Галина ЧередийСаблезубый
Глава 1
Боев, ты совсем, что ли, *банулся? вылетел нам с Камневым навстречу Колька Шаповалов, стоило только вылезти из тачки.
Уточнишь, о чем ты конкретно? нагло осклабился я. Знал, само собой, в чем дело, просто нравилось мне его выбешивать.
Шаповалов стал нашим совладельцем всего год назад, раньше мы просто дружили. Хороший парень, положиться можно при любом раскладе, почти как на Яра. Столько вместе пройдено, столько выпито, сколько саун объезжено, сколько шлюх оттрах
Типа ты не знаешь! Колька аж пятнами весь пошел красными и запыхтел, как перегруженный тягач на старте.
Хороший парень он. Был. Но вот приспичило и ему остепениться. Ладно Камнев, тот вообще никогда особо ходоком или ушлым *барем не был. Унылый тип, бля. Если и удавалось его вытащить с нами, то такое чувство вечно было, что ему все это не в кайф. Типа выбрался чисто лишнее отлить, давление, в мать ее, системе спустить, а совсем не потрахаться отвязно и от души. У меня такое впечатление, что этот долбаный лебедь-одно*б пережидал время после ухода сучки, первой жены, до встречи со своей ядовитой погремушкой. Как чуял, что такая напасть ему камнем с неба упадет однажды. Вот ни черта человек не умеет удовольствие от жизни и свободы получать. А теперь еще и этот заразился. *баная инфлюэнца моногамии. Фу, чур меня. Противогаз хоть бери и носи. Или скафандр. И ходишь среди этих подкаблучников целыми днями, пялишься на их рожи дурацко-довольные. Аж несварение у меня. Как будто периодических обедов от Роксаны Камневой-Борджия мне мало. Впрочем, она в последнее время ничё так готовить стала. Обходится почти без изжоги и поноса. Шучу.
Понятия не имею, пожал я плечами, скорчив невинную рожу.
Что опять? нахмурился Камнев, строго глянув на меня.
Ты не в курсе еще? взвился пуще прежнего Шаповалов. Этот мудила-юморист нам новую секретаршу нанял!
Ну правильно, Сонька-то ушла в декрет. И я тут не при чем! Она сама со своим благоверным. Я хоть и бл*дво, не отрицаю ни разу, но одно деловеселуха без последствий, и другоедети.
Что не так-то? Я уже еле сдерживался, ожидая и реакцию Яра. И разве ты не должен уже сидеть на чемоданах и предвкушать отдых в теплых странах? Хотя, конечно, какой там отдых, со своим-то самоваром
Я заскочил на минутку, документы оставить, а тут такое!
Ну так оставляй и езжай расслабляйся, вон нервы ни к черту. В чем проблема, алё?
Андрюха? напрягся друг, хмурясь.
В чем проблема? продолжил разоряться на всю парковку Колька. То есть, по-твоему, посадить в приемной проституткуэто нормально?
Бывшую, поправил я, ухмыляясь.
Густые брови Камнева поползли вверх.
Вы серьезно?
Еще как серьезно. Он Кристину взял!
И что? отошел я от обоих на пару шагов. На всякий. Смотри, какие все дерганые стали. От счастливой семейной жизни, небось, никак не иначе. Она ушла же уже с панели. Хорошая девочка. Смазливенькая. Сговорчивая. Массаж опять же делать умеет.
Ага, и сосет по первому требованию, да? ткнул в меня обвиняюще пальцем почти женатый истерик.
Во-первых, совесть имей орать непристойности посреди улицы, поучающим тоном начал я, развлекаясь.
Я тебе сейчас в челюсть *бну посреди этой улицы, пообещал зачинщик хипиша. И так убедительно пообещал, прямо слушаешь и веришь.
А во-вторых, невозмутимо продолжил я, ты и сам совсем недавно высоко оценивал профессиональные навыки Кристюши. Да и Камень вон не раз
Вот сейчас заткнись, тихо, но веско рыкнул Яр своим фирменным «ты почти нарвался» тоном.
Дебил, у меня тогда еще Аньки не было!
А у меня никого и по сей день нет. В чем проблема? В себе не уверены, мужики?
Да ты соображаешь, что будет, когда Анька ко мне на работу решит заскочить? У этой же на лбу прямо весь список предоставляемых услуг написан заодно с ценником! А одета она как? Камнев, ну скажи ты этому бл*дуну конченому, что работа и шалавы должны быть отдельно.
Андрюха, только и произнес Яр и покачал головой. Ему трындеть не надо, чтобы донести свою позицию.
Ну чего вы взъелись? Девочка новую жизнь начинает, может, ей шанс нужен. Где ваше это как его желание помочь ближнему своему.
Ага, местами-то девочка у нас всех случалась ближе некуда.
Ей шанс, или тебе обслуживание в рабочее время?
А вот не хрен завидовать, вы вон оба же у нас счастливые э-э-э семейники семьянины, так что вам от нее только кофе светит.
Камнев молча пошел вперед. И ожидаемо, только заметив его, Кристиночка расплылась в сладкой зазывной улыбочке и подскочила, потопав навстречу, по-бл*дски вертя задницей, едва прикрытой суперкороткой юбкой.
Ярик, приве-е-ет! пропела она, подплывая к другу, нарочно максимально выставляя напоказ сиськи, обтянутые тонкой блузкой, сквозь которую четко обозначились ее напрягшиеся соски.
Кристюша у нас к Камневу слабость давно питает. По большей части, конечно, к его орудию смерти между ногами, но были у нее, насколько знаю, и иллюзии наложить лапки и на все остальное.
Я так рада, что мы теперь будем вместе работать! продолжила лить сироп девушка, соблазнительно помахивая ресницами. Даже облизалась демонстративно. Дура. Я буду очень-очень стараться. Любые ваши указания, только скажите.
Ну ладно, должен признать, что девка может уйти с панели, но далеко не из каждой реально вывести панель.
Камнев смотрел на ритуальные пляски Кристины с заледеневшим лицом секунд тридцать. Повернулся ко мне.
Убирай, сказал он отрывисто. Рокс придетбудем труп прятать. Два трупа.
Что? захлопала огромными ресницами бывшая эскортница, глядя в спину уходящему Камневу.
А я тебе говорил, фыркнул Шаповалов и пошел за Яром.
Ну не прокатило, чего уж.
Кристин, ты дура? спросил явно начавшую злиться девку. Не могла хоть в первый день одеться прилично и не пытаться чуть ли не с разбегу на член к Камню запрыгнуть?
Нормально я одета, возразила она и притопнула ногой, обутой в «трахни меня» красную туфлю. Ты серьезно думал, что я тут вам кофе с чаем носить собиралась? Смысл время тратить попусту?
Я вытащил бумажник, достал сто баксов и сунул ей в декольте.
Давай-ка ты домой пока, детка. Вечером завтра подтягивайся в сауну на Вавилова, часам к десяти. Мы с парнями с фирмы устраиваем там предновогодний корпоративчик.
Ярик будет? сверкнула она хищно глазками.
Сука, да усвой ты уже, что он теперь на всю голову окольцованный, другой бабой присвоенный и полностью недоступный.
Не бывает таких, фыркнула Кристина. Уж не мне это втирай.
Не нарывайся лучше. И Камнева с другими не равняй. Он особой породы. У Кристины дернулось красивое личико, а во взгляде появилась болезненная зависть. Так что насчет сауны?
Я же сказала, что с этим завязала! с почти достоверной обидой поджала губешки она. Эх, жалость, рот у нее суперрабочий, иметь такой под рукойну прелесть же идея. Минет под утренний кофелучшее начало рабочего дня. Долбоящера два кастрированных!
Завязалане приходи, пожал я безразлично плечами и пошел восвояси, не оборачиваясь. Придет ведь, знаю.
Перед кабинетом Камнева столкнулся с вылетевшим обратно Колькой, который зыркнул на меня осуждающе и умотал. Весь какой-то взъерошенный стал. Вот ясно, почему Яр периодически за*банный, хоть и скалится счастливо: у него погремушкаэто вам не сладкий леденец на палочке, да еще и на сносях. Вот-вот уже вроде Камненку рожаться. А этот-то чего? У него же только недавно конфетно-букетный период кончился. Из-за Кристины прям так завелся?
Перебор, буркнул мне Камнев, как только вошел.
Ой, да брось. Могло стать в офисе повеселее, если бы не вы, ссыкуны.
Я посмотрю, как ты в свое время ссаться будешь, улыбнулся скупо друг.
Не посмотришь. Я вольный стрелок и таким и останусь. Кольцо на палец надевают, а не на член. Я если и соберусь узакониться с кем-то и размножением заняться, то об этом прямым текстом и скажу. Бабы должны четко понимать, что у каждой свое место и роль. Однидетям сопли вытирать, жрать варить, в законных женах ходить. Другиедля радости, веселья и расслабухи.
Дебил ты, Боев, вот как есть дебил. И чую, жизнь тебе за это таких трындюлей отвесит.
Я хорошо сдачи давать могу.
Ну-ну. Я завтра на объект за городом. В офисе не появлюсь. Смотри тут, не начуди.
И что, к нам в сауну и на полчасика не заскочишь?
На кой мне?
Ну мало ли. Это не у меня жена с пузом и капризами. Вдруг чего захочешь.
Нет у Рокс никаких капризов. А тебе поумнеть пора.
Как ты?
Зачем как я? По-своему.
Глава 2
Все кривишься и рожу воротишь, гадина? Вознесенского сильно шатнуло влево, и он был вынужден отпустить мой подбородок, чтобы опереться на руку одного из моих надзирателей. Но тут же оттолкнул ее и оскалился на парня: Пошел на х*й, холоп! *бешь ее, небось, за моей спиной, а?
Так, ясно, старый гондон нажрался в очередной раз до синих чертей. Херово. Пьяный он часами может не кончать, мордуя меня. Но что еще хуже, у него может вообще не встать, и вот тогда действительно меня ждет «веселье». Начнет зло срывать по-другому. А у меня еще с прошлого раза не все синие полосы со спины и задницы сошли. Лицо-то ублюдок никогда не трогает. Ему потом по утрам, видишь ли, смотреть на меня больно. Его тонкая душевная организация не выносит вида побоев на женских лицах. А вот ремнем своим армейский отхерачитьэто запросто. Но опять же, в одежде. Через нее-то не видно ничего, да и кожа цела остается. Он же меня типа учит уму-разуму по-отечески, правильно в жизни молодую и бестолковую ориентирует. Заботливый, п*дор.
С ним *бешься, Катька? Или вон с Маратом? покачиваясь, пьяный ублюдок пошел на меня.
С обоими, бля, чего уж мелочиться, так и хотелось выкрикнуть мне в его красную рожу. Но делать этого нельзя, я же не мазохистка. За эти два года поняла, что лучше промолчать и перетерпеть. Быстрее закруглится. А вот по первости и огрызалась, и дралась, и убегала.
Отвечай! рявкнул Вознесенский, хватая меня опять за подбородок, стискивая до боли и запрокидывая голову. Уставился в лицо остекленевшим взглядом, засопел и принялся елозить большим пальцем по моей нижней губе, нажимая все сильнее. Сучка Что же в тебе такого, тварь неблагодарная, а? Вы*бать бы да выкинуть, паскуду холодную. Кукла бл*дская, у меня же от тебя все нутро уже сгорело до углей, а ты хоть бы раз глянула поласковей.
От бухла у тебя нутро сгорело, козлина. Хер тебе по всей морде. К жене своей топай, она пусть и улыбается тебе.
Я тебя, коза драная, с помойки вытащил. Кем бы стала без меня? Шалавой-алкашкой, как мамаша твоя. Одел, обул, цацками засыпал. Я жене столько брюликов не дарил, как тебе, гадюка! Засунь себе свои побрякушки в жопу, урод! Хату купил, личный водитель, охрана у нее. Ну да, тюрьма и надзиратели. Ни шагу в сторону, прыжокпопытка улететь. А ты рожу от меня все воротишь! Ноги раздвигаешь, как одолжение делаешь!
Он влепился в мои губы своими пельменями, пропихивая в рот язык. Меня тут же затошнило. Со всем я уже свыклась, но вот целовать его было невыносимо. И даже терпеть, пока сам во рту у меня елозил. Уж лучше отсосать ему, чем это. Как прямо в душу гадит. Хуже, чем когда трахает.
Давясь начавшимися рвотными позывами, я отшатнулась и дернула пояс шелкового халата, сбросила его с плеч, оставаясь голой. Мне плевать, что охранники пялятся. Они уже чего только не навидались.
Пойдем в постель, позвала своего мучителя и, повернувшись, пошла по коридору в сторону спальни.
Х*ли вы зенки свои в нее уперли! заорал Вознесенский. Узнаю, что хоть кто в нее хер свой сунулурою! Кастрирую собственными руками, на куски живьем порубаю и урою! Ясно?! Это моя баба, моя!
Он еще верещал, а я вытянулась на животе поперек постели и подложила руки под щеку, уставившись в телек. Внутри привычно растекалось онемение, я себя уже выдрессировала «включать» его каждый раз. Иначе бы сдохла, наверное.
Лицом повернись ко мне, дрянь! велел стягивающий с себя шмотки Вознесенский, и я подчинилась. Не похер ли как, лишь бы побыстрее. Ненавидишь меня, да, Катька? А мне пох*й на твою ненависть.
На самом деле сейчас я не чувствовала уже ничего. Ненависть была поначалу и жгла меня же заживо. Мне и без нее мучений хватало.
А знаешь почему? нависнув надо, мной Дмитрий жрал меня плотоядным взглядом, грубо лапая за грудь и больно скручивая соски. Потому что ты моя вещь. Я тебя купил с потрохами. Купил, поняла? Если посмеешь еще перед кем ноги раздвинуть, я с тебя шкуру спущу. А потом вылечу и снова драть буду. Он навалился, умащиваясь между моих ног. Моя, поняла? Моя моя Не отпущу. Удавлю сам, но никому не достанешься. Любого, кто хоть прикоснется, замочу. Поняла?
Да все я поняла. Каждый раз талдычит это, когда трахает, пока под конец не раскисает и не начинает сюсюкать да соплями и слезам меня своими пачкать. Любит типа он меня, ага. Во все щели прямо. Роковая страсть у него: увидели пропал. Сердце у него из-за меня болит. Да откуда у тебя сердце, мразь? У тебя хер и твои хотелки вместо него. Хоть бы ты сдох уже. Кончил и сдох. А я бы встала, подмылась и свалила отсюда в жизнь. Ту самую, которой у меня еще и не было. Работу бы нашла. Учиться пошла. На доктора. Мать бы от пьянства вылечила. И никто бы нам уже никогда не угрожал.
Жестокий укус в шею заставил меня вернуться из пространства, куда себя отправляла в такие моменты.
На меня смотри! навис Дмитрий надо мной. На меня! Не смей представлять себе кого-то. Я тебя имею! Я!
И он сжал мое горло, начав толкаться с такой скоростью, что аж сипеть от натуги стал.
Нравится тебе так, а? Нравится, шлюха? пыхтел он.
О да, продолжай, дорогой! Мне так хорошо при мысли, что тебя от такого темпа может удар хватить. Инсульт, скажем, долбануть. И будешь ты лежать беспомощный, а все вокруг примутся глумиться над тобой. Потому что ты не только меня за*бал, тебя все ненавидят.
Через неделю на Кипр едем, сообщил мне Вознесенский, что так и не откинулся, к сожалению. Хрипит вон, потный, вонючий, но живой. У дочки свадьба там. Я тебя на этаж ниже поселю. Чтобы под рукой была. А то оставь тут, и всех охранников в постель перетаскаешь. Каждому дашь, да?
Дам, конечно. Хоть узнаю, как этопо своей воле. Для чего-то же другие бабы спят с мужиками. Не все же, как я, или из-за бабок. Есть и по любви. Или просто для удовольствия.
Ты меня слышишь? поднялся Дмитрий на локте и опять уставился мне в лицо. Протянул руку и принялся оглаживать щеки и губы. Что же ты за девка такая, Катька? Смотрю на тебя и помираю. Крючит всего и душит. Я же все для тебя готов все А ты как мертвая. Слова лишнего не скажешь. Сама не дотронешься никогда. Убью ведь я тебя однажды. Убью реально.
Ну началось снова! закатила я глаза и вскочила с постели, желая смыть с себя все следы его прикосновений. Ты домой когда?
Дождаться не можешь, когда свалю? Обломайся! С тобой останусь сегодня!
Как же я это терпеть не могу! Еще и храп его слушать.
Бессонная ночь тянулась бесконечно. И только ранним утром я стала придремывать. Вознесенский поднялся в полседьмого, я лежала неподвижно, с закрытыми глазами, и надеялась, что его с утра на секс не потянет. Он собрался, но еще минут пять стоял над кроватью, пялясь на меня. Ушел, хлопнула входная дверь, и я сорвалась на балкон при спальне. Вытащила припрятанную под креслом пачку сигарет и зажигалку и с удовольствием затянулась, слушая, как загудел внизу в гараже движок его тачки. Слушать, как он сваливает, одно из моих малочисленных удовольствий. Как и покурить ему вслед, зная, как он ненавидит запах сигаретного дыма.
Эй, Димасик, тормози! услышала я со своего места голос матери. Судя по нему, она вдатая и сильно. Впрочем, как всегда.
Ты охренела, курва старая?! Какой я тебе Димасик! зарычал невидимый мне Вознесенский.
Я аж дымом подавилась. Мама, куда ты лезешь? Он же сейчас опять тебя избить прикажет. Как же, целого мэра-самодержца Димасиком назвать. Уже почти высунулась закричать ей, но тут почему-то приморозило на месте.
Ну как же, зятек почти. Вон дочку мою любимую, красавицу, кровиночку дерешь. Родня почти, мать засмеялась, и я поежилась от ее циничного тона. Я-то привыкла слышать ее слезливой и жалобной, утешающей меня, по возможности, и причитающей от страха.
Ты чего приперлась, дура?