Валяй! прохрипел Коровин сквозь кровавую пену на губах и снова получил сокрушительный удар в лицо.
* * *
Херувимов старательно отрабатывал материал. Он явно намеревался либо выбить из подследственного признания, либо отправить на тот свет. За месяц работы он достиг впечатляющих результатов: выбил Коровину все передние зубы, сломал нос, все пальцы на левой руке и семь ребер.
Правую руку он берег специально для того, чтобы Коровин мог подписать «признание». Но Коровин ничего не подписывал. Работа затягивалась, и Херувимов (видимо, чтобы оправдаться перед начальством) постоянно увеличивал список людей, против которых Коровин должен был дать показания. В списке были как лично незнакомые Коровину люди, вроде начальника ленинградского УНКВД Литвина, так и, напротив, хорошо знакомыекак заместитель начальника Иностранного отдела Судоплатов.
Но упрямый подследственный ничего не подписывал, и Херувимов потихоньку зверел. Когда во время очередного допроса он разбил о голову Коровина графин с водой и подследственный чуть не истек кровью от многочисленных порезов, Коровин решил: хватит! Уж лучше смерть, чем непрерывные издевательства от этой мрази!
Когда Коровина доставили на очередной допрос после трехнедельной «отлежки» в тюремном лазарете, он твердо решил действовать. Вспомнив уроки бокса, преподанные ему артистом бродячего цирка, Коровин ловко поставил блок против удара Херувимова, ударил его правой в солнечное сплетение и тут же нанес мощный удар своей тренированной левой в лицо, ломая не ожидавшему отпора следователю нос и верхнюю челюсть. Обливаясь кровью, Херувимов ничком рухнул возле стола. Коровин спокойно достал из его портсигара папиросу, с наслаждением закурил и стал ждать дальнейшего развития событий.
Скрипнула дверь, послышался стук сапог. «Ну вот и конвой», подумал Коровин, вминая окурок в пепельницу. Он был готов к граду побоев и втайне надеялся, что рассвирепевшая охрана сгоряча забьет его до смерти и чудовищный кошмар наконец прекратится.
Встать! послышался резкий окрик.
Коровин встал и повернулся лицом к вошедшим. Странно: это не был конвой. Два сержанта госбезопасности с наганами в руках.
Где Херувимов? отрывисто спросил один из них.
Коровин понял, что лежащий между шкафом и столом Херувимов им не виден, и ответил:
А вон возле стола отдыхает.
Один из сержантов склонился над Херувимовым и присвистнул:
Ого! Что это с ним?
А разве не видно? Упал неудачно, ударился о стол, усмехнулся Коровин. Он чувствовал странную эйфорию: сейчас они рассвирипеют и забьют его насмерть сапогами. И все наконец закончится!
Но сержантов Коровин явно не интересовал.
Он без сознания. Как же мы ему сообщим, что он арестован? озадаченно спросил один.
Вызовем врача, тот приведет его в чувство, тогда и сообщим, рассудительно сообщил второй. Он подошел к лежащему Херувимову, достал из кобуры следователя наган, ловко сорвал с него значок почетного чекиста и знаки различия.
Похоже, майор госбезопасности Херувимов вышел из доверия? спросил оценивший ситуацию Коровин.
Разоблачен как пособник врага народа Ежова, коротко ответил сержант. А он вел твое дело? И рожу тебе он так разукрасил?
Совершенно верно, согласился Коровин. Очень старательный следователь был.
Ну, считай, повезло тебе, усмехнулся сержант и крикнул:Конвой!
Появился растерянный конвоир.
Уведи подследственного и вызови врача, приказал ему сержант. А мы пока обыщем кабинет.
* * *
В течение двух месяцев после ареста Херувимова Коровиным никто не занимался. Его подлечили и подкормили в тюремном лазарете; он вновь почувствовал себя человеком. В начале апреля Коровина переодели в новую форму и доставили в кабинет Берии. Там находился Судоплатов.
Ну что, Коровин, выглядишь неплохо, заметил Берия и повернулся к Судоплатову:А где его орден? Ведь он награжден орденом Красного Знамени?
Не успели восстановить, Лаврентий Павлович, ответил Судоплатов.
Ладно, успеется! Короче, Коровин Дело против тебя прекращено, и Берия потряс толстой папкой. Но в сейфе оно у меня полежит. Кстати, пометку эту видел? И он ткнул пальцем в красные буквы на обложке дела: КРТД. Контрреволюционная троцкистская деятельность За такую пометку расстрел дают без разговоров. Чувствуешь? Цени!
И Берия запер дело в сейф.
Судоплатов! Ты говорил, что Коровин владеет испанским языком и имеет опыт создания разведывательной сети? Это так, Коровин?
Так точно, товарищ комиссар госбезопасности! прошепелявил Коровин: выбитые зубы нарушили дикцию.
Да я гляжу, у тебя с зубами непорядок! нахмурился Берия. Судоплатов! Ему срочно надо вставить зубы. И не стальные, а золотые! Преуспевающий испанский торговец не может иметь стальные зубы. Давай, пока ему будут делать зубы, введи его в курс дела. Времени очень мало!
* * *
Через месяц Коровин оказался в Мексике, где создал сеть агентуры для обеспечения операции по ликвидации Троцкого. Однако в этой операции его агентура не понадобилась: люди Эйтингона справились с работой. И в конце 1940 года Коровин вернулся в Москву. Ему поручили вычищать в Западной Белоруссии немецкую агентуру, засылаемую под видом беженцев. А с началом войны Коровин несколько раз ходил в рейды за линию фронта: организовывал партизанские отряды, выводил попавшие в окружение части. И он все время думал о последней просьбе Августа: найти его дочь Марту. Коровин пытался навести справки о ней по линии агентуры на бывшей польской территории, снова присоединенной к Германии, но узнал лишь одно: Марта Редлих в окрестностях Остероде не проживает.
Итак, в конце мая 1942 года Коровин снова оказался в кабинете народного комиссара внутренних дел генерального комиссара госбезопасности Берии. Явно предвиделось какое-то сложное задание.
Берия сразу перешел к делу.
Есть очень любопытное сообщение от нашего агента, работающего в обеспечении железнодорожных перевозок в тылу группы армий «Центр». Немцы начали сооружение железнодорожной ветки, представляющей собой ответвление длиной около пятидесяти километров от железной дороги Брест-Барановичи. Вроде бы совершенно несущественная информация если бы удалось получить точный ответ на вопрос: зачем немцам нужно строить в своем глубоком тылу дорогу, оканчивающуюся в лесистой и болотистой местности? Какие соображения есть по этому поводу?
Возможно, заготовки леса для нужд армии скажем, для строительства оборонительных сооружений, предположил Судоплатов.
А то им леса в ближнем тылу не хватает! презрительно фыркнул Берия. Кроме того, имеющиеся данные говорят о том, что немцы вовсе не собираются переходить в оборону, а наоборот, готовятся к активным наступательным операциям.
Возможно, аэродром для дальней авиации, выдвинул еще одно предположение Судоплатов и искоса взглянул на Коровина, явно давая тому возможность высказать версию, которая заинтересует Берию.
А ты что, воды в рот набрал, Коровин? обратился к нему Берия. Есть мысли или ты только приказы выполнять можешь?
Я думаю, товарищ Берия, что с учетом планируемых в этом году немцами широких наступательных операций там будет сооружен важный объект германского Верховного главнокомандования: центр связи или, возможно, даже ставка Верховного главнокомандования, сказал Коровин.
Во как, Судоплатов! удовлетворенно отметил Берия. Надо мыслить масштабно, как Коровин! Чем черт не шутит: может, и вправду туда сам Гитлер пожалует? Ну а если не Гитлер, а всего лишь центр связи, так все равно неплохо и по нему удар нанести! В общем, надо послать туда разведывательнодиверсионную группу во главе с опытным и умным человеком, который все сможет разведать, понять, грамотно спланировать и провести операцию. Как считаешь, Коровин справится?
Я готов поручиться за него, без колебаний заявил Судоплатов.
А ты сам как думаешь, Коровин? последовал следующий вопрос Берии.
Я готов к выполнению любого задания в тылу врага, товарищ генеральный комиссар, решительно ответил Коровин. За последние девять месяцев я выполнил семь рейдов за линию фронта. Так что дело привычное.
Тогда формируй группу, Коровин! приказал Берия. Судоплатов тебе поможет, обеспечит всем необходимым. Кто знает, вдруг ты и вправду нам Гитлера привезешь? И он расхохотался.
Присутствовавшие чекисты сдержанно рассмеялись, оценивая шутку начальства.
Оборвав смех, Берия посмотрел на Коровина и вдруг сказал:
Кстати, а что это ты все со «шпалами» капитанскими разгуливаешь? Я ведь еще вчера приказ подписал о присвоении капитану госбезопасности Коровину очередного звания «майор госбезопасности». Так что цепляй ромб в петлицу и отправляйся готовить группу. Рапорт о готовности жду через две недели.
Мы вышли в приемную, и Судоплатов сказал Коровину:
Поздравляю, Володя, с очередным званием. Ну а если там немцы действительно затеяли что-то серьезное в этих болотах, то при удачном завершении операции второй ромб в петлицу вставишь. А старший майор госбезопасности соответствует армейскому генерал-майору. Тут уж тебе «проставиться» придется!
Они оба рассмеялись. Выйдя из приемной в коридор, Судоплатов вдруг посерьезнел и сказал:
Помнишь, ты все справки наводил о Марте Редлих, проживавшей до войны в Польше? Мне удалось выяснить через нашего человека в Данциге он лично съездил в поместье Редлихов и узнал вот что: в конце августа 1939 года в поместье приехал некий господин Франц Майер с письмом якобы от матери Марты, в котором она просила Марту приехать к ней в Белосток. Девушку без всяких колебаний отпустили с посланцем и они уехали.
Но этого не может быть! недоуменно воскликнул Коровин. Ведь Магда Дорнер, в девичестве Редлих, погибла в феврале 1938 года в Испании под Теруэлем!
Тем не менее сестра Магды уверяла, что узнала почерк сестры, ответил Судоплатов. Она также описала Франца Майера. Лет пятидесяти, рост примерно метр семьдесят пять, шатен с проседью, глаза карие, особых примет не отмечено. В общем, внешность абсолютно стандартная.
Так, значит, Марта сейчас в Белостоке? спросил Коровин.
Нет, ответил Судоплатов. После воссоединения Белостокской области с Советской Белоруссией органы местной власти не зарегистрировали Марту Редлих или Франца Майера. Сам понимаешь: война, Белосток вначале оккупировали немцы Возможно, что Марту, как дочь немецких революционеров, кто-то из местных коммунистов попытался спрятать от гитлеровцев. Или же Майер просто передумал ехать в Белосток. Так что будем надеяться, что она жива и здорова.
Глава 3
Генрих Герлиак
27 мая 1942 года
Ты слышишь, Генрих? Это очень странно, но в кадрах гестапо СС-обершарфюрер Вильгельм Хедер никогда не числился.
Как же это может быть? спросил я. Человека на фронт отправляют из гестапо, а он никогда не числился в кадрах РСХА. Это недоработка военного времени или какая-то ошибка?
Нет, у нас не может быть недоработок! категорически заявил Раймлинг. Сколько работаю в кадрах, еще никогда такого не было.
Тогда быстренько придумай мне объяснение, Эрих! взмолился я. Ну не обращаться же мне по этому вопросу лично к обергруппенфюреру Полю?!
Если для тебя так важно, то можешь составить официальный запрос! резко ответил Раймлинг. Он начал раздражаться: ведь я усомнился в образцовом порядке учета кадров. И я поспешил разрядить ситуацию.
Ну представь, Эрих, когда я получу ответ! Через целую вечность! примирительно заметил я. А тут ведь наверняка можно получить ответ за пять минут. Ну, напрягись! Как такое могло получиться?
Есть один вариант, ответил после короткой паузы Раймлинг. Если он не был сотрудником РСХА, а числился за IV управлением в качестве заключенного внутренней тюрьмы.
О чем ты говоришь?! поразился я. Из внутренней тюрьмы человек может попасть либо в концлагерь, либо на тот светно никак не в спецподразделение СС!
Ну почему же! невозмутимо возразил Раймлинг. Допустим, член СС совершает преступление и попадает в тюрьму. Он подлежит суду СС, но гестапо подозревает политические мотивы и тогда подследственного переводят в ведение гестапо, обычно в нашу внутреннюю тюрьму. Следствие не устанавливает политических мотивов в его преступлении, да и преступление по сути мелкое, на грани с проступком. Тогда его дело решается обычным приказом рейхсфюрера или его заместителей. Рейхсфюрер личным приказом отправляет его искупать вину на фронтвот и все! Скорее всего, так оно и было. Поэтому человек попал на фронт из РСХА, хотя не состоял там на службе. Правдоподобная история?
Довольно правдоподобная, согласился я. Но насколько она реальна?
А это уж твое дело, разбираться дальше! засмеялся Раймлинг.
Спасибо, дружище! поблагодарил я и положил трубку.
Итак, Раймлинг порекомендовал искать следы Хедера во внутренней тюрьме гестапо. Но как подобраться к тюремной картотеке? Внутренняя тюрьма находилась в ведении канцелярии IV управления. Но не обращаться же мне лично к Мюллеру или начальнику канцелярии СС-штурмбаннфюреру Пиперу!
Так, а как там поживает мой старый знакомый гауптштурмфюрер Краус? Надо бы его навестить.
* * *
Следующим утром я взял бутылку французского коньяка и направился в кабинет заместителя начальника внутренней тюрьмы РСХА СС-гаутштурмфюрера Эрнста Крауса.
Я знал Крауса еще в те времена, когда он был заместителем начальника охраны концлагеря Дахау: я часто заезжал туда, подбирая людей для работы по операции «Марьяж». Потом Крауса перевели в заместителем начальника внутренней тюрьмы на Принц Альбертштрассе, и он был рад встретить здесь земляков.
Краус оказался на месте и с удивлением воззрился на меня.
Хайль Гитлер! отсалютовал я ему бутылкой коньяка.
Хайль, Генрих! обрадовано заорал Краус, хлопая меня по плечам. В цивильном костюме Ты к нам в отпуск? Или снова работаешь в центральном аппарате?
Нет, просто решил отдохнуть в одной из отдельных камер, усмехнулся я. Надо поправить нервы после фронта, а у тебя здесь тихо и работают прекрасные массажисты.
Краус загоготал и от избытка чувств хлопнул меня по плечу. Он относился к категории жизнерадостных тюремщиков и любил веселые шутки. Правда, эти шутки не всегда нравились его подопечным.
Для тебя подберу самую удобную и тихую камеру со всеми удобствами! подмигнул он и покосился на бутылку.
Ты сейчас свободен? спросил я.
Вместо ответа Краус запер дверь кабинета и выставил на стол два стакана.
Вы там, на фронте, наверное, думаете, что мы тут в тылу жируем и пьянствуем, сказал Краус, наливая коньяк. А ведь это не так, совсем не так. У нас тут по горло работы. А вот ты, я вижу, отличился в боях!
Да, моему батальону пришлось туго, ответил я, пригубив коньяк. Поварился в Демянском котле вместе с дивизией Айке. Кстати, однажды вместе с пополнением ко мне прибыл парень из ваших служил в охране внутренней тюрьмы.
Да? удивился Краус. А ты ничего не путаешь? Из наших никого не отправляли на фронт. Как его звали?
Хедер. Обершарфюрер Вильгельм Хедер, ответил я.
Краус выпучил на меня глаза, потом расхохотался. Отсмеявшись, он сказал:
Я отлично помню этого парня! Только он не служил в нашей охране. Я служил с ним в охране концлагеря Дахау. Он был тогда рядовым, СС-манн. А потом, когда формировалась дивизия «Тотенкопф», он попал служить туда.
И ты его с тех пор не видел? осведомился я.
A-а это самое интересное! самодовольно воскликнул Краус, подливая коньяк в стаканы. Забавная история, тебе стоит послушать! В общем, где-то в конце февраля к нам доставили заключенного из Дахау. Числился он непосредственно за Гейдрихом.
Подожди, он же служил в дивизии «Мертвая голова», напомнил я. Как же он оказался в Дахау?
А он сам мне поведал о своем горетак просто цирк! отозвался Краус, давясь от смеха. В общем, этот бравый вояка чувствовал себя на фронте не в своей тарелке. И однажды обратился с рапортом о переводе его на службу обратно в охрану Дахау в связи с резким ухудшением здоровья. Рапорт попал к Айке, и тот отправил Хедера на медицинскую комиссию. Врачи написали в медицинском заключении, что Хедер абсолютно здоров. Айке прочитал заключение и собственноручно написал на рапорте: «Просьбу удовлетворить, отправить обратно в Дахау». И внизу в скобочках сделал маленькое примечание: «заключенным». И вот парень, как и хотел, оказался снова в Дахаутолько по ту сторону колючей проволоки! Каково?!