Иван
Подъехав к больнице, достал с заднего сиденья белый халат и направился в здание. Сколько раз мне приходилось добивать объект в больницах? Наверное, пять, от силы. Что могу сказать, парень выиграл себе несколько часов жизни. Мне не составило труда узнать, где находится объект. Оставалось всего ничего: пройти в реанимацию, поставить укольчик и готово.
Поднявшись на третий этаж, я уверенной походкой пошёл к реанимации. Знал, что меня никто не остановит. А если и остановят, у меня всегда есть, что сказать.
Неожиданно я увидел Веру. Замер. Сердце часто забилось. Моя Вера. Хочу сделать шаг и сжать в объятьях женщину, укравшую мое сердце. Но память кричит о том, что Веры нет, уже два года нет. Передо мной сидит Катя, моя дочь. Она плачет. Мое сердце сжимается.
Девушка, начинаю я, подойдя к дочери.
Я не уйду! Может не уговаривать. Я не смогу находиться дома и знать, что он здесь один. Скажите, вы когда-нибудь любили по-настоящему? неожиданно спрашивает Катя, поднимая на меня свои глаза.
В горле застревает ком. Все считают меня бездушным убийцей, и они правы. Моя душа и сердце остались у жены и двухлетней дочери.
Перед глазами снова пролетел тот день, когда Вера узнала, чем я зарабатываю на жизнь. Я помню этот ужас в глазах. Мой единственный луч света в кромешной тьме испугался меня.
Не уходи, умолял я.
Не могу, прости, плакала Вера.
Я умру без тебя.
Ты уже мёртв. Ты безжалостно убил стольких людей, я видела списки! закричала Вера.
Наша дочь заплакала на руках жены.
Куда поедешь?
В деревню, в дом матери, признается Вера.
Одевает дочь и хватает чемодан. Я беспомощно провожаю её до прихожей.
Любимая
Нет.
Но наша дочь
Забудь о ней. Для неё ты мёртв. Прощай, Иван.
Она хлопнула дверью и ушла из моей жизни. Я мог вернуть, пригрозить убить. Но я не мог так поступить с ней, слишком сильно любил. Наблюдал, следил, старался помогать деньгами, чтобы она не знала. Она так никого и не встретила больше, как и я.
Любил, ответил я.
Тогда ответьте мне честно. Вы бы смогли уйти спокойно спать домой, если бы ваша любимая была в реанимации в тяжёлом состоянии? заплакав, спросила Катя.
Боже, дочка, сколько ты уже плачешь? Её глаза покраснели, под глазами тёмные круги. Где, черт возьми, врачи? Не могли поставить успокоительное.
Стоп! В реанимации?
Нет, я бы ночевал здесь и ждал новостей, ответил честно и добавил. Вы девушка Велинского Дениса?
Его невеста, поправила Катя, устремив на меня внимательный взгляд.
Боже, Вера, я чуть не убил собственного зятя.
Держитесь, я уверен, с ним все будет хорошо, через силу улыбнулся я.
Спасибо большое, извините, что отреагировала так резко, извинилась Катя.
Я все понимаю, не извиняйтесь.
Катя снова заплакала, а я не стал ей мешать выплёскивать свою боль. Пускай лучше плачет, чем держит в себе. Мне очень хотелось обнять её, по-отцовски успокоить, но я не мог. Я мёртв для неё.
Развернулся и пошёл к лифту.
Я виновен в слезах своей девочки. И единственное, что я могу, это устранить угрозу для её жениха. Потому что я давно знаю Велинского старшего, он никогда не остановится. Если решил убить сынаубьёт. Не с моей помощью, так с другой.
Сажусь в машину, снимаю халат и еду к особняку Велинского. Обойти охрану и попасть внутрь мне не составляет труда. Хотя я уже стар для такого, года идут быстро, все меньше заказов. Но я давно не переживаю по этому поводу, денег хватит ещё моим правнукам на безбедную жизнь. Беру заказы, потому что не в моих правилах отказывать. Но правила на то и правила, что их приходится нарушать.
Застаю Велинского в кабинете, он пьян, по полу резбросаны фотографии моей дочери и его сына. Сволочь, следил за моей девочкой.
Ты? лицо Велинского вытягивается, я вижу страх в его глазах.
Я, улыбаюсь.
Что тебе надо? Ты его убил?
Чем тебе насолил свой собственный сын?
Зачем? Тебе же наплевать? усмехается Велинский.
Мне любопытно, сначала девчонка, потом вот сын? Что они тебе сделали? присаживаюсь напротив него, закуриваю сигару.
Алла услышала мой разговор с сыном, поморщился Велинский. Мы разговаривали об убийстве этой девки.
Велинский кидает мне фотографию моей дочери. Дурак.
Твой сын хотел её убить? спокойно спрашиваю я, не показывая, насколько взбешён.
Он мне врал! закричал Велинский. Шашни крутил! Нужно было всего лишь забрать заказ у этой выскочки, а он благородно отдал ей на блюдечке. Щенок меня предал. Меня все предают!
Мне противно. Передо мной сидит не Велинский, а жалкая его копия.
Так зачем ты пришёл? фокусирует на мне свой взгляд Велинский.
Чтобы тебя убить, улыбаюсь.
Екатерина
Я всю ночь пробыла в больнице. Утром пришлось отлучиться в офис, раздать всем задачи, быстро проверить документы и мчаться обратно в больницу.
Как, он не приходит в себя? с испугом спросила я, когда Леонид Яковлевич провёл меня к Денису.
На любимого было страшно смотреть. Всё лицо в синяках, царапинах, кругом трубки.
Закрыла глаза. Боже мой, теперь мне будет это сниться в кошмарах.
Я оставлю вас ненадолго, но потом, Екатерина, вам придётся уйти, сказал врач и вышел.
Любимый, прошептала я, боясь к нему прикоснуться, сделать больно. Борись, слышишь? Не бросай меня, прошу тебя.
Но любимый молчал. Он словно спал крепким сном.
Так прошло три дня. Я не могла есть, спать. И уходить из больницы тоже больше не могла.
Распустила на время всех своих сотрудников, так сказать, в незапланированный отпуск. Из реанимации меня не выгоняли, даже принесли стул, и я часами смотрела на любимого, мечтала, чтобы он открыл свои глаза и посмотрел на меня, улыбнулся, пошутил. Мой хороший, мой любимый.
Как жестоко, что только за шаг до потери любимого человека осознаем, насколько он дорог, что без него невозможно дышать, жить.
Екатерина, кошмар! Вы давно смотрели на себя в зеркало? Вы что, хотите лечь рядом с ним? Когда вы последний раз ели? ругался врач, придя осматривать Дениса.
Мне было безразлично, пускай говорит, что хочет. Я буду сидеть здесь и проводить каждую секунду с любимым.
Вы очень упрямая женщина, устало сказал врач.
Это ты вы, док, точно прям подметили. Заразочка моя, что ты врачей доводишь? хрипло спросил Денис, открыв, свои глаза.
Когда Денис очнулся, я не успела даже подойти к нему, как меня оттеснили врачи. Кругом началась суета. Дениса спрашивали о самочувствии, доктор осмотрел его, затем ему поставили капельницу, укол, и мне, наконец-то, позволили подойти.
Он скоро уснёт, у вас есть пара минут, сказал врач и вышел.
Медсестра проверила капельницу и тоже оставила нас.
Любимый, тихий шёпот, слезы радости текут по щекам.
Он жив. Я снова могу смотреть в любимые глаза, слышать его голос.
Заразочка моя, когда ты последний раз спала? хрипло спросил Денис, его веки закрывались, но он боролся с собой.
Спи, любимый, набирайся сил, ответила я, погладив его по руке.
Люблю, едва слышно говорит Денис и засыпает.
Не могу сдержаться и снова реву от облегчения. Зажимаю рот ладошкой, чтобы не потревожить Дениса. Постепенно успокаиваюсь. Наклоняюсь и целую руку любимого. Вдыхаю его запах, который сложно почувствовать из-за медикаментов. Но даже едва уловимые нотки дарят мне покой. Все будет хорошо. Мы справимся.
Следующие дни Денис много спит, восстанавливается. Мы общаемся всего ничего, в промежутках между снами, но мне хватает и этого. Нас перевели в отдельную палату, теперь у меня есть отдельная кровать, я могу поспать. Но я продолжаю проводить ночи на стуле рядом с Денисом, держать его за руку, слушать мирное дыхание.
Вы себя угробите, ворчит врач, и я вздрагиваю.
Снова задремала на стуле, спина затекла, шея болит.
Зачем вы её разбудили? недовольно спрашивает любимый.
Я поворачиваюсь к нему и целую в руку.
Боже, рядом стоит кровать, пускай она по-человечески поспит. Сходит в душ, он у вас отдельный. Поест, медсестры пробовали её покормить, но она, как мумия, сидит возле вас. Скажите хоть вы ей! грозно говорит врач.
Родная, начинает Денис.
Потом, отвечаю я.
Сейчас! Сходи в душ.
Потом, я хочу побыть с тобой, пока ты не спишь!
Катя, быстро в душ! рычит Денис.
Но
Я прошу тебя, устало говорит Денис, прикрывая глаза.
Мне становится стыдно, из-за меня он нервничает.
Хорошо, я схожу.
Недовольно кошусь на врача и ухожу в душ. Быстро моюсь, мне важно побыть с Денисом хоть немного, посмотреть в его глаза, как можно дольше, увидеть его улыбку. Выключив воду, одеваюсь и поспешно выхожу. Врача в палате уже нет, я улыбаюсь и подхожу к Денису. Он выглядит мрачным, шокированным.
Сердце сжимается.
Денис, что случилось? спрашиваю я.
Уйди.
Что?
Уйди, шепчет Денис, отводя от меня свои глаза.
Родной
Уйди! кричит Денис.
Я в растерянности. Что случилось? Выбегаю из палаты и направляюсь на поиски врача. Нахожу его, выходящим из палаты другого пациента.
Что вы ему сказали? требовательно спрашиваю я.
Екатерина
Что вы ему сказали? повторяю свой вопрос.
Он просил меня ничего вам не говорить, замялся врач.
Скажите, практически умоляю я.
Врач смотрит на меня с какой-то жалостью.
Денис не сможет ходить.
Что?
Мы не смогли ничего сделать, он не чувствует своих ног, понимаете
Совсем? переспрашиваю я.
Я не могу сказать. Ему нужно обследоваться, затем необходимо долгое лечение.
У нас есть шанс? спрашиваю я.
Да, у нас! Потому что по-другому не будет. Я не брошу его. Я не смогу без него.
Есть, но он мизерный, опускает глаза.
Спасибо.
Поворачиваюсь и возвращаюсь в палату. Денис смотрит в потолок, его взгляд пустой, руки сжаты в кулаки.
Любимыйначинаю я.
Я просил тебя уйти.
Я не уйду!
Убирайся! кричит Денис. Я не люблю тебя. Я тебе врал, понимаешь? Мне хотелось проучить тебя из-за того, что ты оставила деньги в ту ночь.
Он словно ледышка, его слова ранят, но я смотрю только в его глаза. В них плескается боль.
Любимый, мы справимся, делаю шаг к нему.
Уходи, качает головой Денис.
Нет.
Уйди. Умоляю, Денис закрывает глаза, но я успеваю увидеть, как они заблестели от непролитых слез.
Родной.
Катя.
Я не уйду!
Я не то, что ты заслуживаешь, отворачивается, закрывается от меня.
Ты не прав.
Прав. Ты заслуживаешь, чтобы тебя носили на руках, а не ты возила в коляске.
Денис посмотри на меня, прошу я, подойдя к кровати.
Уйди.
Любимый, посмотри.
Денис поворачивается ко мне, он плачет. Ему больно и страшно, но он продолжает думать обо мне, о моем счастье.
Я люблю тебя. Я умру без тебя. Для меня главное, что ты жив, с остальным мы справимся. Лучшие больницы, врачи. Мы будем бороться. Вместе.
Если я останусь в коляскеначинает Денис.
И что? Ты думаешь, я перестану тебя из-за этого любить?
Я инвалид, как ты не понимаешь!
Брюнетик, ты такой дурак!
Катя.
Я наклоняюсь к нему, ласково вытираю его слезы, провожу по щеке подушечками пальцев.
Мы справимся, улыбаюсь и нежно целую его в уголок губ. Ты моя жизнь, не прогоняй меня. Прошу.
Заразочка, ты очень настырная, через силу улыбается Денис.
А то, мне об этом в последние дни только и говорят. Поэтому смирись! Я буду рядом всегда. Ты от меня не отвяжешься, брюнетик.
Сегодня первый день, как нас выписали из больницы, и мы находимся не дома вместе с Ириной Викторовной, а на кладбище. Мало нам было цирка, который происходил каждый раз, когда к нам в палату приходили партнёры, сотрудники, друзья старшего Велинского, выражали соболезнования.
Смешно! Вся ситуация настолько абсурдна, что никак не укладывалась у меня в голове. Зачем они приходят? Смотрят на моего любимого с жалостью, с высокомерием. Твари!
Я не стеснялась в выражениях и выгоняла каждого, кто начинал вести себя неадекватно или задевать своими словами моего мужчину. Сволочи, пытались прогнуть Дениса, пока он слаб, но обломали все свои зубы.
Может, я и не интересовалась своими конкурентами, но знала, как с ними надо общаться, чтобы они ощутили силу. А рекламный рынок, по крайней мере, большой его кусок, принадлежит мне. Я после первого же посетителя вернула всех своих сотрудников из отпуска и заставила работать, управляла дистанционно, но благодаря этому смогла скупить половину мелких рекламных компаний. Я делала это не из-за жадности, а для безопасности Дениса. Я делаю все для него, даже сейчас нахожусь рядом с ним, здесь.
Моей ноги бы здесь не было, если бы не любимый. Сжимаю до боли в руках ручки коляски, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. Этот сукин сын недостоин, чтобы мы здесь были. Правильно Ирина Викторовна сказала, чтоб он в гробу перевернулся.
Она осталась у меня в квартире, пыталась отговорить Дениса ехать, но он был упрям, как баран. Хотя я знаю, как брюнетик остро отреагировал на произошедшее. Помню, когда к нам в палату зашёл следователь, я надеялась, что он сможет разъяснить что-нибудь об аварии, и он разъяснил. Да так, что у меня пропал дар речи.
Отец Дениса покончил с собой, оставив чистосердечное признание в убийстве Аллы и покушение на убийство собственного сына. Денис не разговаривал целый день.
Бедный мой, сначала одно, потом другое. Но мой мужчина сильный, я верила, что он справится. Помню, как в палату залетела его мама, как мы пытались её успокоить. Как он успокаивал её и убеждал, что всё будет хорошо. Но за всем этим я видела его боль. Его глаза кричали об этом. Мой мужчина был изранен. Надеюсь, я смогу со временем залечить его душу.
После посещения кладбища я была не в духе из-за того, что пошла на поводу любимого, привезла его, расстроила ещё больше. Я видела, как он ещё больше закрылся. И мне становилось страшно, что он настолько глубоко уйдет в себя, что его невозможно будет вытащить.
Мама Дениса тоже видела это и переживала. После того, как он попросил оставить его одного в комнате, мы тоже закрылись на кухне, где Ирина Викторовна смогла поделиться своими переживаниями и страхами.
Я так волнуюсь за него.
Я утешала её в своих объятьях и шептала, что все будет хорошо.
Он у нас сильный, он справится, улыбалась я, вытирая слезы Ирины Викторовны.
Ох, доченька, я благодарна богу за то, что он послал ему тебя.
Слышать такое обращение было непривычно, но приятно. Меня приняли в семью, а я взамен отдала им своё сердце.
Я поставила семью на первое место ещё в больнице, поэтому собиралась отказаться от проекта Мишель. Решила не тянуть и позвонила ей, когда Дениса увезли на процедуру. Мишель узнала причины моего отказа и согласилась подождать нас, пока я разгребусь со всеми проблемами.
Мишель, я не смогу приехать.
Глупости. Где вы найдёте лучших врачей, как не у нас? Тем более, у меня есть знакомый специалист, на его счету самые тяжёлые случаи. Я позвоню ему, он с тобой свяжется.
Спасибо, конечно, но я не смогу работать, если поеду с Денисом.
Почему? Ты привезёшь свою команду, просто управляй дистанционно, иногда, конечно, придётся выезжать на собрания, но это пара часов.
Мишель
Екатерина, подумайте, хорошо взвесьте. У вас сейчас голова кругом, и вы сосредоточены только на одном. Но лечение тоже требует денег, много денег.
Я подумаю.
В тот же вечер я рассказала Денису о разговоре.
Она права, коротко ответил любимый и снова замолчал.
И я увидела проблему, Ден соглашался со всем, не спорил, проживал день, сдерживал эмоции. Не знаю, насколько хватит моей выдержки, прежде чем я начну трясти его за плечи и кричать о том, чтобы он боролся вместе со мной. Но выдержка у меня ещё была. Поэтому я молчала.
Каждый день благодарила бога, что он жив. А через месяц после выписки увезла его в Америку. Где собралась поставить его на ноги и провести рекламу для Мишель.
Иногда, конечно, на меня накатывает усталость и хандра. Я изматываюсь, мне хочется плакать. И я плачу, только этого никто не видит, тихонечко в ванной комнате выплёскиваю эмоции, чтобы выйти и снова бороться за Дениса, за наше будущее, за нашу любовь.
6 месяцев спустя.
С тех пор, как мы переехали в Америку, прошло шесть месяцев. Денис продолжал все держать в себе, чаще просил оставить его одного. Было тяжело. Иногда мне казалось, что он меня разлюбил, поэтому ведёт себя так отстраненно.