12.02.1944 г. большая часть абвера вошла в состав Главного управления имперской безопасности (РСХА).
01.06.1944 г. Управление абвера ликвидировано. Военная разведка (абвер) объединена с 6-м Управлением РСХА, начальник: бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг.
Б) Главное управление имперской безопасности (РСХАRSHA) состоит в подчинении рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Имеет следующий состав:
1-е управление (кадры);
2-е управление (организация, администрация и право);
3-е управление (СД, служба безопасности/Германия);
4-е управление (гестапо, тайная государственная полиция);
5-е управление (Крипо, криминальная полиция);
6-е управление (Внешняя разведка. Входит в состав СД, служба безопасности/заграница).
Начальник РСХА (с 30.01.1943 г.): обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер.
Приложение 1.2
ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Ориентировка по розыску
Органам НКВД, НКГБ, контрразведки «Смерш» по Смоленской обл. и г. Смоленску.
06.10.1944 в 2 часа 30 мин. в 228 км к западу от г. Смоленска, в результате боестолкновения, уничтожен вражеский десант немецких агентов-парашютистов в количестве шести человек, из них: пять человек убиты; одинтяжело ранен и захвачен в плен, пока находится в бессознательном состоянии и допрошен быть не может. В стороне от места выброски десанта обнаружен седьмой парашют, недавно использованный, из чего следует наличие седьмого парашютиста, которому удалось скрыться. Предположительно, может быть одет в форму военнослужащего Красной Армии. Других примет разыскиваемого пока не имеетсяпо мере их уточнения будут немедленно разосланы.
ГЛАВА 2Диверсант 1 Третьего рейха
Октябрь 1944 года, замок Фриденталь.
Штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени, несмотря на ранний часстрелки на циферблате его наручных часов показывали только половину шестого утра, тем не менее был в черной парадной форме офицера войск СС. Он еще раз придирчиво осмотрел себя в зеркало и поправил на шее Рыцарский крест, которым лично наградил его Адольф Гитлер. Это была награда за успешную операцию по освобождению Бенито Муссолиниглавы фашистского режима в Италии и верного союзника фюрера. Тогда, летом 1943 года, диктатора Муссолини (дуче, как его называли итальянцы) свергли и арестовали свои же соотечественники. Этот заговор был организован антигермански настроенными политическими кругами во главе с королем Италии. Дуче после ареста вывезли и заточили в неприступный, словно крепость, отдаленный горный отель в Апеннинахпод усиленной охраной роты карабинеров. Скорцени провел в сентябре сорок третьего блестящую операцию: с двумя десятками парашютистов высадился на планерах на горном плато перед отелем и молниеносным штурмом, практически без единого выстрела, освободил Муссолини. Потом он лично вывез фашистского диктатора на легкомоторном самолете через горные перевалы в Рим, а затем через Вену доставил в Берлин. Там их с нетерпением ожидал Гитлер, устроивший в здании рейхсканцелярии помпезный прием. Об этом восторженно писали все немецкие газеты, Скорцени в одночасье сделался национальным героем Германии: его стали называть «диверсантом 1» Третьего рейха, любимцем фюрера. С тех пор прошло чуть больше года, ситуация на фронтах к октябрю 1944-го для Германии сложилась катастрофическая: на востоке к границам рейха вплотную подошла Красная Армия, на западе успешно наступали англо-американские войска. Германию могло спасти от неминуемого поражения только чудо. В чудеса Скорцени не верил и в глубине души начинал пониматьвойну его страна скорее всего проиграла. Хотя как истинный немецкий солдат старался гнать от себя подобные мысли и всяческие сомнения: настоящий ариец никогда не сдается и исполняет свой воинский долг до конца, независимо от исхода битвы!
Штурмбаннфюрер подошел к массивному старинному письменному столу с двумя тумбами, который занимал чуть ли не добрую половину его кабинета, сел в кресло. Придвинув к себе телефонный аппарат, набрал номер центральной радиостанции абвера под Берлином и назвал дежурному свой личный код. Его соединили со старшим смены операторов радиосвязи: они постоянно прослушивали эфир на частоте группы Яковлева, которая этой ночью была выброшена на парашютах в советский тыл:
Говорит Скорцени, да, по группе Крота! Ничего? Ладно, держите меня в курсеесли выйдут на связь, сразу сообщите моему дежурному во Фриденталь. Отбой!
Он положил трубку и задумался: «Начало активной фазы операции не очень хорошее, однако время еще есть, подождем. Есть и резервная группа, так что игра продолжается, как любит выражаться мой шеф Шелленберг».
Скорцени уже звонил десять минут назад в «двухсотую» эскадрилью люфтваффе и успел переговорить с командиром экипажа «Юнкерса-52», производившим доставку и выброску парашютистов Яковлева. Майор Юргенс, которого Скорцени знал лично, объяснил, что десантирование прошло нормально и в расчетной точке в два часа ночи ничего подозрительного на земле экипаж не заметил. Говоря откровенно, Скорцени не очень доверял большинству русских, воевавших на стороне Германии, но вот Яковлев на удивление быстро расположил его к себе и вызвал доверие, а штурмбаннфюрер очень редко ошибался в людях
Он снова взялся за телефон и набрал номер приемной начальника Главного управления имперской безопасности на Принцальбрехтштрассе.
Приемная обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера, дежурный офицер Шульц! четко отрапортовали на том конце провода.
Говорит штурмбаннфюрер Скорцени. Мне назначено на восемь утра, нет ли изменений?
Минутку, было слышно, как дежурный шелестит страницами журнала, да, все без изменений, генерал ждет вас ровно в восемь на совещание.
Майор откинулся в кресле, глянул на часы: без пяти шесть, время еще есть. От местечка Фриденталь, где в небольшом старинном охотничьем замке и в окружающих его постройках располагался со штабом диверсионный отряд Скорцени, до Берлина не более часа езды на автомобиле. Он встал, прошелся по кабинету, где помимо письменного стола у стены находился обтянутый кожей диван, на котором в последнее время частенько приходилось ночевать. Рядом, на небольшой тумбочке, стоял радиоприемник фирмы «Телефункен». Скорцени включил его, повертел ручку настройки, поймал Парижтам уже были англо-американские войска. Передавали веселую музыку, кажется, оркестр Гленна Миллера; майор послушал минут пять, потом выключил радио. Подошел к большому металлическому сейфу слева от окна, достал из кармана связку ключей и открыл тяжелую дверцу. Взял с верхней полки картонную папку с шифром «совершенно секретно» в правом верхнем углу, озаглавленную: «Личное дело агента». Ниже, более мелкими буквами, шла надпись латинским шрифтом: «Яковлев Александр Николаевич». Рядом, в скобках, полное имя было написано по-русски, а в следующей строкена немецком, как и дальнейшее содержание документа: «Агентурная кличка Крот, личный номер 88-25026».
Штурмбаннфюрер сел на диван с папкой в руках, закурил, потом неспешно начал перечитывать уже знакомое ему содержание, еще раз мысленно выделяя основные моменты:
«Родился в 1916 году в Москве. Русский. Единственный ребенок в семье. Отецдворянин, полковник царской армии, участник Первой мировой войны и Георгиевский кавалервпоследствии служил в Белой армии у генерала Врангеля в Крыму. Расстрелян большевиками в 1920 году Воспитывался матерью. Матьиз богатой купеческой семьи, верующая, второй раз замуж не выходила Окончил школу-семилетку, потом механический техникум. Работал в Москве на автозаводе: старшим мастером, заместителем начальника цеха. До войны в армию не призывался, как технический специалист оборонной промышленности получил отсрочку (бронь). Беспартийный»
«Ничем не примечательная биография, в очередной раз подумал Скорцени, кто знает, если бы не война, прожил бы господин Яковлев серую жизнь рядового заводского служащего».
Роковая дата 22 июня 1941 года, когда Германия напала на Советский Союз, круто изменила и поломала судьбы миллионов людей, в том числе Яковлева. В числе других мужчин призывного возраста он был мобилизован в Красную Армию и отправлен на фронт. А дальше, как следовало из материалов «Дела», в январе сорок второго добровольно перешел на сторону немцев и сдался в плен германской армии под Ленинградом. Мотивы этого поступка он изложил собственноручно (листок с его показаниями был подшит тут же):
«Я не помню своего отца, но слышал о нем много хорошего по рассказам мамы, а также воспоминаниям ее брата, моего дяди. Все, что я узнал об отце, характеризует его как кристально чистого и замечательной души человека. В 1920 году его убили (расстреляли без суда) красные большевики-комиссары. Моего родного дядю, которого я очень любил и уважал, в 1937 году арестовали и вскоре тоже расстреляли как врага народа. Так как на нашей семье стояло клеймо членов семьи белогвардейца (отец воевал в Гражданскую войну в Белой армии у барона Врангеля), то мы с мамой жили в постоянном страхе: многие наши знакомые, особенно из бывшихцарских офицеров, купцов, священников, были репрессированы Советской властью, сгинули в сталинских тюрьмах и лагерях. Поэтому еще с юношеских лет я возненавидел большевиков-коммунистов. Желаю сражаться на стороне Германии за свержение безбожного сталинского режима, за Россиюбез коммунистов и комиссаров!»
«Коротко, но убедительно. Настроен крайне антисоветски! задумался Скорцени, анализируя прочитанное. Такие вот идейныесамые надежные и ценные наши агенты. Конечно, их немного, в основном среди перебежчиков и предателей попадается всякая шваль: за пайку хлеба мать родную продадут. Но в данном случае мотивация другая, антибольшевистскаянет, не зря я выделил именно Яковлева. Вот, например, пишет: безбожный сталинский режимтут явно влияние верующей матери между строк проглядывает, такое трудно наиграть. Да и остальное написано, скорее всего, вполне искреннена подставу все это не похоже».
Далее штурмбаннфюрер просмотрел остальной материал, который, впрочем, был ему уже знаком:
«После проверки в фильтрационном лагере, с апреля по октябрь 1942 годаучеба в разведшколе абвера в г. Борисов (Белоруссия). В период учебы в разведшколе и после ее окончания в числе других курсантов неоднократно привлекался к участию в антипартизанских акциях в составе батальона вспомогательной полиции»
«В ноябре сорок второго первая заброска в советский тылна Московский железнодорожный узел для сбора разведданных. Благополучно вернулся через четыре месяца. Награжден медалью За храбрость. Далее состоял на службе шифровальщиком при объединенном штабе Валли, которому подчинялись все абверкоманды на советско-германском фронте»
«Январь-апрель 1944 годавторая ходка в дальний советский тыл. Доставил на Урал посылку с деньгами, документами, питанием для рации особо доверенному агенту немецкой разведки под псевдонимом Доктор. Награжден второй медалью За храбрость, произведен в чин фельдфебеля вермахта».
Скорцени захлопнул «Личное дело», встал и положил папку обратно в сейф. Прочитанное еще раз убедило его в правильности выбора для ответственной операции именно этого агента.
«Такой не должен подвести, размышляя, майор подошел к окну, наглухо задрапированному в это время суток светомаскировочной шторой, потом снова присел на диван, обратной дороги для Яковлева уже нет, увяз по уши. Товарищи таких не прощают, и он это должен понимать, не мальчик. Так что, если жив, выйдет на связьпусть и по запасному варианту. Подождем!»
У Скорцени еще свежи были в памяти недавние тренировочные занятия агентов-парашютистов на базе во Фридентале. Он лично экзаменовал Яковлева на предмет владения оружием и приемами рукопашного боя и остался весьма доволен. При среднем росте и телосложении Крот обладал недюжинной физической силой и отличной реакцией: до войны занимался боксом и даже дошел до первого разряда. Неплохо владел немецким, шифровальным и радиоделом, хорошо водил автомобиль (получил водительские права еще в сороковом году), кроме того, был весьма неглуп и находчив в нештатных ситуациях. Две предыдущие заброски в советский тыл и благополучные возвращения говорили сами за себя, лучше любых анкет и характеристик.
«Думаю, все же не ошибся в этом человеке, подвел итог своим размышлениям штурмбаннфюрер, однако в любом случае надо готовить к выброске резервную группу!»
Скорцени прекрасно отдавал себе отчет в том, что группа Крота могла попасть в засаду, таковы жестокие реалии их профессии. Но при любом раскладе надо было со всей решимостью действовать дальшештурмбаннфюрер не привык отступать и сдаваться. Он энергично снял трубку внутреннего телефона, вызвал гараж и приказал подать автомобиль к подъезду ровно через десять минут. Время было слишком раннее, и завтракать еще не хотелось. Солдат-ординарец приготовил ему в дорогу термос с крепчайшим, как он любил, кофепритом не эрзацем из смеси ячменя и желудей, настоящим бразильским кофе, который в Германии сорок четвертого года могли себе позволить очень немногие. Подобными деликатесами Скорцени периодически снабжал его старинный приятель-дипломат, бывавший в командировках в нейтральной Швейцарии. Майор налил себе чашечку, а термос положил в дорожный кожаный портфельтуда же сунул извлеченные из верхнего ящика стола материалы для доклада на предстоящем совещании. Потом неспешно выпил кофе и начал одеваться: шинель застегнул на все пуговицы (по утрам уже было довольно холодно), надел фуражку, подпоясался ремнем с кобурой. Из тумбочки письменного стола достал пистолет: небольшой и компактный «зауэр» калибра 7,65. Предварительно проверив наличие патронов в магазине, поставил его на предохранитель и сунул в боковой карман форменных брюк-галифе. Это была профессиональная привычка офицера войск спецназначения: один пистолет (Скорцени предпочитал мощный «вальтер») находился в кобуре, на виду, а другой неприметно лежал в кармане брюк или френча. Кстати, эта привычка однажды уже спасла ему жизнь. Он оглядел себя в зеркале, поправил фуражку, потом взял портфель и, выключив свет, быстро вышел из кабинета. Стремительно, как он обычно привык ходить, штурмбаннфюрер спустился по широкой центральной лестнице со второго этажа в просторный вестибюль. Там он принял рапорт дежурного унтер-офицера: пост его находился тут же, за деревянной перегородкой; потом поздоровался за руку со своим заместителем, капитаном Карлом Радлем, который пришел проводить шефа.
Карл, меня не будет, по всей видимости, двое суток: из Берлина сегодня же вечером вылетаю на остров, сообщил он Радлю. Мой приказ тебе известен: приоритет отдается операции «Прыжок тигра». Держи связь с радиоцентромКрот до сих пор молчит, и это меня очень беспокоит. По обоим резервным группам с восьми утра объяви готовность 3семьдесят два часа. Вопросы есть?
Никак нет, все ясно! Есть пожелание, господин майор: материально-техническое снабжение отряда
Знаютвой рапорт со своей визой и прилагаемым списком еще вчера отправил в Берлин, в Главное административно-хозяйственное управление СС. Кстати, есть указание Кальтенбруннера: в связи с проведением известной тебе операции обеспечить наше подразделение по полным нормам довольствия. Так что постараюсь использовать момент! До встречи!
Скорцени сел на заднее сиденье стоявшего у подъезда автомобиля, кивнул шоферу, и черный блестящий «Мерседес» плавно тронулся с места.
Радльневысокий, в отличие от своего шефа, коренастый тридцатилетний блондин сразу же направился исполнять свои многочисленные обязанности, которых было, как он любил выражаться, «выше головы». Накануне вечером они с майором подробно обсудили все основные вопросы по службе, поэтому нынешняя утренняя беседа была такой короткой.
Скорцени, насколько позволял его высокий рост, поудобнее вытянул ноги в салоне автомобиля и с наслаждением затянулся сигаретой, уже второй за сегодняшнее утро: курил он настоящий американский «Кэмэл». Этим «дефицитом» его иногда снабжал Вальтер Шелленберг, начальник 6-го управления РСХА, которому непосредственно подчинялся руководимый Скорцени отдел диверсий. Откуда его начальник доставал американские сигареты, он не интересовался: неисповедимы пути Господни! 6-е (иностранное) управление занималось вопросами внешней разведки, и именно под крыло его руководителя, В. Шелленберга, летом 1944 года была передана армейская разведкаабвер. На пользу или нет для абвера пошла такая реорганизациявопрос особый, но именно благодаря ей попал к Скорцени его теперешний заместитель, капитан Радль, опытный фронтовой разведчик. Не успел майор докурить сигарету, как резкий скрежет тормозов вывел его из состояния приятного покоя; «Мерседес» остановился, и водитель вполголоса выругался: