по темной дороге... Ну, как знаете. Тогда ждите, где-то часа через три-четыре появимся. Целую.
- И я целую! - Услышал мой разговор сын. - Сейчас поедем, город при дневном свете пофоткаем!
Первым новогодним утром Москва нарядила себя пушистыми сугробами, веточками деревьев под белой шубкой и припорошенными дорогами. Заспанное солнце алело щечками сквозь неплотные облака, выпускающие в свет большие и неспешные снежинки, медленно падающие на землю. Настроение у ребят было великолепным. Ведь они провели вместе незабываемую ночь, нагулялись и напитались праздником. А самое главное, отсняли много фотографий и видео. Будет чем похвастаться перед одноклассниками!
Люди после бессонной ночи еще спали, поэтому мы без затруднений проехали до третьего кольца и по нему добрались до нужного шоссе. А там - прямая дорога до МКАДа с иногда останавливающими нас красными сигналами светофоров. Но вот позади осталась и кольцевая. Медленно увеличивая скорость, Борис гнал свою машину в наш маленький, отдаленный от огромной столицы заснеженными километрами, городок.
Борис снова включил ребятам музыку, тем самым отделив их выспавшуюся веселую компанию от нас.
- Что планируешь делать дальше? - Спросила его. - Искать след ее юности?
- Да. Сашин человечек должен был подготовить полный список тех, кто отдыхал в ресторане в этот день, а также работал в нем. Даже охранников и грузчиков. Фирм и водителей, привозящих продовольствие. Пока ты спала, я нашел фамилии родственников Татьяны и фамилии друзей ее брата. То есть тех, с кем она плотнее всего общалась. Так что нашей следующей задачей будет сверка списков и поиск каких-либо пересечений.
- А я хотела уехать в деревню... - Грустно сказала я, вспомнив про маячившие впереди первые выпускные экзамены.
- Пообщаться с сыном? - Прозорливо заметил Борис.
- Да. Он заканчивает в этом году девятый класс, и мне надо точно знать, чего он хочет, чтобы рассчитать финансовые возможности.
- Понимаю... Лен, я не задержу тебя надолго. Думаю, за пару-тройку дней управимся.
- Борь, вот узнаешь ты, кто убил Свету. И что дальше? Уголовное дело никто не открывал. Зачем тогда ворошить дела минувших дней?
- Мне важно знать, есть ли опасность для Саши. Если этот удар пришел из ее прошлого, через какое-то время в вашей больничке подготовят документы и экспертизу патологоанатома, что девушка скончалась от сердечного приступа. Известят ее родителей. Они всплакнут, поставят на могилке цветочки, и дело можно будет считать законченным.
- Ты - циник.
- Нет. Реалист. Зачем мне изображать те чувства, которых я не испытываю? А во-вторых, тебе бы хотелось, чтобы из-за какого-то ненормального психа новогодние каникулы прошли в страхе и под подпиской о невыезде?
- Наверное, нет. Но Свету жалко.
- Ты с ней дружила? Жить без нее не могла?
Я фыркнула.
- Но по-человечески...
- Ее по-человечески закопали в землю, не морозя в морге. Потом поставят памятник. Ну да, мало пожила красавица. А тебе не жалко шестнадцатилетнюю Таню Семенову? Ведь наверняка можно было бы девчонку остановить, сказав доброе слово. Наша жизнь так устроена, что одно непродуманное действие, или даже мысль, может повлечь за собой череду несчастий и бед для человека, его семьи, даже села или городка в целом.
- Карма? - Усмехнулась я.
- Проклятие, порча и другие ведьминские штучки. Если уж мысль материальна, то слова - тем паче. Пожелав Тане спрыгнуть с крыши, Света и Лида подписали и себе приговор. Только Свете удалось выиграть у судьбы отсрочку.
- Ну а если маньяк? - Прищурила я глаза.
- Давай сначала разберемся, кто сделал, а потом, думаю, поймем почему. Согласна?
- Хорошо.
По пустой заснеженной дороге мы ехали быстро. Ни навстречу нам, ни за нами никаких машин, автобусов и прочей работающей техники. Идеально чистый и спокойный белый зимний день. В деревеньках, где нет газа, топили печи. И из труб в небеса вились неспешные дымки. Дети вышли на улицу и катались с горок на санках и лыжах. Взрослые привычно махали лопатами. Леса и поляны Подмосковья стремительно убегали в прошлое. Наконец, мы проехали большую стелу 'Московская область' и знак, на котором было написано, что мы пересекли границу нашей области. Свернув с магистрали на еще не расширенное старое шоссе, по колейной и ямной коварной дороге мы ехали все дальше. Спецтехника, местами заделывающая это безобразие, спокойно дремала у обочины. Но вот местность начала вздыбливаться холмами и проваливаться в глубокие овраги. Мы приближались к нашему городку. У меня было такое странное чувство, словно отсюда я уехала не вчера, а, как минимум, месяц назад. Пост ДПС, две бензоколонки на въезде... Древний монастырь. Мы не виделись с вами с прошлого года! Как же давно это было...
Высадив Макса у его дома, уже через десять минут мы парковались в нашем дворе. Выпрыгнув из Бориного мерседеса, я погладила его блестящий капот:
- Спасибо, мальчик! Приятно было познакомиться!
А потом подошла к своей машинке. Оказывается, я по ней соскучилась!
- Ты разговариваешь с машинами? - Поднял брови появившийся на свежем воздухе Борис.
- Да. Они, как звери. Чувствуют заботу и ласку. Привыкают к своему хозяину и огрызаются на недобрые мысли чужих людей.
- Перестань очеловечивать технику. Лен, у нее нет мозгов.
- У нее есть мозги, и есть душа.
Я подождала, пока ребята убегут в подъезд, и закончит вытаскивать сумку и запирать машину Борис.
- По вере вашей... - мазнул он по мне глазами.
- Конечно. - Согласилась я и пошла вперед.
- Это твоя первая машина? - Не выдержал мужчина моего молчания.
- Вторая.
- Как же ты рассталась с первой? Если исходить из твоих верований, ты ее предала.
- Да. Предала. И ночами, когда все спят и эфир свободен от чужих мыслей и образов, я слышала ее плач и просьбу забрать обратно.
- Лен, прекрати. От тебя такой сентиментальности я никак не ожидал!
- Тебе и не надо от меня чего-то ждать. Два дня - и ты меня больше никогда не увидишь. Но, если вспомнишь, улыбнешься и скажешь: какие все же чудные существа эти женщины!
- Действительно, чудные! - Борис подхватил меня под руку, и мы вместе зашли в подъезд. - Но без вас, нежных и ласковых, чувственных и жестоких, нам почему-то совершенно невозможно жить!
Он улыбнулся, заглядывая мне в лицо.
Я засмеялась:
- Об этом писал еще дедушка Фрейд. Половая доминанта - слыхал? И мужчины и женщины - все люди в нашем мире прямо или косвенно ей подчинены. А любовь - сказка, придуманная инфантильными, но желающими размножиться мужчинами для расчетливых и прагматичных женщин. Иначе как заставить вольное существо терпеть девять месяцев муки токсикоза, а затем - рождения ребенка? Разве не так?
Я высвободила свою руку и потянула на себя приоткрытую дверь.
- Мам, пап! Я дома! - Крикнула в привычные стены своей квартиры.
- Разве ты жалеешь о рождении сына? - негромко сказал мне в спину Борис.
- Нет, не жалею. Жалею о том, что воспитывалась на любовных романах, а не книгах по психологии и психиатрии.
- Думаешь, что-то бы изменилось в твоей жизни?
- Нет, не думаю. Просто знание помогло бы избежать самобичевания и последующего разочарования.
- Привет, дочка! - Папа выглянул из кухни. В его руках был Сережкин фотоаппарат. - Борис, добрый день!
Мужчины пожали друг другу руки.
Мы разделись и разошлись по разным углам: Борис засел в комнате с отцом, а я - на кухню к маме, готовящей нам праздничный обед.
- Ну как в Москве? - Глаза мамы сверкали любопытством. - На-ка, порежь в салат огурчиков.
- Красиво. - Я, делая вид, что не поняла вопроса, настрогала огурцы и полила перемешанный салат майонезом. - Все в огнях, кругом световые инсталляции. На каждом углу стреляют.
- Достань салатницы и переложи в них готовые закуски. - Скомандовала она. - А Борис?
- Пока ребята бегали по Красной площади, мы занимались делами фирмы Панкратова. Мам, я тебе уже говорила про курицу. Если бы я умела нести золотые яйца, думаю, и от местных женихов отбоя бы не было. А так даже Оксанины бомжики нос воротят.
- Если бы ты немного пококетничала, подкрасила бы губки и реснички...
- То могла бы постоять на трассе. Там мне, по крайней мере, заплатили бы.
- Тьфу. Так без мужа и останешься.
- Именно. Ты забрала последнего приличного мужчину в нашей области.
Мама разулыбалась. И действительно, уже сорок один год счастливого брака... А они до сих пор не надоели друг другу и, словно влюбленные, не могут прожить порознь ни одного дня.
Я заправила салаты, сняла и слила картошку. Заправила ее маслом и посыпала замороженным свежим укропчиком. В нос пахнуло солнцем и летом. Схватив тарелки и вилки, пошла сервировать обед.
Отец уже выдвинул из угла столик и накрыл его скатертью. Я быстро расставила тарелки и разложила приборы. Папа, поколебавшись, достал рюмки и поставил на стол. А потом извлек из бара пузатую бутылку шампанского. Подержав теплое вино в руках, поставил обратно и достал коньяк.
- Па-ап. - Скосила я глаза. - Тебе - ехать. Борису тоже. Я устала и не хочу. Ребенку еще рано. Из мамы выпивоха, как из капусты доллары: только продукт переводить.
- Так мы чисто символически по глоточку нальем. А пить не обязательно!
Я улыбнулась и включила огонечки на елочке. Короткий день уже закончился, и на улице догорали фиолетовые сумерки. Салаты, нарезка и рыбка заняли свое почетное место на столе. Из кухни вкусно запахло разогреваемым в духовке пирогом.
- Ну что? - Мама критическим оком посмотрела на стол. - Мишенька, возьми в комоде салфеточки, а то наша Леночка какая-то рассеянная. Дочка, приглашай к столу гостя и Сережку с Вероникой. А я принесу мясо.
- Может, сначала закуски, а потом - картошку с мясом? Садитесь с папой вот сюда, под елочку. Мальчики и Вероника, - я стукнула в прикрытую дверь к сыну. - Идите к столу!
Все получилось как-то празднично и волшебно: в блестящем елочном дожде отражались мигающие лампочки, неяркая подсветка по периметру потолка и негромкая музыка, которую включил в своей комнате Сережка, создавали спокойный и теплый семейный уют. Вероника с серьезным лицом ухаживала за дедушкой и Сережкой, раскладывая по их тарелкам салаты и холодец, мама, немного стесняясь столичного гостя, занимала его вопросами и кусочками рыбы под маринадом, которая, как всегда, у нее вышла просто отлично. Ну а папа, разлив по бокалам сок, поднял свой:
- Ребятки, я так рад, что у нас такая хорошая, дружная и замечательная семья! И я желаю всем нам, а также нашим гостям, - он отсалютовал бокалом Веронике и Борису, - здоровья, радости, любви и благоденствия! Чтобы Новый год принес каждому из нас то, чего ему больше всего не хватает в этом мире. Поэтому, давайте выпьем по глоточку, возьмемся за руки и задумаем самое заветное желание. Нас - шестеро. Думаю, Дед Мороз нас обязательно услышит!
Я схватила бокал с соком, но хитрая мама подняла рюмочку:
- Леночка, Борис, поддержите непьющую женщину!
Ну не выяснять же с ней отношения за столом? Пришлось брать рюмку с коньяком. Я думала, что Борис отговорится тем, что ему надо ехать к брату, но он невозмутимо взял пальцами пузатенький сосуд с коричневым напитком и понюхал:
- А неплохой коньяк. Грузинский или армянский?
- Да, - отец отпил из бокала сок. - коллега из отпуска привез. С Новым годом!
И, стараясь не дышать, я выпила глоток. А Борис неторопливо покатал жидкость во рту и только потом проглотил.
- Лет десять. - Резюмировал он.
- Разбираешься в напитках? - Одобрительно посмотрел на него отец. - Я вот так и не научился. Все время за рулем.
- Просто так получилось. - Ушел от ответа Борис. - Какая рыбка!
Он, наконец, распробовал то, что положила ему мама.
- А желание?! - Не отставал от нас папа. - Обязательно надо загадать!
И он протянул ладони маме и Веронике. Девочка - Сережке. Сын - мне. Мы с мамой с двух сторон ухватились за охотно подставленные руки Бориса.
- Закрываем глаза, - командовал папа, - Серенька, не подглядывай, и думаем о самой красивой, самой необыкновенной мечте. Подумали? Представили ее во всех красках? Вот она, совсем рядом, только протяни руку...И отпускаем ее в небо, как птицу. Отпустили? Полетела?
Пальцы Бориса слегка дрогнули. Интересно, что он загадал? А я почему-то представила здание Московского Университета на Воробьевых горах и моего мальчика, входящего в раскрытые двери...
- А теперь давайте выпьем за то, чтобы всегда хотелось возвращаться домой...- Отец взял мамину руку и поцеловал ее ладошку. Она разулыбалась. - Дом - это ведь не только четыре стены. В этом маленьком слове спрятана и любовь, и защита души от внешних невзгод и теплое, всегда ждущее сердце.
- Какой хороший и добрый тост. - Борис покрутил рюмку в пальцах. - Счастья вам всем!
И залпом выпил коньяк.
А дальше мы все о чем-то говорили, смеялись, ели мясо и картошку. Борис рассказывал маме детские анекдоты, а она краснела и хихикала. Сережка с увлечением рассказывал подружке о какой-то интересной программе, которую слил ему в комп замечательный дядя Боря.
Я собрала лишние тарелки и приборы, освободившиеся миски и салатницы. Отнесла их на кухню и, счистив крошки, залила водой. Выключила духовку. В голове мягко шумел коньяк. Хотелось смеяться и плакать. Любить и ненавидеть. Оказывается, события последних дней сильно выбили меня из колеи. Чтобы немного успокоить вылезшие наружу эмоции, вытащила с верхней полки пачку сигарет и зажигалку. Нет, я не курю. Но иногда бывают моменты, когда душа на грани срыва... хорошего или плохого, не важно. Тогда руки тянутся к сигарете...
Я накинула куртку и прикрыла за собой дверь. Между этажами кто-то из соседей снова вывинтил лампочку. Открыв форточку, я чиркнула зажигалкой и с наслаждением затянулась некрепким дымом. Красный огонек медленно тлел на конце длинной сигареты. Мысли успокоились. Я повернулась лицом к окну и положила ладонь на холодное стекло. Там, в темноте зимней ночи, снова падали пушистые снежинки, и уже непонятно было, каких цветов и размеров стоят у дома машины. Огоньки окон перемигивались гирляндами и теплым светом. Кто-то смотрел телевизор. А вот в том окне прыгали дети...
Мою ладонь накрыла теплая мужская рука. Я развернулась и увидела улыбающегося Бориса. Вторая ладонь легла на мою талию, а теплые губы поцеловали мой висок.
- Курилка! - Усмехнулся он и сделал попытку поцеловать меня в губы, но я плавно вывернулась и отошла от него на шаг.
- Почему? - С обидой протянул он.
- А зачем? - Пожала плечами я.
- Затем, что ты мне нравишься! - Он снова попытался меня поймать и поцеловать.
- Но это совершенно не значит, что все понравившееся надо тянуть в рот. - Я затушила сигарету и бросила ее в банку, поставленную предусмотрительным соседом. - Можно заработать язву.
- Зарабатывают деньги, а язву приобретают...
- Тогда, тем более, не делай того, о чем пожалеешь.
- Я не пожалею... - Он прислонил меня к стенке и уперся в нее ладонями рядом с моей головой. - Лен, мы - взрослые люди...
- Вот поэтому, Боренька, нет. Если тобой движет желание оставить в этом городе о себе воспоминание, то мной - инстинкт самосохранения. Прости, дорогой, двух детей мне в одиночку не потянуть.
Я толкнула мужчину в грудь, и он нехотя опустил руки.
- А вообще тебя ждет Сашенька.
Было ощущение, что меня только что еще раз изваляли в грязи. Ну почему мужики, если к ним относиться по-человечески, сразу начинают лезть с постельными предложениями? 'Вы привлекательны, я - чертовски привлекателен, так чего время тянуть?' Достало!
В квартиру я вошла не успокоенной, а разозленной. Долго отмывала от рук запах сигарет. Наверное, вообще брошу курить. Умывшись и немного подкрасив глаза, чтобы их полыхание было не так заметно, я вошла на кухню и поставила чайник. Чашек в шкафчике не оказалось, наверное, их расставила мама. Тогда, чтобы потянуть время, я начала мыть посуду, вытирать и расставлять по полочкам. На сердитый звук тарелок из комнаты прибежала мама.
- Лен, что произошло? - С тревогой спросила она, вглядываясь мне в лицо.
- О чем ты? - Как можно натуральнее спросила я. - Все замечательно!
- Пришел Боря, на нем лица нет! И засобирался куда-то.
- Наверное, туда, откуда появился. Мам, он взрослый и самостоятельный человек. У него тут живет брат, а денег столько, что может снять на ночь всю гостиницу. Давай попьем чаю!
- Знаешь, дочка, время позднее, нам пора ехать. Только что звонили родители Вероники, беспокоятся!