Время бравировать внезапно кончилось.
Нет, ответила Инга тихо и серьезно.
Лицо Бориса Юрьевича было красноречивей всех слов. Ярик картинно схватился за голову. И патетически вопросил.
И что мы будем делать?
А я вам еще тогда сказала, что надо делать, раздражение начало прорываться сразу. Сказывалось присутствие Ярика. Надо было во всем сознаваться Морозу, сдвигать сроки, перезакупать оборудование
за наш счет, медоточиво продолжил за нее Ярик. Платить неустойку
Почему за «наш», так же медоточиво ответил Инга. За твой, Ярослав, за твой. Это же ты так офигенно все сконфигурировал на бумаге, так все красиво спроектировал Что оно ни хера не работает друг с другом! А проверить, протестировать на
Ярик вскочил на ноги, и Горовацкий тут же встал между своими двумя сотрудниками.
Так все, брейк! Нашли время, когда отношения выяснять. Что сделаното сделано. Сейчас нам нужно без потерь выйти из сложившейся ситуации. Инга, у тебя есть еще идеи?
Я не могу генерировать идеи, когда меня постоянно дергают!
Я снял тебя со всех проектов.
И постоянно меня дергаете!
Борис Юрьевич шумно вздохнул. Но упрек проглотил.
Хорошо. Я понял. А что твои ребята из «Пентакла», они молчат?
Они не молчат, поморщилась Инга. Они мне подкинули несколько вариантов использования недокументированных возможностей, мне надо покрутить.
Все это прекрасно, но что мне сегодня сказать Морозу? вдохнул Горовацкий и как-то совсем по-стариковски сгорбился. Инге даже стало на какое-то время жаль шефа. Он, кажется, что-то подозревает. По крайней мере, по телефону был очень резок.
Он и не по телефону тоже очень резок, пробормотала Инга, вспоминая вчерашний ночной разговор.
Что ты имеешь в виду? Борис Юрьевич выпрямился.
Он вчера был в офисе «Т-Телеком», когда я там работала, неохотно созналась Инга.
Ночью? зачем-то уточнил Горовацкий.
Ночью, подтвердила Инга.
Черт, выдохнул Борис Юрьевич. Вот черт! Совсем дело плохоесли он с самолета ночью в офис помчался Что ты ему сказала?
Ничего, соврала Инга. Теперь тот разговор представлялся ей совсем в другом свете. Кажется, она и в самом деле ляпнула кое-что лишнее. А чего этот Мороз так внезапно из-за спины подкрадывается, когда она только-только мысль за хвост поймала? В основном это именно он говорил. Точнее, орал, решила чуть сгустить краски.
А ты что?
А что я? пожала плечами Инга. Я к вам послала.
Это правильно, кивнул Горовацкий. Ладно. Ярослав, мы выезжаем через полчаса. Не забудь отчеты.
Конечно, не забуду, обиженно ответил Ярик.
Борис Юрьевич вышел, Инга собралась последовать примеру шефа, но Поволяев перегородил ей дорогу.
Значит, и ты познакомилась с самим Морозом, протянул Ярик.
Вряд ли это можно назвать знакомством, фыркнула Инга. Выскочил как черт из табакерки, наорал и умчался.
Не оценила, значит, мурлыкнул Ярик. А он такой красавчик
Он холеная и хладнокровная жаба, если ты хочешь знать мое мнение, Инга сделала шаг в сторону, чтобы обойти Ярослава. Но если он в твоем вкусежелаю удачи.
Ярик лишь фыркнул и отошел в сторону. Был Ярослав открытым геем. А еще, по меткому выражению Санигомофобофобом. Свои предпочтения он демонстрировал открыто, яростно наблюдая за реакцией окружающих. Ходили слухи, что он то ли родственник Горовацкого, то ли даже его любовник. Между этими двумя явно были какие-то особые отношения, и Ярику многое прощалось. В том числе и то, за что других просто бы выгнали с работы. Что это за отношения, у Инги не было никакого желания выяснять. Ее ждут Саня, парни из Калифорнии и остывший кофе.
***
Итак? густая темная бровь выгнулась. Я жду ответ.
Павел Валерьевич, ну я, право, не знаю, картинно развел руками Горовацкий. Откуда эти фанта осекся под острым и одновременно тяжелым взглядом светлых до льдистого глаз. Все совсем не так, как вам кажется, честное слово.
Мне не кажетсяя знаю, Мороз методично чеканил каждое словонегромко и вескоЭто раз. Я не верю в честное словоэто два. И тривидите, что это? он взял лежащий перед ним лист и повернул его к собеседнику. Это уведомление о расторжении контракта.
Вы этого не сделаете, ответ побледневшего Горовацкого получился почти шепотом.
Сделаю, не меняя тона, ответил Павел. Я уже дал поручение службе PR готовить заявление о причинах сдвига сроков запуска системы на более поздние, чем проанонсировано. Служба ИТ тоже получила определенные указания. И юристам я тоже дал соответствующие распоряжения, Мороз помолчал. Да, это будет значительный ударпрежде всего репутационный. Я к нему подготовлюсь. Я его выдержу. А вас я уничтожу. Я затаскаю вас по судам. Я не оставлю от профессиональной репутации «Ди-Диджитал» даже тени.
Павел Валерьевич, голубчик
Вы в своем уме? тон Павла изменился едва уловимо, но оставил ощущение крика. Вопля. Ора. Даже удара. Какой я вам голубчик? Вы меня обманули. Я вас уничтожу.
Нет, нет, погодите! Горовацкий всплеснул руками. Все совсем не так, как вы говорите.
Тогда расскажите мнекак? опасно мягчайшим тоном. Я желаю знать правду.
Борис Юрьевич тяжело сглотнул. Павел щелкнул ручкой над листом бумаги.
Стойте, тихо произнес Горовацкий, прежде чем разрушать все, выслушайте меня. Потому что надежда все запустить есть.
Говорите, так же тихо ответил Павел. Но «паркер» из рук так и не выпустил.
***
Посетители давно ушли, Павел был в кабинете один. Но он не мог найти в себе сил даже встать с кресла. Все тело налилось какой-то свинцовой неподъемной тяжестью. Он двинул пальцем, и золотой «паркер» неохотно перекатился на пару сантиметров и достиг края уведомления о расторжении контракта.
Паша уперся локтями в стол, а лбом в костяшки стиснутых рук. Как это произошло? Как?! Он мог блефовать перед Горовацкимв вопросах ведения бизнеса и переговоров тот явно был слабее Павла, разные лиги. Но сути проблемы, стоящей теперь уже во всей красе перед Пашей, это не меняло. Это был удар.
Проект на опережение, проект, о котором говорят на самом высоком уровне и в довольно широких кругах уже почти год. Проект, в который вложено так многоденег, сил, времени, интеллекта многих и многих людейэтот столь значимый проект висел теперь под угрозой срыва.
И нет ни одной внятной мысли, как это произошло. Ведь у «Ди-Диджитал»безупречная репутация, они одни из лучших в своем деле, их предложение выглядело самым перспективным и привлекательным. И что? И где мы оказались? Как это произошло, где просчет, кто ошибся?
Впрочем, на последний вопрос Паша ответ знал. Он ошибся, и вина вся на нем. И все висит на тоненькой-тоненькой ниточке. На лохматой, несуразной, курящей как паровоз ниточке в драных джинсах и кедах. Как там ее бишь Он медленно выпрямился, прижался спиной к коже кресла, положил голову на спинку. Да, точно.
Дубинина. Инга. Михайловна.
Паша вдохнул, медленно выдохнул. Повел плечами, разминая затекшую спину. И потянулся к телефону.
***
Зачем ты рассказала ему все?! Борис Юрьевич мерил переговорную широкими шагами, на ходу глотал какие-то таблетки и запивал их. Вода лилась отчасти мимо рта и капала на серую рубашку.
Что я рассказал и кому? осторожно спросила Инга. Ответил вместо шефа Ярик.
Морозу. Слила информацию. Как это непрофессионально, Инга Михайловна.
А что сразу я? привычно начала было отпираться Инга. Может, он телепат?
Ее версия не получила одобрения. Горовацкий рухнул на ближайший стул. Ярик встал, забрал у него стакан, налил воды из кулера и поставил перед шефом. Только тут Инга поняла, что выглядят они оба неважно. На Ярика похрен, а Бориса Юрьевича все же жалко.
Зачем, Инга, ну вот зачем? устало проговорил шеф.
Чтозачем?! жалость как-то быстро превратилась в злость. Он сам все знал! Он меня спросил в лоб: «У нас проблемы?» Что я могла ему сказать? Да, Хьюстон, у нас проблемы.
Не могла соврать? тут же встрял Ярик.
Не могла! рявкнула Инга. Не умею, не обучена. По этой части ты у нас мастер.
Инга, ну можно же было как-то выкрутиться! тут уже и Горовацкий перешел на повышенный тон, чего за ним обычно не водилось. Зачем было сдавать всех и все?
Да ничего я не сдавала! тут Инга окончательно вскипела. Буквально двумя словами я с этим вашим Морозом перекинулась.
Тебе и двух слов хватило, талантливая ты наша, снова ехидно встрял Ярик.
Я талантливая, да, Инга ощутила уже не гнев, а холодное бешенство. Поэтому я не работаю с клиентами, знаете ли. Не имею нужного подхода к людям. Я и к этому вашему Морозу не просилась. Сидела, никого не трогала, пилила новые версии служебных библиотек. И не просила меня никуда дергать! Так нет же. Вы решили именно моей жопой заткнуть пробоину!
Инга! картинно прикрыл рот Ярик.
Странно, что ты не знаешь слова «жопа», Ярослав, Ингу понесло. Я прямо удивляюсь, как же ты без этого слова
Поволяев пошел красными пятнами. Горовацкий залпом выпил полный стакан. А Инге стало стыдно.
Извини, Ярослав, она даже сделал шаг навстречу Поволяеву. Но одним и ограничиласьЯрик смотрел на нее с нескрываемой ненавистью. Правда, извини. Это было Я слушайте. Если вы хотите, чтобы я работала и что-то сделала для «Т-Телеком»избавьте меня от Мороза, а? Вот и все. Мне просто нужен их офисвы же знаете, Борис Юрьевич. И чтобы Мороз не мешался у меня под ногами.
Что, торчать с тобой неотлучно там? проворчал Ярик, к которому не торопился возвращаться его родной цвет лица.
Это же самый важный проект данного года, устало выдохнула Инга. Вы же сами мне об этом говорили. И потом, я же там торчу. Сутками напролет, практически. Если я не умею обращаться с этим вашим Павликом Морозовым, и по двум моим словам он делает долгоидущие выводыизбавьте меня от него. Хоть тут возьмите удар на себя.
Горовацкий с Поволяевым переглянулись, и Борис Юрьевич медленно кивнул.
Инга, ты только сделай что-нибудь. Прошу тебя.
Я постараюсь, буркнул она. Этот разговор оставил после себя крайне неприятное впечатление. А Инге еще работать и работать сегодня.
***
Сань, Инга отхлебнула безнадежно остывший кофе. Сань, ты умный человек, скажи мне, как я дала себя втянуть во все это бл*дство?
Саша молча посмотрел на ее унылое лицо и так же молча достал из ящика стола бутылку.
Алтайский бальзам, пресек он ее возражения. Тебе надо. Сейчас кофе горячего соображу.
Вряд ли алтайские травы помогают от глупости, пробормотал Инга, провожая взглядом прошедшего к кофемашине Саню. Допила одним глотком холодный вязкий кофе и подперла рукой щеку.
Что, трудный был разговор? Саня, зарядив кофе, присел рядом.
Да не в разговоре дело Инга положила голову на руки. Там тухляк, понимаешь? Ярик, чудо наше солнцеликое, загнал проект в глубокий анус исключительно силой своего могучего интеллекта. И надо было делать откат и она вздохнула. Надо было разрешать сложившуюся ситуацию административными методами. Но Горовацкий решил, что я Дед Мороз и могу сделать чудо.
Что, не получается чудо? Саня поставил перед ней дымящуюся кружку.
Сезон чудес кончился еще пару лет назад, еще раз вздохнула Инга. Когда я уже это пойму? Нет же. Повелась, как ребенок. «Инга, ну ты же умница, ну у тебя же есть знакомые ребята в «Пентакле», ну ты же обязательно что-нибудь придумаешь». Господи, проект с ахулиардным бюджетом, пафоса и рекламыхоть жопой жуй. А в итоге что? В итоге я сейчас вынуждена делать заплатку из говна и палок. И, скорее всего, я ее не сделаю. Сань, почему я регулярно вляпываюсь в это дерьмо? Ведь в который уже раз. Как в прошлом году на «Земексе». Как в позапрошлом году почему я все время оказываюсь в роли того, кем закрывают дыру?!
Вопрос риторический? сочувственно вздохнул Саня.
Он самый, мрачно подтвердила Инга. Повернула голову. О, калифорнийцы мои проснулись. Пойду пытать спецов по легаси-коду. Авось в Калифорнии сезон чудес не весь кончился.
***
«Человек, о котором вы спрашивали, прибыл в офис»
Павел пару раз моргнул, пытаясь понять, о чем пишет секретарь. Залип в текучке и совершенно потерял счет времени. Посмотрел на часыполовина девятого. Кому он мог назначить прийти в такое позднее время? А потом сообразил.
Дубинина.
Рано вы сегодня, дражайшая Инга Михайловна.
Павел встал, повел плечами раз, другой. Наклонил голову в одну сторону, в другую. Засиделся, спина затекла. Надо сходить в «обезьянник», проверить, что там происходит. Потянулся было к пиджаку, повешенному на спинку креслаи оставил его там висеть. И даже галстук ослабил. Душно. Почему-то душно.
В приемной секретарь с дивным именем Лаура ставила рекорды пасьянсов. Окошко она поспешно свернула, но об угле бокового зрения генерального директора «Т-Телекома» ходили легенды. Лаура с видом пай-девочки положила руки на клавиатуру и стала изображать бурную деятельность. В девять вечера, самое время.
С секретаршей у Павла был полный неконтакт по всем фронтам. Ему не нравилось, как она работает, говорит, выглядит. Даже запах ее духов раздражал. Но она была именно тем сотрудником, которого Павел уволить не мог. Потому что досталась она Паше по наследству от предыдущего генерального. И Паше прозрачно намекнули, что трогать ее нельзя. Павел был стопроцентно уверен, что Лаура регулярно докладывает его тестю обо всем, что ей становится известно. Именно поэтому Павел делал все, чтобы ничего важного не становилось достоянием внимания Лауры.
Вы можете идти домой, Лаура, бросил Павел уже на выходе из приемной.
Спасибо большое, Павел Валерьевич!
За его склонность работать в любое, включая самое неурочное, время, сотрудники Павла тихо ненавидели. Даже несмотря на то, что сверхурочная работа материально компенсировалась. Но отношение коллектива к собственной персоне Павла Валерьевича Мороза не интересовалопока это не отражалось на производительности труда.
Офис был пустой и темный. Где-то за спиной слышался стук каблуков Лауры, которая спешно собиралась домойпока шеф не передумал. Павел нажал на кнопку лифта. У Лауры все же должно хватить ума не слишком торопиться с уходом и дать Павлу уехать на лифте в одиночестве.
Так и случилось.
Этаж «обезьянника» светился все тем же спейсом, что и вчера. Не пойми с чего Павел вдруг изменил походку, стал ступать на носок, чтобы звук шагов выходил почти бесшумным. Ну просто крадущийся тигр, затаившийся дракон. Павел Мороз в роли тигра, Инга Дубининав роли дракона. Паша с изумлением почувствовал, что улыбается.
Охренеть как смешно, да. Поздний вечер, пустой офис, накрывающийся медным тазом многомиллиардный проект. И только двум людям во всем здании «Т-Телеком» есть до этого хоть какое-то дело. Генеральному директору и второму, по сути, рядовому сотруднику «Ди-Диджитал». Единственному, который в состоянии что-то сделать.
Незамеченный «крадущийся тигр» остановился в дверях спейса. По которому задумчиво бродил из угла в угол «затаившийся дракон». Руки девушки были перекрещены поверх груди, а ладони засунуты подмышки. Она, низко склонив голову и не спеша, описывала круги по спейсу, периодически на ходу пиная ножки стульев и столов. Темные растрепанные волосы, джинсы, кедывсе как вчера. Паша привалился плечом к дверному проему и принялся наблюдать.
Его не замечали и картина не менялась. Дубинина все так же бродила кругами, погруженная в глубокую задумчивость и что-то бормотала себе под нос. Наконец она остановилась перед столом, на котором стояла пепельница, наклонилась к монитору. Потом перевела взгляд на листок, лежащий рядомвесь мелко и неаккуратно исписанный
Почему же ты, зараза такая, не хочешь работать?..
Мне тоже интереснопочему? подал голос Павел.
Девушка резко выпрямилась, а со стола упала и покатилась по полу ручка.
Это опять вы! с раздражением выдохнула Дубинина.
Я, знаете ли, здесь работаю, Паша прошел внутрь спейса, поднял ручку, вернул ее на стол.
Какая жалость, пробормотала девица. Паша едва не рассмеялся. Он вызывал разные эмоции у женщин. Его могли тихо ненавидеть или безмолвно восхищатьсяцену своей мужской привлекательности Паша прекрасно знал. С ним могли открыто кокетничать или так же неприкрыто его бояться. Но вот такое откровенное раздражение в свой адрес Павел Мороз видел впервые. И это почему-то забавляло.